Трагедия в 3 актах

И вот наступила ночь. Моя последняя. Я должна написать письмо маме... Нужно позаботиться, чтобы она не обнаружила его слишком рано… Передам его Элизе… На хранение… Конечно! Она же мой давний «сообщник» в разных проделках с самого раннего детства! Вот и сейчас. Она ничего не должна заподозрить… Все должно сойти за мой невинный каприз… Только бы последние душевные силы не подвели меня… *** «Дорогая мама! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в этом мире. Пожалуйста, прости меня за всю ту боль, которую я причинила тебе! Надеюсь, однажды ты сможешь понять и простить меня, родная, пусть не сразу – со временем… Я понимаю, что бесчеловечно обошлась с тобой. Ведь я обманывала тебя все это время, ни на секунду не переставая любить Чарли! Ты знаешь, я люблю его без памяти – и ничего не могу с собой поделать… Если бы я могла пойти на казнь вместо него! Но, сомневаюсь, что это обрадовало бы его самого… Потому что мы просто не можем жить друг без друга. Не можем – и все… Теперь, когда все позади, я могу открыть тебе правду – едва я услышала вынесенный ему смертный приговор, поняла, что он звучит для нас обоих. Пойми, милая, я просто не смогла бы жить дальше… Читая эти строки, ты, возможно, презираешь меня за слабость и малодушие. Но я поступила так вовсе не из-за них (хотя отчаяние мое не имеет пределов). Ты знаешь, что, исповедуя христианство, в другой ситуации я никогда бы так не поступила! Я никогда не убила бы себя! Ах! Если бы ничего этого не было, не было бы этих смертей, и мы бы с ним поженились, жили бы счастливо много лет… И даже если бы Чарли умер раньше меня (а я эту мысль допускала), я бы все равно нашла в себе силы жить дальше, жить воспоминаниями о нашей любви, мыслями о нем и надеждой на встречу в лучшем мире… Но случилось то, что случилось – и в данной ситуации мне один выход... Неужели я могла бы жить дальше, зная, что стала виновницей гибели преподобного Стивена, сэра Бартоломью и миссис де Рашбриджер? И, что самое страшное, я довела бы до виселицы того, кто мне дороже всего на свете, дороже даже самой жизни?! С этой мыслью я бы засыпала и просыпалась день ото дня, долгие годы… Нет! Жить с ЭТИМ я не смогла бы даже ради тебя, моя дорогая… Да и имела ли бы я на это право? Я погубила моего милого Чарли – и, если мне не удалось сохранить ему жизнь, то мой святой долг – хотя бы избавить его от последнего унижения и не позволить совершиться омерзительному глумлению, коим является смертная казнь. Что касается меня – то я виновна в смерти 4 прекрасных человек, пусть даже эта вина свершилась помимо моей воли. Я сделала своего любимого убийцей! Можно ли жить с бременем такой вины? Конечно же, нет. Поэтому мое самоубийство – не акт отчаяния, а не что иное, как необходимое искупление и возмездие. Хотя с точки зрения закона я не виновна, я сама для себя - закон, судья и палач. Я сама вынесла себе этот приговор, привела его в исполнение – и, полагаю, он вполне справедлив… Я хочу быть искренней с тобой в своем последнем разговоре. Если бы Чарли сохранили жизнь, я бы ни за что не отреклась от него, окажись он в тюрьме или сумасшедшем доме… Я бы нашла в себе силы жить дальше – и посвятить ему жизнь, разделив с ним его судьбу, не боясь всеобщей ненависти, порицания и позора. Но так как ему не нашлось места на этом свете, я просто не могу отпустить его одного… Я знаю, что меня ждет – неосвященная могила. Но надеюсь, что твои теплые ангельские молитвы никогда не оставят меня… Нас обоих… Заклинаю тебя – не храни в своем сердце ненависть к Чарли! Этим ты причиняешь мне боль… Мы ушли вместе, не в силах перестать любить друг друга… Пусть теперь Бог рассудит нас, я уповаю на Его неизреченное милосердие и надеюсь, что Он будет добрее к нам, чем люди. И еще. Если возможно, я бы очень хотела быть похороненной рядом с ним. Это мое последнее желание. Еще раз прости за безжалостный удар, который наношу тебе в самое сердце, Ангел мой… Я ненавижу себя за это… Но не могу поступить иначе. Молю, не вини в моей смерти никого. Ни себя, ни Элизу, ни Олли, ни Чарли… Это лишь моя вина – и только моя, которую я унесу в могилу. Когда получишь это письмо, не ругай Элизу. Она ничего не могла знать… Спасибо тебе за твою огромную любовь, заботу, доброту, нежность, которую ты так щедро дарила мне все эти годы! Спасибо за то, что всегда поддерживала меня и была великодушна со мной… гораздо больше, чем я того заслуживаю! Я понимаю, что отплатила тебе за все это чудовищной, черной неблагодарностью, но я хочу, чтобы ты мне поверила. Я всегда горячо любила тебя, люблю, и буду любить, если только моя душа будет на это способна… Молю тебя, будь сильной, насколько это возможно! Передай мою любовь тете Хелен и скажи Олли, что мне очень жаль, что я была так жестока по отношению к нему… Прощай, моя родная, так тяжело оставлять тебя навсегда! Но, может, Господь смилуется - и однажды подарит нам встречу? Прости за все, хотя сомневаюсь, что мне есть прощение. Обнимаю и целую тебя от всего сердца! Благослови тебя Бог! Твоя любящая дочь, Гермиона». *** В отличие от более раннего послания, адресованного Чарли, это письмо я писала без слез, твердой, не дрогнувшей рукой, чувствуя себя спокойно и уверенно. Строчки были ровные, без помарок. Я смирилась с судьбой и приняла смерть как избавление от земных мук… Я аккуратно завернула письмо в чистый конверт и направилась в комнату Элизы. Постучала в дверь. - Да, можно, - послышался голос Элизы. Я робко зашла в ее комнату. - Мими! – обрадовалась она (подобно тете Хелен, Элиза предпочитала называть меня именно так). - Ты не спишь? – смутилась я. - Молюсь. - За меня тоже? - Конечно. Всегда. - Прости, что прерываю твою молитву, Элиза, - вкрадчиво начала я. – Но… можешь ли ты кое-что для меня сделать? - Конечно, дорогая! – с готовностью согласилась она. - Ты ведь мой самый лучший друг – и всегда им была… Можешь ли ты передать моей маме вот это… - я вручила ей конверт. - Скажем, через пару дней? - Да! А что там такое? - Так… Ничего… Пустяк… - поспешно заверила я. – Только пусть это будет нашим маленьким секретом… Элиза согласно кивнула, а я продолжила: - Пожалуйста, заботься о ней… как о родной сестре… береги ее… Обещаешь? - Мими? – немного встревожилась она. – О чем ты, девочка? - Ну… когда я выйду замуж! – уточнила я с веселой улыбкой. – Мне ведь когда-нибудь придется покинуть этот милый дом… Олли этого ждет – не дождется… - О, если ты об этом… не сомневайся, дорогая! – успокоилась она, окинув меня счастливым взглядом. – Ты знаешь, как я люблю леди Мэри… и тебя! Я обняла ее сердечно и крепко. - Спасибо тебе. Спокойной ночи! До завтра. - Доброй ночи, Мими, - тепло улыбнулась Элиза. Если бы она знала, что мы видимся с ней в последний раз! Вернувшись к себе, я разрыдалась. Я пришла в ужас от того, что должно произойти. Я никогда не увижу маму. Никогда не увижу Элизу. Никогда не увижу цветов и звездного неба… На миг мне стало страшно. Но мысль о жизни без Чарли оказалась еще страшнее. Мы неразрывно связаны, его судьба должна стать моею. Иначе нельзя. Мысль, что завтра я увижу возлюбленного, придала мне новых сил и даже заставила улыбнуться. Встреча! Наша последняя радость, дарованная нам Судьбой! Встав из-за стола, я погасила светильник и зажгла свечу – не очень-то хотелось проводить свою последнюю ночь в темноте. Я легла в постель без намерения заснуть, просто нужно было дать некоторый отдых своему телу перед ответственным, самым тяжелым днем… Я продолжала плакать еще довольно долго, а потом, закрыв уставшие от слез глаза, предалась воспоминаниям и молитвам…