Минуты Мародеров

— Сириус, веди себя прилично, — прошипела Вальбурга своему сыну. — Мы собираемся не в свинарник, а на бал к родственникам жениха Беллатрикс. — Это всё равно одно и тоже, — сказал Сириус, но так тихо, чтобы мать не услышала. Всё семейство Блэков собралось в гостиной, и Орион уже брал с каминной полки небольшую золотую чашу с летучим порохом. Бал у приезжих французов, да ещё и из древнего чистокровного рода Лестрейндж, был очень важным событием, которое Блэки уж никак не могли пропустить. Правда, так считали только отец с матерью и Регулус, а Сириус с удовольствием бы променял какой-то там бал на чтение своей новой книги о Квиддиче, которую ему подарила его двоюродная сестра Андромеда. Однако остальным Блэкам совершенно не было интересно мнение старшего сына. Главное, чтобы мальчик вёл себя подобающе и не позорил наш род — думала миссис Блэк. Но Сириус и не думал вести себя, как хотела его мать. Он твёрдо решил каким-либо образом на предстоящем балу показать свой род в самом худшем свете. Орион тем временем зачерпнул из чаши немного летучего пороха и кинул его в огонь, горящий в камине. Мистер Блэк вошёл в пламя, которое из-за пороха приняло изумрудный оттенок, и громко произнес своим аристократичным басом: — Лестрейндж-мэнор! Пламя тут же поглотило мужчину. Теперь он был уже за десятки миль от Блэк-холла — в том самом особняке, где начиналась наша история. — Ты следующий, Сириус, — повелевающе произнесла Вальбурга, подтолкнув старшего сына к камину. Мальчик кинул в огонь целую горсть летучего пороха, шагнул туда и громко крикнул: — Свинарник!.. Пфу ты… то есть, Лестрейндж-мэнор! Вальбурга бросила на Сириуса яростный испепеляющий взгляд, а Регулус тихо, боясь гнева матери, хихикнул. Старший сын Блэков ухмыльнулся брату, состроил любимой мамочке высокомерную, чисто Блэковскую, рожу и исчез в огне. — Здравствуй, Вальбурга, — мадам Лестрейндж натянуто улыбнулась миссис Блэк, а затем повернулась к её мужу, — здравствуйте, Орион. — Мадам Лестрейндж, очень приятно познакомиться, — елейным голосом произнесла Вальбурга. — Мне не терпится увидеть вашу дочь; я уверена, мои мальчики с ней обязательно подружатся! — Мои дочь и муж скоро спустятся; они пока разговаривают с Малфоями. Поверьте, Жюли очаровательная девочка. Правда, слегка своенравная… — Я охотно вам верю, мадам, — отвечала Вальбурга. — Более того, я думаю, что ваша Жюли станет прекрасной партией для моего старшего сына — Сириуса. — Конечно! Ваш отпрыск — милейший ребёнок! Как только детям исполнится шестнадцать лет, они непременно будут помолвлены! Кстати, можете называть меня Луизой. Полно этих формальностей! — Разумеется! Тем более, что мы уже почти родственники, — Вальбурга издала смешок, которым в обществе чистокровных аристократов обычно заменяют подлинный смех. — Ахах, мадам, — Луиза улыбнулась своей обычной притворной улыбкой. — Право, вы меня рассмешили! Знаете, я уже представляю брак вашего Сириуса с моей Жюли! Это будет просто замечательный поворот! — О да, они будут великолепны вдвоём, — вторила подруге Вальбурга, которая даже никогда не видела Жюли Лестрейндж, но уже с нетерпением ждала того момента, когда она со спокойной душой сможет избавиться от своего старшего сына. Даже, если такой случай представится лишь через пять с лишним лет. Сам Сириус, с презрением закатив глаза, без всякого интереса наблюдал, как две аристократки обсуждают его собственную женитьбу. Однако мальчика это ни капли не волновало: он был полностью уверен, что на момент своего шестнадцатилетия он уже давно сбежит куда-нибудь подальше от ненавистной семейки Блэков. Он ещё даже не видел дочь мадам Лестрейндж, но она ему уже не нравилась. Воображение Сириуса рисовало ему смазливую хихикающую девчонку, всю в бантиках и рюшечках, поющую своим визгливым голосом детскую песенку и подыгрывающую себе на фортепиано. Так мальчику представлялась его будущая невеста, брака с которой он всеми силами хотел избежать. Отвлекшись от неприятных мыслей, Сириус решил осмотреть место, где ему придётся провести как минимум два-три часа. Прихожая Лестрейндж-мэнора представляла из себя длинный коридор с пушистыми персидскими коврами на полу и стенах, тяжёлыми алыми занавесками на окнах и всевозможными картинами в деревянных позолоченных рамах. Обстановка не являлась чем-то особенным, поэтому Сириус переключился на людей находящихся рядом. Вальбурга и Луиза всё ещё обсуждали помолвку старшего сына Блэков и дочери Лестрейнджей во всех подробностях — вплоть до того, платье какого цвета будет невесте в день свадьбы. От этого милого разговора Сириусу стало плохо, и он отвернулся от смеющихся дам. Орион с глубочайшим интересом разглядывал портрет какого-то из многочисленных предков Лестрейнджей, и любому бы было понятно, что, находись они все не в приличном обществе, он бы с огромной радостью заткнул уши, лишь бы не слышать разговор своей жены и её подруги. Где находился Регулус, Сириусу смотреть и не надо было. Младший сын всегда ошивался рядом со своей матерью. Вот и теперь мальчик держался за пышную юбку Вальбурги и с жадностью ловил весь их с Луизой разговор. Регулус вообще очень любил мать. Он всюду следовал за ней, как цыпленок за наседкой, и всегда слушался любых её приказов. Это было характерно для девятилетнего ребёнка, однако никогда не слушающий родителей Сириус дразнил младшего брата за это соплёй и маменькиным сыночком. Вдруг Вальбурга и Луиза замолчали. Одна из немногих дверей, ведущих в прихожую, отворилась, и Сириус увидел свою ненавистную кузину Беллатрикс в парадной синей мантии. — Здравствуйте, тётушка Вальбурга, — девушка слегка поклонилась. — О! — воскликнула миссис Блэк, улыбнувшись племяннице. — Беллатрикс! Как давно я тебя не видела! — Спасибо вам большое за тёплые слова, тётушка, — мило, как только могла, улыбнулась юная слизеринка. — Мадам Лестрейндж, я искренне прошу прощения, что на время украла у вас вашу дочь. — Ничего, дорогуша, — произнесла Луиза, которая недолюбливала Беллатрикс, думая, что именно она так дурно влияет на манеры младшей Лестрейндж. — Надеюсь, ты сказала ей, чтобы она спустилась сюда? Бал скоро начнётся. Беллатрикс многозначительно хмыкнула и отошла в сторону. Тогда Сириус увидел того, кто стоял за ней. Это была его ровестница. Прелестное, но жёсткое лицо, обрамленное красивыми каштановыми волосами, в середине которого надменно горели чёрные, как угольки в догорающем костре, глаза. Девочка была одета в чёрное платье и такую же черную шляпу, которые прекрасно контрастировали с мертвенно-бледной кожей брюнетки и белоснежными перчатками на её руках. — Познакомьтесь, Вальбурга, Сириус, — мадам Лестрейндж взяла девочку за плечо и подтолкнула её к Блэкам, — это моя дочь — Жюли. Сириус от чего-то смутился и перевёл взгляд на свои чёрные лакированные ботинки. Не так он представлял себе свою будущую невесту.