-1-
..мы с тобою история о том как можно не/любить
Женя — конечно же — не расстается с Олегом: ни тогда, когда он впервые замахивается на нее, ни тогда, когда впервые дерется с Максимом. Дракой назвать случившееся сложно, но в воображении Майер успешно получается. Анисимов на удары будто бы не отвечает, сдается на волю агрессию Олега. Или признается свою неправоту. Женя, честно, не понимает. В тот вечер ей было не до этого. Она накинула пальто на голые плечи и выскочила на улицу. Точно знает, что громко и неразборчиво кричала, вклинилась между своим парнем и другом, пытаясь остановить. У нее, вроде бы, получилось — или это иссяк запас агрессии Олега? Максим отпихнул тогда парня подруги, сплевывая кровь на промокший от дождя асфальт. Женя, как полагается хорошим девочкам, кинула осуждающий взгляд на своего парня через плечо и деланно покачала головой, ради всеобщего приличия. Максим поддался на провокацию, когда подруга детства схватила его под руку и потащила в сторону ее квартиры. Ему, если честно, было плевать. — Я съебусь от сюда при первой же возможности, — шипит Анисимов, когда Женя в свете дворового фонаря в окне на кухне, прикладывает только что отковырённый из холодильника лед к гематоме парня под губой. Женя его понимает. Женя молчит, делая вид, что вся озадачена только планом по спасению его физиономии. — На первом же, блять, корабле, — Свобода тянется к зажигалке, но Майер пресекает, по руке бьет ощутимо и голову парня к себе поворачивает резко. Максим много — почти поэтично — матерится; курит и слоняется по городу — ему тесно. Свобода думает, что тесно ему только в данных обстоятельствах: районе обшарпанном, в однушке с большой (но, блин, хотя бы дружной!) семьей, в школе, где его как будто бы никто не понимает. Женя старается смотреться на проблемы глобальнее — учебники по философии, которые она с жадностью читает, ее этому учат. Она как будто бы понимает, что Максим у будет тесно везде, где есть он сам. Но признавать этого она, конечно же, не хочет. Не то чтобы говорить об этом вслух. — Поедешь со мной? — ухмыляется Максим, и Женя теряется. Руку со льдом обжигающе холодным опускает вниз, молчит. Макс, как никто другой, знает, что она решение взвешивает. Буквально видит, как она думает. — У меня другая судьба, — усмехается, разрывая зрительный контакт, — без пиратов. Максим пожимает плечами, все-таки закуривая, когда Женя к холодильнику отворачивается, чтобы сок достать. Знала бы она тогда, что пираты в ее судьбе — личности знаменательные.-2-
В квартире Жени всегда было негласное правило «не кури!», которое Максим с постоянством нарушает. Несмотря на протестантский характер пребывания дома Майер, курение Макса она не поощряла. — Жень, я дома, — непонятно зачем громко говорит Кристина, как только дверь за ней захлапывается. Майер честно не понимает зачем она это делает: сама она никогда сводной сестре не отвечает. — Мы на кухне, — всегда сдается Максим, пожимая плечами в ответ на упрекающий взгляд подруги и вопрос «зачем ты это делаешь?» так и не озвученный, сигарету быстро пытается потушить о самодельную пепельницу, подхватывая кошку, которая трется об его ноги, требуя (умоляя) о ласке. Женя фыркает, замечая эту картину, треплет одной рукой волосы Максима на затылке, а другой ласково гладит кошку между ушами. Счастливая картина, пока Кристина на пороге кухни не появляется. Кристина светится. Всегда, кажется. Женя не знает, что бесит ее в сестре больше: неугасаемый оптимизм или безразличие с которым она продолжает пытаться наладить их отношения несмотря ни на что. — Кристина не виновата ни в чем, — из раза в раз говорит Максим шепотом прежде чем она появляется на пороге кухни. Куртка распахнута, шапка в руках, дебильные теплые носки с оленями и рюкзак съехал на предплечье. Зато взгляд такой, словно в этом мире трагедий не существует. Женя живет на опережение. Трагедий еще нет, но они обязательно будут. — Чай будешь? — спрашивает Макс, словно это он хозяин положения и их квартиры. Луна мурчит у него на коленях, трется об его руки сама. Подруга все еще кидает на него осуждающие взгляды. Будь ее воля она бы с Кристиной никогда не пересекалась. — Буду, — так просто отвечает, улыбаясь и стягивая с себя куртку. Словно она не на своей кухне, а в гостях у Максима. Женя закатывает глаза. Из кухни вылетает, сдерживаясь, чтобы ничего особенно грубого не сказать, спустя несколько минут милой беседы Кристины и Максима. — Жень.. — виновато говорит Кристина, провожая ее взглядом. Вину признает, но не понимает. Что она сделала? — Забей, — с видом знающего человека говорит Максим, наливая Кристине ее любимый мятный чай. Кошка давно спрыгнула с ног его, лениво за хозяйкой удалилась в комнату, словно нехотя. Кристина их младше всего на два года. Но иногда Максу кажется, что она такой ребенок наивный, верящий в чудо. — Я, — взгляд опускает, кружку к себе притягивает ближе на столе, — да я просто ее не понимаю, — психует. — Мне тоже не нравится все, что происходит, но я с этим мирюсь, а Женя ни о ком кроме себя не думает. Максим ее понять может. И истину где-то между ними. Поэтому он просто кивает поддерживающе, слегка приобнимая одной рукой. Он рядом с Кристиной редко кого-то видит в школе. На переменах она чаще всего одна. Хотя это и кажется странным. Максим может назвать ее славной девчонкой. Добрая, улыбчивая. Наблюдает за ней пару дней, просто чтобы понять: что не так — понимает — она сама к себе не подпускает. Но за Женей, которая не обращает на нее никакого внимания, продолжает таскаться и пытаться наладить контакт. Неожиданно тогда Макс узнает, что Майер не так уж и безразлична судьба сводной сестрицы. Однажды, поймав его заинтересованный взгляд на Кристине на перемене, она раздраженно, но пояснила: — Ей тоже тяжело. У нее роман или что-то типа того с парнем из родного города. — Почему ты ей не помогаешь? — по-глупости спросил тогда Максим. С того момента все и началось. — Потому что это ее отец притащил ее сюда, не подумав о чувствах ни ее, ни моих. И моя мать на это согласилась, — раздраженно ответила. — А мать ее..? — Нет матери. И моя решила восполнить эту несправедливость, видимо, — скидывая учебники по истории искусств в сумку с подоконника, продолжала объяснять Женя. — Ты мать к ней ревнуешь? — неожиданно предположил друг. Совсем уж нелепость. — Нет, — Майер посмотрела прямо в глаза. — Просто злюсь, что она не отпустила меня с отцом. Только спустя годы Женя узнала, что это отец не хотел забирать ее с собой. Тогда идеализированный образ папы подливал огня в разгорающуюся ненависть к матери, ее новому мужу и его дочери. — Когда-нибудь она свыкнется — не очень-то уверенно говорит Максим в попытке поддержать Кристину. — Хочется в это верить, — усмехнулась тогда девчонка. Макс все же за подругой в ее комнату пошел. Поговорить, помолчать рядом, оказывая негласную поддержку, но выражая свою позицию — все в стиле пацифического духа натуры Максима. — Ты чей друг? — набросилась на него Женя, как только он в комнату зашел. Разъяренная с кошкой на руках, которая ей все флюиды спокойствия свои передать пыталась, кажется. — Твой, Жень, — просто ответил. — Но ты ведешь себя неадекватно. Кристина ни в чем не виновата. Макс почему-то думает, что это окажется достаточно убедительным аргументом. Но на самом деле он тогда ходит по тонкому льду — Женя быстро закипает. — Тогда и иди к ней, — шипит, как раненная кошка, выталкивая его за дверь своей комнаты со всей силы и захлапывая дверь прямо перед его лицом. — Жень, это просто смешно, — кричит Максим, ручку дергает, но дверь уже не поддается. Как и убежденность Майер, что она одна страдает в этом мире. Максим поворачивается и встречается взглядом с виновато улыбающейся Кристиной в дверном проеме на кухню. Пройдет — думает. И правда проходит, но ближе к экзаменам и выпускному. С марта по май Женя держит позицию. Не общается с Максимом, не подпускает его к себе и избегает всяческой связи. — Вы с Женечкой поругались? — спрашивает бабушка Максима и он думает, что вот уменьшительно-ласкательное «Женечка» идет Майер меньше всего. — Не сошлись в идеологических ценностях, — отмахивается от надоедливой темы дома Анисимов. Несмотря на вспыльчивый характер девушки в его доме она нравилась всем: бабушке, маме с отцом, младшей сестре. Последней больше всего. Поэтому она разрыв дружеского тандема переживает больнее всего. Ей только десять исполнилось в апреле — в самом разгаре ссоры. Поэтому Максим считал своим долгом вправить Жене мозги, чтобы она сестру его не забыла поздравить. После пятого урока он ее выловил в коридоре пустом, больно за руку хватая. — Молчи и не вырывайся, — грубо сказал, хотя Майер не особенное сопротивление оказывала. — Не будь сукой и поздравь мою сестру с праздником. Она тебя за что-то любит. Максим ее отпустил также быстро как и поймал. Женя ничего ему не ответила, пролетая мимо него. — Ма-аа-кс, — услышал парень у выхода из школы, когда сестра к нему неслась счастливая, показывая браслет на руке. — Смотри, что мне Женя подарила! — гордо тогда так сказала. Парень что-то ответил, в макушку поцеловал и поинтересовался. — Когда..? — пытаясь понять, когда успела такой подарок дорогой купить. Он-то имел в виду: поздравить открыткой и шоколадкой, обнять там и все в этом духе. А эта дура все неправильно поняла и наверняка свой дорогущий браслет с руки стянула. Испугалась? — Еще перед первым уроком. Раньше, чем он с ней поговорил. Тогда они могли бы помириться, наверное, но этого не произошло.это не жизнь падает в бездну — это ты просто устал «…» не вини в своих бедах других — тебе просто надо отвлечься
Мама Жени Максима не так сильно любила, как семья Анисимовых Майер. Она как будто бы выдохнула, считая, что это парень на нее влиял неблагоприятно. Но быстро поняла, что напротив, он ее сдерживал. Поведение дочери стало невыносимее, когда она с другом поругалась. Муж честно пытался наладить отношения с неродной дочерью. Но сталкивался с сарказмом, стеной непонимания и откровенной грубостью. — Мне плевать на семейство Кошелевых, — саркастично отвечала Майер на любые попытки сблизиться и провести время всей семьей. — Я к нему точно не принадлежу. Новый муж матери честно пытался не реагировать. — Оставь ее, — просит его жена. Катарсис происходит, когда Женя накануне экзаменов перестает выходить из своей комнаты. Счет идет уже на дни и Жениной маме просто страшно за состояние дочери. — Может быть уже выломаем дверь? — предлагает отец семейства, когда они в очередной раз собираюсь возле злополучной двери. Может она умерла уже? — так думать нельзя, особенно о ребенке любимой женщины, но это мысль определенно приносит облегчение. — Все еще не вышла? — обеспокоенно спрашивает Кристина, заходя домой. У нее за спиной раздражающий ее отца Максим: таскается за дочкой. — Нет, — по голосу мамы Жени слышно, что у нее сил не осталось даже на бездействие. — Вы меня простите, — тихо говорит в комнате своей прячась. Муж ее обеспокоенным взглядом провожает. — Если я ее оттуда достану, — у отца Кристины с Максимом одна ассоциация с дворовым котом: слова тянется с хитрецой, щурится так противненько — отпустите Крис со мной на свидание? Папа Кристины на дочь взгляд переводит: старается эмоции скрыть — но он-то видит «ну, пожалуйста, пап». Обычно он более избирателен к парням, которые пытаются за его дочкой ухаживать, но все понимают, что если кто ненавистную девчонку из комнаты вытащит, то только он. — Испытай удачу, — раздраженно говорит, губы поджимая, и проходя в комнату за женой. Готов поспорить, что тихое «ес» Кристинино слышит. Максим закатывает глаза. Получится у него, конечно. Что тут думать. — Открывай, — слегка постукивая костяшками по двери, говорит Максим. — Хватит играться в принцессу заточенную в замке. Женя не открывает. — Принца точно не будет. — Максим пытается уловить за дверью хотя бы шорох. Что если действительно что-то случилось? — На драконов я тоже не согласна, — слышит саркастичный голос когда-то подруги за стеной. — Проваливай, Макс. Грубо. Наверное, честно, в понимании Жени Майер, конечно. У Жени сдают нервы в моменте. Она закрывается в комнате, ревет, как загнанный в тупик зверь. Ничего не получается. И рядом никого. Ей кажется, что всем плевать. На первый день никто и правда не замечает. Женя начинает считать часы, проведенные в собственном заточении. Она отчаянно пытается понять, что и кому она хочет доказать. Знает, что на самом деле ей важно признание, что хотя бы кому-то она в этом мире небезразлична, но она эти мысли внутри себя не принимает. Она тут ради великих целей — мать поймет как ее дочь страдает и отпустит к отцу. Когда она слышит голос Максима она не может сдержаться. Прикусывает себе язык и заклинает молчать. — Жень, не глупи, — на распев произносит Максим, почти-что-весело, стуча по двери с той стороны. Майер притихает, не дышит, не моргает, смотрит ровно в стену и ни звука не произносит. — Выходи. Женя головой мотает. Максим не видит, но знает. — Выходи, — ручка двери дергается неприятно, чего глядишь и слетит, как последние нервы Жени. — Не выйдешь сама, я зайду. Женя усмехается про себя — попробуй. Максим долго не думает. Стягивает с себя джинсовку, рукава рубашки закатывает и на балкон пробирается родительский под вопросительные взгляды всей семьи. Выглядывает — окно в ее комнату открыто, второй этаж — не выпихнет же она его из окна. Не выпихнет же? Макс палец к губам прикладывает, чтобы все молчали и не спугнули Женю — чтобы она не догадалась. Знаком показывает Кристине идти к двери. Она все быстро понимает. Ручку яростно тянет из стороны в сторону. Рукой по двери бьет громко. Пускай Женя думает, что они дверь сломать пытаются. Парень аккуратно и тихо перебирается к перекладине — вниз смотрит — лететь далеко будет, на самом деле — но есть шанс зацепиться за яблоню, что прямо под окном Майер растет. И как можно быть такой злой на мир, если смотреть на такую красоту каждый день. Выдыхает. Медлить нельзя. Женя сама напросилась. Быстро ногу перебрасывает и зацепившись за выступ на стене неровной в комнату неожиданно через окно впрыгивает. — Ты меня обманул! — Макс не понимает она больше напугана или разъярена. Нельзя же одновременно быть и напуганной и разъяренной. Или можно? Кошка пугается, подпрыгивая на кровати смешно. Невольная заложница вместе с хозяйкой. — Ты меня вынудила, Жень, — усмехается по-доброму, как будто бы они все еще друзья. И девушка сдается. Улыбается сквозь непроизвольные слезы, что катятся. — Я такая идиотка, — шепчет. Максим согласен. Идиотку больше найти трудно — но он ее своей близкой подругой все еще считает. Он так скучал. — Иди сюда, — тянется к ней, обнимая крепко и не собираясь из объятий выпускать. Женя утыкается носом в шею, глаза прикрывает. Ей так хорошо. — Меня Олег бросил, — усмехается, словно это самая смешная шутка. — Я знаю, — в ответ улыбается Максим. — Откуда? — Женя слегка отодвигается, глаза в глаза. Они же с Олегом договорились никому до выпускного не рассказывать. — Терновой всем растрепал, — только сейчас Майер замечает ссадину на лице друга. Аккуратно по синяку возле скулы проводит. — Ты с ним подрался? — спрашивает. — Как же твой пацифизм? — иронично замечает. — Честь подруги важнее, — не очень-то весело замечает Максим. Женя тянется к нему, целует чуть выше синяка в скулу. — Спасибо. Макс думает, что никогда не расскажет ей о свидании с Кристиной. Это будет начало конца.-3-
Женя сама все узнает. Случайно. Бывшая девушка Максима Софа случайно говорит при случайных обстоятельствах, которые никогда не должны были бы произойти, если бы не глупые случайности. Женя с Софой не дружит — уважительно относится, да. Приобнимает при встречи на вечеринках, салютирует бокалом, фотографируется вместе — но не дружит. Точно нет. Поэтому те события были чередой случайности. Во всяком случае спустя время убеждает себя Майер. И важно даже не то как узнает Женя; важно не то, что она узнает, а то что она понимает — одна она оставаться не хочет. Поэтому она молчит: не реагирует, не лезет, больше не спрашивает иронично Максима с кем же он бегает на свидания в этот раз, старается не смотреть на Кристину даже, не то чтобы пересекаться. Женя терпит. — Жень, тут такое дело, — Майер думает это конец. Она не сдержится, если он признается, что он вместе с Кристиной. Терпеть тайный роман у нее за спиной, разыгрывая внутреннюю драму у нее получается. Но если все станет явно — она не сможет. Не сдержится и все. — Не говори, — просит отчаянно. Макс молчит. Макс знает, что она знает. Но дело-то не в этом. В мире Жени Майер у других людей нет чувств. — Ладно, — кивает. — Как скажешь. Женя не может молчать, когда Кристина ревет второй день за стенкой: не громко так страдает, но Майер слышит и не может игнорировать. Приходит в комнату сводной сестры с чаем мятным в руках. Кошка уже в комнате Кристины, позволяет себя обнимать и нежно гладить в перерывах между истериками. — Он мудак, — сразу в бездну падает, даже без разбега. Кристину ее появление удивляет. Она слезы быстро вытирает краем своей любимой объемной толстовки с принтом гриффиндора. Ну что за детство. — Я.. — хочет оправдаться Кристина, но замолкает. — Не важно, — морщиться Женя. Чужие драмы утомительнее своих. Чашку протягивает сестре, на край кровати гигантской присаживаясь. Никогда не замечала, что у нее тяга к большим вещам. — На каком факультете я бы была? — еще раз скользнув взглядом по толстовке Кристины, спрашивает. Кошелева не сразу понимает о чем ее сестра. — На Когтевране, я думаю — предполагает. — Всегда думала, что мое место на Слизерине, — усмехнулась девушка. — Нет, — не соглашается Кристина. — Ты больше умная, чем хитрая. — А Макса ты бы куда определила? — На Хаффелпаф, конечно, — Женя усмехнулась представляя своего друга на факультете добрых и наивных. — Он очень добрый. — Поэтому ты тут ревешь второй день? — иронично спрашивает Майер. — Это не из-за него — наивно пытается оправдаться Кристина. — Чье уж место на Хаффелпафе, так это твое, Кошелева, — беззлобно усмехается сводная сестрица. — Возможно, — пожимает плечами Крис. — Но мне нравится думать, что я храбрая. Жене нравится думать, что она не проснется. — Ты храбрая, — поднимаясь с кровати сестры, говорит Майер. — А Свобода мудак. Вот уж кто заслужил быть на Слизерине, — говорит уже выходя из комнаты. Возможно, это был их самый долгий разговор за почти полтора года под одной крышей.-4-
Женя надеется, что Максим ничего не испортит — ни на их выпускном. Она проходит все стадии принятия, пытаясь его безрезультатно найти. Олег снова суетится рядом. Зачем-то Женя приняла его приглашение на выпускной — видимо, устала ждать хоть чего-то от Максима. Ни он, ни Кристина не говорили, но Майер поняла — если у них и были отношения, то они расстались. И оба погрузились в личные страдания. Женя не понимала чего она боится больше, что они в результате сойдутся или что это был их финал. Она вдруг поняла, что оба варианта ее не устраивали. Но вернуть все назад — она уже не могла. Отсутствие интереса Максима к Кристине — ее устраивало. Да даже их тайные отношения ее устраивали. Но их общая история приводила ее в состояние исступление. Их разрыв — был точкой невозврата. Обыкновенная интрижка в настоящем времени — ничего — по сравнению с разрывом в прошлом. Когда Женя уже смиряется, танцует второй медляк с Олегом, стараясь держаться подальше от вина, появляется Максим. Лукаво смотрит, оперевшись на стену около диджейского пульта, болтает расслабленно с кем-то из одноклассников. Женя понимает, что это конец, когда она Олега бросает на половине песни, разрывая объятья. «Прости» бросает через плечо. — Пойдем, — ловко ловит ее за руку Максим у выхода из спортивного зала. Макс зовет и Женя сразу идет — простая истина. — Почему мы тут? — спрашивает Майер, когда друг ее вытаскивает на стадион за школу. На каблуках на траве неудобно и неустойчиво. Уже вечер давно и темно, одинокий фонарь на другом конце стадиона и свет от школы. И прохладно в красивом платье с открытыми плечами. — Чтобы твой парень меня не отпиздил, Жень, — усмехается Максим. — Мы не сошлись, — зачем-то поясняет Майер. В последнее время они так редко общались, что она даже не успела сказать Максу, что пойдет на выпускной с Олегом. — Мне все-равно, — пожимает плечами друг, притягивает за талию к себе и начинает танцевать под отголоски звуков из спортивного зала. — Красивая песня, — говорит. Максим ведет в танце хорошо. Нежно за талию придерживает, большим пальцем очерчивая только ему видимые линии на руке Жени, которую он в своей держит. Мелодии слегка подпевает. — Я написал, — самодовольно замечает, реакции подруги ожидая. — Ты шутишь? — останавливается Женя, отодвигается, чтобы в лицо заглянуть и понять серьезно он или нет. — Нет, песня моя, — все еще самодовольно усмехается друг. — И почему мы тут? — не понимает Женя, разворачивается и тянет за руку к зданию. — Пошли будешь купаться в лучах славы, — иронизирует. — Я ее продал, так что фактически она не принадлежит мне, — обратно разворачивает к себе подругу. Женя слегка пошатнулась от неустойчивой платформы. — Ты идиот, — нагибаясь, чтобы стянуть неудобную обувь, замечает. — Эта песня могла бы стать замечательным началом твоей карьеры. — Ага, — безразлично замечает Максим и притягивает опять за талию к себе подругу, чтобы продолжить танец. — Я почему-то думал, что мы просто порадуемся, что у меня получилось написать охуенную песню, ты растрогаешься и меня поцелуешь, — иронизирует. Женя усмехается. — Тогда не стоило продавать песню, это бы произвело на меня больший эффект, — поддается Майер, расслабляясь в их пародии на танец — на самом деле, они просто медленно кружатся, слегка покачиваясь. Но, возможно, это самый интимный танец, который был в жизни Жени. Это влияние Максима или алкоголя в крови? Деньги нужнее — думает, но не говорит Макс. — Тогда забей на все, что я говорил, — ухмыляется парень. Они танцуют до конца песни. И молчат. Это, наверное, важно. Прежде чем Женя берет Максима под руку и он ведет ее к выходу со школьного двора. В тот вечер они забыли ее туфли на стадионе, как и то, что им следовало бы попрощаться с одноклассниками и учителями. Когда они это поняли, то никто не захотел возвращаться, и Максим подхватил Женю на руки, пока она заливисто смеялась, уткнувшись ему в шею. — Ты это планировал? — спросила Женя, когда он притащил ее на крышу. — Может быть, — уклончиво заметил друг, открывая бутылку вина. — Ты такой романтик в душе, — усмехнулась Майер. Он выглядел симпатично, как и обстановка: ночь, луна, крыша, их выпускной. Время натворить глупости. — Я тебе не нравлюсь — препарировала. — А я тебе не нужен, — отрикошетил, наконец-то справившись со штопором. Бокалов не было — план не был идеальным, но пить вино из горла не было чем-то сумасшедшим. — Ты мне нужен, — прошептала Майер. Громко такое не говорят. — Тогда ты мне нравишься — чья же это игра? Это было начало конца.-5-
— Я тебе нужен как кто, Жень? — между поцелуями спросил Максим. — Ты мне нужен как ты, — смазано целуя в скулу, ответила. — Как причина, следствие или факт? — усмехнулся, удерживая на небольшом расстоянии — чтобы ответила прежде, чем утянула в очередной поцелуй. — Как ты, этого достаточно, — расстегивая пуговицы на рубашке, несколько раздраженно ответила. Она понимала: никто из них не хочет знать правды. — Без причин, следствий и фактов, — все-таки дотягиваясь губами до щеки Макса, иронично отметила. — А если меня вообще не существует? — все же спросил. — Тогда я тебя выдумаю, — быстро ответила, останавливаясь, честно, глаза в глаза — потому что жить без тебя не могу, — соврала? — Не смей обо мне ничего никогда писать, — строго. Снова. — Пообещай. — Обещаю, — кивает Женя. — Только ты меня поцелуй. По-це-луй, пожалуйста. Максиму на секунду кажется, что он над ней хотя бы какую-то власть имеет. Он улыбается и молчит. А потом, конечно же, целует. Так в чьих же все-таки руках власть..? — Ты такая красивая, когда несчастна, — усмехается Максим между поцелуев, стягивая с девушки ее красивое платье. Женя ничего не отвечает. Женя рано чувствует мнимую взрослость с привкусом ментоловых сигарет на языке. Максим косо ухмыляется.-6-
Макс знает, что проблем у Жени хватает. По большому счету выдуманных, но как оказывается, это не имеет никакого смысла. У неё проблемы начинаются с того, что она не может уснуть и заканчиваются тем, что не может проснуться. Это звучит даже абсурдно, поэтому Женя хохочет. Но сквозь смех Максим слышит очень громкий плач и почти животный вой. Этого достаточно, чтобы ее любить? — спрашивает. У кого?