Пламя сердца твоего

      Приборы равномерно и едва слышно попискивали. Полусидящий в огромной охапке подушек под спиной, еще, казалось, более исхудавший, со ссохшейся желтоватой кожей, Девятый Вонгола читал что-то в стопке листов, лежащей частично на кровати, частично на прикроватной тумбочке, а частично прямо на его ногах, накрытых теплым одеялом. Он подслеповато щурился через золотистые тонкие очки для чтения.       Немалая охрана ожидала за дверью, в комнате же никого не было, отчего пустынное помещение, в котором кроме кровати, картин, столика, где стояла ваза с цветами, и медицинских приборов больше ничего толком не было, казалось еще пустынней. Окна были плотно зашторены, а, видимо, вечернюю стопку докладов Девятый разглядывал в свете прикроватного торшера с конусообразным плафоном.       Внезапно старик напрягся, отвлекшись от бумаг, посмотрел перед собой, но будто не в стену напротив, а сквозь нее. Словно что-то почувствовав. В то же время картины со стен будто ожили. Они не двигались, но возникало ощущение, что они наблюдают нарисованными зрачками глаз.       Но Девятый Вонгола не напрягся еще больше, а наоборот — даже выдохнул, будто расслабляясь. Неспешно отодвинул в сторону стопку документов, лежащую на его ногах. Снял очки, положив их перед собой, взял в руки трость с набалдашником, лежавшую у подушки, и посмотрел в сторону двери.       Та неожиданно резко распахнулась. Ворвавшийся мужчина в костюме крикнул:       — Девятый!       Мелькнула сталь. Это все, что он успел сделать, а затем упал навзничь от удара по затылку. На удивление не проткнутый копьем. Но выцветшие радужки глаз старика дрогнули, только когда из темноты коридора показалась другая фигура.       Коридор за дверью не должен был быть темным, конечно же. Но пришедший утопал в жидких тенях, расступавшихся перед ним неспешно.       — Какая жалость, — без какого-либо раскаяния буднично сообщил гость. — Один все же успел предупредить. Такой уж неприятной неожиданности не вышло.       На нем был надет все тот же старомодный военный мундир. Как ни странно, безупречно чистый. Сколько бы Девятый ни всматривался, он не заметил ни капли крови. Даже на сапогах, которыми тот ступил на пол, не было брызг.       — Деймон Спейд, — поприветствовал его сухо Девятый, не сдвинувшись с места.       — Еще несколько минут, и сбегутся твои хранители, — сообщил Спейд, усмехнувшись.       Но он остановился, пройдя всего два шага от дверей.       — Значит, у тебя есть всего несколько минут, — заключил Девятый.       — Это у них есть несколько минут, которые они успешно тратят, спеша к своей неминуемой гибели, — растянул губы в холодной усмешке иллюзионист. — Что они выиграют на финишной прямой? Свою смерть. А ты даже на ноги подняться не можешь.       Несмотря на то, что сказанное, похоже, было правдой, так как Девятый до сих пор не двигался с места и с виду не предпринимал никаких попыток что-то предпринять, он вел себя сдержанно и спокойно. Также, не рискнув отводить глаз от иллюзиониста, тьма вокруг которого расплывалась, пока окончательно не исчезла, оставив только длинную тень от торшера, он бросил короткий взгляд на целого бессознательного охранника и ответил, спустя недолгую паузу:       — Значит, твоя цель сегодня не они… и даже не я?       — Какая глупость, — выдохнул воздух Спейд. — С чего бы мне тогда, позволь поинтересоваться, оставлять тебя в живых столько времени? Несмотря на недавно открывшиеся факты и мое разочарование от целей твоей политики… — иллюзионист стал выглядеть задумчиво и будто продолжил беседу сам с собой:       — Хотя, разумеется, не стану спорить, в определенный момент она меня не просто разочаровала, а привела в ярость. Но в последующих рассуждениях я понял, что ты пусть и уже не настолько значимая фигура, чтобы без тебя совсем не обойтись, но кое-где все еще можешь быть полезен.       — Тогда зачем ты явился сюда? — уточнил Девятый, внимательно следя за иллюзионистом.       — Ах, это… — вымолвил Спейд коротко глянув себе под ноги и на лежавшего охранника так, будто рассматривает лужу грязи и решает, обойти ее или просто перешагнуть. — Тратить на тебя еще и свою марионетку слишком затратно. Внедрять новую долго и надоедливо. Ты этого не стоишь.       На такую расчетливую логику Девятый ничего не ответил. Вместо этого он задал другой вопрос:       — Значит, ты рассматриваешь вариант переубедить меня? Или просто хочешь задать какие-то вопросы?       — Скорее, я пришел с предложением.       — Предложением? — в первый раз с начала разговора брови старика удивленно поднялись.       — Да, — продолжал улыбаться иллюзионист, с расчетливым холодом рассматривая Девятого босса Вонголы. — Ты уже слаб, твои дни в кресле босса сочтены. Я тебя с легкостью переиграл на церемонии, причем с помощью простых пешек. Думаю, ты и сам понимаешь, что вскоре власть захватит Емитсу. У него больше всех карт в руках. А если ты ему не дашь этого сделать, — Спейд шире растянул губы в понимающей улыбке, — то его место займет кто-то другой, но определенно будет также управлять Савадой Тсунаёши. И это порушит твои самые оптимистичные фантазии по поводу будущего Вонголы, что в первом, что во втором случае.       Спейд сделал театральную паузу, и вскоре стало ясно, чего он ожидал — в помещение влетели хранители Урагана и Солнца Девятого: Койот и Брауни. Они приготовились к бою, но не успели даже воскликнуть ничего, как повысил голос Девятый:       — Остановитесь!       Его хранители, равно как и прочие верные люди, собравшиеся за их спинами в комнате и коридоре, ошеломленно замерли, но было ясно, что им требовалось объяснение такого решения, потому что они не понимали, почему их остановили от немедленных мер по защите и эвакуации.       Спейд же стоял к выходу вполоборота, не обделяя вниманием ни Девятого, ни его свиту, но не выглядел напряженным от этого.       — Оставьте меня с ним наедине.       — Но Девятый! — воскликнул непонимающе хранитель Солнца.       — Девятый! — восклицание седоволосого хранителя Урагана явно призывало босса одуматься.       — Он не собирается меня прямо сейчас убивать. У Деймона Спейда уже были целых четыре минуты для этого, но я все еще жив и даже Маттео тоже, — кивнул он на лежавшего на полу без сознания.       Хранители продолжали сомневаться, кто-то за их спинами начал роптать негромко, что это опасное решение.       — Вы слышали мой приказ, — надавил Девятый интонацией.       Его люди замерли, прекратив даже малейшее движение, отчего затихли и выдохи и шорохи одежды.       — Мы будем ждать, — тяжело уронил Койот, сверля начальство острым взглядом. Было видно, что это ему не нравится, но приказ он не нарушит, — за дверью.       Дождавшись, когда все посетители выйдут и заберут с собой бессознательного, закрыв дверь, Деймон Спейд уселся в сотворенное из Тумана кресло, развеяв копье, и снова дежурно расплылся в улыбке:       — Приятно иметь дело с разумными людьми.       Девятый на явный комплимент не отреагировал, предложив обычным тоном:       — Озвучь сразу, зачем ты здесь.       — Это я здесь нахожусь с позиции силы, — напомнил иллюзионист. — Поэтому тебе не стоит разговаривать со мной так же, как и со своими подчиненными.       — Прошу прощения, дело привычки, — светски ответил Девятый, не дернув даже усами. — Прошу отнестись с пониманием, человеку на моем месте нужно всегда давать понять собеседнику свое положение.       — Понимаю, — кивнул, не прекращая тянуть улыбку одними губами, Спейд. — Все же Вонгола должна показывать остальным, что она верховная семья, а ее босс находится над всеми остальными. В конце концов, именно я такой ее сделал.       Спустя короткую паузу, во время которой иллюзионист явно о чем-то невовремя задумался, он продолжил:       — Но ты прав, не стоит терять время. Как я уже сказал, сложив два и два, я понял, что ты не рассчитывал уходить так рано и планировал дать Тсунаёши подрасти, чтобы у него хотя бы были шансы на свою волю. Но, увы, если в ближайшее время у тебя снова не появится силы хотя бы твердо стоять на ногах, Десятому придется занять кресло босса гораздо раньше твоих планов.       — Почему ты думаешь, что Емитсу планирует захват власти? — ровно спросил Девятый.       — Я думаю, ты сам знаешь ответ и можешь перечислить куда больше причин, — вновь тянул вежливую улыбку Спейд. — Чтобы понять это, для меня было достаточно сигналов от тебя: ты максимально отстранился от управления и отложил некоторые вызвавшие споры с Емитсу решения. Ты уже не так уверен в своей власти, а значит, дело куда хуже, чем просто старческий варикоз.       — Странно это слышать от того, кто и загнал меня в такие условия.       — Превратности судьбы, — безразлично пожал плечами иллюзионист. — Если бы я сжал пальцы на твоей шее чуть сильнее, мы бы уже не вели эту беседу. С другой стороны, итог вышел не так уж плох.       — Я уж думал, ты пришел закончить начатое, — продолжил Девятый, — но если это не так, то что ты намерен делать?       — Как я и сказал ранее, я подумал, что, возможно, ты еще можешь сгодиться для моих планов… — Спейд внимательно смотрел на Тимотео, — если мы, конечно, сумеем договориться.       Девятый явно давал понять, что сидит в кресле босса неспроста и к таким пробирающим взглядам привычен. И даже подчиненные силе иллюзиониста, но, возможно, не слишком им контролируемые, зашевелившиеся тени по углам не смогут его запугать.       — Все же, — продолжил Спейд, — у нас есть одна точка, где, как мне показалось, мы можем достигнуть взаимопонимания.       — Что же ты хочешь в обмен на поддержание меня в кресле босса? — внимательно его рассматривая, уточнил Тимотео.       — Савада Акира.       — Акира? — спокойно переспросил Девятый, нахмурившись, очевидно не понимая.       — И не совсем поддержание, но, мне показалось, ты был бы совсем не против посмотреть, что будет, если посадить ее в кресло босса, — вкрадчиво продолжил иллюзионист.       — Она не согласится, — недолго думая, ответил Тимотео.       — Не согласится, — кивнул Деймон и вновь продолжил, будто искушающий дьявол: — По крайней мере, сейчас. Но если мы вдвоем ее уговорим и плавно подведем к мысли, что ей необходимо взять это кресло… В конце концов, и Тсунаёши легко убрать с дороги в нужный момент… Случайно подскользнулся на лестнице с разрывами всех органов… Или даже немного поддаться внутренним желаниям и отправить пулю в затылок, утопить или оставить одни кости в отместку Емитсу.       Тимотео неуловимо помрачнел и скривился, как от зубной боли.       — У тебя есть доказательства, что он причастен к смерти моих сыновей?       — Не больше твоих, — развел руками Спейд. — Следы ведут и к союзным семьям, и к незнамо откуда вдруг вылезшим наемникам, и даже к тебе самому, что уж тут говорить, сработано мастерски. Если бы это сделал я, то я бы непременно знал об этом, но если не я, то, выходит, кому-то изнутри Вонголы с его опытом и знаниями было удобно дергать за ниточки, пользуясь протекающей тогда борьбой за наследование и тем, что уж больно многие союзные семьи не отказались бы выбить у Вонголы стул из-под ног. В конце концов, это всего лишь предположения и время не повернешь вспять.       Старик Тимотео потемнел лицом, а затем, спустя долгую паузу, собрался и снова заговорил:       — Прежде чем мы продолжим, я хочу знать, зачем это тебе. Твоя цель сделать Вонголу сильней и, как я понимаю, управлять ей через Саваду Акиру, моя… абсолютно противоположная. Почему ты решил обратиться ко мне, вместо того чтобы закончить начатое дело?       — Я видел, как ты благоволишь Акире, — продолжал вежливо улыбаться Спейд, ровно как и в самом начале, будто все шло именно так, как он предполагал. — Неужели хоть на минуту ты не задумался о том, что она может вдохнуть новую жизнь в Вонголу? — иллюзионист пошевелил плечами:       — Расшевелить эту застоявшуюся машину, которая начинает пожирать сама себя? В конце концов, если не запустить новое начало, не дать новой жизни, Уроборос укусит себя за хвост.       — Так и есть, — не стал отрицать Девятый. — Но вместо стремления к креслу босса она предпочла создать свою небольшую группу верных ей людей с нуля… Как и Примо Вонгола. Говоря твоим языком, она уже дает идее Вонголы новое начало. Скажи, она ведь на него похожа? Будь на ее месте Примо, он бы отказался от своей затеи?       Деймон, чуть прищурившись, рассматривал Девятого, не спеша с ответом. В глазах Тимотео, наконец, появился интерес. Иллюзионист решил этот интерес поддержать.       — Похожа. Но словно его дочь, а не он. И она еще недостаточно окрепла, как в силе, так и стремлениях. Ее разум все еще гибок, чтобы воспринимать новое, а ум достаточно логичен, чтобы к этому новому прийти, даже по любезно проложенной для нее дороге. При грамотном… но невесомом направлении она способна переродить Вонголу, как птицу феникса. В конце концов, не обязательно начинать все сначала где-то в стороне. Ты ведь со мной согласен?       Древний иллюзионист смотрел на Девятого босса Вонголы и видел на его лице понимание, — словно в данный момент тому открылась неведомая доселе истина, — и улыбнулся еще шире:       — В данный момент мне от тебя нужно кое-что конкретное. Я хочу, чтобы ты предоставил ей несколько вещей на ее выбор. Список у меня есть, ты должен это все собрать в одном месте и при поступлении запроса продемонстрировать, вместе с чем-то еще, для ненавязчивой демонстрации.       Спейд достал из кармана камзола сложенный в несколько раз лист бумаги, протянув его Девятому. Тот взял не без опаски, но, вчитавшись, удивленно поднял брови:       — Я думал, ты хочешь усилить ее предметами, насколько это возможно, но это не похоже на вещи, необходимые в бою.       — Верно, — не стал отрицать иллюзионист, но и объяснять дальше не стал. — Здесь не требуются лишние вопросы. Считай, что это часть комплекса необходимых действий, чтобы быть на шаг впереди.       Выдержав паузу, задумавшись, Деймон Спейд добавил:       — Очевидно, что это и для тебя хорошая возможность воздействовать; не только на нее, потому что в этой части будет задействовано сразу несколько важных фигур - поэтому, предвосхищая твои возможные планы, остерегаю тебя от особенно сложных кампаний. Просто покажи себя заботливым дедушкой.       — Почему же ты тогда сам не побудешь столь заботлив? — отложив лист бумаги, внимательно посмотрел на иллюзиониста Девятый.       — Из моих рук она, к сожалению, ничего не возьмет, — усмехнулся иллюзионист.

      ***

      Я потерла глаза, разлепляя их и приходя в себя. Похоже, вчера вечером, наевшись от пуза и после того интересного чая, я заснула прямо в том же кресле. Из-за этого тело затекло в неудобной позе и требовалось двигаться аккуратно, разминая мышцы.       Судя по солнцу, пробивающемуся сквозь щели в плотно зашторенных окнах, уже утро. Вокруг довольно тихо, кажется, я просто выспалась.       Кто-то ночью меня накрыл покрывалом сверху. Думаю, что это Мукуро, так как я отчетливо помню, хоть и сквозь сон, что мне приглаживали волосы на голове. Именно у Мукуро обнаружился такой пунктик, особенно после взъерошивания волос от Занзаса. Не уверена почему — то ли так выражалось недовольство действиями Занзаса, то ли это было в целом желание оставить меня в, так сказать, «идеальном», нетронутом виде, то ли еще какая причина для самоуспокоения самого Мукуро, — не разберешь.       Но Мукуро тут точно был и сколько слышал… Как бы не от начала и до конца. Вряд ли, конечно, расскажет кому-то… Хотя нет, уверена, что он-то уж болтать точно не станет попусту. Но все же, убедившись, что я в комнате одна, позвала:       — Мукуро?       Мой Туман появился спустя полминуты. Выглядел он не уставшим, даже довольно буднично окинул меня мягким взглядом с явно забавляющейся улыбкой:       — Как спалось, моя прелесть?       — Нормально, — я провела ладонью по лицу, пытаясь прогнать остатки сна на наверняка еще сонном лице. — Ты же вчера все слышал?       — Да, — подтвердил он. — Не стану отрицать, меня беспокоит эта ваша… связь.       Как-то он так выделил интонацией последнее слово. Как будто что-то незаконное.       — Не волнуйся, я не думаю, что с этого момента что-нибудь особо поменяется, — отмахнулась я. — Просто сделай вид, что ничего не слышал, чтобы не травмировать тонкую душевную организацию Занзаса, возглавляемую гордостью.       — На то я и Туман, чтобы знать и хранить всю информацию, — усмехнулся он, прикрыв глаза.       — Ты же мне пообещаешь? — уточнила я.       — Обещаю, — согласился он без прений и условий. — В конце концов, сейчас Вария выгодный союзник. Полезно иметь такой козырь для их верности.       Вот это уже звучит логично для него. Более логично, чем придерживаться секретности для пресловутой гордости. На всякий случай такие вещи лучше проговорить наверняка. Теперь я более уверена.       — Но это не значит, что теперь ты должна позволять ему такое поведение, — разные глазки Мукуро нехорошо блеснули.       Я что-то не сомневалась, что тут будет некое «но», но хорошо, что оно вроде бы безобидное.       — Пока это не вредит мне, я думаю, мы договоримся с ним по этому поводу, — кивнула я, все же понимая, что уж лучше выяснять с Занзасом отношения в такой простой и без экивоков атмосфере, а значит, в ближайшее время вряд ли что-то изменится.       Поэтому я и смотрела на это сквозь пальцы. Хотя… Может быть, это заставляло меня делать мое пламя Неба? Которое, как я недавно выяснила, выстраивает отношения с хранителями комфортным для них образом. А для меня как минимум приемлемым.       — Ты спал? — решила я сменить тему.       — Я восстановил силы медитацией. Так я могу отдыхать и стоять на страже.       — Хорошо, надеюсь, это действительно так и ты знаешь, что делаешь, иначе мне придется тебя укладывать в постель.       Мукуро улыбнулся на мою шутку. Хотя не совсем и шутка была же. Я понимаю, что в условиях этого острова и маячащего Деймона Мукуро не может оставить никакой возможности для потери внимания и бдит постоянно, но если он износит себя таким образом, лучше точно не станет.       — Генкиши? — вопросительно спросила воздух, затем почувствовав сразу же пламя мечника и обнаружив его стоящим преклонив колено слева от себя со стороны открывшейся двери. — Ты тоже все слышал?       — Я благоразумно дежурил вокруг дома, но если бы присутствовал, не сомневайтесь, я бы последовал вашему приказу и держал язык за зубами.       Интересно, сам додумался или Мукуро отправил?       — Ладно, пойдем поищем в этом доме еды, — решила я.       Выйдя в коридор и спустившись по лестнице на первый этаж, я замерла, заметив в гостиной, мимо которой проходила, Фуюки, сидящим на стуле, без какой-либо кофты, рубашки или футболки. Над ним стоял один из рядовых Варии, приложив к его боку руки с отчетливым флером пламени Солнца. Похоже, о его ране позаботились хорошо, так как ранение выглядело уже практически затянувшимся, с коричневой корочкой. Мураками тут тоже сидел, точнее будет сказать, скучал, наблюдая за починкой Ямады.       — Как дела? — спросила я, зайдя внутрь и отметив, что Мукуро продолжает идти за мной тенью, а Генкиши пропал из поля зрения.       Рядовой, видимо, из отряда Солнца, резко выпрямился, как по стойке смирно, и встретил меня напряженным взглядом.       — Нам предложили помочь подлатать нашего здоровяка, — оживился Мураками. — Я бы хотел еще прогуляться по острову, заглянуть в пару мест и, может быть, найти кого-нибудь полезного. Отец мне выделил охрану, но надежней держать с собой кого-нибудь знакомого.       А, так вот что те за двое типов стояли рядом с ним, когда я выходила из местной кутузки. Я даже немного подзабыла, что хотела о них спросить.       — Так твой отец тоже на острове? — уточнила я.       — Да, — улыбнулся Хидики. — Это мне немного помогает завести знакомства, хотя и дела с отцом у нас тут разные. Тем не менее, отец выразил желание с тобой увидеться. Так сказать, познакомиться еще раз, — его обычная улыбочка стала еще шире.       Я ненадолго задумалась над этим. В прошлый раз вышло правда как-то не очень. Но тогда Мураками-старший, очевидно, толком не знал, кто я и как связан со мной его сын. Он приехал лично забрать упиравшегося Хидики из города, считая, что тот то ли влез в дела Вонголы, то ли мог той же Вонголе помешать. Особенно если до него дошел слух, что его сыночка бегал прямо по полю боя. В любом случае я бы на его месте тоже приняла решение, что сначала надо сына вытащить в безопасное место, а потом можно разбираться. А потом еще то появление Занзаса… В общем, интересно даже, как теперь заговорит Мураками-старший. Да и что мне ему ответить на это… Все-таки я втягиваю его сына в очень опасную игру. Притом, я так поняла, Хидики у него единственный сын, а значит, наследник. Надо над этим еще подумать, хотя я вряд ли додумаюсь до чего-то нового.       Хм, а когда же мне с ним встретиться? Мне еще нужно дать Варии какое-никакое описание нужных свойств от предмета или предметов, а затем сходить проведать Тсуну, чтобы обрадовать новостями. Это может занять время, так что не раньше вечера.       — Хорошо, когда он предлагает встретиться? У меня сегодня дела, день обещает быть насыщенным, поэтому раньше вечера не получится.       — Тогда лучше завтра утром или днем, — предложил Мураками и пояснил:       — Вечером тут, как я понял, больше принято обсуждать более… материальные дела. Проще говоря, торговля идет полным ходом. Скорей всего, он попросит отложить это дело, да и мне хотелось бы тоже с вами присутствовать.       — Хорошо, — пожала я плечами. — Я не против.       Как он это так ввернул, а? Явно же хочет присутствовать, чтобы скорректировать разговор в его пользу, если его отец опять начнет пытаться убедить меня отправить Хидики с ним. Так, получается, перестраховывается или все же основания есть? Думаю, Хидики уже с ним говорил, так что явно опасные звоночки в наличии.       Но я отвлеклась. Подойдя к Фуюки ближе, я обошла его со спины, остановившись рядом с попятившимся назад варийцем.       Я прищурилась, рассматривая татуировку на спине напрягшегося Ямады. Так как Фуюки сидел боком, я увидела из коридора не все, но мне не показалось. Татуировка, уже виденная мной ранее, занимала всю спину — от того места, где был ворот футболки или рубашки, где был как раз полукруг, до поясницы. Кроме красной маски на лице, у óни, то есть демона, добавились волосы, собранные пучком, плечи в какой-то броне и когтистые руки в перчатках, да еще и в одной руке короткий нож или меч. И кажется, на красной маске добавилось деталей в виде острых зубов в открытой пасти и надбровных дуг в форме волн. Это даже не считая обилия деревьев, цветов, без сакуры тут никуда, конечно же, каких-то даже морских волн, облаков и даже японского домика с витиеватой крышей где-то на заднем плане. Все это на удивление не выглядело аляповато, а даже как-то гармонично, создавая ощущение трехмерности.       — Мне кажется, в прошлый раз она была меньше, — прищурившись, заметила я.       Видимо, тон был достаточно прохладным, так как Фуюки коротко и глухо ответил:       — Да…       Я попыталась вспомнить, делала ли я ему в прошлый раз нагоняй за такую попытку следовать стандартам якудза — и не вспомнила. Кажется, я отложила это дело, так как не было времени, а потом то одно, то другое. И, в общем, как-то так. Получается, моя ошибка?       Хотя, по сути, мне должно быть все равно, что делает со своим телом кто-то другой — это его личное дело, тем более что он уже совершеннолетний, но в данном случае мне это просто не нравилось. Я попыталась понять причину этого, и возникал неубедительный довод — мне не нравилась в принципе тема соответствия бандитизму. Наверное, я как-то подсознательно считала себя выше этого. Хотя по сути что мафия, что якудза… Но я, так сказать, строила свою пламенную мафию: с интересными пламенными техниками и необычными возможностями. И тут Фуюки с вполне приземленными бандитскими наклонностями, которые мне удавалось игнорировать, напоминает мне о том, кто состоит в моем Альянсе. Но он уже стал своим — куда же его теперь денешь?       Я негромко выдохнула, получилось устало, недовольно и громко в тишине одновременно. Все помалкивали, пока я рассматривала татуировку. Мураками же и вовсе необычно серьезно смотрел то на меня, то на Ямаду.       — Ну и зачем?       — Так я буду тоже óни, — прогудел Фуюки напряженно. — Это моя клятва верности.       Ничего не понятно, но очень интересно. Но не заставлять же теперь выводить, правда.       — Чтобы эта татуировка больше не росла и за пределы спины не вышла, ты понял?       — Понял, босс, — Фуюки даже повернул голову в бок, чтобы увидеть меня, но, кажется, он был доволен тем, что можно ее оставить.       Я обратила внимание на невольного свидетеля, который стоял на месте, и отвлеклась на него:       — Спасибо за помощь Фуюки.       — Е-есть! — тот, к моему непониманию, сильнее вытянулся, втянул живот, поднял подбородок и выпятил грудь еще больше, да и ответ его был как-то невпопад.       И тем нелепее это выглядело, учитывая разницу в росте и возрасте. Это был взрослый мужчина, и хотя, учитывая род его деятельности, скорей всего, он мог выглядеть старше, чем был на самом деле, я бы дала ему лет сорок. Про рост уже и говорить не буду, привыкла задирать голову.       — Все в порядке? — уточнила я на всякий случай.       — Да! — снова коротко и громко отрапортовал тот.       Только не говорите мне, что такая реакция от того, что он стал свидетелем небольшого отчитывания. Я же даже пламя не выпускала. Я, конечно, могла не заметить, как глаза сверкали, но это не такое уж страшное зрелище. Хотя… Эта реакция может быть от того, что я общалась с их злым боссом и до сих пор жива и цела. Надо проверить потом пообщавшись с другими рядовыми.       — Ладно, я пойду завтракать, — помахав рукой, вернулась обратно.       Мукуро снова тенью пошел следом. Видимо, мой голос был услышан, потому что я тут же заметила Конрада, заходящего в коридор с улицы. Судя по запаху табака, который он с собой принес, он только что курил снаружи. Присмотревшись, я также заметила стеклянную банку из-под какого-то соуса, которую он пристроил у полки для обуви. Видимо, для окурков. Кстати, так как я переоделась в повседневную одежду, рыжий тоже решил не возвращаться к школьной форме и теперь красовался в более привычной ему куртке и джинсах.       Поздоровавшись, я как-то не особенно даже удивилась его словам, что он ждал меня, пока проснусь, и что он на посту уже прямо с утра. Пошли все вместе искать столовую. Точнее втроем. Генкиши в иллюзии, вроде есть, а вроде и не видно. А из моего медальона появился Бес, сформировавшись из сгустка пламени. Он сел, наполовину повернувшись в сторону выхода, и забавно подергал ушами, смотря то на меня, то на Мукуро.       — Хочешь прогуляться снаружи? — с сомнением уточнила я.       Черный дракончик согласно дернул головой, снова смотря то на меня, то на иллюзиониста. Кажется, моя любознательность заразна… Хотя он и так практически как мой брат-близнец. Чуть ли не сиамский. Но такими темпами он скоро своей отдельной жизнью заживет. Хотя это я преувеличиваю, но Бесу явно скучно все время сидеть в домике. Понимаю.       — Давай, только недалеко от дома, — согласилась я.       Мукуро после моих слов снова набросил на дракончика иллюзию черного кота, и Бес поскребся лапой об дверь. К счастью, втянув когти, но я поспешила приоткрыть ее и выпустить его наружу.       На кухне я, к своему удивлению, обнаружила Скуало и двоих рядовых, вытянувшихся перед ним по форме: выпрямив плечи и втянув животы. Капитан Варии занимался тем, что пробегал глазами по небольшой стопке обычных листков бумаги перед ним, исписанным вручную. Заметив наше появление, он скомандовал рядовым:       — Врой! Свободны!       Те двое глянули коротко в нашу сторону и поспешили к выходу, благо мы уже отошли.       — Тебе докладывают на кухне? — удивилась я, так как такое слабо укладывалось в сознании. Уж слишком Скуало был такой… Правильный, как Кёя. У него все четко по форме.       — Вро-ой! — возмущенно заорал он в ответ. — Не тебе удивляться! Благодаря кому, по-твоему, нам пришлось переехать в дом поменьше?!       А, так здесь, похоже, нет кабинета. Ну или подходящие помещения уже заняты кем-то другим. Хотя, возможно, он просто специально выбрал именно первый этаж, чтобы не будить тех, кто еще спит наверху. Ну или ждал меня и точно знал место, куда я обязательно приду.       — Ну не я же одна бегала, за мной гнались, — философски пожала плечами и поспешила перевести тему:       — Кстати, а как это делалось? У Емитсу или у кого-то из хранителей Девятого есть такие полномочия — указывать, кому где на острове в эту неделю арендовать дом?       — Нет, — зычно ответил Скуало. — В их собственности только дома в центральной части острова, остальные они отдали, продали или сдали в аренду нескольким семьям. Поэтому, когда нам сказали, что наше присутствие не устраивает тех, с кем мы договаривались, мы просто взяли в аренду у других.       Очень похоже на какую-то схему по выдаче лояльным семьям какой-то части домов на острове. При том, что остров может использоваться редко, вряд ли владение частью острова не дает свои плоды. Как минимум в репутации.       — Какие у тебя планы на день? — в свою очередь спросил Скуало.       Я задумалась, но четких планов у меня пока не было, кроме одного.       — Думаю, схожу обратно к другим школьникам посмотреть, что там, — пожала плечами. — Других планов особо нет.       — Опять на поиски приключений?       — Это риторический вопрос? — уточнила я, не совсем понимая, шутит он или серьезно. Да еще и с таким серьезным лицом.       Скуало выдохнул, отвернувшись и сделав глазами круг к потолку, потом взял из отдельно стоящей стопки бумаг чистый лист и сказал:       — Мне нужен от тебя четкий перечень свойств или других деталей о приборе, который мы ищем.       Взъерошив затылок, я направилась к чайнику, который заприметила, и собралась заварить чаю, а заодно поискать, чем можно позавтракать. Увидев это, Скуало подсказал:       — Луссурия притащил что-то для тебя и сказал посмотреть на нижней полке в холодильнике.       Проверив холодильник, я обнаружила чизкейк. Приятно, приятно. Это своеобразное «спасибо» за помощь или просто небольшая забота? В любом случае чизкейк я разделила на несколько частей, поделившись и с Мукуро, и с Конрадом, и Скуало придвинула кусочек на всякий случай, хотя тот его проигнорировал, занятый важными делами, и даже Генкиши выделила — то блюдце исчезло в воздухе.       Я точно не знала, что мне нужно. Думаю, я должна буду все же учитывать мнение и советоваться с Луссурией, чтобы нигде не навредить. В общих чертах мне нужна была тонкая длинная иголка трубчатой формы. Было бы идеально, если бы она на конце могла как-то расширяться, так как соединение между двумя источниками Занзаса представляет собой совсем не точку, а проверить и выяснить, где там кристалл льда и сколько их там вообще может быть, надо чуть ли не за один присест.       — А нельзя ли использовать все семь атрибутов, чтобы как-то растопить тот лед, — предположил Конрад.       Чизкейк и чай явно пошли на пользу, потому что у рыжего появился легкий румянец на щеках. Хотя, может быть, он отчего-то чувствовал себя неловко.       — Можно, но этим потоком пламени надо очень точно управлять и сформировать из всех семи разнородных атрибутов с очень разным поведением один тонкий луч, чтобы не разорвало. Даже я такое не проверну.       Скуало хмуро поднял глаза от листа, на котором делал заметки, взглянув на меня. Он явно не желал, чтобы его босса вообще где-то разрывало, особенно в таких интересных и важных для мужчины местах.       — При освобождении из ледяной тюрьмы, — продолжила я, — все атрибуты идут с разных сторон и рассеянно. К тому же, едва лед исчезает, мы тогда, как проверяли, останавливали это, потому что слишком опасно такой хаос подавать на одно человеческое тело. Структура льда уже разрушена к тому моменту и нам не надо было прямо прожаривать насквозь, как в микроволновке… то, что было заключено в лед, — нейтрально закончила я свои рассуждения и, прекратив покачивать ложкой в воздухе, придвинула к себе еще один кусочек торта.       Скуало снова сделал у себя пометку. Я заметила вверх ногами цифру семь и что-то вроде схемы: в центре кружочек, а вокруг него, как по орбите, семь кружочков поменьше. Очень похоже на то, что я видела тогда, когда оказалась в одном подвале с Занзасом, лежащим, как и я, в потоках растаявшего льда… Хотя, может, Скуало думал о чем-то другом.       Скрипнула, открываясь, дверь, а когда мы все посмотрели, то протиснувшийся в щель Бес слишком возбужденно и, видно, на эмоциях превратился обратно в дракона, закрутившись на месте перед моим стулом, на котором я развернулась.       — Что такое? — обеспокоилась я тем, что могло его взволновать.       Конечно, это могло быть как что-то интересное, так и опасное. Но напряглись на всякий случай все, кто был на кухне.       — Ара-ра-ра, — издал ритмично, как под музыку, Бес.       Я непонимающе на него уставилась.       — Давай по частям, — предложила я.       Дракончик натурально тяжело выдохнул и встал на задние лапы, задрыгал передними лапами в воздухе, затем открыл пасть… и издал клич, похожий на клич Тарзана в джунглях. От такого мы все позакрывали уши, но, к счастью, Бес быстро прекратил громко орать.       — Скуало? — предположила я.       — Вро-о-ой! Да каким образом это на меня похоже?! — заорал не хуже мечник, стукнув кулаком по дрогнувшему и подскочившему столу.       Но я смотрела на Беса, который отрицательно покачал головой. Подожди. Но если не Скуало, а Конрад тоже тут, то…       — Рёхей? — спросила я, не понимая, при чем тут он.       Дракончик кивнул.       — В смысле — Рёхей, — не поняла я. — Он же в Японии.       Бес сделал большие глаза, в которых мне почудилось саркастичное: «Да ладно?» — и подбежал к двери, уставившись на меня с ожиданием.       Я сорвалась с места, распахнула шире дверь, направившись за Бесом, побежавшим в сторону выхода и на ходу исчезнувшим в клочьях пламени Тумана Мукуро, превращаясь снова в кота. Парни пошли следом, не задавая вопросов, но как ни странно, Скуало тоже пошел.       Бьюсь об заклад, это выглядело очень странно — идти за черным котом, как за ищейкой, но, к счастью, людей на улицах оказалось немного и они встречались довольно редко. Нам пришлось пройти две улицы, мне кажется, Бес либо успел метнуться далеко от дома, либо забрался высоко.       Хотя, погодите-ка… Он вел нас точно к месту дислокации школьников! Ровно на две улицы выше от гавани — я стала узнавать эти дома. Бес притормозил, дернув кошачьими ушами, и я тоже замедлила шаг, увидев знакомого мне Пелагатти и одновременно услышав женский прохладный голос в затененном месте, где от клумбы, перелезая на стену и заполняя нишу, в которую так и просилась какая-нибудь античная статуя, вились какие-то сиреневые цветы. На самом деле Мартино стоял на виду вместе с какой-то женщиной и еще тремя мужчинами. Но говорила именно женщина:       — Тебе так повезло в одном доме с ним жить, однако не заметно, чтобы ты наладил с ним контакт, — женщина и Пелагатти стояли напротив друг друга, однако дама с нарочито незаинтересованным лицом смотрела куда угодно по сторонам этаким взглядом сверху вниз, но только не на собеседника. Она то обмахивалась небольшим лаконичным веером в тон к платью, то с тихим отчетливым щелчком его складывала, явно привычно поглаживая ребра аксессуара пальцами. Складывалось ощущение, что она скучает, хотя складывалось, кажется, именно ее силами.       Хотя говорила она негромко, а по улицам то и дело проходили редкие группы людей, как и сейчас мелькнули вдалеке и пропали, однако лично моего слуха вполне хватало на то, чтобы слышать как минимум часть. Возможно, тут сыграло то, что эта группа разместились неподалеку от здания, в тени которого стояла, и звук отражался от стен.       Мартино стоял опустив глаза, а потому нас не видел. Он страдальчески и одновременно с капризным выражением заломил брови, наморщив лоб, слегка запрокинув голову и прикрыв веки:       — Там не так все просто… — на его лице отчетливо читалось «ах, отстаньте, только не опять». Он коротко повернул голову в сторону, делая похожее движение, как его мать — мазнув по окружению взглядом и снова вернувшись к женщине.       — Речь не мальчика, но мужа, — сказала женщина, с хлопком развернув веер на уровне собственного подбородка и слегка им помахивая. Ирония в ее понизившемся голосе не слышалась, а только угадывалась. — Как ты собираешься управлять семьей, если не можешь сделать что-то настолько простое, когда это практически у тебя уже перед носом?       Сдержанно пропесочивающая Мартино под видом диалога женщина имела яркую запоминающуюся внешность: темные густые волосы с искусственно завитыми впереди локонами, уложенные в причудливую прическу, яркий макияж с ярко-алыми губами и длинными черными ресницами, острые тонкие брови выглядели немного хищно, что я сумела разглядеть, когда она крутила головой. Хотя лицом она выглядела не слишком молодо, формы у нее чуть ли не модельные. И все это упаковано в стильное платье с какими-то пуговичками, вырезами, ничуть не делающими платье более открытым, накладывавшейся волнами ткани.       — Мужчинами становятся мальчики, что были достаточно осторожны, — осторожно огрызнулся подросток, в то же время неприязненно передергивая плечами. Двое их охранников синхронно покосились — один на приближающихся нас, другой на разговаривающих, словно убеждаясь, что они никуда не делись. Снова раздался щелчок веера. — Такая персона не только нарасхват, но и в соответствующей положению вакуумной упаковке, мама, даже лучше футляра вашего производства.       С той стороны улицы, куда мы направлялись, появилась небольшая группа — трое мужчин и одна женщина в платье. Женщина обольстительно улыбалась и что-то рассказывала об украшениях неких дам, я быстро это поняла и потеряла к ним интерес.       Так как компания с Мартино стояла почти к повороту, те оказались почти сразу рядом с ними, а наша группа все еще подходила.       Дама впервые за разговор проявила явное недовольство. Она дернула уголком рта и, как мне показалось, посмотрела уничижительно прямо на Мартино под стрекот веера:       — Я смотрю, язык у тебя стал куда острее, чем был. Тогда почему он не в том месте, когда надо?       — На месте, — фыркнул Пелагатти, — как и другие части тела. Их не отстрелили, не подорвали и не отрезали, мама, потому как я знаю меру в настойчивости — и соответственно охрана всяких персон знает меру в мерах.       — Отговорки, — протянула женщина. — На людях он не посмел бы… — здесь ее голос странно промурлыкал, делая речь неразборчивой. — Разве что ты бы напал на кого не надо вместо воспитанной беседы.       — Слухи про то, что … — Мартино повторил за, похоже, своей матерью, а другая компания двигалась по улице, из-за чего голос женщины, которой не давали покоя сережки некой Жузеппе, мешал услышать, и слова скрались. — …Имеется свое понимание курса развития… мне не кажутся… и появление его ученика…       Да какая мне разница, какое обрамление она бы выбрала для тех сережек! А вот мужчина из незнакомой компании, идущей навстречу, внимательным взглядом смотрел на капитана Варии.       Пелагатти, вскинув вверх указательный палец, четко произнес:       — И я пробовал обходные пути.       Мать Мартино выразительно вскинула брови, прижав к губам веер:       — Это те обходные пути, которые ты умудрялся притаскивать в закрытый пансион раз в месяц минимум?       Я засмотрелась на ее платье, пытаясь вблизи понять, как оно вот так сделано вообще, а Мартино открыл рот, видимо, собираясь что-то еще сказать, бросил очередной взгляд в сторону из-под век и заметил нас. Его тонкие губы дернулись, скривившись в раздражении, но он не стал уделять нашему появлению отдельное внимание, просто умолкнув, и отвел взгляд.       Они даже не отошли куда-то в закоулки между домами, чтобы скрыться от глаз, так что получилось, что нас разделяла только узкая улочка и не пересечься мы не могли. А когда стали удаляться, до моих ушей донесся резко перешедший на шипящие звуки злой шепот женщины:       — У тебя опять одни бабы в голове?! Переговоры тебе не поручить, полезные контакты завести не можешь, ты собираешься за ум вообще браться или будешь и дальше не тем местом думать?       — Но, мама, я не туда смотрел, — возразил отчаянно и тоскливо Мартино. — Там офицер Варии.       Бабы?       Я не удержалась и покосилась на нашу группу снизу вверх: долговязый и не очень-то хлипкий рыжий, Мукуро, я…       Будучи суровым офицером Варии, обладатель шикарной платиновой шевелюры до поясницы эти слова стоически проигнорировал. Даже бровь почти не дернулась.       Я обернулась, желая взглянуть. Мартино был по сути прав, хотя пересекся глазами со мной, мазнув по всем нам взглядом. Странное отчитывание от его матери… а то, получается, ее охрана? Наверняка тоже члены их семьи. Мужчины выглядели скучающе, как будто ничего необычного не происходило. Странная ситуация вообще. С одной стороны, отчитывание сына, пусть и наследника, вполне нормально, с другой стороны, их разговор оставлял двойственное ощущение.       Я наконец смогла рассмотреть ее лицо полностью, а не в профиль, и неожиданно заметила, что та также смотрит в нашу сторону. Она не выглядела дурой, скорее, наоборот. Тогда зачем была вся эта сцена?       Продолжая идти за Бесом, который стремительно показывал дорогу, я пыталась понять, что здесь было не так, в этой ситуации. Но пока что я слишком мало знала о семействе Пелагатти и их семье… Борса, кажется, и могла только сделать самый очевидный вывод — матушка Мартино отчитывала его за то, что тот до сих пор не нашел контакт с Тсуной и не втерся тому в доверие. Это, правда, выглядит очень жирным подарком судьбы и возможностью даже получить место «ближнего». Может быть, конечно, имелся в виду кто-то другой из школьников, которые сейчас под одной с ним крышей, но уж фигура Десятого босса Вонголы разом переплевывала и обесценивала всех остальных. Странно, что Мартино не рассказал ей всего и что с Тсуной таки вскользь пересекался. Хотя… Мураками говорил, что Мартино наследник семьи. Точно. Мураками перечислил троих, кто на данный момент был в школе и точно заслуживал внимания. И только Мартино среди них был наследником, что потом подтвердил лично, об остальных Мураками ничего такого не упоминал. Наверное, что-то в семье Борса не совсем гладко идет и имеются другие лица на наследование, раз Мартино отправили в школу, куда обычно наследники, похоже, не попадают. Может быть, там, конечно, не совсем все так, и есть другие причины отправить его куда подальше от семьи.       — И что ты здесь забыла? — недовольно нахмурился Скуало, окинув окрестности, едва наш проводник притормозил.       Бес все-таки привел нас к зданию, где остановились школьники и учителя, и я отбросила дальнейшие предположения, оставив себе в памяти все надуманное. Главным образом потому, что увидела фигуру в черном костюме. Он, будто до того застывший и решавший, куда идти, повернулся ко мне бледным лицом и вперился взглядом, без труда заметив среди немноголюдной улицы. Не то чтобы я научилась точно улавливать эмоции на его каменном лице, но глаза мне показались несколько обеспокоенными, если не сказать тревожными.       — Кёя? — спросила я, нахмурившись.       Скуало громко фыркнул с непонятным выражением.       Я ожидала его прибытия гораздо раньше. Надо его расспросить, все ли прошло гладко и подробности про встречу с Хибари-старшим. Это важно, но все же… Похоже, что-то произошло с Рёхеем. Если я правильно поняла Беса, то он здесь, но Бес не стал бы просто так поднимать панику.       Кёя ощупал меня взглядом, пока мы приближались. Видимо, все в моем облике было в порядке, несмотря на черные волосы и новую одежду. Затем он обменялся взглядами с Мукуро, Скуало и Конрадом, ненадолго задерживаясь, будто вместо приветствия.       — Примчался, наконец, — на редкость негромко сказал Скуало вслух.       — Если я вижу твою рожу хмурой и только сейчас, — бросил Конрад, — есть повод для задержки?       Хибари припечатал его взглядом, но не ответил сразу. Конрад знал, что Кёя должен прибыть, и, видимо, тоже считал, что задержка может быть обусловлена проблемами. А вот насколько серьезными, было бы хорошо услышать как можно быстрей. Вот только есть, возможно, более срочный вопрос.       Бес же остановился и замер, вертя головой, будто что-то высматривая. Вспомнив о том, что дракончик говорил о Рёхее и выглядел обеспокоенно, я спросила у Хибари:       — Здесь был Рёхей?       — Да, — кивнул Кёя, оставив без ответа вопрос рыжего. — Он только что пошел за его родителями.       ЧТО?!       — Куда? — выпалила я, напрягшись, и одновременно с тем уже строя предположения, зачем его мафиозные родители вышли на контакт.       — Идти за ним прямо сейчас недальновидно, — отчеканил Хибари, видимо, чтобы его слова остановили меня от необдуманных действий. — Надо разобраться с тем, кто прибыл еще. Как минимум, оставить кого-то на время для контроля над ситуацией.       Четкие руководства от Кёи, который явно был в данной ситуации более осведомлен, чем я, были более своевременны, чем его обычные попытки всем управлять. А времени, чтобы самостоятельно вникать в тонкости произошедшего, не было — надо было срочно идти выручать Рёхея.       Я проследила за взглядом Кёи, который смотрел на Конрада.       — Понял, я останусь, — кивнул рыжий, сосредоточенно сведя брови к переносице.       — Еще одного, лучше для незаметного наблюдения, — Кёя выглядел убедительно, посмотрев на Мукуро.       Рокудо наморщил нос, посмотрев в сторону здания школы, как будто уже знал, что там, или, может быть, просто не желал оставлять меня одну, как обычно. Он негромко бросил:       — Генкиши справится.       Хибари кивнул, принимая это, и развернулся, скомандовав:       — За мной.       Конрад направился к входным дверям в здание, а Генкиши, как я могла почувствовать, незримо последовал за ним. Я же поспешила следом за Хибари, вместе с Мукуро и, как ни странно, Скуало. Но уж присутствие капитана Варии, думаю, может быть полезно. А сам мечник, скорей всего, руководствовался желанием вернуть долги.       — Ямамото? — отрывисто спросил Скуало. — И тот хренов злобный брат-близнец?       Кёя отрицательно дернул головой, коротко оглянувшись и посмотрев почему-то на меня. Мечник хмуро хмыкнул. И понимай как хочешь.       — Что там? — нахмурилась я, чувствуя неладное.       — Это может подождать, — коротко ответил Кёя, — от них всего лишь требуется контроль и наблюдение. И так достаточно того, что там находится малыш.       Мне ничего не оставалось, как согласиться, потому что разорваться я физически не могла. Поэтому, думаю, правильно оставить кого-то и позже вернуться. Конрад, видимо, даже на взгляд Хибари, может справиться с задачей, а присутствие Реборна, как ни посмотри, все же дает некоторую уверенность. Возможно, кто-то присоединился к Хибари по пути сюда, но не факт — вполне вероятно, что в дом, арендуемый школой, пришел кто-то в гости. На острове проблемных людей достаточно.       Хибари повел нас быстрым шагом, который в его исполнении был ничуть не медленнее бега. Мы быстро ушли с этой улицы и замерли, так как Кёя видел только общее направление, а здесь улица прерывалась, пересекаясь с другой. В итоге мы можем пойти либо направо, либо налево. Куда они могли свернуть?!       Пока я скрипела зубами, Бес… полез по стене дома. В форме кота. Так что черный кот взбирался вертикально по стене, оставляя нехарактерные для кота борозды. К его чести, кажется, он все же пользовался крыльями и больше изображал, что взбирается, потому что я чувствовала порывы ветра… Ладно, согласна, взлетающий вертикально вверх в воздух кот это более странно, да и кирпичную кладку дома он портил не сильно, но все же…       Пока я, и не только я, стояли, раскрыв рты, Бес забрался на крышу и повернулся направо, издав что-то похожее на птичий крик:       — Кра-а-а!       Там! Но… Он что, ворону изображает?       Не время отвлекаться. Я поспешила в ту сторону вместе с остальными. Бес решил вниз не спускаться и попрыгать по крышам домов. Надеюсь, все же местные жители, а точнее мафиозные гости, привыкли к странным звукам, когда около двухсот килограмм пусть и пытается мягко спланировать на крышу, но все же определенно туда приземляется.       Так мы свернули еще два раза и все-таки догнали Рёхея и… его родителей.       — Кира-чан? — обернулся, удивленно распахнув округлившиеся глаза, Рёхей.       В прошлую нашу встречу в доме Сасагав взрослые были одеты в повседневную одежду. На Сасагаве-старшем в тот раз была простая однотонная футболка-поло и светлые брюки, на матери Рёхея такое же простое однотонное платье без каких-либо украшений. Именно это одна из тех причин, которые создали у меня ощущение наигранной «рекламной» встречи. Деловые черные костюмы на них сидели явно привычней, причем на женщине тоже. А у левого бока ее пиджак и вовсе характерно топорщился.       — Привет, — чтобы не затягивать паузу, подняла я приветственно руку и, сделав вид попроще, поинтересовалась:       — Куда вы идете?       — А, — моргнул Рёхей и показал назад большим пальцем:       — Отец сказал, что со мной хочет поговорить дед.       Дед? Какой еще дед?       — Это не их дело, Рёхей. Пойдем, — одернул его, нахмурившись и посуровев тоном, отец.       При этом он как будто физически не мог моргнуть и пялился на мое сопровождение, охватывая взглядом всех одновременно. Скуало мимикрировал под секьюрити, делая рабочий вид безмолвного шкафчика. Мукуро понимающе улыбнулся отцу Рёхея, который, вопреки собственным словам, не спешил разворачиваться к нашей теплой компании спиной и уходить.       Кёя пронзительно пялился своим фирменным взглядом, профессионально нервируя.       — Я думаю, это как раз и мое дело тоже, — как можно дружелюбней улыбнулась я, желая попасть на эту встречу и провести ее как можно более спокойно. — Нам будет о чем поговорить, потому что предмет разговора задевает меня.       Отец и мать Рёхея настороженно смотрели, но не на меня, а на Скуало, который выглядел нейтрально и, видно, не собирался пока вмешиваться. Мельком я также отметила, что Мукуро слегка повернул голову, и стало заметно, что он скрыл правый красный глаз за челкой и теперь выглядел ну точно как пай-мальчик. Даже острота взгляда сгладилась, и видимый синий глаз источал максимальную невинность, я уже молчу про такую мелочь, как выражение лица. Лицо Кёи же было как всегда каменным, непроницаемым и чуточку прохладным.       — Тебя там не ждут, — придавил отец Рёхея меня взглядом, видимо, пытаясь дать понять даже самым недогадливым, чтобы шли своей дорогой.       — Рёхей мой друг, и если вы его куда-то втягиваете, то втягиваете и меня, — продолжала я с видимым дружелюбием гнуть свою линию.       Он хотел что-то еще сказать, да и, судя по недовольному выражению лица, его мать тоже не отказалась бы, но Рёхей повернулся к ним решительно:       — Кира-чан должна пойти с нами!       Не знаю, насколько Рёхей понимает ситуацию. Может быть, в данном случае он осведомлен даже больше меня, а может быть, просто поддерживает мое стремление, доверяя.       — Если ты так сказал, это еще не значит, что так будет! — повысил голос его отец. — От твоего желания ничего не зависит.       — Как и от желания того, кто не является ни главой, ни правой рукой, — ледяным тоном вклинился Кёя, глядя прямо в глаза поперхнувшегося мужчины. Видимо, его раздражало промедление или внимание косящихся на нас прохожих, пусть те и были вдалеке.       — А азиатским горлорезам там вовсе делать нечего, — вспылил мужчина и, наверное, хотел еще что-то сказать.       — Постой, Коррадо, — прервала его жена, которая выглядела спокойнее мужа. — Нам не стоит решать это так громко на улице.       Решив внести свою лепту, я спокойно, на всякий случай, добавила:       — Кёя мой хранитель, и он идет со мной.       Мужчина зыркнул на меня, выдохнул два раза, успокаивая дыхание, и решил:       — Хорошо, вы можете пойти следом, и рассказать, что вы задумали, придется, пусть и позже.       Судя по направлению его внимания, больше его беспокоило присутствие капитана Варии и его неясные мотивы. Думаю, он также не понимал, почему я здесь, потому что мое присутствие здесь сложно объяснялось. Вряд ли он мог найти на это ответы, похоже, решил, что получит их в доме, либо надеется, что эту загадку разгадает кто-то другой. Во всяком случае, он точно уведомит «деда».       Коррадо еще раз окинул нашу компанию взглядом и на Хибари заметно покривился. Кёя в ответ посмотрел, как на не к месту подавшую голос прислугу, которая не стоила времени и внимания по определению. То есть на самом деле он посмотрел как всегда, и оттенки взгляда были очевидны для меня как жившей с ним в одном доме, а не для всех. Но судя по недоброму настрою отца Рёхея, тот уловил посыл.       Мы пошли за ними следом медленнее, чем до этого. Родители Рёхея ощутимо оглядывались, чтобы убедиться, что на пустынной улочке не видно любопытных глаз. Может, они и были, тут все же слишком оживленный остров. А сам Рёхей поравнялся со мной и с решительным видом кивнул. Не знаю, что он этим хотел сказать… Ну да ладно, наверное, это было что-то вроде «надеюсь на тебя».       Подняв глаза, я заметила черного кота на одной из крыш. У Беса мягкие подушечки лап, возможно, он сможет пойти за нами незаметно. Спрятать его сейчас в медальон незаметно для родителей Рёхея не выйдет, да и ходящий за мной кот выглядит странно, поэтому придется ему быть начеку на расстоянии. Не страшно, думаю, при необходимости он сможет прорваться с боем.       Я занялась тем, что рассматривала со спины родителей Рёхея. Собственно, я их видела раньше, но сейчас я пыталась получить как можно больше информации из того, что есть передо мной, так как совершенно не знала, чего ожидать.       Отец Рёхея… Коррадо, так, вроде бы. Кажется, это очень похоже на аналог имени Конрад. В то же время я четко помню, что, когда я была у них в гостях, они обращались друг к другу по японским именам. Или… Я просто так подумала. Так как они звали друг друга сокращенными именами — Ко-сан и Да-чан — или просто «дорогой-дорогая». Хотя это было принято, они не представлялись, а я к ним обращалась нейтрально: «Сасагава-сан». Я такое допущение приняла, так как понимала еще тогда, что они много чего скрывают.       Было видно невооруженным глазом, что отец Рёхея не японец и азиатских черт у него вообще нет. Волосы светлые, с отчетливо серым оттенком, у Рёхея темнее и кажется, что у него светло-серо-русые. Лицо и тело массивные и крепкие, что я отметила еще тогда. Громкий голос и размашистые движения, что отчетливо бросается в глаза, когда имеешь дело с японцами, почти все время держащими руки вдоль тела.       Мать Рёхея, в свою очередь, точно имела восточные корни, но была явно из смешанной семьи. Ее кожа имеет желтоватый оттенок и разрез глаз, который передался детям, немного вытянут, что у Рёхея с Киоко не так заметно. Может быть, кстати, поэтому Киоко считалась по меркам японцев красивой — у нее большие яркие глаза. А вот волосы у матери Киоко темно-русые, почти черные, с ржавчиной, заметной на свету. Красивый цвет, у Киоко они отчетливо светлее, хотя и заметна рыжина.       Так, ну и что же мне от них ожидать? Хотя бы от них. Думается мне, что разговор будет начинаться с вопроса в духе: «Что ты творишь?!». С Кёи спросили, а значит, и с Рёхея спросят. Непонятно только, чего добиваться будут. Рёхея тоже отдали практически… или все же не совсем отдали? Может, даровали возможность, как это было подано Конраду и Такеши? Но тогда бы столько не скрывали от Рёхея. Конечно, может, не совсем скрывали, а Рёхей просто не понял всего, но уж простыми словами могли потрудиться и объяснить. Тем более если бы хотели действительно своего человека на таком высоком посту. А сколько вообще им может быть известно?       К примеру, Хибари Хизэши, прибывший в Намимори, не знал о Савада многого и, вполне возможно, вообще о них ничего не знал, а потому самостоятельно разнюхал о Тсуне. Когда Кёя пригласил меня на неофициальные «смотрины», тот принял меня за Тсуну, что дало мне понять — он толком не осведомлен о ситуации в городе, а значит, определенно вышел, скорее всего, на меня через Кёю из-за слухов, а следом методом исключения определил наследника. Кёе же вообще ничего не было дано, ищи то, не знаю что. Может быть, сам Хибари-старший знал ненамного больше. По крайней мере он мне кажется не тем типом человека, который даст детям разгадывать загадки в таком серьезном деле. Дали ли Сасагавам больше информации?       Могли. Это все же не чужеродные Торикай, которые находятся географически гораздо ближе к семье Советника. Ко мне, опять же, они тогда относились довольно дружелюбно, хотя это-то как раз не выглядит странно. Я же подруга их сына и дочери. Во время предыдущей с ними встречи меня очень сильно расхваливали… Как Хибари-старший скупо похвалил мою «силу» и что-то там еще добавил про недооцененность. Хотя, оглядываясь назад, моя сила на тот момент казалась мне выше обычной человеческой, но сравнивая с текущей и увиденным уровнем сил бойцов Торикай в бою… Ками, какой же стыд. И я еще стояла с серьезным лицом и объясняла Кёе: «А еще я высоко прыгаю». Он-то уж точно должен был видеть, на что способны бойцы его клана. А он стоял с каменным лицом и ничего мне на это не сказал. Хотя на уровне ребенка моего возраста, возможно, я и выглядела неплохо. Ладно, лучше забыть об этом.       Теперь, когда я обратила на это внимание, родители Рёхея действительно меня расхваливали чересчур, даже преувеличивая на фоне своих детей. Возможно, уже тогда знали мой статус? Если я, конечно, не строю сейчас пустых догадок. Но вот это я точно помню: «Ты присмотри за ним, Акира-чан, сын такой бестолковый». Ненавязчиво сватали? Мать семейства в свою очередь очень расхваливала мои скудные навыки домашнего хозяйства. Причем доходило до абсурда: у Киоко получается ровно нарезать салат, а у меня нет, но это Киоко делает неправильно, а не я — разные по размеру кусочки только добавляют блюду необычности и более разнообразного вкуса. Выглядело топорно, но, видимо, рассчитывалось на детскую наивность. Я заметила, что они принижают способности детей, но получается, что они наоборот — преувеличивали мои. Их цель была простой лестью?       И даже если я вижу то, чего нет, то Рёхей точно мне сказал, что мать семейства сказала что-то Киоко такое, как ему отец про Реборна. И в итоге, когда я смогла разговорить брата и сестру Сасагав, я только подтвердила свои догадки о том, что Рёхея готовили на роль ближника Тсуны, а Киоко на роль его жены. Киоко рассказывала о том, что просто хорошо относилась к Тсуне в школе — проявляла доброту, обращаясь мягкими словами, не поддерживала одноклассников, когда те обзывали его, даже наоборот, пыталась их переубедить, чтобы они перестали так себя вести, предлагала даже списать домашку (что быстро пресекла Хана) и пыталась угостить Тсуну едой, которую они делали на уроках домоводства, что было вполне нормальным явлением. Всё это в реалиях японской школы казалось нешуточным проявлением симпатии, правда, добра и дружелюбна она была со всеми, а потому ее поклонники, которые, возможно, видели ее «неимоверную и неслыханную» симпатию, наезжали на Тсуну при случае, они же перехватывали еду и всякие поделки, не давая ее донести адресату. Попросту крали или из класса или из шкафчика, или из парты Тсуны. Стоит ли говорить, что Киоко не отвечала ни на чьи чувства? Когда ей было сказано, что ей уже выбрана достойная партия из знатной богатой семьи. До любовных писем Киоко не дошла, так как, по ее словам, сгорела бы от стыда и смущения. В конце концов она убедила себя, что такой решительный шаг первым должен делать мужчина. Она же делала всяческие намеки, даже сказала раз при Тсуне, что желает в будущем выйти замуж и заниматься домом. Я даже не знаю, может быть, у нас черствость к таким вопиющим проявлениям эмоций японцев с братцем передалась в наследство от отца? Нану я за таким не замечала.       Как бы то ни было, Рёхею было за что злиться на Тсуну, так как тот был влюблен в Киоко, но — вот сюрприз, — ничего не делал. Может быть, на этот раз, для разнообразия, к счастью. Не знай я лично Тсуну, могла бы даже предположить, что тот принципиально не желает навязанного брака по расчету, но я даже раз застала, как он вслух размышлял с весьма непристойным лицом о том, как выглядела бы Киоко в свадебном платье. Тогда я только порадовалась, что это было свадебное платье, потому что в его возрасте мальчики интересуются взрослыми журналами. Хотя это было уже после появления Реборна, глупое и мечтательное выражение лица появлялось у Тсуны каждый раз, когда он находился достаточно близко к Киоко, так что у нее были основания думать, что ее намеки были замечены. В свою очередь Киоко… честно говоря, я не могла разобраться, чего она хочет. В смысле, нравится ли ей действительно Тсуна. Боюсь, если бы не я, она бы даже не задалась этим вопросом — для нее такой брак в будущем шел в порядке вещей. Испытывала ли она на самом деле к нему хотя бы симпатию или только убеждала себя, что он ей нравится, я не знаю. Она могла расхваливать хорошие стороны Тсуны и в то же время не была против, чтобы Хару стала в будущем женой Тсуны. По крайней мере, это не вызывало у нее острых эмоций.       Вот черт, пока я думала о голубках, нас уже привели к месту назначения и завели в один из домов, который мало чем отличался от всех двухэтажных домиков вдоль улицы. Неприветливые рожи у входа связались с кем-то, уведомив о прибытии, и пропустили внутрь. Коридор, а следом за ним и гостиная показались мне жутко знакомыми. Как будто я шла по дому, который арендовала с самого начала Вария. Тот же стиль, вплоть до цвета обоев, та же мебель. И в то же время я уверена, что это другая улица — гораздо шире и плиточки под ногами другие.       В гостиной нас уже определенно ждали.       — Мы привели его, босс, — отчитался отец Рёхея и замер вместе с женой сбоку от дверей.       Четверо хмурых мужиков в костюмах вдоль стен, двое сидят за двумя диванами напротив друг друга. А между ними в кресле знакомый старикан… Замерев на пороге, я удивленно уставилась на того деда, с которым случайно столкнулась и по недоразумению обозвала. Перепутать я его точно ни с кем не смогла бы из-за шрамов на лице. У него был один крупный слева на нижней челюсти до шеи, два поменьше у левого виска, рядом с россыпью морщин у глаза, и еще один поменьше у правого виска ближе к брови. Короткая стрижка, седые волосы зачесаны назад. На лице ухоженная бородка, но гладко выбритые щеки. И усы. Щеткой. Точно такие, как у Девятого Вонголы. Видимо, дань давно ушедшей моде. Правда, эти чуть более треугольные, что ли. Костюм на его широких крепких плечах сидел ну очень плотно. В прошлые разы я не смогла его так внимательно и спокойно рассмотреть.       — Кто бы подумал, Скуало, что ты наконец ко мне сам заглянешь, — усмехнулся вместо приветствия старик Торрегросса.       Капитан Варии скривился от той насмешливости и легкого даже торжества, которое прозвучало.       — Варии не о чем с вами разговаривать. Я пришел в качестве охраны для этой чертяки, — кивнул он подбородком вниз в мою сторону.       Наконец, на меня было обращено внимание старика и его людей. Из его глаз пропала насмешливость.       — Итак, что же дочери Советника Вонголы потребовалось от меня?       — Я пришла узнать, что вам нужно от моего друга, — нахмурилась я.       — Ничего такого, — ответил дед и ощутимо расслабился для вида. Я не могла сказать точно, что он сделал, но перестал быть таким давящим внешне. Его аура пламени Солнца тоже накаляла обстановку, но все же не настолько сильно. И все же как бы он ни делал вид, он был собран, заставляя ожидать чего угодно. Он определенно был напряжён. — Всего лишь узнать, что этот малой о себе думает.       Теперь он перевел свое внимание на Рёхея, коротко мазнув взглядом по Кёе. Но в отличие от отца Рёхея, старик уделил больше всего внимания не Кёе, а Мукуро. Я не оглядывалась, но по направлению взгляда деда и по ощущению пламени соотнесла. Видимо, до этого он оценивал всех нас… и тоже пытался разобраться в ситуации. Парни ответили ему легким проявлением аур пламени, которое ощущалось в данной ситуации не угрозой, а таким… как бы предупреждением в ответ на ауру старика. От давящих ощущений пламени в комнате становилось еще более неуютно, несмотря на просторные размеры.       — Так вы его дед? — уточнила я на всякий случай, не дав перевести внимание к Рёхею, чтобы тому не пришлось отвечать.       — Не помню его.       Я повернула голову, взглянув на отчаянно хмурящегося Рёхея, на лице которого отображалась напряженная работа мысли.       — Да, твой отец — мой четвертый сын, — пояснил Торрегросса. Голос у него глубокий и тяжелый, со скрипящей хрипотцой, как будто камень сдвинулся. — Не видел тебя с… Хм… — он в задумчивости расфокусировал взгляд, неторопливо размышляя. — Лет с трех? Ну да не столь важно. Он был похож на лягушонка, — повернулся, окинув взглядом людей, рассредоточившихся по комнате, как будто говорил с ними, — а теперь… — и снова посмотрел тяжелым взглядом на Рёхея.       Я проверила реакцию друга, тот хмуро молчал, сверля в ответ. Не похоже, чтобы он узнавал его. Может, конечно, просто не помнит. Хотя вряд ли можно с ходу определить отношение к человеку, которого видел только в детстве.       Хм, а старикан что-то недоговаривает. Сначала сказал так, будто ожидается отчитывание, а теперь говорит, как будто хотел просто повидаться и у нас тут семейная встреча ввиду того, что деду внука не показывали. Хотя… он уже знает, что я дочь Внешнего Советника Вонголы, а значит, я могу ему донести ненужную Торрегросса информацию. Если смотреть с такой стороны, то старикан только что сказал, что не выходил на связь с внуком с момента попадания Рёхея в Намимори, а то и раньше. И заикнулся о чем-то недовольно. Надо смотреть на ситуацию еще и так, как будто Торрегросса говорит для Емитсу.       — Так вы хотели встретиться, чтобы его отчитать? — вернула я его к началу.       — Теперь ты ко мне на «вы»? — снова усмехнулся старик.       Мы начали говорить на японском, поэтому я использовала уважительное обращение.       — В прошлый раз меня дезинформировали по значению слова vecchio bacucco, — пояснила я на всякий случай. — Так что простите за эти тонкости перевода.       — Не обращайся так неуважительно! — окликнул меня неожиданно отец Рёхея, о присутствии которого я почти позабыла.       — Коррадо, помолчи сейчас, — неожиданно подал голос один из мужчин, сидящих на диване.       Этот выглядел постарше Коррадо. Кажется, у них статус повыше будет. Надо бы вызнать, кто такие.       Я почувствовала неприятное ощущение ввинтившегося в затылок бура. Настолько направленный взгляд заставил напрячься, но я не обернулась, быстро сообразив, что за спиной у меня только Скуало и Кёя. И, честно говоря, вряд ли это варийский капитан. Как-то я не подумала о том, что Хибари бы лучше о таких моих фейлах не знать… Но пока мы здесь, есть вопросы поважнее и Кёя более чем благоразумно молчит, с остальным разберемся позже.       — И все же я хотела бы знать, зачем вы позвали Рёхея, — продолжила я. — Он ведь приходится вам внуком, но раньше у вас не было желания повидаться. Не стоит ли нам вообще начать с того, чтобы представиться?       — Тогда присядьте, — размашисто махнул рукой в неопределенном жесте старик, и двое людей у стены тут же удалились в соседнюю комнату, притащив еще один диванчик и поставив его напротив кресла таким образом, что круг замыкался.       Видимо, не предполагалось давать разрешение Рёхею присесть, мое появление и желание говорить за себя и за друга было явно непредвиденным, и теперь я, недолго думая, слегка дернула Рёхея за локоть следом за собой, чтобы сел тоже. Лучше, чтобы он был рядом. Кёя и Скуало замерли за спинкой дивана — эти уж точно не сделают лишнего. Мукуро же довольно вальяжно для всеобщего настроения оперся бедром на подлокотник дивана, слегка присаживаясь вплотную ко мне. Что интересно, на этом жесте никто не заострил внимания, кажется, даже Хибари. Торрегросса промолчали потому, по всей видимости, что старик сделал вид, что все идет как надо, и все за ним повторили из уважения.       — Со мной вы все наверняка заочно знакомы, — представился старик, — мое имя — Орсино Торрегросса, это мой хороший друг и советник — Марио, и старший сын — Анастасио, — представил он мужчин за диванами.       Названный сыном действительно чем-то был похож на деда и на отца Рёхея, хотя сравнительно с ними был не такого массивного телосложения. Старик замолчал, что значит, остальных не намерен представлять.       — А теперь объясните все же, зачем позвали Рёхея?       — Не слишком наглей, — одернул меня старший сын деда, сверля взглядом. — Сначала тебе бы следовало объяснить причины прибытия.       Мне кажется, его смущал не мой тон, а мой рост и то, что я тут такая деловая явилась.       — Они напрямую зависят от причины прибытия Рёхея, — ответила я, сохраняя спокойствие.       С трудом, должна сказать, потому что напряжена была не меньше старикана, который явно пытался сейчас что-то просчитывать. Лицо у него не очень получалось держать, а потому на нем практически все было написано. А вот его советник был нечитаем. Я сейчас играла, снова пользуясь именем и положением Емитсу. Блефовала, проще говоря. Они думают, что говорят с человеком, может, даже посланцем Емитсу, а значит, Вонголы, хотя вряд ли их не удивляет лицо этого посланца и четырнадцатилетний возраст. Может, бросить им намеком, что у меня некая должность при будущем Десятом, куда меня, по словам Реборна, могли все же впихнуть? Только не прогадать бы с расплывчатостью. Нет, лучше все же не мудрить, я уже говорила в школе мафиози, что у меня своя компания, отличная от компании братца, а там много ушей. Да и старикан, кажется, из сорта людей, что рубят сплеча. Может быть, ощущение обманчивое, обоснованное на их родстве с Рёхеем, все же простой и незамысловатый дед не усидел бы до своего возраста в кресле босса, да еще и в семье, что может соперничать с Вонголой.       — Говоря начистоту, — решительно упер в меня взгляд старикан, прерывая мои размышления, — я хотел узнать у него, что ему известно о том, что происходит сейчас в Вонголе с молодой сменой. И прежде всего — почему мой внук, который должен быть хранителем Солнца Десятого Вонголы, не был представлен должным образом на Церемонии Наследования.       А, так вот в чем дело… Ну конечно, договор на передачу явно был, все же статус Рёхея получается не намного меньше статуса того же Кёи, но вот на церемонии было продемонстрировано так, будто Рёхей оказался за бортом, а с ним и договор между Вонголой и Торрегросса. Объяснения этого факта явно не были даны. Но оно и понятно — сначала погоня за Деймоном, потом Девятый явно слег после боя. Хотя все же могли обойтись без личной встречи и дать хоть какую-то информацию… видимо, побоялись без Девятого? Ну что же, это может быть даже мне на руку. Я могу четко определить статус несостоявшихся хранителей. А Орсино потом уже пусть сам разбирается и сравнивает это с версией Вонголы.       — В составе хранителей будущего Десятого в последний момент произошли изменения. Рёхей стал моим хранителем Солнца.       Если бы сейчас на пол упала монетка, она бы издала просто оглушительный звон, потому что на огромное помещение опустилась оглушающая тишина.       — Как это… объяснимо? — пристально меня рассматривая, подал голос его советник, названный Марио.       Этот мужчина был низкого роста, что было не сразу понятно из-за того, что он сидел. Но телосложение тоже крепкое, и особенно выделялись мускулистые руки, как будто он был заядлым любителем армрестлинга. Лицо у него было довольно обычное, квадратный подбородок, вытянутый нос и прическа, зачесанная на правую сторону.       — Просто, — ответила я спокойно и буднично. — Резонанс пламени и все такое.       Умолчу все-таки о том, что Рёхей принял это решение сам.       Мужчины переглянулись. Было видно, что ответ ни капли не прояснил ситуации для них.       — Что тебя связывает с Вонголой? — нашел новый вопрос Орсино.       — Ну вы же сами только что сказали, что Внешний Советник Вонголы — мой отец, — недоуменно наклонила голову набок. — Да и моего брата вы, должно быть, видели.       Ни за что не поверю, что о Тсуне кто-то на острове еще не слышал, а уж босс влиятельной семьи и подавно. Честно говоря, я специально ответила так, как будто не поняла, что именно он хотел узнать. Я решила, что пока не стоит ясно обозначать наличие и позицию Феникса, о котором он уже может быть осведомлен. По крайней мере стоит пока что держаться подальше от крупных игроков, цели которых пока что неизвестны.       — Тогда что насчет Варии? — спросил, переведя взгляд на капитана Варии, Орсино. — Видно, что с девчонкой у вас теплые отношения. Что скажешь, Скуало?       — Я не думаю, что подобного рода отношения касаются семьи Торрегросса, — нейтрально отбрил его Скуало, тем не менее недобро блеснув глазами.       — И все же, это видно невооруженным взглядом, — не повелся Орсино, так же спокойно и внимательно его разглядывая, продолжил:       — Вария показательно дистанцируется от текущей верхушки Вонголы, и в то же время дочь советника у вас подолгу гостит, — усмехнулся он как-то так хитро.       Скуало пытался оставаться непроницаем, но настолько старался, что его лицо кирпичом выглядело только больше раздраженным.       — Скуало, я думаю, вы в курсе, что кандидатура Занзаса наиболее поддерживаемая в нашем круге, — продолжил Торрегросса, а я навострила уши, шевеля извилинами. — Разумеется, решение, кого делать следующим боссом Вонголы, лежит полностью во власти текущего босса, но делать наследником японца при живом сыне…       — Должен добавить, — подал голос его советник, едва Орсино замолчал, — что в случае отсутствия других наследников даже приемный сын, выросший в Вонголе и вообще среди нас, кажется лучшей кандидатурой, чем японец, притом сын Советника.       — Таково мнение нашей семьи, — согласно кивнул его босс.       Видимо, они уже это обсуждали. Вероятно, не раз и, возможно, не только они. Я поняла, почему они пошли навстречу для разговора — у них представилась возможность выяснить вопрос наследования Вонголы у ближнего человека Занзаса, что было куда важней. Хотя попутно, конечно, и с хранителем Солнца можно разобраться.       Получалось, как мне и говорил, кажется, Конрад, что Занзаса поддерживают другие семьи. Только вот это вопрос исключительно Вонголы и они не имели права сюда открыто лезть. Но их интерес понятен: у Вонголы огромное влияние, и одно дело, когда ей руководит с детства им знакомый, пусть и частенько вспыльчивый, неразговорчивый и быковатый Занзас, чем какой-то непонятный иностранец, притом азиат. Выросший где-то недалеко от Торикай. Хочешь не хочешь, а задумаешься, не станет ли какой-то Торикай руководить и европейской частью теневого мира. Вполне вероятно, каждый второй в Вонголе тоже задумывался над подобным вопросом и в выборе «или-или» поставил бы на Занзаса, как зло знакомое.       — Вы знаете решение Девятого, — нехотя процедил Скуало, который в подобный разговор, было видно, не очень хотел лезть.       — Так каково же это решение? — спросил Марио, положив локти на колени и подавшись чуть вперед. — Сделать наследником неподходящее лицо? Не кажется ли тебе, что нас откровенно говоря облапошивают где-то? Или водят вокруг пальца только нас, а вам известно что-то другое?       — Варии известно не больше вашего, — твердо ответил мечник. — Как бы нам того ни хотелось, на данный момент Девятым было принято окончательное решение и проведена церемония наследования.       — А это тоже еще одна пыль в глаза? — быстро встрял в накалявшуюся беседу сын Орсино.       Скуало резко перевел на него взгляд и спустя паузу выдал:       — Этого мне неизвестно.       — Вария не собирается ничего предпринимать? — удивленно поднял брови Торрегросса.       — В текущей обстановке мы наращиваем нашу силу, — расплывчато заметил Скуало.       Даже я поняла, что у Варии явно просто не хватает сил на еще один переворот, на который намекал Торрегросса… Думаю, лучше сделать вид, что ничего не поняла.       — А что насчет появившегося туманника — Деймона Спейда? — спросил Орсино. — Выглядит он вполне себе мощно. И явно на вашей стороне.       Когда это он так решил?       Мукуро незаметно напрягся, и я сдвинулась, словно случайно касаясь плечом его бока, надеясь, что это его успокоит.       — Это неуправляемое стихийное бедствие, — тем временем хмуро ответил Скуало. — Очень не советую на него рассчитывать. Сегодня он выглядит адекватным, а завтра у него протечет крыша.       Я слегка удивилась. А когда Скуало Деймона адекватным видел?       — Это правда, — не стал отрицать Торрегросса, пока я с трудом прогнала из головы картинку Скуало, чаёвничающего с Деймоном. — Кажется, что его внимание чересчур привлекают собственные тараканы и то, что ярко блестит, чтобы можно было четко спрогнозировать его действия. Вонголу явно слишком сильно беспокоит его появление, чтобы решить, что для них будет проблемой, если он сделает ставку на кого-то другого. Но в то же время есть два варианта, — Торрегросса поднял указательный палец для наглядности и направил его на Скуало:       — Первый — он будет играть со своими куклами и не будет влезать, что открывает вам дорогу, и второй, — Орсино неожиданно указал на меня, — иллюзионист попробует посадить свою куклу в золотое кресло и играть ей там. И Вонголой играть. И вообще играть.       Я нахмурилась:       — В смысле — я кукла?       — Либо ты, либо не ты, — беззлобно усмехнулся Торрегросса. — Иллюзионист, живущий со времен основания Вонголы, что уже этим фактом имеет основания для весомости, уже четко наметил свою позицию к тебе и к Варии. И либо он поставит на Варию, либо на тебя, но оба варианта выглядят не такими уж разными. Вы ведь пляшете дуэтом.       Вряд ли он знает о не так давно выяснившейся связи с моим хранителем Урагана. Хотя тот же Деймон со стороны что-то рассмотрел даже раньше меня. Но у него огромный опыт, должно быть, и вообще он Туман с тонким чутьем. Скорей всего, все эти выводы Торрегросса сделал после той небольшой сценки с появлением Деймона на острове.       Глядя на мое лицо и молчание, Орсино добавил:       — Но это не так уж плохо, верно? Занзас для тебя как старший наставник или вроде того?       — Он мне как брат, — четко ответила я, пытаясь понять, куда он клонит.       — Вот видишь, — улыбнулся старик такое ощущение ободряюще. — Он тебя в обиду не даст.       Хм, но тогда Торрегросса, говоря о дуэте, вряд ли имеет в виду равнозначность фигур в этой паре. «Не такими уж разными», — это скорей всего, для Скуало, о том, что Вария и конкретно Занзас выигрывает в обоих случаях. Я, как фигура младшая, не воспринимаюсь им равнозначной в нашем «дуэте». Он решил, что Занзас для меня старший наставник, а значит, даже в случае если Спейд будет ставить на меня, то Занзас может меня наставлять в некоторых вещах. По крайней мере, налицо влияние на те вопросы, до которых Деймону либо дела нет, либо неинтересно. Но тогда…       — Если вы думаете, что у меня есть какие-то шансы, то действительно ли вас беспокоит то, что Рёхей стал моим хранителем?       Торрегросса повременил с ответом, рассматривая Рёхея. Затем взъерошил затылок, проведя рукой по шее, как будто та затекла.       — Не очень хорошо выпускать свою кровь куда-то на сторону, но если получится что-то, как я думаю, то, получается, не совсем и на сторону, верно?       Спрашивал он, очевидно, меня, так как снова смотрел на меня.       — Подожди, отец! — подал голос как будто даже забеспокоившийся Коррадо. — Что, если она не станет? Тогда, получается, весь этот уговор… Я же сына изредка из-за этого видел. А теперь, получается, зря?!       — М-да… — погладил фалангой пальца подбородок с короткой бородкой Орсино. — Жаль, конечно, если так, это не только твой сын, но и мой внук, но ничего не поделаешь, что сделано, то сделано. Если мальчишка так выбрал, а Вонгола не против, значит, для чего-то это нужно. Время же назад не вернешь.       — Вообще-то я о Рёхее в любом случае буду заботиться, — подала я голос, сделав его погромче и потверже.       — Так и я Акиру-чан в обиду не дам! — сказал еще громче Рёхей.       Рёхей, может, даже не все понял из разговора, это мы проясним потом, но уж что касалось его — тут, думаю, он понял все верно. Полагаю, Орсино все же подумал о том, что в случае чего, не только Занзас будет иметь на меня влияние.       — Связь между вами определенно есть, — усмехнулся на это Торрегросса. — Так что, я думаю, не пропадете. Ну а мы, взрослые, присмотрим за вами, — он с намеком взглянул на Скуало.       Кажется, это было что-то типа ненавязчивого предложения дружить. Скуало напряженно молчал.       — Раз уж так вышло, что Рёхею не удалось проводить много времени с семьей, то почему бы вам не воспользоваться возможностью, раз мы на одном острове, и не восполнить это время хоть немного? — предложила я. Правда, не отцу Рёхея, а его деду. И не удержалась от шпильки:       — Было бы совсем здорово, если бы вы не бросали его совсем на произвол судьбы и также чему-нибудь обучили полезному. У вас же много людей, владеющих атрибутом Солнца.       Я смотрела на старика честными наивными глазами. Ну в самом деле: и дед, и отец Рёхея, и его брат, и даже двое из четверых охранников — все были Солнцами. Вспоминая Колонелло и то, что он был кандидатурой чуть ли не по принципу «единственная возможная в ближайшей доступности, и та не Солнце», то надо пользоваться моментом мне в первую очередь. Рёхею надо дать толковое обучение управлять собственным пламенем Солнца. Если это будут хотя бы один-два урока, что-то из этого я уже смогу потом выжать и развить способности моего хранителя Солнца. Ну а Орсино получит возможность «обработки» Рёхея для проверки лояльности, но тут я за друга спокойна. Опасного они ничего не сделают.       — Хм, ну, почему нет. Если он твой защитник, то он определенно должен стать сильнее, чем сейчас, — выдал Торрегросса. — Сейчас он слабо тянет на хранителя.       — Что?! — возмутился Рёхей. — Да я никому не позволю навредить Кире-чан! Я сильный!       — Да? — подняла я удивленно брови, обращаясь к Орсино. — Вообще-то у Рёхея уже есть мощные атаки, вряд ли вы научите его чему-то мощнее, чем Вонгола.       — Мы это проверим, — глаза старика, да и не только его, но еще двух его людей, сидящих на диванах, азартно блеснули.       Не думаю, что он повелся на подначку. Скорее, согласился, заинтересовавшись тем, чему могла обучить Вонгола. Но мне был нужен результат.       — Если вы не против, то я бы тоже хотела посмотреть, — продолжила я, расслабившись и сделав лицо попроще. — Семья моего хранителя, если у них хорошие взаимоотношения, и моя семья в том числе, и я думаю, вы хорошие люди, что ему не навредите, мне просто тоже любопытно.       — Тогда приходи тоже, — дружелюбно расплылся в улыбке старик. — Мы арендуем полигон завтра утром.       — Что же, тогда, наверное, до завтра? — предложила я.       — Верно, мы отправим вам сообщение с точным временем ближе к вечеру, — прохладно сообщил помощник Марио.       Он не выглядел довольным тем, что Орсино добровольно повелся. На этом, видимо, разговор был закончен, или по крайней мере отложен для переваривания всеми сторонами.       Выходила я оттуда, все еще находясь в своих мыслях и перебирая произошедший разговор. На самом деле, он вверг мои мысли в сумятицу, поэтому я включила свой защитный механизм и строила из себя наивную и простую глупышку. Торрегросса вывалил на меня слишком много информации, которая должна, скорее, обсуждаться с Варией один на один, и это было… странно и немного пугающе. Я не могла понять зачем. Я даже не знала толком этого Орсино, чтобы предугадать его манеру поведения и мыслей. Меня особо в расчет не берут, но это и хорошо — я даже сама, кажется, удачно поддержала образ простоватого подростка, у которого на уме то же, что и на языке. Не хватало мне еще на хвост, в довесок к Вонголе и Торикай, семью Торрегросса. В то же время я достаточно явно расставила акценты. Думаю, Орсино не особо даже рассчитывал на какие-то договоры. Просто обозначил позицию и то, что он вполне не против Варии немного помочь в таком тонком деле, как внутрисемейный переворот. А свои мысли на происходящее раскрыл не только для Скуало, у которого, возможно, были похожие, а и для меня. Не брал в расчет или посчитал, что я уже часть Варии? Да и представитель Хибари его не смутил, хотя Кёя, по сути, уже не часть Торикай.       В ситуации с перетасовкой хранителей Орсино не разобрался и будет приставать еще к Вонголе, но мне дал понять, что даже наличие Рёхея рядом со мной его в принципе не расстраивает и свою выгоду он тут получит. Примерно так же, как и Торикай — в лице своего человека рядом с тем, кто участвует в интригах Вонголы, и еще не ясно, каково мое место и статус, а также рядом с тем, кто имеет какое-то влияние на Страшного Неупокоенного Дядюшку. Не знаю, насколько он осведомлен о деяниях этого дядюшки и насколько сработала его разведка, а насколько сам видел при короткой встрече, но тот явно уверен, что уж с такой фигурой надо считаться. Как тут не подумать о том, что Деймон появился очень вовремя, чтобы прибавить мне весу? Хотя, конечно, я бы предпочла, чтобы тот вообще забыл о моем существовании.       Хм… А когда он говорил о тараканах Спейда и интересе того к тому, что ярко блестит, это он знал о увлечении иллюзиониста созданием артефактов? Деймон, кажется, это скрывает. Но, учитывая, что он говорил потом… и мое имя… Хм…       — Скуало, — обратилась я, когда мы уже были на улице далеко от дома Торрегросса, — что ты думаешь об этой встрече?       Мечник выглядел хмуро и был молчалив до этого момента.       — Он не из тех людей, что делает что-то просто так и поведется на слабо, — нахмурился Скуало, зыркнув на меня, после чего бросил взгляд по сторонам и угрюмо продолжил. — Мы и раньше знали, что у него на нас какие-то планы, и весьма далеко идущие. Но теперь недовольство растет, и зашевелились другие, не только они.       Он мрачно уставился перед собой:       — Возможно, старичье готово переходить к активным действиям.