Фрагменты.

Я смотрю в окно, где вечерний свет провожает нашу машину в ночную дорогу, а заодно прощается со всем и вся на эту ночь. Умирает, что бы дать жить луне. Мы проезжаем под мостом и теперь едем мимо леса, а солнце ослепляет меня за сегодня в последний раз. Вот оно, уже скоро мы будем на месте. Мы едем к нашему местечку на пляже, которое нашли совершенно случайно в прошлом году, когда у нас сломалась машина и пришлось доставать палатку из багажника и ночевать на берегу. Сначала Брендон пытался починить машину, но у него не получилось. У нас не получилось. Мы решили тогда не брать телефоны в поездку и оставили дома все, кроме самого необходимого. Ну кто же знал, что мы застрянем на половине пути. Уже темнеет, а мы как раз подъезжаем. Нет, мы едем туда не загорать, а смотреть на звёзды. Там ночью темно, фонарей совсем нет, а из освещения только луна, да белые точки на небе. Ну и он, конечно. Мы заезжаем в лес и он останавливает машину недалеко от места нашего ночлега. Я осматриваюсь и понимаю, что почти ничего не изменилось за год без нас здесь. Хотя вон того дерева я не помню. Выросло уже, наверное. Еще одно доказательство того, что после нашего исчезновения продолжаться все жизни, кроме наших. Брендон выходит из машины и осматривается, а потом идёт ставить палатку. Я беру жидкость для розжига костра, а потом отправляюсь в заросли деревьев чуть поодаль от озера. Нужно набрать сухих веток, пока он ставит палатку и расстилает нам плед. Через полчаса все уже готово. Брендон не любит спать в спальных мешках, это вызывает у него панику во сне, по этому нам приходится возить огромное количество одеял и пледов с собой на природу, что бы он чувствовал себя комфортно и уютно в любом месте. Я достаю зефир из рюкзака и мы подогреваем его на костре, а затем кидаем друг другу в рты и смеемся. — Хэй, а мы взяли гитару? — Да, она в машине. Брендон вскакивает и быстро идет к машине, которую мы оставили недалеко отсюда. — Нашел! Кричит он минут через пять и спешит обратно держа в руках чехол от гитары. Подходя ко мне он оголяет свои белые зубки в улыбке и торопливо садится рядом, а затем вынимает гитару. — и так, я же начал писать альбом. Давно хотел тебе сказать об этом, послушаешь? Я вскидываю брови. Альбом? Я думал, что он будет выпускать песни раз в 5 лет, как это делаю я, но нет. Ему приспичило выпустить альбом. Ладно. Зато теперь я знаю, почему он так часто торчит в студии и зачем всегда таскает с собой записные книжки и блокноты. Одна из особенностей написания музыки Брендоном — он пишет везде. На улице, дома, в любых местах. Вдохновение приходит к нему неожиданно и совершенно внезапно, по этому всегда с собой он таскает что-то, в чем можно записать пару строчек. Черт, да он может ночью проснуться от того, что во сне услышал ту самую мелодию и просидеть сутки в студии совершенно забивая на внешний мир. — Ого. Так ты все-таки начал его писать. Правда начал. Я думал, что это были просто разговоры. Я прочищаю горло и киваю своим мыслям. Он ждет чего-то еще, но сказать мне больше нечего. Я осознаю, что после написания альбома последует тур, а это значит, что он уедет. — Да, я решил начать писать и до конца года уже опубликовать его. До конца года. Я считаю и это где-то. месяцев 6? Черт. Мало. — Я думаю, что хочу заявить о наших отношениях официально и посветить многие песни тебе и нашим отношениям. Как ты смотришь на это? Я в шоке. То есть да, я знаю, что рано или поздно придется сообщить об этом и люди узнают о нас. Но я не думал, что этот мыльный пузырь, в котором мы находимся сейчас, должен лопнуть так рано. Меня полностью устраивало, что фанаты были в неведении. Для всех Райан Росс просто покинул мир шоубизнеса и стал музыкантом-отшельником, а Брендон просто в отпуске после прошлого тура. Он совсем забыл, как сломал ногу и я ездил с ним по больницам после этого тура. Он забыл в какое дерьмо превратила его жизнь в постоянных разъездах. Он забыл и о том, что мы лечили его от алкоголизма, потому что он тупо стал спиваться. Забыл о том, что мы пережили вместе, что бы вытащить его из-за этого дерьма после тура. — Рай? — Я не отпущу тебя в тур. Я сказал это абсолютно серьезно и сложил руки на груди, словно пытаясь защитить его и себя от собственных мыслей и страхов. Я просто не готов к очередному пиздецу, который обязательно случится если он уедет. — Я и не собирался в тур без тебя. Это я тоже хотел сказать, но. Черт, малыш, все будет хорошо. Он откладывает гитару, забирается на мои колени и буквально отрывает мои руки друг от друга. Я все еще думаю о его словах. Хочет заявить о наших отношениях, что бы об этом все знали. Сейчас о нас знают только наши самые близкие друзья и несколько случайных людей, которым на это абсолютно плевать. Разве ему этого мало? Зачем ему знать о том, что скажут эти люди? Они даже ничего не знают о нем. То есть, о настоящем Брендоне. О его панических атаках, страхах и остальном, что он показывает только мне. — Я хочу сказать всем, что я счастлив с тобой, а ты счастлив со мной. Показать им малую частичку нашей жизни и. Я выполню все твои условия, что бы ты согласился на это. Условия? То есть, блять, я должен рисковать? Но я не хочу рисковать тем, что у нас сейчас есть. С другой стороны запретить ему ехать я тоже не могу. — Ты уже написал что-нибудь для альбома? Он выглядит радостным, отворачивается от меня и берет гитару в руки. — Да! Я приобнимаю его за талию и стараюсь не мешать, он начинает играть какую-то новую песню. Меня очень волнует все это, но лучше пока повременим с этим. — Есть еще время до тура, а мои страхи и догадки — только мои. Я справлюсь, потому что пока он со мной — я могу все.

В туре будут проблемы, мы оба знаем это, но теперь это не повлияет на нас так сильно, как раньше. Мы справимся, я уверен в этом. В нас, в себе и в нем. Сейчас же мы просто будем наслаждаться обществом друг друга под звездами.