Дай мне руку, если хочешь что-то почувствовать.

      Прошло не больше месяца с той переписки, которая не давала Марлин покоя целыми днями напролёт. Она могла всю ночь пролежать и просто смотреть в потолок, пока Шото был на ночном патруле. Сначала это казалось ей сущим бредом, не имеющим место быть. Однако, усиливающиеся боли внизу живота, задержка, постоянная тошнота и раздраженность волновали Марлин все больше и больше, хоть этого она и не показывала Шото. Ее попытки все скрыть привели к тому, что во время их молчаливого ужина Тоторо почувствовала, как лапша, в прямом смысле, сейчас вернётся обратно в тарелку. Пересилив себя, Марлин всё-таки после этого инцидента решила всерьёз задуматься о том, а не беременная она, но все закончилось тем, что она как сумасшедшая бегала по магазинам с Хиоши, попутно обсуждая с ней все симптомы, и пыталась найти подарок на день рождения мужа. Сделать было это очень сложно, поскольку она не особо знала что именно любит Шото. Какие вещи предпочитает носить. Какой размер. Чем увлекается помимо своей работы. Она никогда особо не интересовалась этим, потому что Шото не интересовался ее увлечениями. Вот тебе и образцовая семья с обложек журналов. Ничего практически не знают друг об друге, однако сверкают на всяких мероприятиях вместе. Вот тебе и дети известных героев, которые попали туда, откуда им без развода уже, наверное, не выбраться.       — Шото, ты занят? — Марлин приоткрывает двень в кабинет, в котором Тодороки чаще всего проводил свое свободное время на выходных вместо того, чтобы поговорить с женой.       С одной стороны это хорошо, поскольку так у Марлин было больше времени уделить себе и тренировкам. А с другой стороны в какой-то момент своей совместной жизни с Шото она поняла, что зависит от общения с мужем, поскольку он всегда выслушивал ее проблемы и иногда давал какие-то советы в духе Всемогущего. Это звучало странно с уст Тодороки с его ебалом-кирпичом, но всё-таки приятно потому, что поддержка это то, чего так не хватало Марлин после смерти сестры. Да, мать оказывала ей помощь, но больше внимания она уделяла не младшей дочери, а своей внучки. Желание больше внимания медленно кануло в лету вместе с осколками ее эмоционального состояния, все чаще оставаясь наедине с чашечкой чая и Меланхолией, которая в последнее время зачастила к ней.       — Нет. Проходи. — Шото поднял голову и отложил ручку, наблюдая за тем, как медленно открывается дверь и Марлин, держа что-то за спиной, закрывает спиной дверь изнутри. Парень приподнимает бровь и несколько секунд смотрел на жену, впервые, наверное, видя волнение на ее лице. Даже свадьба не так сильно ее волновала. А тут просто подарок на его день рождения.       — Я… — Начинает Марлин, однако тут же вздыхает и ставит на стол парня легкую подарочную коробку, подвинув ее ближе к мужу. — Открой. Прямо сейчас.       — Что там? — Шото обхватывает ладонями коробку 30 на 30 и легонько ее потряс. — Что там? Она очень легкая.       — Открой. — Более настойчиво повторяет девушка и сцепляет пальцы за спиной.       Тодороки ставит коробку на стол и неуверенно дергает за ленту, поднимая крышечку коробки. Он заглянул и приподнял удивленно бровь, доставая из коробки какое-то письмо. Парень раскрывает письмо и Марлин наблюдает за тем, как безэмоциональный Шото Тодороки меняется прямо на ее глазах: от удивления к страху, от страха к удивления опять, и от удивления к радости. Гетерохромный взгляд пробирает серебряноволосую в дрожь и единственное, что может она выдавить сейчас из себя, это смущён и радостную улыбку. Она поправляет тёплую шаль на своих плечах и опускает взгляд.       — Сколько? — Разрывает тишину своим тихим и хриплым от удивления голосом Тодороки и Марлин кусает свою губу.       — Месяц и неделя. — Отвечает девушка и мягко кивает. — Хиоши заставила сдать анализы. Ты расстроен?       — Наоборот. — Шото мягко махнул головой и расплылся в улыбке. — Я очень даже рад.       — Так, ох, слава богу. — Девушка приложила руку к груди и выдохнула свое напряжение из груди. — Я пойду доготовлю торт.       — Ты и готовить? Кухня не сгорит? — Подкалывает уходящую девушку муж и хмыкает.       — Хочешь, приготовлю на тебе? Что бы, так сказать, контролировал процесс. — Марлин показывает язык Шото и с хохотом закрывает дверь. Она все еще прячет своего внутреннего ребёнка.       Дверь закрывается и Тодороки вздыхает. Он не врал — он был рад. Да, стать отцом после того, как она сказала, что не хочет детей в семье, где отец и мать друг к другу ничего не чувствуют. Прямое ли это признание в любви? Возможно. Телефон зазвенел и Шото оторвался от бумаг, устала растирая переносицу и глаза пальцами. Другой рукой, пальцами, Тодороки нащупал свой телефон, в последнее пару часов разрывающегося от количества сообщений с поздравлением.       — Ошиблись номером, наверное. — Шото смотрит на поздравление от неизвестного номера и кладет телефон обратно на стол.       Ошибся ли он номером? Вряд ли. Он знал, кому пишет. И знал, что Шото именно так и подумает. Но он не забыл. Не забывал. И не забудет. И это главное.