Танцующий с волками

За свои неполные четыреста лет Карлайл немало попутешествовал. Увы, из-за некоторых особенностей организма вампиров он вынужден был ограничиваться теми областями земного шара, где солнце – редкий гость. Поэтому сейчас, оказавшись за месяц до Рождества на Гавайских островах, он окончательно и бесповоротно влюбился в них. Если и есть на свете рай, он должен походить на Гавайи. Пышная тропическая растительность, прозрачная голубая вода лагун, причудливые очертания коралловых рифов, множество пляжей с нежнейшим мелким песком – эти острова очаровали его. Карлайл ни на минуту не переставал думать о Лее, но то, что передвигаться незаметно для людей он мог исключительно вечером и ночью, давало ему возможность оценить красоту природы. Несмотря на то, что Гавайи всегда посещало множество туристов, там еще можно было отыскать одинокий пляж или кусок девственного леса. Частенько он так и делал: вечером отправлялся в очередной город (благо, их здесь было немного), ночь проводил в поисках, а днем прятался куда-нибудь подальше от человеческих глаз. Излюбленным местом Карлайла стал маленький уединенный пляж. Прямо из прибоя, отделяя пляж от другого, переполненного людьми, поднималась отвесная гладкая скала. Она глубоко врезалась в океан, как волнорез, и отрезала пляжик от внешнего мира, как стена; густые колючие заросли, через которые человеку не пробраться, окончательно отгораживали этот кусочек берега от остального мира. Очаровательный дикий пляж был совершенно безлюден. Попасть сюда можно было, только поднявшись по скале или приплыв, но желающих не находилось. Гряда маленьких каменистых утесов, торчащих из воды, и сильное течение отбивало у людей всякое желание пытаться. Карлайл нашел это место несколько дней назад. Люди сюда не заглядывали, и он мог насладиться красотой природы и подумать в одиночестве, как продолжать поиски. Мобильный телефон завибрировал: на дисплее высветилось имя Джаспера. Новостей от него и Элис в последнее время было не очень много: нанятые Карлайлом детективы не сообщали ничего утешительного, и сын и дочь пересказывали в основном то, что видела Элис о каждом члене семьи. - Элис хочет сама рассказать тебе. Если честно, я не знаю, радоваться или нет. Меня настораживает поведение Аро, - едва поздоровавшись, Джаспер передал трубку своей подруге. - Карлайл, - защебетала Элис, - как поиски? А правда, что гавайцы не носят ничего, кроме юбок из травы? Они вдохновят Лагерфельда на следующую коллекцию, не представляю, на что это может быть похоже, все так туманно... Ой, прости. Я слишком много болтаю. Так вот, Эсми подружится с Челси... Карлайл улыбнулся, покачав головой. После того, что случилось сразу после приезда Эсми в Вольтерру, другое трудно было предположить. Джаспер мельком упоминал об этом в их предыдущем разговоре, но доктор был слишком поглощен мыслями о Лее, чтобы заострять внимание на чем-то другом. Кроме того, он посчитал новость скорее хорошей и не волновался за Эсми. По прибытии в замок Волтури Деметрий был сурово наказан за неудачу, а его подруга Челси, как и говорил Маркус, попалась Аро под горячую руку. Эсми стала свидетельницей несправедливой расправы. После, дождавшись, когда Древнейший удалится вместе с Джейн, она от души пожалела бедную Челси, и, несмотря на возражения Маркуса, помогла ей, ослабевшей от боли, добраться до ее комнаты. Несколько теплых слов, забота и доброта Эсми произвели на Челси неизгладимое впечатление. Волтури хоть и назывались семьей, но скорее напоминали военизированную организацию с четкой иерархией: здесь было принято уважать, подчиняться и знать свое место, а не любить и сочувствовать. - ... я вижу, как они вместе гуляют в каком-то саду или парке, и на улицах города вечером, - продолжала тем временем Элис. – Я вижу Эсми по-дружески разговаривающей с Ренатой и женами Великих. Даже близнецам и Кайусу она понравится. Не знаю, важно это или нет, - она запнулась, задумавшись, и снова затараторила: - Все полюбят ее, кроме Аро. Он будет ее избегать и почему-то злиться. И еще – летом Маркус подарит Эсми кольцо, и она его примет. Они заключат помолвку, ненадолго, лет на двадцать пять, чтобы проверить чувства. Маркус не хочет давить на нее. Ох, я опять что-то не то говорю, извини, Карлайл. - Все в порядке, милая. Я рад за Эсми и Маркуса. И это очень хорошо, что она нашла друзей в Италии и ей не одиноко там. Ответа не последовало. Молчание растянулось на несколько секунд. Это было непохоже на Элис, и Карлайл забеспокоился: - Элис? С тобой все хорошо? - У нее видение, - взял трубку Джаспер. – Вернее, у нее внезапно пропали все видения о тебе. - Это же значит... - Что ты на верном пути. Карлайл быстро попрощался и огляделся, пряча телефон в карман рубашки. Раз его будущее исчезло, значит, оно снова связано с вервольфами. Но где же их искать? Ход его мыслей прервал шорох в кустах и тихие шаги по песку. Вампир поспешил укрыться за большим валуном, в тени, чтобы не сверкать на виду у нежданного гостя. На пляж из колючих зарослей вышел смуглый темноволосый мальчик, на вид лет трех, в широких черных шортах. «Невозможно. Даже взрослому человеку с топориком или мачете было бы трудно пробраться сюда», Карлайл, боясь верить в то, что его поиски подошли к концу, впился взглядом в мальчика. Ребенок крался за юрким черным крабом, ползущим вдоль кромки воды. Выражение его лица поражало необычной для столь юного возраста серьезностью, а в движениях не было и следа обычной детской неуклюжести. Море сегодня было тихим, погода безветренной - запахи плохо разносились в воздухе. Поэтому Карлайл почувствовал странный запах только тогда, когда мальчик подошел достаточно близко. Человеческим он совершенно точно не был. Впрочем, на вампира и оборотня он тоже не походил – это было нечто среднее. «Неужели нашел?», Карлайл словно прирос к земле и неосознанно задержал дыхание. Его душа стремилась вперед, но тело от волнения напрочь отказывалось действовать. Он с жадностью рассматривал и запоминал черты лица, так похожие на его собственные. Мальчик, не подозревающий, что за ним наблюдают, опустился на четвереньки и прыгнул, хватая свою добычу. Поймав краба, он принялся колотить по панцирю первым попавшимся камнем. Краб не собирался сдаваться и ущипнул юного охотника за руку. Человеческий ребенок мог бы лишиться пальца, а на этом ранка затянулась, не успев появиться. Видя, что старания не приносят результатов, малыш огляделся и, убедившись, что он один, стянул шорты. Взгляд живых голубых глаз, не по возрасту смышленый, на секунду обратился в сторону Карлайла. Сердце вампира екнуло и словно упало куда-то вниз: у Каллена были голубые глаза, пока он не переродился. В воздухе хлопнуло – и в набегающих волнах зарезвился светло-серый волк размером чуть больше крупной овчарки. Наигравшись и полностью вымокнув, волчонок снова занялся крабом. Он увлеченно разгрызал панцирь, полностью уйдя в это занятие. «Мой сын. Это мой сын. Леа хотела назвать его Гарри», - вампир не мог отвести глаз от играющего оборотня. В висках стучало, во рту пересохло, совсем как у человека. Из оцепенения его вывел странный скрежет: не отдавая себе отчета, Карлайл слишком сильно вцепился в валун, за которым прятался. Камень раскрошился - крошка, мелкая, как морской песок, окрасила ладони серым. - Гарри, - дрогнувшим голосом позвал Карлайл, выходя из своего укрытия. Волчонок навострил уши и обернулся к нему, оскаливая зубы. Не успел Каллен сделать и шага навстречу, как волк вновь обратился в мальчика. Симпатичное детское личико исказила неприязнь, когда он вдохнул запах вампира: - Откуда ты знаешь мое имя, кровосос? Карлайл хотел ответить, но голос изменил ему и вампир не смог выговорить ни слова. Его совершенно точно не могли душить слезы, но он чувствовал себя именно так. Его переполняло невозможное, огромное, безграничное счастье. Все, что ему хотелось, это подхватить сына на руки и прижать к груди. Он подошел, раскрыв объятия, но мальчик отпрыгнул, зарычав. - Чего ты хочешь? Не трогай меня! Он отступал в колючие заросли, не спуская взгляда с возможного противника. - Гарри, подожди! Но ребенка и след простыл. Он убежал настолько быстро, что даже вампиру с его сверхчеловеческой скоростью не удалось бы его догнать. Последнее, что видел Карлайл, были острые длинные шипы, впивающиеся в смуглую кожу и оставляющие уродливые красные следы, исчезающие на глазах. Вампир опустился на песок, прямо в прибой, обхватив голову руками. - Мой сын. Мой Гарри. Я должен найти его снова, - шептал он, не в силах подняться. Мозг отказывался соображать, настолько велико было потрясение. Позабытые шорты темным пятном покачивались на волнах, лизавших берег. Карлайл подхватил насквозь промокшую тряпку и поднес к носу. В этом запахе доминировала морская вода, но ему удалось уловить слабую нотку – то ли вампир, то ли вервольф. Нечто среднее. +++ Карлайл напал на след очень быстро, ведь ему больше не нужно было искать вслепую. Запах привел его в поселок в горах, вдалеке от популярных туристических маршрутов. Он пробежал мимо дюжины соломенных хижин, безошибочно направляясь к самому маленькому дому, стоявшему в отдалении от остальных и прятавшемуся в тени пальм. Двери в хижине не было, ее заменяла раскрашенная бамбуковая занавеска. Всего один шаг отделял его от Леи и Гарри. Волнуясь, как никогда в жизни, Карлайл занес руку, чтобы постучать по косяку. Не успел он этого сделать, как рисунок на занавеси – оранжево-золотой морской закат, исказился и рассыпался на кусочки; Леа, одной рукой сжимающая ладошку Гарри, в другой держащая чемодан, резко распахнула занавески и выскочила наружу, врезавшись в Карлайла. Чемодан упал на землю и раскрылся, из него в пыль полетели детские джинсы и футболки; маленькая кроссовка «Найк» отлетела в лужу, спугнув нескольких мелких птичек, утоляющих жажду темно-бурой водой. Гарри обхватил мать обеими руками и зарычал, обнажая белоснежные зубы. - Зачем ты нашел меня?! - Леа, продолжая прижимать к себе ребенка, сжала пальцы на плече Карлайла. В черных глазах плескался целый океан отчаяния и боли. Она была не в силах отвести взгляд, будто ее тянуло к Карлайлу магнитом. +++ - Теперь вы все погибнете... – Леа с плачем бросилась ему на шею. Горячие руки обхватили Карлайла, рассылая тепло по всему телу. Господи, как же ему не хватало ее все это время! Пылающие жаром губы накрыли его рот, горячая ладонь привычно устроилась на затылке, словно бы он и Леа расстались только вчера, и не было этой долгой разлуки. Леа целовала его, ее руки беспорядочно гладили спину, плечи, волосы Карлайла – она как будто каждую секунду боялась, что его сейчас отберут у нее. - Зачем... зачем... – из глаз индианки лились слезы, оставляя соленый привкус на его губах, совсем как кровь. - Пусти маму, вампир! Мальчик протиснулся между Карлайлом и Леей, завозился и начал яростно их расталкивать. Услышав шум, из окна соседней хижины высунула голову любопытная соседка. Заметив ее, Леа быстро схватила брыкающегося ребенка подмышку и вошла обратно в дом, таща Карлайла за собой. Обстановка ее дома поражала бедностью. Две маленькие комнаты, тоже с занавесками вместо дверей; в одной на полу было расстелено несколько старых одеял, а у стены стояли две миски, наполненные водой; во второй висело два гамака. В середине второй комнаты на земляном полу Леа выложила круглый очаг из камней. Дополняли картину котелок и чайник возле очага и большое глиняное блюдо, наполненное какими-то незнакомыми Карлайлу плодами, в углу; на стене висело несколько мешочков с чаем и какими-то специями. Единственным предметом, дававшим понять, что на дворе все-таки двадцать первый век, был маленький телевизор на батарейках, стоящий на большом плоском камне, как на подставке. - Гарри успел познакомиться с нормальными вампирами. Извини его, - объяснила Леа, смаргивая слезы. – Ну, раз уж ты меня нашел и ничего уже не исправить, проходи, садись... - Нет, не хочу, пусть уходит! - голова Карлайла чуть не раскололась от детского крика. - Гарри, Гарри, а ну-ка хватит! – квилетка развернула сына к себе, взяв за плечи. - Он плохой, - уверенно заявил Гарри, тыча в Карлайла пальцем. – Такой же, как те, другие. - Карлайл не такой. Помнишь мои сказки про хороших вампиров? – Леа сделала шаг в сторону Карлайла, ведя Гарри за собой, и вампир чуть ли не кожей ощутил, как напрягся маленький оборотень. - Помню. Мой папа хороший. Но если он нас найдет, будет большая беда. Поэтому мы прячемся, - мальчик хмурился, пристально глядя на Каллена. - Он нас нашел. Это твой папа, - она подтолкнула Гарри к Карлайлу, который немедленно опустился на корточки рядом с мальчиком. Гарри обернулся и недоверчиво посмотрел на мать: - Правда? – и перевел взгляд на Карлайла. Голубые глаза, только что сверкающие от гнева, наполнились надеждой и робостью. - Да, Гарри. Я твой отец. Маленькое тело врезалось в Карлайла, чуть не опрокинув на землю, тонкие ручки обвились вокруг шеи, Гарри всхлипнул и заговорил быстро-быстро, глотая слова: - Мама говорила, если ты нас найдешь, будет очень плохо. А я все равно надеялся, что ты придешь, все равно хотел. Я загадал это на Рождество. Ты теперь останешься с нами насовсем, правда? Я мечтал, чтобы у меня был папа, как у Лулы, и мы бы ловили вместе рыбу и играли в бейсбол. Карлайл осторожно, боясь верить в происходящее, обнял ребенка, ошарашенный такой резкой переменой. - Ты любишь бейсбол? – он провел пальцами по щеке сына, стирая слезинку. Маленькое сердце билось совсем рядом, от Гарри волнами расходилось тепло, а на лице сияла радостная улыбка. Боковым зрением Карлайл заметил Лею, смотрящую на них с непонятной тоской. - Я много чего люблю! Смотреть бейсбол, лазить по деревьям, охотиться на коз, играть в мяч с Лулой, - болтал Гарри. – А с другими детьми не интересно. Маленькие очень медленные и слабые. А к большим мне нельзя. Ты ведь пойдешь со мной охотиться? Ну пожалуйста! – он состроил умоляющую рожицу и потянул отца за руку – к выходу. - Попозже. Нам с папой нужно поговорить. Поиграй пока на улице. Леа, не обращая внимания на протесты, заставила мальчика отпустить Карлайла и подтолкнула его к двери. Когда бамбуковая занавеска на секунду приоткрылась, Карлайл разглядел на другом конце поселка старую темнокожую женщину, сидящую в тени дерева. Вокруг нее резвилась дюжина полуголых детишек не старше пяти лет; несколько мальчиков пытались перекидыватьдруг другу мяч. - Ладно, - Гарри неохотно послушался и с надеждой посмотрел на отца: – Но мы пойдем на охоту завтра? Обещаешь? - Обещаю, - Карлайл потрепал его по голове. - Гарри, - Леа строго посмотрела на мальчика, - что ты должен всегда помнить? - Не бить по мячу слишком сильно, не бегать слишком быстро, не драться. Быть таким, как все, - отчеканил тот, будто давно выучил. - А главное? - Не кусаться. Никогда и никого. - Почему? – ее тон был требовательным, как у экзаменатора. - Люди не еда, люди наши друзья, - Гарри показал матери язык и выскочил на улицу. Как только он оказался снаружи, его движение замедлились, и Гарри стал выглядеть таким же неуклюжим, как и прочие дети, играющие неподалеку. Карлайл с тревогой наблюдал, как его сын приближается к ним. Несомненно, у него уже сейчас достаточно сил, чтобы убить человека. А вдруг он унаследовал вампирскую жажду крови? - Не боишься отпускать его одного? - Боюсь, но он должен привыкнуть находиться среди людей. Я предполагала, что мы затеряемся среди них, в какой-нибудь глуши, пока не появился ты, - она горько вздохнула. - Почему ты ушла? – задал он давно мучивший его вопрос, взяв Лею за руку. – Как можно было подвергнуть себя такой опасности? Леа, поверь, если бы ты решила, что влюбившись в меня, ошиблась, я бы... - Шшш, - она приложила палец к его губам и указала на гамак, приглашая присесть. Гамак был не очень большой, поэтому Леа устроилась у Карлайла на коленях. - Я должна была. Эмбри не оставил мне выхода. - Причем тут Эмбри Колл? - Он ревновал меня к тебе, настолько сильно, что хотел убить, - женщина положила голову ему на плечо и вздохнула. – Эмбри украл у своей матери деньги, которые та отложила ему на колледж, купил билет на самолет и отправился к итальянским кровососам. - Откуда он узнал, как найти Волтури? - Ты же рассказывал мне о них. Эмбри прочел эти сведения в моей голове и решил убить сразу двух зайцев. Когда он пришел ко мне тогда, в лесу, то показал свои мысли об этом. Он находился в зале с колоннами, там было очень красиво. Я такое только по телевизору видела. Напротив стояли три трона, а на тронах сидели они, и еще дюжины три вампиров толпились вокруг. Представив себе эту картину, Карлайл не мог не поразиться. Какой же силы должна была быть ненависть, раз она заставила оборотня обратиться к его злейшим врагам! Да и для того, чтобы явиться в замок, полный вампиров, да еще в человеческом обличии, надо было быть или сумасшедшим, или ослепленным жаждой мести. Удивительно, что его не убили сразу; возможно, Эмбри спасло любопытство Аро. - Эмбри помнил с того раза, когда они явились из-за Ренесми, что Волтури – блюстители закона и что они с удовольствием нашли бы повод, чтобы уличить твою семью в нарушении правил, - продолжала рассказывать Леа. Она автоматически, не отдавая себе в этом отчета, теребила пуговицу на рубашке Карлайла, и, расстегнув, скользнула ладонью по груди. - Главный внимательно его выслушал, потом дотронулся до лба Эмбри, чтобы проверить, что он не врет, и произнес длинную речь о том, что твои заблуждения из безобидных становятся опасными. Он был возмущен тем, что ты снизошел до меня, - на ее губах появилась усмешка. - Эмбри для них – все равно что зверь, они не стеснялись говорить при нем. Другой, блондин, предложил судить всю семью за нарушение главного закона: ты зачал создание, о котором никто ничего не знает. Ты поставил их всех под угрозу быть разоблаченными – вдруг оно не сможет хранить тайну? Они говорили - неизвестно, что родится и каким оно будет, а все неизвестное опасно. Ее полные губы болезненно морщились, когда Леа, цитируя Волтури, называла Гарри «оно». Карлайл коснулся поцелуем ее волос и обнял покрепче, успокаивая. - Главный сказал, что с судом они всегда успеют, сначала ему нужен ребенок. Он говорил что-то о сторожевом псе, о собственном оборотне, хотел провести какие-то исследования. Волтури решили забрать Гарри у меня, а вас, если окажете сопротивление, судить. Главный говорил, что ребенок – отличный повод, чтобы наконец получить талантливых Калленов. - О Боже... - Карлайл слушал ее и отказывался верить. Конечно, он хорошо знал Аро — тот пошел бы по трупам ради пополнения своей «коллекции». Инцидент с Ренесми отлично это продемонстрировал. Но, тем не менее, окончательно убедиться, что Аро Волтури давно уже ему не друг, было больно. - Он хотел сохранить жизни Эдварду, Белле и Элис, и может быть, тебе - в качестве особой милости. Меня решено было убить, если не отдам Гарри, то есть в любом случае. Может, Эмбри стало жалко меня или он пожалел о том, что сделал, – Леа пренебрежительно хмыкнула, - но когда он вернулся в Америку, то прибежал ко мне и признался во всем. - Поэтому ты и сбежала... - У меня не было выхода! - привстав и заглядывая Карлайлу в глаза, воскликнула она. - Я поняла, что должна уйти, исчезнуть, если хочу спасти Гарри и тебя. Если бы итальянцы нашли меня у вас дома, они убили бы всю семью! Сказать тебе я тоже не могла, - предвосхищая следующий вопрос, ответила она. - Я знаю тебя, ты бы меня не отпустил. И - знаешь ты, узнает и он. Ты рассказывал мне, как он читает мысли. Вы бы поздоровались за руку при встрече — и Волтури знал бы, где меня искать. - Волтури и правда заявились к нам вскоре после твоего ухода. Аро был с ними и он лично проверил, не вру ли я ему. Ты спасла нас. - Нет, - Леа грустно покачала головой. - Они не успокоятся и придут снова, когда ты не будешь ждать этого. Ты видел меня и знаешь, откуда можно начать поиски и как выглядит Гарри, значит, узнает и он. И все равно добьется своего. Эмбри думал, что мы можем прятаться вечно. Идиот. - Что с ним случилось? - немного помедлив, спросил Карлайл. - Джейкоб и Сэт шли по следу и наткнулись на его останки. Леа молчала, кусая губы и отводя взгляд в сторону. - Почему ты это сделала, Леа? - Карлайл погладил ее по щеке и мягко, то настойчиво заставил повернуться к нему лицом. - Эмбри хотел убить «ублюдка» вскоре после того, как он родился. Мне пришлось, - процедила она сквозь зубы. Карлайл не знал, что на это ответить. Мысли об убийстве кого бы то ни было всегда претили ему. Но если бы Леа не остановила Эмбри, их сын сейчас не бегал бы снаружи и не играл с друзьями в футбол. - Я рад, что Эмбри был рядом. О том, что ему, несмотря ни на что, жаль погибшего оборотня, Карлайл предпочел умолчать. - Кто-то должен был помочь тебе во время родов. Удивительно, что все прошло без эксцессов. Обычно такие дети прогрызают себе путь наружу, убивая мать. - Он и прогрыз, - небрежно отозвалась Леа. Чересчур небрежно, на взгляд Карлайла; по коже женщины побежали мурашки, она поежилась, как от озноба. - Но как же... ? Он окинул изумленным взглядом пышущую здоровьем, такую же красивую, как раньше, Лею. Ее наряд, состоящий из повязанного низко на бедрах цветастого платка и очень короткого застиранного топа, оставлял живот полностью открытым: ни одного шрама на коже не было, а талия осталась такой же тонкой. - У меня хорошая способность к регенерации, все заросло очень быстро, - Леа старалась казаться невозмутимой, но то, как она приникла к Карлайлу, словно ища защиты, сводило на нет эти попытки. - Когда-то, когда я поняла, кем стала, я хотела убить себя и сбросилась со скалы в море, на мелководье. Не помогло, через час была как новенькая. Не скажу, что рожать было приятно, но я это пережила. Как бы то ни было, у меня теперь есть Гарри, и это самое главное. - Расскажи мне о нем. - Он растет очень быстро, Гарри уже умеет охотиться сам и ему это очень нравится. Сейчас он перестал меняться, поэтому я отважилась жить среди людей. Гарри очень умный, он быстро научился говорить. Мучает меня вопросами — почему то, почему это, - рассказывая, она ласково улыбалась. - Я немного знаю о детях, но он болтает, будто бы ему минимум лет шесть. А недавно он нашел на пляже старую газету и мне пришлось показать ему буквы и слоги, иначе он не оставлял меня в покое — хотел знать, что это такое. Теперь он пытается складывать их сам. - Ты требовала, чтобы он не кусался. Он уже делал это раньше? - в Карлайле проснулся исследовательский азарт. - К счастью, только меня, когда я его кормила. У Гарри нет такой жажды человеческой крови, как у вас, он не реагирует на запах людей. Только тогда, когда рана достаточно большая, он не может себя сдерживать. И иногда, когда он охотиться, то не съедает свою добычу, а только выпивает кровь. Поэтому я всегда начеку. Он знает, что кусать людей нельзя. Я повторяю это постоянно. Леа выскользнула из объятий Карлайла и подошла к двери. Слегка отодвинув занавеску, она смотрела, как вдалеке Гарри сидит на земле рядом с маленькой девочкой с двумя смешными хвостиками и, не отрываясь, с интересом наблюдает за лепкой пирожков из грязи. - Что ты рассказала Гарри обо мне? Сначала он чуть меня не загрыз, а теперь вдруг любит, - Карлайл поднялся и, подойдя к ней, положил руку на плечо. Теперь, когда они встретились снова, он не мог перестать прикасаться к ней. - Правду. О том, какой ты заботливый и добрый, и как мы полюбили друг друга. Гарри бредил тобой, его было просто не заткнуть. Я объясняла, что это опасно, но он не переставал надеяться, что однажды ты придешь, - она откинулась назад, ему на грудь. То, что они оба чувствовали сейчас, было сродни голоду: невыносимая жажда прикосновений, поцелуев, желание никогда не отпускать. - Я ценю то, что ты сделала для моей семьи. Если бы не ты, они все, возможно, уже были бы мертвы. Я очень благодарен. Но Леа, если тебе и Гарри угрожает опасность, я хочу быть рядом, чтобы защитить вас. Прошу тебя, не уходи больше. Мы подумаем, что нам делать, и вместе встретим Волтури, лицом к лицу, если придется. - Может, так и лучше, - прошептала Леа, разворачиваясь к нему. - Я не могу всю жизнь жить в ожидании расправы. Это сводит меня с ума. Но Гарри они не получат! Ее дыхание стало быстрым и прерывистым, кожа — еще горячее, чем обычно. Карлайл плавился в ее руках, как кусок льда на солнце. - Больше всего я боюсь другого, - женщина подняла на него влажно блестящие глаза. - Раз я не бесплодна, может, я могу запечатлиться, как другие оборотни. Я стараюсь не общаться с мужчинами, каждой новой встречи жду, как казни. Ведь это может быть кто угодно: младенец в люльке, женатый мужчина или прыщавый юнец. Я потеряю голову и забуду обо всем на свете. Для меня будет существовать только он. А я не хочу забывать тебя, не хочу! Она обняла его, прижалась всем телом. Леа дрожала в руках Карлайла. Прохладный ветер с моря ворвался в хижину, разметав золу в очаге и пробираясь холодными пальцами под одежду. Карлайл сжимал Лею в объятиях, не в силах отпустить. Разговорами о запечатлении она напомнила ему, насколько они разные. Фатально разные. Что же ждет их дальше? Что делать, куда бежать? Вечно скрываться от гнева Волтури, не подавать Аро руки в надежде, что Древнейшему это не покажется подозрительным? Или встретиться с Волтури в открытом бою и проиграть, погубить всех по той простой причине, что на стороне противника — численный перевес? Может быть, Лее суждено встретить свою «половинку души» и забыть о Карлайле; а Карлайлу суждено пережить ее и Гарри и затосковать навеки. У них нет будущего. Нет ничего, только эти мгновения на ветру.