doctor and romantic

Бэкхён постучал. Не стал вламываться, пытаясь сохранить остатки самообладания. Жалкие остатки. Потому что мужчине хотелось выбить эту дверь с ноги и накричать. Наорать так, что уши свернуться в трубочку. Но Бэкхён так никогда себя не ведёт. Только когда слишком много наваливается и он уже не может всё держать в себе. Есть это в нём. В молодости он лечился от депрессии, у него было расстройство на фоне некоторых событий в жизни и приходилось совмещать многое сразу. Ходить к психологу, пить таблетки горстями, учиться на отлично и быть прекрасным парнем в глазах других людей, которые даже и понятия не имели, в каком он дерьме варился. Бэкхён всегда всё держал в себе. Он перестал пить таблетки года два назад, даже расставание с невестой переживая без спасительных пилюль. Это было достижением. Но сейчас Бэкхён чувствовал, что совсем скоро крышняк начнёт рвать, если не уже. Он отчётливо замечает перемены. Нет никаких сил, нервы просто на пределе, всё чаще хочется кричать и злиться в полную силу, не думая о других. Все знают его как спокойного и сосредоточенного доктора Бёна, а не истеричку из прошлого. Бэкхён смотрит на Сехуна, который открывает дверь и удивлённо раскрывает глаза. Бён заходит в его комнату, не спрашивая, и закрывает её, почти что хлопая. — Хён? Вы чего пришли? Что-то случилось? Бэкхён вздыхает. И слова сами вырываются наружу. Он еле сдерживает себя от повышенных тонов, потому что они не одни всё-таки. — Ты маленький идиот. — Бён понял, что начал выходить из себя. — Мозгов не хватает? Когда ты стоял и где-то ссыкливо прятался за углом, думал о том, что это аукнется именно мне?! У меня слов нет. Почему ты это сделал, чёрт бы тебя побрал? Что в тебе взыграло? Парень посмотрел в глаза Бэкхёну и на эмоциях ответил: — Чувства, господин Бён. Чувства к вам. — Чувства? Бэкхён усмехается. — Ты сдурел, Сехун? Чувства? Серьёзно? Парень подошёл ближе и посмотрел на Бэкхена так, как обиженные дети смотрят на своих обидчиков. И это было смешно, но Бён не позволил себе рассмеяться. Не сейчас. Потому что этот смех вызвал бы агрессию. Потому что Бэкхён смеяться собирался не искренне, а издеваясь. Мужчина просто решил дождаться его слов. — Чем я хуже Чанёля? Что не так со мной? Почему вы меня отталкиваете, даже не давая шанса? Вы ведь с самого начала это делали. — Бэкхён стискивает зубы. — Вчера я слышал всё, о чём вы говорили. И мне теперь очень интересно, что творится. Я записал лишь тот момент, когда он домогался вас. Всё остальное не успел, но и этого хватило для того, чтобы его прижали. Бэкхён хмурится и совершенно серьёзно спрашивает: — Так какого чёрта тогда ты снимал видео, вместо того, чтобы пойти и дать ему в морду? Раз у тебя есть чувства, почему не пошёл и не защитил меня? Не убрал его грязные руки от меня? Так ведь поступают влюблённые? М? Сехун замер на месте. Бэкхен знает сам и всегда говорит другим, что его защищать не надо. Он сам сможет это сделать, но так хотелось прижучить этого ребёнка, что он не сдержался. Бэкхён подходит ближе. — Ты ещё совсем ребёнок, Сехун. И я понимаю, что в тебе взыграла твоя юность, твои гормоны, твои амбиции и так далее. Но мне почти тридцать. Тебе только стукнуло за 20. Разница может и не большая, но в мозгах мы явно различаемся. И я понимаю. Ты родился с серебряной ложкой во рту и живёшь на всём готовом, но вот только — ты подумал о том, что не всегда так просто получить всё, чего ты хочешь? Сехун сглатывает, но взгляда не отводит. — Ты поехал сюда за мной, думая, что всё легко. Просто потому, что в тебе взыграли чувства. Ты слил запись важным людям, просто потому что в тебе взыграли чувства. Ты делаешь глупости, Сехун. Потому что в тебе взыграли чувства. Но есть такое понятие, как «думать головой». Подумай, Сехун. Подумай над этим. Бэкхён хочет закончить разговор и уйти, но его останавливает вопрос: — Он лучше, да? Чем он лучше? Зубы заскрипели. Мужчина резко выдохнул и ударил кулаком в стену. А затем прикрыл глаза и устало вышел из комнаты, даже не закрывая за собой дверь. На вопрос он и не собирался отвечать. Он не хотел никого видеть и слышать, кроме Чанёля, но Донён поджидал около двери в его комнату. Настроение совсем испортилось и Бэкхен, если честно, не знал, как сможет удержать себя в узде. — Куда ты ходил, Бэкхён? Бён открывает дверь молча и приглашает в комнату. Подальше от лишних ушей. В коридоре никого не было, да и мужчину он не боялся. Дать в морду может сам. Без защитников. Ким стоит около стены, пока Бэкхён присаживается на стул. — Почему вам так это интересно? — Потому что ты ушёл, ничего мне не сказав, кроме того, что это не ты слил запись. — Потому что я подумал, что знаю, кто это, но ошибся. Теперь я не в курсе, у кого ещё могла быть запись нашего разговора. Да, Бэкхён не собирался сдавать Сехуна, потому что у того ещё вся жизнь впереди. И если он может сейчас обезопасить его, то это уже хорошо. Остальное зависит от самого Сехуна. Спасать его задницу на постоянной основе не входило в жизненные планы Бэкхёна. Донён усмехается, но спрашивает спокойно. — Так это правда не ты? — Нет. — Бэкхен устало вздыхает и смотрит на мужчину, который задумчиво сверит его взглядом. — Я вам нравлюсь? Теперь вздыхает Донён. — У тебя же есть кто-то, да? Бэкхён молчит. И Ким легонько улыбается. — Значит есть. — Бён устал. Поэтому даже не реагировал. Ким подошёл к двери и усмехнувшись, сказал: — Даже если и так. Это не значит, что я оставлю свои попытки, Бэкхён. Ты не прогибаешься, это я уже понял. Но моя заинтересованность очень даже сильная. Поэтому раз хочешь, чтобы тебя добивались — буду добиваться. Ким ушёл и осторожно закрыл за собой дверь.

***

Бэкхёна посадили на несколько суток в палату. Потому что результаты для своих работников приходят быстро. И уже на второй день Бэкхён узнал, что не заражён и не будет заражён, так как имеет иммунитет. Это обрадовало и Бэкхён сообщил об этом Чанёлю сразу же. Уже стало привычкой сообщать всё Чанёлю. И это никак не напрягало. Потому что Бэкхёну, если честно, нравилось, что в его жизни появился человек, с которым он готов делиться своими повседневными новостями. Только вот была проблема. Бэкхён не мог выбраться к Чанёлю без помощи Донёна. Поэтому пришлось его искать. Он знал, что по-другому никак, но сам выбраться не мог. Плюс его посадили на карантин. Минимум на двое суток. Поэтому всё теперь было сложнее. Бэкхён стучит в кабинет Кима и ждёт, когда ему откроют дверь. Он всю первую половину дня думал о том, что сказал Донён. Значит есть заинтересованность и отвязаться не получится пока что. Бэкхён просто решил, что будет использовать его заинтересованность в своих целях, если будет получаться. И Бэкхёну вообще не стыдно. Слышится «входите» и Бэкхён заходит внутрь, смотря на Донёна, который сидит за столом и рассматривает какие-то бумаги. — Бэкхён? Взгляд цепляется за респиратор на Бэкхёне и Донён сглатывает. — Как анализ? — Я не болен. — Хорошо. Цель твоего визита? Бэкхён спрашивает напрямую. — Мне нужно выбраться в больницу. Ким хмурится, а потом вздыхает, спрашивая: — Очень надо? Кивок. И Донён набирает кого-то по телефону. — Машину в больницу. Через 10 минут выйдет доктор Бён. Через черный вход. Да. Скажите, чтобы пропустили. По моему приказу. Кладу трубку. Бэкхён думает о том, что получилось. Но совсем не ожидает, что Донён встанет, подойдёт ближе и положит руку на щёку. Он дёргается, скидывая конечность Кима и тот усмехается. — Ты знаешь мои условия. — А ты понял, что я не прогибаюсь. Ким стискивает зубы и молча возвращается на своё место. — Знаешь, Бэкхён, мне хочется тебя придушить, потому что бесишь. Но я подожду, пока ты сам придёшь ко мне. Бэкхён идёт вниз со скоростью света, не думая о словах Донёна, потому что единственное, о чём он может думать — о том, что скоро увидит Чанёля и сможет рассказать ему обо всём. Машина довозит до больницы быстро и Бэкхён уже через пару минут оказывается в палате Чанёля, который замечает его лишь тогда, когда тот со всей дури закрывает дверь и несётся к мужчине, утыкаясь лбом в его грудь. Чанёль выдыхает и начинает массировать его затылок, улыбаясь. — Тебе нужно успокоиться? — кивок. — Что-то случилось? Снова кивок. Бэкхён обнимает обеими руками и молчит минут пять. А затем начинает бормотать прямо куда-то в грудную клетку Чанёля. — У Сехуна ко мне чувства. Он слил наш разговор с Донёном на лестничной площадке, потому что был там. Потому что у него ко мне чувства. Чанёль стискивает зубы. Слышать даже просто это имя главы — уже злости полное сознание. Бэкхён рассказывает обо всём, что произошло на одном дыхании, а потом отходит дальше и облокачивается на стену, уже не пытаясь держать себя в руках. Он ярко жестикулирует, повышает тон и открыто выражает свои эмоции, чувствуя, как становится легче. Это эгоистично по его мнению — перекладывать свой груз ещё на кого-то, но так хотелось, чтобы стало легче. — Чанёль, он полнейший идиот. Я просто никогда не думал, что в меня влюбится какой-то интерн! — Бэкхён был весь на эмоциях и говорил, не контролируя себя, удивляясь, что вообще оказывается так может. — Ещё этот Ким несносный со своими обвинениями и странными фразами! Почему я всем так резко понадобился? — Бён отбросил приличия. — У одного в заднице любовь юношеская заиграла, второй старый извращенец, а третий… Чанёль усмехнулся и подошёл ближе. — Кто? Кто третий? Бэкхён неожиданно облизывает губы и на выдохе, когда рука ложится на шею, притягивая ближе, произносит: — Романтик. Пак прислоняется лбом к бёновскому и чувствует, как пальцы впиваются в его рубашку. Бэкхён прикрывает глаза, сглатывая. — Я не заразный, ты не заразный. И я скучаю, Бэкхён. Безумно. — Чанёль, я сегодня очень вспыльчивый. — Это нам на руку, не думаешь? Поцелуй выходит глубоким. И не одному Бэкхёну кажется, что этот поцелуй был с ноткой тоски. За всё это время Чанёль настолько сильно засел в голове и душе Бэкхёна, что было странно всё это ощущать. Ноги не хотели держать и Бэкхён просто плавился. Он млел. Он млел от того, как рука легла на щёку, как вторая прижимала ближе за шею, как его спина плотно была прижата к стене, а они сами были слишком близки, плотно прилегая телами друг к другу. Бэкхён сходил с ума от того, что начинает влюбляться. Или уже. Совершенно точно уже. Осознание почему-то пришло именно сейчас. Когда Чанёль поцеловал в шею, оторвавшись от губ. — Бэкхён, надо остановиться. — Знаю. Но никто не делал шаги назад. Просто лбом ко лбу. Молча. Рядом. — Хочу кое-что сказать, Бён. — Мм? — Я тебя никому не отдам. Понял? Кивок. — Будь осторожен, пожалуйста, с Донёном. Если бы я мог выйти отсюда — этот ублюдок уже бы получил в табло. Бэкхен мягко смеётся. — Я серьёзно, Бэкхён. Я терпеть не могу, когда трогают моё. — Я не вещь, Чанёль. — Не вещь. — соглашается Пак, добавляя: — Ты близкий человек, которого я хочу оберегать. Бэкхён снова нашёл губы Чанёля и мягко поцеловал, тут же отстраняясь. А Пак улыбнулся и отошёл немного назад. Теперь Бэкхёну было легче дышать. Близость Чанёля — это слишком сокрушительно. Бён практически позволил своей голове отключиться. Надо же. — Скорее всего, я улечу, но прилечу обратно. В качестве планировщика второго бокса. — Что? Бэкхён удивленно посмотрел на Чанёля. — Я смог пробиться. Решал этот вопрос несколько дней и мою кандидатуру одобрили. Так что я прилечу через неделю обратно, но уже в качестве планировщика второго корпуса больницы. Бэкхён сглатывает и чувствует, как становится ощутимее легче. — Ты делаешь это из-за меня? — Бэк, — Чанёль вздыхает. — Позволь мне думать о тебе и совершать поступки для тебя. И прими тот факт, что я теперь есть в твоей жизни и я буду делать многое для тебя и ради тебя. Бэкхён ничего не отвечает. Просто снова подходит ближе и утыкается лбом в грудную клетку, позволяя сильным спасительным рукам обнять себя.

***

Через несколько суток Чанёль действительно улетел и увиделись они на выходе из больницы. Бэкхён уже успел проработать один день в клинике и с Чанёлем они договорились заранее встретиться на лестничной площадке. Они крепко обнялись, пообещали друг другу, что скоро встретятся вновь и разошлись. Бэкхён оставил поцелуй на губах Чанёля и быстро убежал дальше работать, чтобы не думать о том, что Чанёля рядом теперь не будет некоторое время. Он банально забывался в работе. Донён его не трогал, Сехун даже не пытался разговаривать и это было прекрасно. Потому что Бэкхён по-прежнему терял самообладание. Нервы по-прежнему сдавали. А когда его вызвали в кабинет к главе Ву — стало не по себе. Бэкхён лишь удивлённо покосился в сторону того самого доктора, который прятался за маской. Он сидел рядом с Ву, листая папку с документами. — Присаживайтесь, доктор Бён. Бэкхён увидел в помещении ещё несколько докторов. В том числе и Чондэ был здесь. Он непонимающе уставился на друга и тот сел рядом. — Что происходит, Бэк? — Без понятия. Сейчас узнаем. — Вы здесь для того, чтобы знать, что будете делать. Сразу говорю, что это будет не совсем законно, но вы получите очень много денег. Перед вами доктор, которого вы уже видели в лаборатории. Он стоит во главе всех экспериментов, которые вы будете проводить. На слове «эксперименты» Бэкхён съёжился. Сердце резко начало быстро быстро биться и Бэкхён думал, что словит панику. Его нервы уже настолько сильно сдают, что паника действительно начала подступать к горлу, хватая голыми руками. — Никто не должен знать о том, чем вы занимаетесь. Вы просто разрабатываете вакцины. Такова общая версия. Как видите — вас немного. Больше половины состава мы отсеяли. Оставили самых лучших. Потому что только вам мы можем доверить столь сложное дело. Донёна Бэкхён здесь не увидел и это навело на мысль о том, что он мог не знать всего. — Если эта информация выйдет за пределы данного кабинета, — Ву поднимает папку с информацией. — Будет плохо. Потому постарайтесь не нарушать конфиденциальность. Бэкхён быстро заглядывает в папку и рвано выдыхает, кода видит картинки произошедших когда-то экспериментов. Который проводил доктор. Люди сидели в креслах под капельницами, люди сидели в клетках, забившись в угол, люди озлобленно били в стены. И никто из присутствующих не знал причин и сути этого всего, кроме Бэкхёна, который знал всё. Даже в этой папке не говорилось об истинных намерениях. Их просто обманывали. — Что? В тишине вопрос Бёна прозвучал громко. Но он и не собирался молчать. Бэкхён смотрел на мужчину и не понимал, чего от него хотят. — Ты должен слушаться, парень. Быстро и качественно справишься со своей работой и ты свободен. Ещё и при деньгах. От тебя нужны навыки и опыт. А потом мы просто разойдемся и все забудем об этом. До Бэкхёна резко начало доходить. И он усмехнулся, говоря: — Люди умирают. — Мужчина напротив скрипнул зубами, но Бёну это не помешало продолжить. — Я не понимаю. Почему вы всё это делаете? Кто вы, черт возьми, такие? А ведь он знал. Знал, но строил из себя дурака специально. — Доктор Бён. — Накамото встал с места и добавил: — Не губите свою карьеру. Просто плывите по течению. — Вы ставите эксперименты над людьми. Вы серьёзно? — Бэкхен встает с места и смотрит на того доктора, который в свою очередь сверлит его глазами. Бэкхён понимает, что никто ничего не говорит. Все молчат. — Я не собираюсь заниматься подобным. Вы в своём уме? Ву вздыхает. А Бэкхён чувствует, как Чондэ тянет за халат обратно на сидение. — Бэкхён, один инцидент уже случился из-за вас, потому что вы не можете молчать, когда это нужно. — Бэкхён понял, о чём говорит Накамото. — Другие молчат. Потому что всё понимают. И это очень ценно. Они получат вознаграждение за свои труды. Бэкхён понимал, что всеми здесь нагло манипулируют. Деньгами. — Они просто боятся. А я просто не прогибаюсь. Перестаньте вешать всем лапшу на уши. Ву подошёл ближе и прошептал прямо на ухо то, что заставило похолодеть всё внутри. — Если ты сейчас же не сядешь на своё место, самолёт с Пак Чанёлем на борту не приземлится в Сеуле никогда.