Нити потерянной ярости

Прошло несколько дней. В камеру зашли фут и Шредер. Робот поднял Рафаэля и привязал за те-же цепи. Бунтарь не знает что его ждёт, но когда в рот запихали кляп, стало понятно что пытка будет жестче чем обычно. Саки подошел к Рафу и выдвинул лезвия текко каги. Глава фут молча ведёт самым кончиком оружия от плеча до кисти, оставляя лёгкий след.        — Я сделаю из тебя чучело, если не скажешь где ваше логово. Рафаэль закрыл глаза, он не желает ничего рассказывать. Саки сделал глубокий надрез на руке и содрал приличный слой кожи с мясом. Мучительный крик заглушает кляп, а слезы впитывает маска, делая её мокрой. Шредер начал медленно проводить лезвием по ноге Рафаэля, заставляя того дрожать от страха и глотать слюну. Ороку вскоре убрал оружие вовсе и передал его футу. Саки плавным движением ведёт кончиками пальцев по шее Рафа; пальцы нежно и также легко катятся по плечу и вскоре достигли бедра. Рафаэлю очень страшно и хочется спрятаться, а лучше проснуться и оказаться дома. Горячее и неравномерное дыхание вводят Шредера в заблуждение. Он знает что Рафаэль напуган, но достаточно ли. Саки вонзил нож Рафу в бедро, бунтарь чувствует как остырье коснулось кости, а после Шредер начинает прокручивать нож и при этом смотреть Рафу в глаза. Ороку резко убрал нож и не принужденно встает сзади Рафаэля, он взял его хвостик в руку, причинив небольшую боль, а после отрезает его. Стон вновь перекрывает кляп, но вот слезы уже невольно текут по щекам. Ноги становятся ванными, в глазах слегка темнеет. Саки взял загнутый под сорок градусов нож и начал медленно отдирать пластрон от кожи, начиная со шрама, который Раф получил ещё в детстве. Крики Рафаэля еле слышны, но его страх и боль описать словами невозможно. Пластрон по маленькому кусочку, с противным хрустом отламывается и падает под ноги. Саки остановился, когда оголил часть правой груди. Шредер убрал нож и плавно снял с бунтаря маску. Страх… всё что сейчас испытывает саеносец. Это чувство перекрывает всё: боль, злобу, голод и многое другое. Рафа бьёт крупная дрожь, судорожное дыхание и холодный пот говорили о его усталости… так страшно как сейчас, ему не было ещё никогда в этой жизни. Ороку надавил мученику на плечо. Под тяжестью оно вывернулось в обратную сторону, но Рафаэль больше не кричит и даже не стонет… он хочет умереть. Он боится раскрыть тайну местоположения их дома… он боится не за себя, а за братьев и отца… за них он готов отдать жизнь. Шредер с ухмылкой на лице, снял кляп и поднял голову пленника за подбородок.        — Почему же ты не улыбаешься? — Саки взял нож, кончик поместил у уголка губ, чуть продвинув его в рот. — Скажешь что-нибудь? Саки не дождался ответа и разрезал щеку. Раф резко отпустил голову; кровь стекает на холодный пол и звук тихим эхом разносится по камере. Сильную дрожь не мог не заметить даже фут, что стоит у выхода. Шредер ударил Рафа в живот, но бунтарь лишь дрожит и судорожно дышит. Ороку взял у футовца средней длинны палку, один конец которой расколен до красна.        — Умоляю… не надо… пожалуйста… Шредер немного удивился неожиданной просьбе врага, но разве можно оставить игрушку. Он прислонил горячий конец палки в ране и с удовольствием слушает полу-крик, полу-стон Рафа. Шредер продолжал процедуру пока бунтарь не потерял сознание.

************

Леонардо, Микеланджело и Донателло собрались в додзе по просьбе отца.        — Сыновья, я принял решение… Это очень тяжело, но вы должны понять что Рафаэля не вернуть. Мы прекратим поиски. Братья раскрыв рты смотрят на опечаленного отца и не верят тому что только что слышали.        — Но, учитель… Раф может быть ранен и…        — Лео, учитель прав. Мы искали его везде, даже за пределами города.        — Но, Дон? — Микеланджело взял из-за пояса сай брата. — Мы нашли его в городе, также как и че-фон…        — Довольно! Мы не будем искать вашего брата… Вы больше не выйдете за пределы логова. Братья опустили головы, никто из них не хочет бросать брата, но…        — Хай, сенсей. — Черепахи поклонились и разошлись по комнатам.