doctor and romantic

Бэкхён зажмурился, понимая с самого начала, что Чанёль будет в ярости. Потому что с первой секунды по его вздоху можно было понять многое. — Чанёль, кто тебе рассказал? — Это действительно то, что тебя интересует сейчас? — Чанёль. — Ты умолчал. Ты вчера написал, что всё в порядке, когда на самом деле был в дерьме. И я не вижу никаких причин для того, чтобы не сказать мне об этом дерьме, которое с тобой случилось, Бэкхён. Понимаешь? Бэкхён слышал, как повышается тон и становилось отчего то так паршиво. Он ведь сам ненавидел ложь. И сам же солгал. — Чанёль. — Я зол, Бэкхён. Я ужасно зол. Бэкхён банально не смог ответить ночью на сообщение Чанёля. У него не было сил что-либо кому-то объяснять или выяснять, кто рассказал Чанёлю обо всём. Бэкхён переборщил с таблетками, поэтому просто вырубился, приходя в себя утром. И разбудил его не будильник. А звонок телефона. Когда он увидел имя на экране — паника снова начала подкрадываться к горлу, но Бэкхён вздохнул и взял трубку. С самого начала на него полилось негодование и сейчас, когда Бэкхёну даже нечего было сказать — Чанёль не собирался останавливаться. Бэкхён позволит ему высказать всё. Потому что он солгал. — Это для тебя шутки? Ты действительно думаешь, что если ты мне ничего не скажешь — всё уляжется? Что ты будешь в порядке? — Бэкхён даже не успевает слово вставить. — Бэкхён, где это доверие? Почему ты так часто от меня что-то скрываешь? Неужели ты настолько мне не доверяешь? Чёрт возьми, я впервые на тебя повышаю тон, Бэкхён. — Чанёль, дай сказать. — Пак замолкает, но его тяжёлое дыхание отчётливо пронизывает слух. — Я собирался сказать, но позже. Потому что ожидал такой бурной реакции с твоей стороны, учитывая то, что ты средь бела дня угрожал главе безопасности, потому что… Бэкхён сделал заминку, но это стало поводом для того, чтобы Чанёль сорвался. — Ты не сказал мне о том, что над тобой хотели применить насилие, Бэкхён. Ты не сказал мне об этом, понимаешь? Вместо этого ты просто сказал, что всё в порядке. Это так ты мне начинаешь доверять? Это такие у нас с тобой отношения? — Отношения? — Бэкхён начал злиться. Он словил себя на том, что ему не нравится, когда Чанёль так повышает на него голос. — У нас с тобой отношения? — Ты серьёзно, Бэкхён? Ты действительно сейчас собираешься делать акцент на этом? Мы с тобой говорим о том, что между нами нет доверия! Но больше всего сейчас я злюсь не из-за того, что ты мне соврал, а потому что ты не воспринимаешь меня, как своего партнёра. Ты даже не подумал, как для меня важно знать о том, что ты в порядке. Ты просто решил мне не говорить о такой незначительной проблеме, да? — Бэкхён слышит издёвку в голосе. — Я не понимаю, что с нами не так, Бэкхен. Я прямо сейчас готов лететь к тебе, но есть ли смысл в наших недоотношениях, если ты мне просто не доверяешь и не говоришь о таких важных вещах? Есть ли смысл всех моих усилий? Почему я должен узнавать всё от твоих друзей? Бэкхён вдруг замирает на месте. Его взгляд сверлит стену. Он сглатывает и хмурится, пытаясь переварить услышанное. Чанёль правда сказал сейчас о том, что не видит смысла в их отношениях? Бэкхён сначала не понял, почему так ноет в грудной клетке, а потом понял. Но сказать по-прежнему было нечего. Пак тяжело дышал. Его дыхание по-прежнему пронизывало слух. А Бэкхён сверлил эту стену напротив взглядом и не мог найти в себе сил сказать хоть что-то. — Мне нужно привести мысли в порядок, Бэкхён. Потому что сейчас я разочарован. Я не знаю, что еще сказать. Бэкхён хочет остановить, но в трубке слышатся гудки. И телефон падает на кровать. Бэкхён закрывает лицо ладонями, не зная, как справиться с тем, что у него внутри сейчас. Мысль о том, что он облажался по полной программе так и била в голову. Он почувствовал себя ужасно. Ужасно паршиво. И оправданий не было. Совсем. А ещё Бэкхён понял, что ему больно. Бэкхён просидел в комнате ещё долгое время. Он сидел и сидел. Пока его не начали искать. Времени на сборы было мало, поэтому Бэкхен принял пятиминутный душ, пытаясь снять сонливость, почистил зуб и пошёл вниз. Успел впритык. Друзья сидели уже на местах. Бэкхён сел неподалеку. Сехун появился неожиданно где-то слева, слегка соприкасаясь с ним плечом. — Хён, он вчера просто ушёл. Ничего не сказал. Бэкхён кивает. И вдруг вспоминает кое-что. Друзья. Чанёль сказал, что ему сказал его друг. Бэкхён снова посмотрел на Чондэ и Кенсу. Чондэ бы не стал. Нет, он точно бы не стал, но кто тогда? Кенсу не было рядом с ними. Он разговаривал с Чонином по видеосвязи. Сехун не его друг. Кто же тогда… Бэкхён хмурится и сглатывает, когда Чондэ машет рукой, замечая его. Бён машет в ответ, вот только улыбаться не получается. Да и не хочется. Ему сейчас вообще ничего не хочется. Всё стало так паршиво. Он чувствует себя лишним. Чувствует, что всё портит. Друг ужасный, партнер ужасный. Только врач из него хороший. И то — врач, который работает на преступника. Бэкхён прикрывает глаза на мгновение, а просыпается, когда машина тормозит. Его голова лежала на плече Сехуна, который улыбнулся краешком губ и сказал, что им пора идти. Бэкхён сконфуженно кивнул, поднял голову и пришлось похрустеть шеей. Затекла. Делать ничего не хотелось, но Бэкхён знал, что лучший способ его отвлечения — это работа. Сегодня день в больнице. Поэтому Бэкхён сможет забыться в пациентах. Их не так много, но Бэкхёну плевать. Главное не думать. Сегодня ужасный день. Ужасное утро. Ужасный он сам. Мужчина действительно забывается в работе. Новоприбывших мало, но достаточно для того, чтобы это заняло целый день. Но не галопом. А спокойно. Пациент за пациентом. Плюс обход остальных, кто лежал на третьем безопасном этаже. В палате Чанёля сейчас лежал другой парень. Молодой ещё, но с кучей заболеваний. Они даже поболтали немного, хоть Бён и отвечал с неохотой, потому что говорить не хотелось. Хотелось в кровать, снотворного и уснуть. Чтобы не трогал никто. Бэкхён банально хотел убежать от проблем. С друзьями он пересёкся только в обед, когда им дали перерыв. В столовой было мало людей. И Бэкхён сел за столик в углу, взяв перед этим кофе без сахара. От которого тут же начало тошнить. Бэкхён скривился, но продолжил пить. Пусть душевную горечь перебивает горечь кофе. Хороший приём. — Бэк, ты чего такой уставший? Чондэ плюхается на стул рядом. Кенсу напротив. А Бэкхён пытается понять — так кто же из них. Но не спрашивает. Просто отвечает: — Не выспался совсем. Бэкхён не смотрит на друзей. Продолжает пить кофе. Его никто не трогает. Друзья обедают, и они все вместе снова отправляются к пациентам. Если честно, Бэкхён даже понятия не имеет, кто из них сказал. В голове не укладывается. Бэкхён ведь старался не думать. Но думал. Много думал. И о Чанёле он думал больше всего. Ему не хотелось оставаться одному, но он сделал ошибку. С одной стороны — он должен делать хоть что-то ради отношений, но с другой — он же не может изменить в себе то, что росло в нём годами в один миг. Чанёль не знает о его тараканах. А Бэкхён совсем ничего не знает про Чанёля. И это почему-то заставило Бэкхена напрячься сейчас. Потому что он сам не хотел узнавать. Потому что ничего не делал для их отношений. Он лишь начал учиться понимать романтику Чанёля. И на этом всё. Бэкхён начинает понимать, что он ещё хуже, чем кажется. Зачем Чанёль начал за ним ухаживать? Зачем он ему понравился? Чанёль с его тараканами не сможет жить. Бэкхёна никто не сможет полюбить, а если и сможет, то он не сумеет отплатить той же монетой. Сейчас он получает намного больше, чем отдаёт. И теперь он начал чётко это осознавать. После обеда они возвращаются в бокс, где практически сразу расходятся. Бэкхён вообще не разговаривает. Но Чондэ чувствует, что что-то не так, судя по тому, что назначает встречу в столовой. До этого времени Бэкхён выпивает ещё парочку таблеток, приводит себя в порядок и переодевается, захватывая с собой пачку сигарет и мобильник. На котором нет ни звонков, ни сообщений. Лучше бы он не смотрел на уведомления. Потому что ему стало бы легче, если бы Чанёль продолжал ругаться. Но он молчал. И это было намного больнее. В голове даже проскользнула мысль о том, что может — он первый должен что-то написать? Но вместо этого, Бэкхён спустился вниз к остальным. Чондэ с Кенсу уже сидели за столиком. И как только Бэкхён сел, решил не ходить вокруг да около, и сразу начал разговор, тема которого тревожит его с самого утра. Сейчас он в более устойчивом состоянии, поэтому говорить сможет. Было бы неплохо покричать. Но он не в той обстановке. — Ну и кто из вас рассказал всё Чанёлю? Чондэ хмурится, спрашивая: — О чём ты? Рассказал что? Бэкхён видит, как дрогнула рука Кенсу. И поворачивает голову к нему. Чондэ также поворачивается к До, который сглатывает, но ничего не говорит. — Ты ему сказал? Но я не понимаю… — Бэкхён растерянно посмотрел на мужчину. — Я не понимаю, как ты узнал обо всём? — Я не хотел сделать хуже, Бэкхён. Бэкхён смотрит на Кенсу и внутри сразу же возникает комок ярости и разочарования, хотя этого там быть не должно. Какого чёрта? — Как ты узнал? — Я искал вас вчера и Сехун сказал, что вы должны были куда-то пойти поболтать. Вот я и решил, что вы где-нибудь в таком месте. А когда пришёл… — Чондэ вздыхает, закусывая губу. Значит он не знал о том, что Кенсу подслушал. — Услышал всё. С самого начала почти. Кенсу замолкает. А у Бэкхёна в голове не укладывается. Совершенно не укладывается. Поэтому единственное, что ему остается — пристально посмотреть в глаза и задать вопрос: — Зачем? Кенсу не перестаёт удивлять, отвечая: — Зачем? Серьёзно? Бэкхён, ты с ума сходишь. Ты не можешь справляться в одиночку. Это я ещё опущу тот факт, что ты от меня всё скрываешь. И от Чондэ тоже, но ему ты решил довериться хотя бы вчера. Это уже не шутки, Бэкхён. Чанёль всё делает для того, чтобы ты был в спокойствии, но ты так поступаешь. Ты умалчиваешь о том, что тебя хотели… — Замолчи, Кенсу. Слышать не хочу ничего. Бэкхён начинает вставать из-за стола, чувствуя невероятно сильное давление со стороны друзей. Сейчас он чувствует себя лишним. Сейчас он чувствует себя неправильным. Сейчас он чувствует себя ещё хуже. — Бэкхён, сядь. Пожалуйста, выслушай. Но Бэкхён не слушает. Пока его не хватают за руку и не усаживают силой. Чондэ держит руку крепко и внезапно оказывается рядом, рассматривая его глаза. Кенсу молчит. — Бэкхён, ты снова таблетки пьёшь? — Отпусти меня, пока я не сделал больно. — Бэкхён, сколько ты принял? — Отстаньте от меня. Бэкхён вырывает руку и понимает, что практически утратил контроль над ситуацией. Его начало колошматить и это не к добру. Чондэ пытается что-то ещё спрашивать, но Бэкхёну не хочется отвечать. И слушать тоже. Он лишь смотрит на своих друзей и чётко выдаёт то, что хотел сказать. — Кто дал вам право лезть в мою личную жизнь? Чондэ резко тушуется, больше не держа Бэкхёна за руку. А Кенсу хочет что-то сказать, но не выходит. — Почему моя боль не может быть только моей? Почему вам всем от меня нужно что-то? Почему я должен быть таким, каким вы хотите меня видеть? Хватит. С меня хватит. Бэкхён уходит, слыша вслед своё имя из уст Чондэ, но не оборачивается. Он просто идёт дальше. Он просто выходит на балкон, достаёт сигарету, зажигалку. Он просто взъерошивает свои волосы и бьёт кулаками о стену, разбивая костяшки в месиво. Он просто выкидывает сигарету, сползая по стенке вниз. Потому что перепад такой сильный, что хочется сгинуть. Бэкхёну противно от самого себя. Сейчас он запутался целиком и полностью. Он знал, что проблема в нём. Он знал, но не понимал, как её решить. Сам он не в состоянии. Ему нужен толчок, ему нужно, чтобы его кто-то научил доверять. Чтобы кто-то смог выбить из его головы все те установки из детства, которые и сделали из него временами бесчувственную мразь. Он сидел и смотрел на свои окровавленные костяшки. Надо перебинтовать. Даже не больно. Заслуженно. Злость, ярость, взвинченность. Бэкхён позволил плохим эмоциям и чувствам взять вверх над собой. И это чертовски ужасно, потому что он снова облажался. Так быть не должно. Он давно оставил всё это в своей юности, но сейчас снова переживать столько всего — он не хотел этого. Но так было. И от этого не убежать. Эту проблему нужно решать. Но как — Бэкхён не знает. Сейчас в голове хос, граничащий с безумством. Остаётся только лишь отбивать ритм по бетону, поглядывая на свои костяшки, которые в месиво. И думать о том, как завтра держать кожу целый день в перчатках. Бэкхён банально не знал, что делать. Он пытался придумать план в своей голове. Хоть какой-то. Но они с Чанёлем разругались, а друзья смотрят так, будто осуждают. И ему кажется, что видеть они его не хотят, даже если это не так. Бэкхён снова не справляется. Он снова облажался. Он снова всё испортил. Хочется хоть что-то сделать с собой, чтобы стало полегче. Но сейчас он абсолютно один. С ним рядом нет ни Чондэ, ни Кенсу, ни даже Сехуна. Он один. Смотрит в одну точку. Долго смотрит. И истерически смеётся, когда понимает — за ним никто не пошёл. Никто не пытается его вернуть, успокоить, но может это его наказание? Может нужно ещё больнее ударить? Мужчина усмехается, снова доставая сигарету. Дым из лёгких, потихоньку возвращается самообладание и Бэкхён может думать. Способность мыслить почти восстановилась. Его снова отбросило в тот момент его жизни, когда он остался один. Джой тогда ушла и квартира опустела. Не было той теплоты, того уюта и того чувства спокойствия. Бэкхён ведь переехал, потому что не хотел больше помнить о том времени. Потому что хотел выкинуть всё это, как мусор. Ушёл в работу. Погряз. А потом Чанёль появился и он ведь полетел. Полетел как мотылёк на свет. Он всегда всё переживает сам. Он ненавидит слабых, ненавидит сам проявлять слабость, он ненавидит слабость в любых её проявлениях. Для него уткнуться кому-то в плечо или пожаловаться на что-то, поделиться своими переживаниями — это то, что мешает другим людям. Он не может банально рассказать о чём-то, потому что всегда считает, что его проблемы никому не нужны. У всех их достаточно. И зачем вешать ещё на кого-то? Зачем же выливать своё дерьмо на дорогих сердцу людей? Бэкхён не мог. Бэкхён не мог себе позволить этого. Он не мог, потому что считал это чем-то неправильным, навязчивым и неприятным. Но почему тогда в объятиях Чанёля так легко рассказывать о том, что тревожит? Почему тогда, лёжа головой на плече Чондэ, он может рассказать о том, что случилось, ничего не скрывая? Почему же тогда становится легче, когда ты делишься своей болью? Ведь это же неправильно. Или… Ему с детства твердили о том, что его проблемы никому не нужны и он должен их решать всегда сам. И Бэкхён верил. Он всегда в это верил. А это и оказалось в итоге его слабостью. Бэкхёна вырывает из мыслей уведомление, пришедшее на телефон. Он тушит бычок о бетон и смотрит в экран, понимая, что не хочет потерять то, что так дорого ему. Пальцы ложатся на клавиатуру. Решение приходит мгновенно.