Дай мне руку, если хочешь что-то почувствовать.

      Плюхнувшись на кровать Тоторо закрыла лицо руками, пытаясь отдышаться и привести в норму свое бьющееся сердце. Почему сейчас она чувствует стыд? Ей стыдно потому, что она не знала в лицо до последнего своего будущего мужа и так нелепо звучал ее вопрос? Пальцами цепляясь за атласную постель, Марлен проводит второй рукой по своим волосам и вздыхает. Плевать. Она не обязана была знать кто он такой. Не обязана была. Он не обязан был приглашать ее пить чай. Она не обязана была соглашаться. Интересно, она приготовила вкусную яичницу?       — Черт… — Шипит девушка и махает головой, рассыпая серебро по своим плечам и спине. Она задает такие абсурдные вопросы сама себе. Ей же плевать. Плевать.П Л Е В А Т Ь. Или нет?       Через какие-то два месяца этот человек должен стать ее мужем. Чужой человек. Чужой дом. Чужие чувства. Наигранные улыбки. Фальшивые эмоции. Глупые попытки стать честной к самой себе. Все ее действия будут глупыми и никому не нужными. В этом доме она никому не была и не будет нужна. Впрочем, как и всегда. А в чем спасение? Как не сойти с ума? Вечно сидеть в четырех стенах, заперев дверь? Или завтракать, обедать и ужинать с новой семьей, пытаясь поддерживать изредка разговор, улыбаясь, когда нужно, а потом уходить в комнату, запираться там и рисовать? Руки так и чесались взять кисть и нарисовать что-то. Тишина. Все, что ей нужно было — это пару часов тишины.       Очередная рубашка опускается на выделенную ей полочку шкафа и Марлин от пинает ногой уже третью пустую коробку. Вещей осталось не так уж и много, но и не мало. Она присаживается и берет с пола чашку с остывшим персиковым чаем, делает глоток и кривится. Чего она ожидала от чая, который два часа так простоял на полу. Вздохнув, девушка покрутила пальцами нож и притянула еще одну коробку из кучки с вещами. Однако, как оказалось, эта коробка была абсолютно не оттуда. Видимо, перепутали. От этого легче не становилось.       Сев на белый ковер, Марлин аккуратно достает из коробки коробочку размером с две ладони, перевязанную мягкой лиловой лентой. Дернув за конец, серебряноволосая развязала бантик и сняла крышку.       Взяв в руки старые фотографии, Тоторо начала пересматривать каждую. Тут она с мамой в аквапарке. А тут она возле статуи, что посвящена Хатико. А вот на следующих пяти малышка Марлин вместе с бабулей фотографировались возле достопримечательностей Сан-Франциско. От этих воспоминаний аж в груди жать начало. Бабушка для Марлин всегда была ангелом и богом, который поддерживал ее в самые трудные моменты жизни, и как жаль, что сейчас совершенно нет времени съездить к ней. Может быть, потом, она поедет.       Отложив фотографии, Марлен потянулась к папке с листами. Сначала она особо не понимала, что там находится, однако когда открыла папку и достала листы — все поняла. Уже на протяжении нескольких лет Марлен думает о том, чтобы набить себе на предплечье тату, и очень много думала что она хочет. Начиналось все с небольшой птички на запястье, потом небольшая ветка сакуры, дальше какие-то геометрические мотивы, а потом уже полноценная зарисовка. Драконы — мифические существа. Они величественные и свободолюбивые создания. Они изворотливы и прекрасны.       Она не помнит, чтобы собирала эту коробку, но зато прекрасно помнила все эти вещи. Некоторые она думала, что потеряла, некоторые оставила намеренно у матери в квартире, когда переезжала, но что они делают тут? Каждая следующая вещь из этой коробки навеивала все больше воспоминаний и Марлин не смогла удержаться, достала из этой коробки свою первую осознанно прочитанную книгу. Пальцы вели по мощному переплату, переворачивали мягкие страницы, вели по буквам.       Марлин натянула улыбку на лицо, хотя она выглядела максимально измученно. Не настоящей.       Взгляд возвращается на ее руку и девушка застывает, разглядывая свои шершавые костяшки в ранах. Бледная кожа потрескалась. Покрылась коркой засохшей крови. В наушниках пел приятный женский голос и песня, кажется, укачивала, и Тоторо постепенно закрывала глаза, однако, меланхолическое состояние снова одолевало все больше и больше, сжирало ее эмоции, превращая Марлен в обычную куклу.       Она крутит от нерв на пальце кольцо и откидывает голову. Тоторо мягко говоря, не чувствовала чего-то настолько сильного к Шото. Это даже не привязанность. И даже не любовь. Не влюбленность. Она не знает. Нет этих бабочек в животе. Всех этих чувств, которые описываются в романтических книженциях при первой встрече. Не было влюбленности с первого взгляда.       Девушка на повторе поет одни и те же слова, берёт одни и те же ноты, одинаково тянет звуки, и Тоторо опять смотрит на кольцо.       — Зачем?..