***
Гарри находился в восторге от предстоящего праздника. Они с Сириусом украшали ёлку (совсем по-маггловски) и мальчик сидел на плечах у крестного. Ему уже одиннадцать, казалось бы, пора вырасти, но раз Сириус не жаловался, значит можно. Вальбурга укоризненно качала головой: она просто надеялась, что когда Гарри вырастет, то не залезет вместе с Сириусом ей на шею. Всё таки, какими бы богатыми они не были, деньги-то не безграничны. — Нет, Бродяга, не оранжевый! Розовый! — с негодованием произнёс мальчик. Что у них в доме вообще делали оранжевые шарики? — Розового слишком много, Гарри. Лучше оранжевый! — Оранжевый — некрасивый! Не хочешь розовый, тогда давай синий! — мужчина вздохнул, но поменял шарик на синий.***
Когда Гарри пошёл спать, то Сириус снова подошёл к ёлке. Ель была сине-розовая, самого дерева было почти не видно за грудой этих шариков. Выглядело это не так уж и ужасно, но чертовски задевало самолюбие Сириуса. — Кричер! — крикнул мужчина и домовик появился рядом, уже с коробкой шариков. Он знал, что это случиться, и подготовился заранее. Сириус похвалил эльфа и принялся за «усовершенствование» ёлки. Он снял розовые шарики (не все, где-то половину), а на их место нацепил оранжевых (в основном) и серебряных. Осмотрев ёлку, он довольно кивнул и тоже ушёл спать.***
Утром, когда Сириус ещё не проснулся, Гарри подошёл к ёлке и осмотрел её. Мальчик сразу заметил новые шарики и покачал головой. Каждый год одно и то же, это уже стало традицией. — Кричер! — произнёс Гарри и домовик сразу же появился возле ёлки, с той же коробкой шариков. — Отлично, ты молодец. Поможешь мне снять это безобразие, которое навешал Сириус? — Гарри решил снять только оранжевые и заменить их на розовые. Он каждый раз снимал только оранжевые, это было что-то вроде мирного договора. В первые года совместного рождества они часто спорили на этот счёт. Гарри обижался на Сириуса, а потом снимал все шарики и вешал обратно свои цвета. Позже они пришли к компромиссу, но привычка менять игрушки друг другу назло осталась.***
Гарри восемь, Сириусу двадцать девять, а Вальбурге кажется, что им обоим не дать больше трёх. Ведут себя как дети! Они уже третий день друг с другом не разговаривают и женщине кажется, что она скоро сойдёт с ума. Они ведь приходят ей жаловаться! — Сириус, чёрт тебя побери, просто померитесь и дайте мне ещё пожить! — Я не собираюсь извиняться, я не виноват. Он разбил все оранжевые шарики, чтобы не дать мне повесить их на ёлку! Разбил! А это цвет моего факультета! Или вот: — Гарри, пожалуйста, извинись перед Сириусом. Более того, ты поступил неразумно, разбивая шарики, ты мог пораниться и… — Вальбурга не смогла договорить, потому что глаза её внука окутались влагой, а нижняя губа подозрительно подрагивала. — Ты на его стороне?! Бабушка, ты что меня ПРЕДАЛА? Вальбурга тогда тоже впала в немилость маленького Гарри, теперь он разговаривал только с Кричером. К счастью, она сразу извинилась, увидев бедного домовика, но он и Сириус продолжали жаловаться на друг друга. В один момент, когда они снова поссорились, терпение Вальбурги лопнуло. Она созвала совет. Кричер сидел на кресле и всё ещё не мог отойти от того дня, когда Гарри ходил всё время за ним и заставлял общаться, поэтому нервно поглядывал на маленького Блэка. Сириус и Гарри сидели на одном диване, но по разные стороны, дабы показать как сильно они обижены. В другом кресле сидела сама Вальбурга и пила чёрный кофе. — Давайте поговорим о этой ситуации, вашей ссоре. — Не о чём тут говорить! — вспылил Сириус и хотел подняться, дабы покинуть комнату, но женщина осадила его холодным взглядом и он плюхнулся на место, показушно скрестив руки на груди. — В чём причина того, что вы поссорились? — продолжила Вальбурга, словно не знала почему. — Причина в том, что Сириус — глупец! — теперь уже вспылил Гарри, злясь на бабушку, которая заставляла его сидеть тут, вместо того, чтобы погулять на улице. Крестный хотел что-то сказать, но Вальбурга не дала ему произнести ни слова. Ситуация начала приобретать неожиданный поворот, раз они перешли на личные оскорбления, а женщина забавлялась. — С чего ты взял, что Сириус глупый? — Ты всегда так говоришь! — ну тут не с чем поспорить. — Он просто взял и разбил мои любимые оранжевые шарики! — пошёл в атаку Сириус, гневно сверкая глазами. — Ты поступил нечестно! — Это ты поступил нечестно! Ты развесил эти шарики на ёлку, пока я спал! И специально развесил у самого верха, чтобы я не смог достать! Это коварно! — Но ты не хотел вешать другие игрушки, кроме розовых и синих! Разве это честно, чтобы ёлка была украшена только теми цветами, которые тебе нравятся?! — на это у Гарри не было аргументов, поэтому он хлюпнул носом. — Честно! Потому что баба всегда вешает мои любимые игрушки! Не оранжевые! — Что скажет на это наша третья сторона — домовик? — внезапно спросила Вальбурга, а Кричер лишь кивнул, подтверждая слова Гарри. — Но я хочу оранжевые шарики! — продолжил спорить Сириус, не обращая внимания на Вальбургу и домовика. — Я их люблю! — Я с тобой больше никогда не буду разговаривать! Мы больше не друзья! — и, расплакавшись, убежал. Сириус, казалось, тоже хотел расплакаться, но ему не позволяла гордость. Он посмотрел на матушку, глазами полными отчаяния и глубоко вздохнул. — Он меня ненавидит. — Он тебя ненавидит, — согласилась Вальбурга и Сириус убежал к себе в комнату.***
Они дулись друг на друга ещё до Рождества. У обоих были абсолютно красные глаза и обе стороны этого спора не разговаривали ровно ни с кем. В конце концов, оставался всего день до праздника, Гарри подошёл и обнял Сириуса, а тот обнял его в ответ. Не долго думая, они решили украсить ёлку ещё одним цветом игрушек (кроме оранжевых). В тот раз он добавил красные. И так каждый год они добавляли один цвет, который хотел Сириус.***
— Гарри, вот скажи мне, почему ты так не любишь оранжевый? — спросила Вальбурга, за день до Рождества. Гарри подумал, подумал и сделал своё решение: «Некрасивый». — Вот ты любишь мандарины? — Люблю, — согласился юный волшебник, кидая в рот одну дольку этой самой мандаринки. — А они же оранжевые, — резонно заметила женщина, а Гарри, опомнившись, отложил мандарин в сторону. — Не люблю, — грустно произнес мальчик, смотря на несъеденную дольку. Вальбурга и не поняла, что натворила: теперь, каждый раз, когда Гарри видел мандарин, то грустно поджимал губы, но не ел. Принципы.***
Праздновали они впятером: Ремус, Сириус, Гарри, Вальбурга и Кричер. Гарри радостно распаковывал подарки: Сириус подарил ему новую метлу (Бродяга, я тебя обожаю!); Ремус подарил ему тёплый шарф и носки, на них был снитч, который двигался и светился ночью (Лунатик, это так мило, спасибо!); Вальбурга, как и обещала, пять книг по Трансфигурация (Ба, ну почему оранжевая обложка?) и амулет-браслет, который сжимался на руке, если в твоей еде/напитках зелье (ты становишься параноиком, но я тебя люблю, спасибо). Гарри очень смеялся, когда увидел, что ему прислал Драко: это была подушка, в виде мозгов. Так же там было письмо с пожеланиями к Рождеству, а ещё угроза (обещание), что скоро приедет. Мисс Макгонагалл прислала письмо, в котором сказала, что сможет приехать после двух дней Рождества. Так же был ещё один подарок, очень странный. — Бродяга, что это? — произнёс Гарри, доставая что-то прозрачное. — Ухты-пухты, — Сириус удивленно посмотрел на подарок. — Это же наша мантия невидимка, которую мы отдали… — Дамблдору, — закончил за него Люпин. Вальбурга как-то нервно вздохнула. — Не трогай её пока, пожалуйста. Давай завтра проверим, всё ли с ней в порядке, а потом будешь пользоваться? — Гарри кивнул и все сделали вид, что благополучно забыли. Сам Эридан подарил бабушке серьги с синим камушком, которые выторговал у кого-то в маггловском магазине, Сириусу постеры с его любимыми фильмами, Ремусу шоколад и свитер с оленями, а Кричеру… А что Кричеру? Ему нельзя было давать вещи, поэтому лучшее, что мог сделать Гарри: не доставать его. Зато он подарил домовику свой рисунок.***
— Удивительно, что мантия безопасная, — тревожно произнесла Вальбурга, когда мальчик уже спал. Она сидела в кресле, а напротив неё Сириус с Ремусом, у всех в руках по стакану виски. Рождество прошло и она, как и было обещано, проверила мантию на всякие заклинания, но ничего не нашла. — Может он просто решил отдать Гарри мантию? Просто так? Посчитал правильным, ведь это была реликвия Поттеров? — тем не менее, предполагал Сириус неуверенно. За столько лет после Азкабана они слишком много раз вели разговоры на эту тему. Он уже не мог верить, что Альбус — добрый дедушка, даже если хотел. — Не думаю, что он будет делать что-то просто так. Я недавно спрашивала Гарри о школе, и он говорил, что Дамблдор часто вызывал его поговорить про учебу. — Про учебу? — недоуменно спросил Ремус. Их, конечно, тоже часто вызывали к директору, но там они говорили исключительно о своём поведении. — Верно. Рассказывал про родителей, спрашивал про меня и Сириуса, про друзей, особенно про Малфоя, заливался соловьём о смелости, о пророчестве, — женщина зло цокнула языком. — Может он думает, что Волдеморт вернулся? — выдвинул своё предложение Лунатик. Эта тема была болезненной для Вальбурги: она, как и Сириус, считала, что Волдеморт убил Регулуса. — Он не сможет, — резко отрезал Сириус. Да, он скорее сам пришибет Дамблдора, чем позволит использовать своего крестника в подобных идеях. — Не думаю, что он отступится. Ну ничего, Дамблдор не сможет действовать на Гарри через нас, не добраться ему до Блэков, а Малфои наверняка на своего понавесили всяких амулетов, так что и Драко не будет давить на Гарри, если у нашего директора недостаточные ораторские способности. — Не думаю, что он сможет подкупить племянника. Драко слишком дорожит дружбой с Гарри, а предложить ему нечего. Тем более, Драко ещё ребенок. — Тем не менее, — Ремус сделал глоток виски. Он сам уже давно не верил в Дамблдора, ещё в то время, когда Сириуса только посадили. Он подавал заявки на то, что крестный не может навредить своему крестнику, иначе получит огромный откат, но никто не рассматривал это всерьёз: кто такой Ремус Люпин? Опасное существо, которое превращается в животное каждое полнолуние. Ни денег, ни имени. Они, наверное, даже не читали, но другой вопрос: почему никак не пытался на это повлиять Дамблдор? Он ведь сам прекрасно знал, что это не Сириус, но ничего не предпринимал. — Если у Гарри появились другие друзья, то он может повлиять через них. — Верно, но Гарри подружился только с одним мальчишкой: Роном Уизли. — Вальбурга скривилась. Не любила она этих Уизли, что поделать? — Но он никогда не садится с ним на лекции, общаются только в свободное время. Он говорил директору, что не завёл никаких друзей, но всё равно нельзя исключать этот вариант. — Утро вечера мудренее, — сказал Сириус и сделал глоток. — Я пойду спать. Всё равно, мы не сможем предугадать что задумал Дамблдор. Единственный выход: это ждать. Было бы хорошо, если бы кто-то присматривал за Гарри в школе, но… Нужно попросить его, чтобы он присылал нам письмо каждый день. Или хотя-бы каждые три дня. На этой ноте все и разошлись.