Alea jacta est

Цокот туфель на низком каблуке мелко раздавался по пустому коридору. Солнце давно скрылось за горизонтом, и только факелы играли тёплым светом на каменных стенах. До отбоя оставалось сорок минут, и Дафна как раз успевала вернуться в гостиную из библиотеки. Сумка благополучно была позабыта в комнате ещё до ужина, из-за чего девочка крепко прижимала к груди том «Ментальная магия. Защита и нападение» под авторством Хайнца Вернера* и блокнот. В библиотеке на каждом столе стояли чернильницы с перьями, поэтому отпадала необходимость постоянно таскать их с собой. Её теория сегодня нашла неопровержимое доказательство. Кто-то (и Дафна точно знала, кто именно) стёр Гарри память и забрал клочок ткани. Гринграсс была абсолютно уверена, что это сделал профессор Квиррелл, и это он столкнул Гарри с трибуны. Вот только она не совсем понимала, зачем. На следующий день после матча по квиддичу профессор пришёл на занятие в заштопанной фиолетовой мантии и не сводил с Дафны настороженного взгляда. Дафна прибавила скорости. Пустынный коридор заставлял её сердце биться быстрее. — Мисс Г-г-г-гринграсс, я в-вас искал, — проговорил голос сзади. Дафна резко обернулась. Профессор Квиррелл держал в руке палочку. Его взгляд пронизывал Дафну насквозь, отчего девочка до белых костяшек сжала книгу и попятилась. — Что такое, профессор? — спросила она. Её голос дрогнул. Квиррелл воровато огляделся и вскинул палочку. — Обливиэйт! Дафну будто ударили под дых. В глаза ударил ослепительно яркий свет. Книга и блокнот с грохотом упали на пол. Когда Дафна проморгалась, а коридор принял очертания, вокруг неё никого не было. Гринграсс спокойно двинулась в гостиную, думая о наступающем Рождестве и о том, как она хочет поскорее оказаться дома. Профессор Квиррелл скрылся в своей комнате и швырнул блокнот в огонь. Книга по ментальной магии оказалась на своей полке на следующий же день.

***

В конце декабря Хогвартс превратился в улей. Ученики звали друг друга в гости на Рождество, обсуждали планы на каникулы, возмущались, что не могут поехать домой и судорожно упаковывали подарки в гостиных. Гарри уже как неделю записался в список остающихся в замке на каникулах и со спокойной душой сверлил взглядом изумрудный балдахин. Драко рядом собирал вещи в кожаный чемоданчик. — Уверен, что не хочешь поехать со мной? — в который раз спросил он. В его голосе проскользнули нотки сожаления. — Рождество — семейный праздник, — сказал Гарри. — А я даже не знаком с твоими родителями. Драко сбоку смешно крякнул, запирая чемодан. — Ладно, — сдался он. — Тогда летом приезжай к нам хотя бы на недельку. И письма присылай каждый день, как ты тут наслаждаешься одиночеством. — Джемма тоже остаётся, и Миллисента с Мариусом, — как бы между прочим заметил Гарри, но Драко только отмахнулся. Вскоре Гарри остался в комнате один. Все его друзья разъехались, а навязываться к ним он не хотел. Хогвартс утопал в снегу. Гарри как-то договорился с Миллисентой Булстроуд прогуляться по окрестностям замка, но вскоре понял, что даже зимние ботинки и утеплённая мантия с шарфом не спасали от холода. Они по колено проваливались в снег, но с упорством дошли до берега Чёрного Озера, что давно замёрзло и скрылось под слоем снега, и повалились в снег. Миллисента была грузной девочкой с забавными каштановыми кудряшками, собранными либо в низкий хвост, либо в высокий пучок, либо в кривую косу, которую, очевидно, она заплетала сама. Булстроуд горячо обожала своего сиреневого клобкопуха и вечно сидела с ним у камина в гостиной. Вот и сейчас он вылез из кармана зимней мантии, пробежался маленькими ножками по руке хозяйки, затрясся от холода и нырнул обратно в карман. Гарри хохотнул и принялся делать снежного ангела. Из трубы хижины Хагрида вырывался чёрный дым, и лесник, протаптывающий дорожки от своего дома до замка, позвал Гарри на чай. Схватив под руку мокрую и продрогшую Миллисенту за локоть, Гарри ввалился в маленькую хижину. Хагрид придвинул стол и три стула к горящему камину. — Холодно нынче в снегу валяться, вот, — пробасил Хагрид, возясь с пухленьким чайником. — Я тут травы с осени насушил, сейчас такой сбор намешаю, да! Жар камина быстро высушил мантии первокурсников, и Гарри быстро расслабился с огромной алюминиевой кружкой чая в руках. Быстро нагревшаяся кружка обжигала губы, а чай пах вереском, мятой и немножко облепихой. И хоть поначалу Гарри насторожился после приглашения Хагрида, ведь помнил слова Драко о причине исключения полувеликана из школы, но убийство совсем не вязалось с добродушным и простым Хагридом, умеющем заваривать неплохой травяной сбор и рассказывающем о какой-то зверушке из Запретного Леса. Гарри быстро выбросил эти мысли из головы и прислушался к разговору. — А единороги тут водятся? — спросила Миллисента, незаметно отложив в сторону твёрдый, как камень, кекс. Хотя для Хагрида эта выпечка была очень даже хрустящей и вкусной. — Конечно! Кой-кто говорит, мол, они только к девочкам подходит. Чушь это! Единороги, это, чуют, э-э-э… чистоту твою, вот. Меня вот они не боятся совсем, да-а. Я, вон, гриву им расчесываю и волосы Снейпу отдаю, он потом такой счастливый ходит… Гарри представил улыбающегося во все тридцать два Снейпа с волосами единорога в руках и прыснул в кружку. Миллисента тоже не удержалась от улыбки. — Не ожидал я, конечно, что ты в Слизерин пойдёшь, — резко перевёл тему Хагрид. — Мама с папой ведь твои в Гриффиндоре были, знал я их, такие хорошие люди были, лучше не найти… Хагрид вдруг достал из кармана кожаной куртки платок размером с хорошую такую скатерть и высморкался. На глазах-бусинках появились крупные слёзы. Миллисента, поняв, что разговор потихоньку становится слишком личным, уставилась в кружку. Из-под кровати выскочил огромный чёрный пёс и ткнулся мордой в мантию девочки, тут же запачкав её слюнями. — Фу, Клык, фу, — провыл Хагрид и огромной ручищей оттолкнул пса от скривившей лицо Миллисенты. Гарри подобрался. — Хагрид, расскажешь мне о моих родителях? — осторожно поинтересовался он. Хагрид убрал платок обратно в карман куртки. — Расскажу, чой-то не рассказать… Лили, мама твоя, добрая была такая, училась хорошо, лучше всех, считай! И зелья у неё хорошо получались, ну оно-то и понятно, со Снейпом дружила… — С профессором Снейпом?! — воскликнула Миллисента, как-то позабыв о первоначальном плане изображать ветошь. Да и Гарри тоже чуть не подавился чаем в этот момент. — А с кем ещё? Конечно, с профессором. Только тогда он и не профессором-то был. Слагхорн не любил его сильно, Снейп постоянно изобретал что-то на уроках и не по рецепту зелья варил. Так вот, о чём это я… А, да. Лили помогала всем, постоянно что-то делала, а Джеймс, папа твой, задирал её вплоть до пятого курса. Ну, как обычно мальчики девочек обижают, когда они им нравятся. Косички там дёргал, всё такое… А на шестом курсе встречаться начали, да и через год после выпуска свадьбу сыграли. А потом и ты родился. Хагрид снова высморкался в платок, да так громко, что стены задрожали. Крупные слёзы покатились из глаз. Гарри, поняв, что из ревущего полувеликана ничего больше не вытянуть, бочком двинулся с Миллисентой к выходу из хижины. Близилось время обеда, а до замка ещё нужно было добраться по этим сугробам. Хагрид, конечно, дорожки-то протоптал, но пользы от них было мало. Внутри школы на цокольном этаже затаился Филч, замахивался метлой на каждого, кто не вытирал ноги у входа в замок и отправлял на вечернюю отработку. Гарри с Миллисентой на такое было не так-то просто подловить, так что они спокойно вытерли ноги о потрёпанную тряпку и проскочили в Большой Зал. По бокам и позади преподавательского стола к потолку тянулись три пушистые ели. Профессор Флитвик вешал на них разноцветные стеклянные игрушки и зачаровывал ветки так, что на них будто искрился снег. — Вам помочь, профессор? — с улыбкой спросил Гарри. Филиус обернулся, продолжая дирижировать волшебной палочкой, и засиял. — О, мистер Поттер! Рад видеть вас. Решили остаться в замке на Рождество? Гарри скромно кивнул, решив умолчать о не так уж и скучающих по нему Дурслях. Он, кстати, так и не купил ржавую вилку и решил просто отправить ненужные четыре кната родственникам. Пусть полюбуются волшебными деньгами. — Не беспокойтесь, Рождество тут всегда весело проходит, — улыбнулся Флитвик. — А насчёт помощи, я и сам справлюсь, спасибо. В довесок профессор взмахнул палочкой, и целых три ёлочные игрушки повисли на ветках. Вечером Гарри выпросил у Джеммы каталог с подарочными предложениями на Рождество и удобно устроился в кресле у камина в родной гостиной. За огромными окнами во всю стену проплыла парочка русалок и насадила на свои трезубцы двоих гриндиллоу. Да уж, а потом ещё говорят, что в Слизерине все такие злые. Они просто каждый день смотрят на такую красоту. В каталоге закладками было отмечено несколько разделов: практичные подарки, для женщин, мужчин и друзей. Пролистав их все, Гарри ткнул палочкой на набор по уходу за метлой для Драко, самопишущее перо для Блейза, энциклопедию всех драконов мира для Тео (Нотт как-то обмолвился, что хочет работать в драконьем заповеднике в Америке) и набор по уходу за волосами для Дафны. Описание гласило, что из двух шпилек получится крепкий и пышный пучок даже из тонких волос. Для Флитвика и Снейпа Гарри заказал одинаковые бутылки коньяка в рейвенкловских и слизеринских цветах. По крайней мере, дядя Вернон своим партнёрам по бизнесу дарил на Рождество именно коньяк. Оставалось только надеяться, что профессора не сочтут это за взятку или что-то такое. А Снейп вполне может. Вообще, Гарри не сразу подумал о профессоре Снейпе, когда листал каталог. В конце концов, он не рассказал ему о Томе Реддле, из-за чего расследование встало в тупик. Потом Гарри всё же ткнул палочкой в бутылку коньяка, надеясь, что подарок на Рождество всё же может стать отправной точкой. Может, Снейп в благодарность расскажет о Реддле. И всё-таки взятка, как ни крути. Уже упакованные подарки должны прийти почтовой совой через пару дней. Джемма объяснила, что благодаря магическому слепку волшебной палочки запрос на снятие средств отправится прямиком в Гринготтс, где поверенный мага пошлёт чек в магазин. Гарри точно не знал, кто у него поверенный, но отчего-то думал о Крюкохвате. До Рождества оставался ещё один день, а Гарри с начала каникул успел сделать всё домашнее задание, которое заключалось в простом повторении изученного материала за семестр, полистать парочку книг в библиотеке и попить чаю с профессором Флитвиком. С начала дополнительных занятий по Чарам Гарри успел узнать много нового об истории тех или иных заклинаний, а также вдоволь подискутировать на тему глупости классификации Непростительных заклинаний как таковой. Например, то же заклинание для очистки овощей от кожуры можно применить к человеку, и по сравнению с ним убивающее проклятье будет актом милосердия. Вот только профессор Флитвик почему-то постарался свернуть разговор в другое русло. На следующее утро Гарри продрал глаза ближе к полудню, а всё из-за того, что он до трёх часов ночи читал «Хогвартские легенды» под авторством Феликса Прувье. Это была художественная литература об Основателях, обучавших Мерлина. Самое интересное, что в книге упоминается смысловое значение девиза Хогвартса. «Никогда не щекочи спящего дракона». Феликс Прувье рассказывал, что где-то в глубине подземелий Хогвартса скрывается потайная комната-библиотека, скрывающая древние знания магов того времени. При чём тут дракон? Вход в библиотеку скрывался за картиной спящего дракона, и если его пощекотить — картина исчезнет и покажет скрытый коридор. Гарри не знал, правда это или авторский вымысел, но верить в существование древней библиотеки очень хотелось. В гостиной он поздоровался с разворачивающим свои подарки Мариусом, который тоже умудрился проснуться максимум минут десять назад, а затем Гарри подошёл к оставшейся кучке подарков. На каждом из пяти свёртков красовалось его имя. Первым свёртком оказался наручный чехол для волшебной палочки от Драко — и запомнил же! В прилагающемся письме Драко поздравил Гарри с Рождеством и передал приглашение его родителей погостить в Малфой-мэноре в первых числах июля. Во втором свёртке оказалась книга «Записки Салазара Слизерина» под авторством Дугласа Мура. В записке Дафна передала, что события книги основаны на реальных событиях и что Гарри она очень понравится. Блейз прислал Гарри блокнот, который без использования пера мог написать на своих страницах что угодно, о чём только подумает его хозяин. Подарок достаточно странный, но хороший. Не придётся лишний раз таскать перья на Историю Магии, блокнот сам всё запишет. Наконец, Тео подарил книгу Заклинаний, причём закладкой там были отмечены чары Неразбиваемости. Такие было бы неплохо наложить на очки. Пятый же свёрток оказался не подписан, а при открытии на пол соскользнула невесомая и очень мягкая ткань. Ткань накрыла книгу от Дафны и тут же исчезла вместе с ней. Гарри протянул руку и поднял мантию. — Мариус? — позвал старшекурсника Гарри. Уоррингтон оторвался от батареи бутылок сливочного пива, подаренной Маркусом, и оглянулся на Поттера. — Не проверишь на чары? — Дурак ты, Поттер, — фыркнул Мариус. — Если бы на мантии были бы какие-нибудь серьёзные чары, ты бы давно свалился. Руками нельзя трогать ничего подозрительного! Гарри понуро кивнул, но Мариус всё же бросил на мантию какие-то чары и с полной уверенностью заявил, что на мантии ничего нет. Гарри поблагодарил софакультетника и хотел уже было обратно спрятать мантию непонятного происхождения, как наткнулся взглядом на записку, незаметно спикировавшую на пол. Твой отец отдал мне эту вещь перед своей смертью. Пришло время вернуть её тебе. Используй её с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества. Подписи, ожидаемо, не было, но почерк показался Гарри знакомым, но он решил разобраться с этим чуть позже. — Мариус, а это вообще что? — опять повернулся к старшекурснику Гарри. Уоррингтон забрал мантию, накинул её на плечи и покрутился перед зеркалом, со смехом наблюдая за болтающейся в воздухе головой. — Мантия-невидимка это, вот что, — сказал Мариус и вернул подарок владельцу. — Обычная самая, наверное. Такие лет через девять-десять рассеивают свою магию и становятся обычными тряпками. Гарри же молча протянул Мариусу анонимное письмо, которое заставило Уоррингтона глубоко задуматься. — Значит, это какая-то необычная мантия. Попробуй поискать что-нибудь о мантиях-невидимках. Может, узнаешь что-нибудь новое. Гарри поднялся в Большой Зал за полчаса до обеда и столкнулся с Роном, сидящим за общим круглым столом с шахматами. Видимо, он совсем заскучал, раз играл сам с собой. Гарри уселся на скамью и принялся незаметно наблюдать за игрой. — Сыграем? — вдруг спросил Рон, свернув всю игру. Белый ферзь помахал кулаком чёрному королю. Что же, видимо, Рону настолько скучно, что он предложил сыграть партию даже ему, Гарри. Подлой змее, как он так говорил пару месяцев назад. — Я не умею играть в шахматы, — качнул головой Гарри скучающе. Рон переставил шахматную доску и буркнул одно слово: — Научу. — Уизли взял в руки чёрную и белую пешки в обе руки и спрятал их за спиной. — Выбирай руку. — Левую, — выдохнул Гарри, подперев рукой подбородок. Он выбрал белых, и шахматы сами встали на свои места. Как оказалось, шахматы в своеобразной манере могли даже помогать игроку с выбором. Правда, их помощь заключалась в гомоне: «Не отправляй меня туда. Я ведь очень даже полезен, отправь лучше его! Мы можем позволить себе пожертвовать им.» Рон быстренько объяснил, какие фигуры как ходят, как управлять ими, как делать рокировку и обозначать шах или мат. И, конечно, Рон в считанные ходы поставил ему детский мат. Гарри аж обидно стало на долю секунды, когда чёрный ферзь снёс голову королю. Дальше игра пошла чуть более вдумчивая, Гарри даже рокировку умудрился сделать и не напортачить, но всё равно проиграл на пятнадцатой минуте игры. Тут-то и подтянулись остальные студенты и преподаватели. Слева от Гарри сел Мариус Уоррингтон и навалил себе в тарелку целую гору варёной картошки и пару ножек индейки. Фред и Джордж Уизли справа от Рона потянули нитки хлопушек, и те не просто взорвались, а ещё и выплюнули из ярко-голубого дыма пару белых мышек и адмиральскую фуражку. Джемма с Миллисентой рядом обсуждали что-то своё и взмахами палочек посылали сбежавших мышек обратно смеющимся близнецам. Дамблдор колдовал палочкой, с кончика которой вырывались разноцветные конфетти и серпантин, а сам посмеивался с шутки слегка покрасневшего профессора Флитвика. Преподаватели пили вино, напяливали на головы шляпы и цилиндры из хлопушек и травили забавные истории из преподавательской практики. Опоздавший профессор Снейп выкручивал нелепые зиг-заги по пути к общему столу, что казалось Гарри неимоверно смешным, пока он не поднял голову вверх. Под потолком висело огромное количество веточек омелы и остролиста, и Гарри только чудом не встрял ни под одну из них. Профессор Спраут шла следом за зельеваром и выкручивала такие же фортеля. Когда горячие блюда исчезли, вслед за ними появились чайнички и утыканные свечками рождественские пудинги. Гарри чуть не проглотил меняющее цвет колечко в зависимости от настроения. Как оно работало — совершенно неясно, но Гарри решил подарить его Дафне. Не пристало ему носить такие девчачьи кольца. После праздничного обеда Гарри заперся у себя в спальне и погрузился в чтение «Записок Салазара Слизерина», то и дело поглядывая на лежащую на тумбочке мантию, которую так не терпелось проверить.