Дай мне руку, если хочешь что-то почувствовать.

      Прошло не так уж и много времени с того момента, как Марлин рассказала Шото о своей беременности. Она заметила, что силы стали покидать ее, приходилось прилагать больше усилий во время спасательной операции, чтобы человеку внушить другое эмоциональное состояние, а в конце концов, причуда Тоторо и вовсе исчезла. Она стала чувствовать себя подавленно, ничтожно. Она и так мало что могла сделать, а теперь и вовсе ничего. И это слишком сильно задевало героиню. Шото, открывая дверь в спальню, уже который день заставал девушку в постели, свернутую в клубочек. Он закрывал дверь и опирался на нее. Ожидал, что Марлин спросит что-нибудь. Но она молчала. Натягивала на голову одеяло и никак не реагировала, когда кровать скрипела под весом тела Тодороки. Сначала Шото думал, что это из-за того, что он опять что-то натворил или сделал что-то не так: не помыл за собой чашку, оставил сковородку на столе, не закрыл туалет крышкой или опять оставил срач в своем кабинете. Но все оказалось намного проще. Намного.       Марлин сама рассказала Шото, что ее волнует беременность. Что это не то, о чем она мечтала. Не то, чего она так хотела. Но видя радость в его глазах — Тоторо не могла сказать, что хотела бы сделать аборт. Ей всего-то двадцать, мать вашу, лет. Двадцать. И она надеялась, что Тодороки поймет ее, сам предложит, но он не предложил. И сейчас, спустя две недели, она не знает, что ей делать. Но через секунду… Чертову секунду девушка расплылась в улыбке и комнату наполнил ее смех. «Я пошутила, дурачок, а ты повелся. И это великий Шото Тодороки? Позор.» — смешались фразы со смехом, заставив Шото выдохнуть.       На самом деле, ее волновало то, что ее причуда испарилась. Пришлось проходить консультации и успокаивать себя тем, что это на время. Что все нормально, что так и должно быть. С каждой неделей живот по чуть-чуть рос и к дню рождения Старателя Марлин пришлось скрывать живот под присвоенной себе рубашкой Шото.       — Я купила подарок твоему отцу на день рождения. — Марлин открыла дверь в кабинет мужа, заставив его поднять на нее взгляд. Шото застыл, рассматривая свою жену. Выглядела она так, будто только вот-вот вышла с обложки глянцевого журнала. Белая льняная рубашка со свободными рукавами, черные классические брюки, зауженные в конце, на плече девушка держала пиджак из такой же ткани, что и ее брюки. Будто Принц сошел со страниц книги, по дороге превратившись в девушку. Так и не скажешь, что Тоторо сейчас на третьем месяце беременности. Не знай Шото — никогда бы не подумал.       — Это взрывчатка? — Парень опускает взгляд, и расплывается в еле видимой улыбке, пока Марлин вертела в руках коробочку с подарком, рассматривая ее.       Не смотря на то, что до сих пор, уже сколько времени прошло, ни Марлин, ни Энджи, не смогли нормально поговорить после того случая и, наверное, извиниться друг перед другом. Хотя, Шото сомневался, что Старателю вообще известно такое слово, как «Прости/извини». Отца он знал слишком хорошо, чтобы сделать такой вывод, а что Марлин? Она может сказать пару ласковых в сторону Старателя, но и переступить через себя, найти ему подарок и согласиться на предложение Фуюми отпраздновать день рождения Старателя — многое стоит. Какой бы бесчувственной она не казалась с самого начала — ее это вправду волнует. Ее волнует то, понравится ли Энджи ее подарок. Волнует то, как он отреагирует на нее. Ее волнует абсолютно все, но и ничего не волнует. Бывает такое. Чувство тревоги скакает. — Нет. — Тоторо приподнимает бровь и поднимает взгляд на своего мужа.       Девушка присаживается на край стола, скидывая с плеча пиджак. Шото поднял взгляд на девушку, которая заинтересовано приподняла бровь, сложив руки под грудью. Вопрос заинтересовал Марлин, поэтому она в воздухе медленно прокрутила ладонью, аля, продолжай Шото, раз начал. Парень лишь усмехнулся и отложил все бумаги в сторону, закинув ручку в специальный железный стаканчик. Тодороки откинулся на спинку стула, сложив руки в том же жёстко, что и его жена, заставив ее чуть серьезно помрачнеть.       — Отлично. — Парень кивает и пожимает плечами. — А то будет не круто, если мы подарим одинаковые подарки.       — Я надеюсь, что ты шутишь.