Боли стальные объятия

Джоанна, стоя перед зеркалом, пригладила торчащие рыжие волосы. Они были ещё совсем короткими, но уже вполне приемлемыми для выхода за пределы палаты без головного убора. Но решится она на это лишь сегодня — в долгожданный день выписки из больницы. Сердце девушки трепетало не только в предвкушении свободы, но и от панического страха, ведь через каких-то пару часов профессор Росс объявит о результатах лечения. Чтобы хоть немного унять волнение, Джоанна подошла к окну и, усмехнувшись, распахнула. В лицо ударил горячий летний воздух, перемешанный с выхлопными газами и запахом бетона. Сколько раз она делала так в любое время года в надежде на облегчение физической и душевной боли? Вряд ли когда-нибудь сможет сосчитать, но, как ни странно, именно это всегда помогало отвлечься, не скатиться в депрессию окончательно. Бурная жизнь Нью-Йорка не стихала ни на минуту, и в любое время суток Джоанна могла наблюдать за передвигавшимися или стоящими в пробке автомобилями, гудевшими на все лады, снующими пешеходами, которые, вливаясь в ритм мегаполиса, торопились жить, совершенно не замечая маленьких радостей, которые были видны лишь из окна онкологического госпиталя: причудливых облаков на голубом небе, солнечных лучей, игравших на стекле и стенах палаты, капель дождя и порывов ветра, круживших высоко птиц, стремящихся ещё дальше, блестевшей на солнце или серевшей от стай чёрных туч реки Гарлем. Джоанна с лёгкостью, закрыв глаза, могла максимально точно описать вид за окном, и это вызывало у неё лишь горькую усмешку — лицезреть его больше не хотелось. В душе бурлило желание слиться с этим пейзажем, снова стать частью жизни, а не наблюдать за ней с высоты, ощущая, как медленнее билось сердце. За спиной послышались шаги, и девушка обернулась. В палату тихо вошла медсестра Кэтрин. Она остановилась посередине и молча смотрела на пациентку, словно боясь помешать. Джоанна закрыла окно и устремила взгляд на Кэтрин. — Тебя профессор Росс ждёт. — Улыбнулась та. Джоанна кивнула, машинально нацепила на голову бейсболку и направилась в кабинет Джона. Вошла и несмело остановилась на пороге, глядя, как доктор что-то изучал в бумагах, которыми был завален весь стол, словно тот был бухгалтером, а не врачом. Джон наконец оторвал взгляд от истории болезни и приветливо улыбнулся. — Доброе утро. Проходи, распологайся. — Кивнул мужчина на стул напротив. Джоанна медленно опустилась на жёсткое сидение и посмотрела на профессора. Она замерла в ожидании, не в силах произнести ни слова. Дышалось и то через раз. Время остановилось, будто она ждала приговора без права на снисхождение. Профессор покопался в бумагах, нашёл историю болезни Джоанны, пролистал, словно видел впервые, и наконец взглянул на пациентку. В ясных глазах Джона застыло торжество. — Это ремиссия, Джоанна. — Широко улыбнулся он. — Победа ещё не окончательная, поэтому тебе надо… Дальше она не слушала. Глупо улыбаясь, смотрела мимо профессора. Облегчение, свобода… Как отчаянно этого не хотелось и как страстно о них мечталось долгими бессонными ночами! Слёзы покатились по щекам сами собой, но девушка этого не ощущала. В душу словно ворвались свет, лёгкость, неудержимое желание жить. Джоанна понимала, что предстояло ещё долго пить таблетки и стоять на онкологическом учёте, что неизменно требовало систематических обследований, но ведь между ними её ждала жизнь! — Так что с сегодняшнего дня ты можешь быть свободной на целых три месяца, а потом я жду тебя здесь, — подытожил Джон. Девушка старательно стёрла с лица влагу, закусила губу, сдерживая всхлипывания. Изнутри распирали счастье и безграничное чувство признательности. Она не находила слов, чтобы хоть как-то отреагировать. Но, казалось, профессор Росс всё понимал и не ждал благодарности. Он поднялся, вышел из-за стола и протянул руку. Джоанна, не справившись с переполнявшими сердце эмоциями, бросилась ему на шею. — Спасибо, — задыхаясь от слёз, шептала она. Девушка ощущала робкие объятия сильных рук Джона — он явно не был готов к такому проявлению чувств. Джоанна отстранилась и улыбнулась сквозь всхлипывания: — Простите меня за всё. Я вела себя отвратительно. — Забудь. Всё в порядке. — Мне никогда не было так стыдно. Профессор рассмеялся и выпустил Джоанну из объятий. — Не думай об этом. Вообще забудь обо всём, что было в этих стенах. Жду тебя через три месяца. Девушка заметно помрачнела. Джоанна тепло попрощалась с Джоном и побрела в палату. Забыть? Это вряд ли. Неужели она сможет заставить память не помнить Джеффри? Никогда! В конце концов в госпитале были и приятные моменты, как бы кощунственно это ни звучало. На своём этаже Джоанна невольно задержалась у палаты, где лежал Джеф. Память услужливо подкинула миллион воспоминаний — от лёгких до самых страшных, когда друга увозили на каталке в реанимацию. Как оказалось — в никуда, чтобы не вернуть его никогда, оставив в душе лишь боль. Девушка смахнула набежавшие слёзы и пошла в свою палату — нужно было собрать вещи и позвонить Кристиану, чтобы забрал её из больничного ада. Войдя в палату, Джоанна улыбнулась — звонить не пришлось. Кристиан сидел на краю кровати, держа в руках рамку с фотографией. Он так ушёл в себя, что не услышал, как открылась дверь. Девушка, прислонившись к стене, смотрела на него. Душу наполняла сладостная нежность, сердце билось любовью, трепетало от невысказанной благодарности. Джоанна почувствовала, что вновь была готова расплакаться, поэтому, набрав в лёгкие побольше воздуха, сделала шаг вперёд и шумно закрыла дверь. Кристиан вздрогнул и поднял глаза, в которых застыли тёплые воспоминания и мечты о будущем. Он бережно отложил фотографию, приблизился к девушке и робко, даже бегло коснулся устами губ. По телу Джоанны пробежала дрожь, словно это был их первый поцелуй. — Привет. — Нехотя отстранился Кристиан и внимательно оглядел девушку. — Прекрасно выглядишь. — Скажешь тоже. — Усмехнулась она. Парень усадил её на кровать, придвинул стул, расположился напротив и выжидательно смотрел прямо в глаза. Джоанна рассмеялась: — Ты похож на копа во время допроса. Мне становится неуютно. — Что сказал доктор? — Кристиан не разделял её игривого настроения. — Жить буду. Парень нахмурился, давая понять, что ждал более развёрнутого ответа. И Джоанна сжалилась. Она коснулась ладонями его щёк, приблизилась вплотную и шепнула: — Это ремиссия. Кристиан, облегчённо выдохнув, издал нечленораздельный звук, сгрёб девушку в объятия, покрыл поцелуями лицо. В глазах стояли слёзы радости. А она знала, что без его веры в лучшее не справилась бы. Теперь же было страшно подумать, что могло бы произойти, не появись Кристиан в Нью-Йорке. Он придал сил, просто находясь рядом, не требуя взамен ничего; окружив тёплом и любовью, не дал сдаться; верой в неё и врачей сохранил желание жить. Кристиан и был этой самой жизнью во всех её красках, и он беззаветно делился ею. — Как я счастлив! — Наконец обрёл он дар речи. — Я так тебя люблю! Ком в горле мешал Джоанне дышать. Эмоции переполняли, едва она чувствовала горячие прикосновения рук Кристиана, его робкие поцелуи, жаркое дыхание. — Как же я соскучилась! — выдохнула она. — И я. Они долго сидели, обнявшись, и молчали, дыша в унисон. Сердца бились в такт друг другу. Такого единения между ними Джоанна не помнила со дня, когда они на Острове Любви решили начать всё сначала. Первой совместной ночью сидели вот так же: молчали, изредка целуясь, согревая друг друга казалось бы давно забытым теплом одной на двоих любви. Слова были лишними и тогда, и сейчас — они и так понимали всё. — Пора собираться. — Первой сдалась на волю реальности Джоанна. — Дядя Энтони приедет? Кристиан взглянул на наручные часы: — Скоро будет. Девушка выскользнула из горячих рук и быстро покидала в сумку немногочисленные вещи. Окинула прощальным взглядом палату, но в нём не было ни толики грусти. Только сейчас она обратила внимание на бумажный пакет внушительного размера, стоявший на полу у окна. Джоанна кивнула на него: — Это то, о чём я думаю? — Да. Девушка присела перед пакетом, заглянула внутрь и удовлетворённо покачала головой, изучив содержимое. Едва она поднялась, зазвонил мобильный. Это был дядя Энтони. — Жду вас на парковке, — отрапортовал он, услышав голос племянницы. — Идём, — отозвалась Джоанна и сбросила вызов. Кристиан тут же вскочил с кровати и подхватил сумку и пакет. Девушка, выходя, снова оглядела палату, вздохнула и поспешила за Кристианом. Но на пути встала медсестра Кэтрин, которую Джоанна тут же заключила в объятия. — Спасибо тебе за всё, — с чувством шепнула она женщине. — Всё это долгое время ты была мне матерью, Кэтрин. — Возвращайся сюда только на проверки, девочка. — Та смахнула слезу. — Ты ещё слишком молода, чтобы думать о непоправимом. Будь счастлива. — Я обязательно забегу к тебе через три месяца. — Джоанна сглотнула ком в горле. Эта пожилая медсестра действительно стала ей почти родной. — Не болей. Девушка присоединилась к Кристиану, но уже у лифта их догнала запыхавшаяся Кэтрин. — Совсем забыла. — Хлопнула она себя по лбу и протянула Джоанне вырванный из блокнота и сложенный вчетверо лист. — Возьми. — Она вложила его в ладонь девушки. — Что это? — удивилась та. Кэтрин покосилась на Кристиана и понизила голос: — Номер телефона миссис Паркер. Уверена, что тебе пригодится. — Боже! Кэтрин! — И Джоанна снова обняла женщину. — Непременно пригодится. Спасибо! Лифт призывно распахнул двери, и девушка, ещё раз поцеловав медсестру, вошла внутрь вслед за Кристианом. Последний не задал ни одного вопроса, даже взглядом, но Джоанна посчитала нужным объясниться. — Это — номер телефона матери Джеффри. Я просто обязана посетить его… могилу. Кристиан понимающе кивнул и заглянул ей в глаза. — Это правильно. Если ты не против, я буду тебя сопровождать. — Категорически… за! — Джоанна радостно улыбнулась и беглым поцелуем коснулась губ Кристиана за мгновение до того, как лифт остановился на первом этаже. Уверенным шагом она преодолела холл госпиталя, словно малейшее промедление могло стоить свободы. Кристиан за ней едва успевал. Выйдя на улицу, Джоанна глубоко вдохнула спёртый городской воздух, раскалённый от неимоверной жары. Над горячим асфальтом он становился видимым, похожим на желе. Не было ни ветерка, а солнце отчаянно пекло. Девушка надела солнцезащитные очки и надвинула на глаза бейсболку. Мгновенно в горле образовалась сухость, но воды под рукой не оказалось. Джоанна сглотнула, чтобы хоть на несколько минут, пока идут до машины Энтони, обмануть жажду. Парковка госпиталя находилась метрах в пятидесяти от входа в здание, и это расстояние молодые люди преодолели едва ли не бегом. Джоанна, поцеловав дядю, нырнула в машину, извлекла из салона бутылку и приложилась к горлышку, жадно глотая прохладную воду со вкусом лайма. Не успокоилась, пока не осушила сосуд почти полностью, и только после этого повернулась к мужчинам, уже уложившим её вещи в багажник. — Дядя, у тебя есть ещё несколько свободных минут? — поинтересовалась Джоанна; взглянув на часы, отметила, что пришло время посещений. — Я сегодня весь ваш. — У нас осталось незавершённое дело. Подождёшь? — Конечно. Кристиан и Джоанна, взявшись за руки, вновь направились к больнице. Они преодолели первый корпус и пошли к детскому. Девушка внезапно заволновалась, сердце колотилось в грудную клетку, словно сумасшедшее, снова стало тяжело дышать, а в горле пересохло. Джоанна пожалела, что не взяла с собой воду, чтобы иметь возможность хоть немного прийти в себя. Но ведь она даже не предполагала такую странную реакцию на предстоящую встречу. Девушка сильнее сжала руку Кристиана, чувствуя, как ладони становились гадко-влажными. Они приближались к фонтану, бассейн которого, видимо, стал любимым местом отдыха маленькой семьи из Франции. Молодая женщина и девочка вновь сидели на каменном борту, в тени растущих неподалёку клёнов, и под шум воды тихо о чём-то беседовали, склонясь друг к другу. Тут же стояла коляска, от чего Джоанне стало не по себе — наверное, малышке стало тяжело ходить самостоятельно. Девушка стиснула зубы, чтобы хоть как-то облегчить боль в душе. Они подошли совсем близко, когда женщина подняла глаза и улыбнулась. — Добрый день, мистер Рокье. Здравствуйте, мисс МакКормик. Маленькая Карин слабым голосом повторила за матерью приветствие. Джоанна села рядом с девочкой и обняла ту за плечи, выразительно взглянув на её мать. — Как ты себя чувствуешь? — она спрашивала Карин, но обращалась к женщине. Девочка молчала, уткнувшись в руку Джоанны. — Ничего, только ещё очень слаба. Рады, что нам разрешили выходить на прогулки, иначе в четырёх стенах можно сойти с ума. — Мы принесли тебе подарки, Карин, — тихо сказал Кристиан и тронул малышку за плечо. Та, приободрившись, потянулась к нему. Парень поставил перед ней пакет, и Карин, выпустив руку Джоанны, с любопытством «нырнула» за презентами. — Вот это да! — восторженно протянула она, извлекая нарядную куклу и несколько книг. — Ты же хотела выучить английский? — уточнила Джоанна и, дождавшись утвердительного ответа, продолжила: — Поэтому мы решили подарить тебе книги, по которым учатся читать дети в Америке. Ты — умная девочка, Карин, у тебя обязательно получится. — Спасибо! — Девчушка одарила благодарным взглядом и Джоанну, и Кристиана. Она бережно поглаживала маленькой ладошкой яркие обложки книг и лёгкую ткань платья куклы. — Не стоило беспокоиться и тратиться на нас, — начала было женщина, но Джоанна жестом остановила её. — Это — от чистого сердца, миссис Вьен. Карин, сама того не подозревая, очень помогла мне. И если я скажу, что обязана ей жизнью, наверное, не слукавлю совершенно. Если бы не рассказ о вашей дочери, я, возможно, сдалась. — Нельзя сдаваться, — вдруг твёрдо констатировала Карин, отвлекшись от подарков. — Ты права! — От избытка чувств Джоанна прижала девочку к себе и поцеловала в макушку, закрытую лёгкой банданой бежевого цвета. — И ты борись. Самое страшное у нас уже позади. Впереди возвращение в Париж и долгая счастливая жизнь. — Не переживайте, мисс, я сильная. И вернусь домой уже здоровой, как вы. — Обязательно! — Нам осталось два блока иммунотерапии, — сказала женщина, с нежностью глядя на свою сильную духом дочь. — Верьте в лучшее! — Джоанна пожала ей руку и встала. — Извините, нас ждут. Встретимся в Париже? — С удовольствием! — улыбнулась миссис Вьен. — Ещё раз спасибо за сюрприз. — Обязательно позвоните, когда вернётесь, — попросил Кристиан. — Непременно. Снова взявшись за руки, молодые люди поспешили к машине. Джоанна улыбалась — Карин заряжала энергией, не давала унывать. В этой маленькой, хрупкой девочке таились такая сила духа, смелость и отвага, что мог позавидовать любой взрослый.