«Чанёль, я не хочу, чтобы ты прилетал обратно. Здесь теперь для тебя небезопасно»
На телефон поступил звонок ровно через минуту после того, как сообщение оказалось прочитанным. Бэкхён взял трубку. — И почему это я не должен прилетать обратно? — Чанёль, я не могу тобой рисковать. — А я не могу оставить тебя одного в месте, которое кишит мудаками, что пытаются лезть к тебе своими клешнями. Бэкхён опускает голову и прикрывает глаза. — Бэкхён, что случилось за то время, пока я летел домой? — Ты где сейчас? — Я в машине. Уже еду в кроватку. Поэтому рассказывай. Бён устало потёр глаза. — Было собрание. Чанель, Ву знает о нас. Мужчина на том конце провода усмехнулся. И Бэкхён не понял сначала, почему. Он нахмурился и сел поудобнее, подогнув ноги под себя. — Он знает, потому что видел меня с этим Кимом. — Ты разговаривал с Донёном? Чанёль выдерживает паузу в несколько секунд, чтобы спокойно рассказать Бэкхёну обо всём. Бэкхёну, который напрягся так, что стало трудно мыслить рационально. — Я видел Донёна, когда уже садился в машину. Но не переживай, я ничего ему не сделал. Хотя, мне кажется, разбить ему морду — было бы меньшим из того, что я мог сделать. — Бэкхён чуть ли глаза не закатил, немного улыбаясь. Он всегда будет реагировать на ревность Чанёля таким образом. Это приятно. — Я просто сказал ему не лезть к тебе. — И всё? — Нет. Бэкхён страдальчески простонал и спросил: — Чанёль, что ты ему сказал? — Я сказал, что вырву ему руки, если он ещё раз притронется к тебе. В красках расписал, что сделаю с ним, если узнаю о том, что он хоть пальцем тебя тронул. Ну и похвастался связями, чтобы запугать. Между прочим, я знаком с самим президентом, я не рассказывал? — Чанёль. Бэкхён вздыхает. — Ты дурак. — Нет. Я просто мужчина, который защищает того, кто ему дорог. Поэтому не смей мне говорить о том, чтобы я не возвращался. Понял? — Чанёль, я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. — Я понимаю. Но всё будет в порядке. — Подожди. Так откуда глава Ву узнал? — Он стоял позади всё это время. Я его не заметил, а когда развернулся, сделал вид, что всё в порядке и прошёл мимо, садясь в машину. Бэкхён молчал. Пытался переварить информацию. Он даже не знал, будут ли последствия. — Чанёль, теперь я переживаю ещё сильнее. — Не переживай. Я вернусь через пару дней. А ты должен будешь до этого времени продержаться. Хорошо? Бэкхён ответил согласием. Они разговаривали на отвлечённые темы пару минут. Совсем чуть-чуть. На часах уже было позднее время. И Бэкхёну нужно было ложиться. Но в конце разговора, когда Чанёль уже собирался положить трубку, желая спокойной ночи, Бэкхён решил спросить: — Чанёль. — М? — Я же не дурак. — Я знаю. Бэкхён сглатывает. — Что ты ещё ему сказал? Ты слишком спокоен для такой ситуации. Я не поверю в то, что ты так просто сказал всё это и улетел. И никаких последствий нет. Чанёль вздыхает. — Бэкхён. Я расскажу тебе обо всём. Но не сейчас. Когда мы увидимся вновь — станет полегче. — Что ты мне расскажешь, Чанёль? Бэкхён чувствовал, что от него что-то скрывают. Поэтому голос резко стал холодным, а в его нотках проскальзывала сталь. Чанёль почувствовал перемену настроения. — Верь мне. Просто верь мне и всё, Бэкхён. Ты обязательно обо всём узнаешь. Только немного позже. — Только не говори мне, что ты делаешь что-то плохое. — Нет, Бэкхён. Я не делаю ничего плохого. Я вообще ничего не делаю. Я просто пытаюсь уберечь тебя. Бэкхён раздраженно цокает. — Не злись. — Я не злюсь, я просто ненавижу, когда от меня что-то скрывают, Чанёль. Терпеть не могу. Особенно, когда ты говоришь так, будто действительно делаешь что-то плохое. Чанёль усмехается. И Бэкхён резко хмурится, слыша, как в трубке практически с мурчанием говорят: — Котёнок, перестань накручивать. — Бэкхён, можно сказать, опешил, поэтому просто молчал, пытаясь осмыслить сказанное. Поэтому Чанёль спросил: — Всё в порядке? Бэкхен резко приходит в себя. — В порядке? Ты назвал меня котёнком? — Да. А что? Не нравится? Бэкхён даже не знал, как ответить. Он тупо пялился в одну точку и дул губы, как маленький ребёнок, потому что ему было непривычно и странно. Его никто и никогда так не называл. — Бэкхён, позвони завтра, хорошо? Сейчас меня уже начинают доставать с работы. Поэтому я отключаюсь. Спи сладко, котёнок. Бэкхён не успел ничего сказать. И лишь когда лёг в постель, осознал. Чанёль начал заговаривать ему зубы. Для того, чтобы Бэкхён больше ничего не спрашивал.***
День начался в суматохе. Бэкхёна подняли ещё раньше, чем он просыпается обычно, что по меркам всех здесь ужасно рано. Сегодня смена началась раньше, так как был большой объём пациентов, которых нужно было проверить. Вспышек больше не было. Теперь оставалось долечить всех, кто лежит в палатах, попытаться спасти тяжелых пациентов и выписать тех, кто уже был здоров, чтобы освободить места. Зачем им в лабораторию? Бэкхён теперь не знал. Но на этот вопрос ему ответил взволнованный Чондэ, который сказал, что ему сообщили о том, что резкий рост пошёл за рубежом. И именно для них они будут работать в лаборатории. Бэкхён сглотнул. И стало не по себе. Снова. В лабораторию поездка была запланирована на следующий день. Бэкхён после этого рабочего дня встретился с друзьями в столовой вечером. И решил посмотреть в телефон. Чанёль спросил о том, как у него дела в обед. Надо бы ответить. Поэтому Бэкхён пишет о том, что ужинает, и ему желают приятного аппетита, присылая фотографию своей ямочки на щеке. Видно только половину лица. Кажется Чанёль в офисе. Бэкхён уже не злится на Чанёля за то, что тот что-то скрывает. Он понял, что Пак расскажет, когда придёт время. Он действительно верил ему, хоть и не знал — является это ошибкой или нет. Улыбка на лице появляется моментально, и Чондэ заглядывает в телефон. — О, тебе твой муженёк присылает свои фотки? Какая прелестная ямочка на щеке. Бэкхён поворачивает экран к себе, отправляет сердечко и блокирует телефон. А Чондэ смеётся и начинает кушать. Кенсу достаёт телефон, на который пришло уведомление. И тоже начинает улыбаться. Чондэ закатывает глаза. — Ещё один. — Бэкхён улыбается. — Чонин что-то небось прислал? — Смотрите, какое Юки купили платье? Кенсу разворачивает телефон и показывает фото, на котором Чонин бережно обнимает дочь. Подпись под фото — «новое платье для моей драгоценной Юки». Кенсу выглядит счастливым. Действительно счастливым. Ему просто достаточно фото. Бэкхён задумывается о том, что он сам ведь такой же. И надо бы, наверное, тоже фото отправить? Бэкхён быстро допивает свой чай и желает спокойных снов. Он идёт на свой любимый балкон и достает телефон снова, чтобы включить камеру. Он впервые делает что-то такое. И даже смущается, когда пытается изобразить губами поцелуй. Не получается с первого раза. Поэтому он вздыхает, считает до 10 и всё же делает фото, где видно только его губы. Вытянутые так, будто он целует кого-то. Бэкхён отправляет не глядя и быстро блокирует экран. Сердце так быстро стучит в груди. Ужас. Почему взрослый мужчина чувствует себя таким подростком? Бэкхён прислоняется головой к стене и вздыхает. Так странно. Он всегда пытается анализировать свои поступки. Но сейчас ему отчётливо понятно, что руководствуется он определённо сердцем. А не головой. Безумство. Покоя не давало только одно. То, что Чанёль от него утаил. Бэкхён всё же думает об этом. Он понимает, что Чанёль попросил верить ему. И Пак ведь не мог делать чего-то плохого. Этого быть не может. Бэкхён просто не любит, когда ему чего-то не говорят. Но может ему и не надо знать этого? Чанёль взрослый мужчина и если он посчитает нужным рассказать Бэкхёну — он расскажет, так ведь? Так Бэкхён и будет думать. Сложно идти на компромисс и меняться ради кого-то. Но раз Бэкхён начинает уступать и идти на этот компромисс — значит Чанёль действительно тот человек, ради которого он будет меняться, если нужно. Это важный шаг в его жизни. Бэкхён всегда был категоричен. Он всегда считал, что не будет прогибаться, не будет меняться, но прогибаться — не тот термин. В отношениях не должно быть такого понятия. Потому что люди отношения должны выстраивать по шагам. Медленно и в такт. Чтобы потом не разочароваться, когда человек резко выставит напоказ всех своих демонов. Бэкхён, наверное, к своим почти 30-ти годам всё-таки остепенился. И его пыл, амбиции и ужасный характер — поутихли. Теперь он хочет чего-то действительно серьёзного, осознанного и правильного. И он совершенно точно уверен, что Чанёль поддержит его мысли. Отношения. Бэкхён резко подумал о том, что ведь они официально не встречаются. Никто не предлагал. Бэкхён хмурится и уведомление приходит на телефон. Чанёль ответил. Сердце снова начало биться быстрее.«котёнок, дразнишься?»
Снова это прозвище. Почему так алеют щёки? Бэкхён сглатывает и печатает:«я хотел спросить кое-что»
Бэкхён не спешит отправлять, потому что не знает, стоит ли вообще о таком спрашивать. Ведь он наоборот никогда не проявлял инициативы и с самого начала категорично не хотел заводить отношения. А теперь сам же и наталкивает на такое. Да уж. Бэкхён сомневается, но всё же спрашивает.«каков статус наших взаимоотношений?»
Чанёль отвечает спустя минуты три, за которые Бэкхен уже успевает пожалеть о том, что вообще спросил.«не торопи, бэкхён. я хочу, чтобы было романтично. по сообщениям статус отношений не выясняют»
Бэкхен улыбается. И вздыхает, печатая:«просто стало интересно» «уже не терпится стать моим парнем, котёнок?»
Бэкхён глушит в себе звуки возмущения. И печатает:«ты хочешь меня вывести из себя?» «держу пари, что ты смущён» «спокойной ночи, пак чанёль»
Бэкхён закусывает губу.«сладких снов, бён котёнок бэкхён»
Бён снова улыбается и прикрывает глаза, шепча в пустоту: — Дурак. Даже курить не хочется. Бэкхён просто дышит свежим воздухом. Проходит примерно полчаса в полной тишине. За это время в его голове не было ни единой мысли. Он просто пытался расслабиться. Пытался забыться. Пытался успокоить своё сердце. И немного абстрагироваться. Совсем чуть-чуть. На самом деле он с удовольствием оказался бы сейчас в своём кабинете. Он хотел бы прямо сейчас взять алкоголя и посидеть со своими друзями в ночную смену. Он хотел бы снова той жизни. Своей обычной жизни, где он доктор, который не делает плохих вещей и ему не угрожает опасность. Где они с Чанёлем живут в спокойствии и безопасности. Где всё в порядке. И Кенсу с Чонином в столовой. И Чондэ со своей девушкой ожидают пополнения. Бэкхён вздыхает и слышит через секунду какие-то звуки. Он успевает лишь развернуться. Донён, качаясь, подходит ближе. Бэкхён понимает, что мужчина пьян, когда тот оказывается в шаге. И хочет обойти, но ему заламывают руки. Бэкхён стонет от боли, когда его щека оказывается прижатой к шершавой стене балкона. Мужчина в пьяном состоянии не ведает, что творит. Он прижимается к спине Бэкхёна, и тот стискивает зубы. Ему резко становится страшно, когда на ухо шепчут: — Он сказал мне не трогать тебя, представляешь? Почему ты мне не сказал, что твой ёбырь — это Пак чёртов сукин сын Чанёль? Бэкхён сглатывает, но отвечает, стараясь заглушить панику. — Отпусти. Слышишь? — Нет. Не слышу. Тело Бэкхёна разворачивают и впечатывают спиной в стену. Он не успевает оттолкнуть. Хватка мужчины настолько сильная, что останутся синяки на запястьях. За шею практически кусают, пытаясь целовать, грубо засасывая нежную кожу. И Бэкхён начинает брыкаться, как бешеный, потому что ему омерзительно. Потому что его тошнит от происходящего. И он ничего не может сделать. Он только что понял, что не справится с пьяным мужиком в одиночку. И паника уже не подбиралась, она сжимала горло, истерзанное чужими губами. Бэкхён пытался ногами оттолкнуть, делая всё для того, чтобы убрать это животное от себя, но чужая нога грубо вклинилась между его ног, обездвиживая. Доён поднял голову, убирая губы с шеи, и посмотрел в испуганные глаза напротив. — Твой Пак Чанёль — такое дерьмо, знаешь об этом? — Что ты несёшь? — Даже когда тебя к стенке прижимают — грубишь? Чужой палец оглаживает щёку, и Бэкхён дёргает головой. Доён усмехается. — Твой Пак Чанёль ради тебя готов пойти на всё оказывается? — Что ты знаешь? Доён хочет поцеловать, но Бэкхён отворачивает голову, и губы мажут по скуле. Мужчина рычит и хватает за волосы, разворачивая его голову к себе. И Бэкхён не может сейчас проконтролировать себя, даже не замечая, что глаза начала застилась пелена. И вода на щеках ни чуть не отрезвила главу. Он сильнее схватил Бэкхёна за волосы и приблизился к лицу максимально близко. — Если бы твой Пак Чанёль не появился в моей жизни снова — я бы продолжал тихо тебя добиваться, но личные счёты с этим уродом просто вынуждают меня сделать тебе больно и этим самым причинить боль ему. Я хочу, чтобы он разозлился до такой степени, что начнёт делать ошибки. Я хочу чтобы он оступился. Чтобы сломал себе жизнь сам. И ты здесь очень кстати, Бэкхён. Так что — не обижайся. Ты — лучшая месть. Бэкхён молчит, пытаясь понять, что делать дальше, потому что он просто не понимает, что происходит. Его тело охвачено паникой. Он банально не знает, как предотвратить то, что сейчас происходит. Но Доён медлит, целуя в скулу. Бэкхёна передёргивает. — Знаешь, твой Пак Чанёль, эта сволочь, когда-то был в старшей школе самым отъявленным мудаком. Он строил из себя короля, избивал слабых и думал, что так будет всегда. Он всегда был главным. Всегда унижал, смотрел свысока и ухмылялся. Он был таким дерьмом. И всё потому, что его отец работает на президента. Важная шишка. А на деле — все они дерьмо. Богатенькие сволочи, которые думают, что им всё будет сходить с рук. — Бэкхен жмурился, потому что не было сил терпеть эти мерзкие губы на своей коже. — А я смог выбраться в люди. Работал и рвал задницу. Только чтобы стать кем-то в этой жизни. Глава безопасности. Первый год на посту. Быстро поднялся по карьерной лестнице. Понимаешь? Бэкхён слушал и не понимал. Он действительно говорит про Пак Чанёля? Про того, которого он знает? К которому испытывает чувства и которому доверяет? Бэкхён сглатывает, произнося: — Ты несёшь чушь. — Успел он тебе запудрить мозги, да? Бэкхён стискивает зубы, когда мужчина снова с силой сжимает волосы на затылке. — Чанёль сказал, что лишит меня всего в этой жизни, если я притронусь к тебе. Но у меня есть козырь в рукаве. Он ничего не сможет доказать, когда я сдам властям всю вашу шайку докторов, которая занимается незаконными экспериментами над людьми вместе с Алексом Моррисом. Бэкхен широко раскрывает глаза, замирая на месте. А Доен смотрит на него пристально, добивая: — И тогда я его раздавлю. Полностью. Он больше не посмеет унизить слабых. Никогда. Бэкхён сглатывает. Его взгляд резко меняется. И Доён хмурится от этой перемены, а потом лицо искажает гримаса ярости, когда Бэкхён чётко и по слогам произносит: — А слабый у нас ты, да? Бэкхён истерично начинает вырываться, когда Доён сжимает рукой шею так, что о дыхании не может быть и речи. Глаза закатываются, и Бэкхён раскрывает рот в немом крике. Но проходит пара секунд этого ада, и мужчину с силой отталкивают от Бэкхена. — Проваливай, ублюдок! Бэкхён, упавший перед этим на пол, встаёт, держась за стенку, и видит перед собой спину своего интерна. Сехун тяжело дышит и закрывает его собой. А Доён усмехается, смотрит на парня, произносит: — Расскажешь кому-нибудь, тебе конец. — Взгляд падает на Бэкхёна. — А тебе сегодня очень повезло. И уходит. Он просто уходит. А Бэкхён снова сползает по стенке вниз. И закрывает глаза, прислоняясь затылком к холодной стене. Сехун присаживается рядом на корточках, но ничего не говорит. Лишь глядит с сумасшедшим беспокойством в глазах. — Спасибо. Получается хрипло. Но Бэкхён благодарит, потому что если бы не Сехун — он бы просто не смог пережить подобное. Сехун не трогает. Вообще ничего не делает. Просто сидит рядом и молчит. Давая понять, что Бэкхён в безопасности. — Хён, тебе помочь дойти до комнаты? Бэкхён открывает глаза. И кивает. — Прикрывай меня, чтобы никто не заметил следы. — Хён… Интерн замечает красные следы на руках и застывшие слёзы в глазах. Но Бэкхён перебивает, пытаясь взять себя в руки: — Не сейчас, Сехун. Просто помоги дойти до комнаты. Мне нужно побыть одному. — Хорошо. Я понимаю. Парень кивает и прикрывает его перед проходящими мимо редкими работниками. Помогает зайти в комнату, а затем выходит, оставляя мужчину одного. Хочется стереть всё это с себя. Хочется убрать. Бэкхён зажмуривается и резко вскакивает с кровати, останавливая Сехуна на половине пути. Парень непонимающе смотрит на него. — Пожалуйста, не мог бы ты без лишних вопросов постоять около душа, пока я буду его принимать? Сехун моргает несколько раз, а потом кивает. Понимая всё без слов, но ничего не говоря. Он послушно стоит за дверью, пока Бэкхён трёт себя мочалкой настолько сильно, что кожа уже скрипит от чистоты. Но мужчине даже после того, как он выходит из душного помещения, переодеваясь, кажется, что на нём до сих пор чужой запах. Бэкхёну хватило сил лишь для того, чтобы свернуться калачиком на кровати. И понадобилась лишь одна секунда для того, чтобы застывшие слёзы превратились в бешеный поток эмоций.