Alea jacta est

В нос забился уже знакомый запах лекарственных зелий. За запахом последовали вспышки ломоты в теле. Гарри приоткрыл глаза и попытался повернуть голову на источник шума: мадам Помфри выставляла на полочку склянки с обеззараживающей мазью. На прикроватной тумбочке огромной грудой были навалены самые разные коробочки со сладостями, начиная тыквенными котелками и заканчивая плитками шоколада со взрывной карамелью. Гарри медленно сел в кровати, стараясь не морщиться от боли в мышцах, которая раскалённым металлом прижигала внутренности на мельчайшее мгновение и исчезала на пару секунд. От скрипа больничной койки мадам Помфри бросила свою работу и повернулась на шум. — Мистер Поттер, уже очнулись, — сказала она с долей укора в голосе и взгляде. — Такими темпами вы поселитесь в Больничном Крыле до конца седьмого курса! Гарри счёл нужным промолчать. Он понятия не имел, как отвечать на такого рода претензии, если эти слова вообще можно было счесть за претензию. — Я позову вашего декана сюда сию минуту, — продолжила мадам Помфри. — Как вы себя чувствуете? Гарри прислушался к своим ощущениям. Если бы не ломота в теле при каждом движении — последствия заклинания Круцио, надо полагать, — Гарри чувствовал бы себя лишь немного уставшим. Именно это Поттер и сказал медиведьме, на что та лишь сочувственно покачала головой и вынула из передника две склянки Укрепляющего и Обезболивающего зелий. — Выпейте пока это, — сказала мадам Помфри. — Реабилитация после применения Тёмных Заклинаний может занять некоторое время, но только так мы можем немного это ускорить. Проведёте здесь ещё минимум два дня. А я за вами понаблюдаю. Медиведьма проследила, чтобы Гарри выпил оба зелья, а не вылил куда-нибудь в горшок с фикусом, как это часто делали другие студенты, на всю жизнь запомнившие отвратительный вкус, и скрылась в своей комнате. Едва Гарри настроился на два наискучнейших дня в Хогвартсе, как в Больничное Крыло влетел Снейп на пару с Дамблдором. — Добрый вечер, профессор Дамблдор. Профессор Снейп, — улыбнулся Гарри, подмечая, что боль постепенно уходит. — Как ты себя чувствуешь, Гарри? — присел на соседнюю кровать Альбус. Северус остался стоять. Гарри лишь пожал плечами. — Ты помнишь что-нибудь о событиях позавчерашней вчерашней ночи? — Конечно, сэр, — сказал Гарри, хотя про себя подумал, что лучше бы и не помнил. — Я так полагаю, Волдеморт сбежал? — Да, Гарри, — резко погрустнел Дамлдоб, сверкнув очками-половинками. — Он позволил Квирреллу умереть. Он безжалостен не только к врагам, но и к союзникам. Тем не менее, Гарри, ты всего лишь отложил его возвращение… — Значит, рано или поздно Волдеморт обретёт свою силу? — Может, и так, — неоднозначно покивал Дамблдор. — Однако и тогда найдётся тот, кто встанет против него. Тот, кто не позволит тирану причинять боль своим близким. Гарри медленно кивнул и перевёл взгляд на декана. — Профессор Снейп, как вы узнали, где мы с Квирреллом находились? Северус оперся руками об изножье кровати. — Ко мне ворвался мистер Малфой и рассказал, что столкнулся с вами на лестнице и что вы вели себя странно. Я направился в коридор, а ваши друзья увязались за мной. Мы встретились в комнате с шахматной доской. Я попытался отправить их назад, но даже угрозы потерять баллы факультета не хватило, чтобы они развернулись. У Гарри потеплело бы в душе при этих словах, если бы где-то у него в мозге не сверлил жучок, помнивший об их безразличии к судьбе философского камня и роли самого Поттера в этой истории. Однако удовлетворение от такой преданности расползлось в груди довольно быстро. Да, Гарри не соврал Волдеморту о своём желании стать великим. У каждого великого человека должны быть свои последователи. Чем больше, тем лучше. Теперь у Гарри есть целых четыре. Достаточно для первокурсника, крайне мало для взрослого человека. Но ничего. Впереди у Гарри ещё было целых шесть лет. — Сэр? — вновь повернулся Гарри к Дамблдору, нет-нет да поглядывающего на гору сладостей. — Почему Волдеморт не смог достать камень? Он ведь был в зеркале Еиналеж, я правильно понимаю? Дамблдор отвлёкся от прикроватной тумбочки. — Да, Гарри, — кивнул он. — Мне кажется, это моё величайшее изобретение за всю жизнь. Видишь ли, те, кто хотят достать камень, но никак его не использовать, могут с лёгкостью его получить. Те же, кто мечтает о богатстве или бессмертии, видят в зеркале, как его используют, но на этом всё. Но ведь ты не смог достать камень, верно? — Я не желал достать камень и уж тем более его использовать. Я просто отлично понимал, что Волдеморт с лёгкостью отберёт его у меня, простого первокурсника, — пожал плечами Гарри. — Поэтому в зеркале я видел нечто совсем другое. Снейп неосознанно излучал интерес к тому, что же мог видеть в зеркале Гарри Поттер, но не спешил спрашивать, зная, что никаких ответов не получит. Всё-таки сокровенное желание — совсем не то, что следовало выпрашивать у других людей. Северус был почти наверняка уверен, что увидел бы в зеркале Еиналеж Лили: такую же живую, весёлую и преданную, какую он сам помнил. Лили бы взяла его за руку и смущённо заправила прядь ярко-рыжих волос за ухо. Да, Северус точно знал об этом, даже не заглядывая в зеркало. — Очень умно с твоей стороны, — одобрительно кивнул Дамблдор и всё же поспешил свернуть разговор в другое русло: — Думаю, на данный момент достаточно вопросов. Ты, наверное, устал и хочешь попробовать все сладости, что тебе принесли поклонники… — Поклонники? — недоверчиво приподнял бровь Гарри. — Случившееся в Запретном Коридоре является страшным секретом, — озорно блеснул Дамблдор очками. — Неудивительно, что вся школа уже обо всём знает. Здесь лежит самое безобидное, что тебе приносили ученики с самых разных факультетов и возрастов. По-моему, мистеры Фред и Джордж Уизли хотели принести тебе сиденье от унитаза, что показалось мне крайне забавным, но ужасным для мадам Помфри. Думаю, эти двое как-нибудь додумаются передать тебе свой подарок в ближайшее время. Гарри в ещё большем недоверии склонил голову. — Близнецы Уизли? — переспросил Гарри. — Вы уверены? Дамблдор совсем по-мальчишески хихикнул. — Да, конечно, Гарри! — сказал он. — Для всей школы ты теперь герой. Не тот, о котором пишут в книжках, а тот, с кем они лично или заочно знакомы. Близнецы, думаю, очень хорошо оценили твой героический порыв! Кстати, ты не возражаешь, если я попробую одно всевкусное драже Берти Боттс? — Конечно нет, сэр, — улыбнулся краешком губ Гарри. — Нисколько не возражаю. — У меня в юности вышла не самая приятная история с этими драже, — сказал Дамблдор, поигрывая пальцами при придирчивом выборе конфетки. — Веришь ли, тогда мне попалась конфета со вкусом рвоты, и я совсем перестал их есть. Может, теперь мне попадётся что-нибудь шоколадное? Гарри только пожал плечами, наблюдая, как Дамблдор достаёт жёлтенькую конфетку и, придирчиво обнюхав её со всех сторон, закинул в рот. Пожевав буквально пару секунд, Дамблдор сильно погрустнел и, тяжело вздохнув, отложил упаковку драже в сторону. — Увы, — покачал головой он. — Ушная сера.

***

Следующие два дня Гарри провёл, погрузившись с головой в учебники, которые ему принесли Драко, Тео, Блейз и Дафна. Правда, мадам Помфри не пускала их дольше, чем на пятнадцать минут, но за это время Забини успевал вылить целый ушат информации о ситуации в школе, почестях и слухах, которыми обложили историю Гарри в Запретном Коридоре. Гарри едва не смеялся до колик в животе. Оказывается, и Квиррелла он мечом Гриффиндора зарубил, и Снейп наслал на бывшего преподавателя защиты рой летучих мышей, и Квиррелл оказался анимагом, который умеет превращаться в змею, который покусал Гарри, отчего он в Больничном Крыле и лежит. Точно, а ещё Слизерин получил кубок по квиддичу. Экзамены всё приближались. Когда Гарри вышел в Большой Зал на ужин, его встретили волной аплодисментов со всех четырёх столов, криками поддержки и восхищения. В тот момент Гарри подумал, что последователей собрать будет куда проще, чем он предполагал. Он ещё совсем не решил, какое именно величие ему нужно, но пока что рано думать об этом в принципе. Каждый сидящий за слизеринским столом стремился пожать ему руку, похлопать по плечу, сказать что-нибудь, что в корне противоречило всему слизеринскому хладнокровию, что приросло к софакультетникам вне своей гостиной. Видимо, влияние момента. Довольно долгое время Гарри преследовала его слава. Отчего-то все внезапно захотели с ним дружить, разве что, кроме троих первокурсников с Гриффиндора. Грейнджер довольно громко выразилась, что слизеринец не мог вот так просто захотеть защитить философский камень от Квиррелла, на что Гарри лишь усмехнулся и сделал вид, что не услышал. Младший Уизли до сих пор не мог забыть тот случай ещё в поезде, когда Гарри резко одёрнул его и ушёл якшаться с Малфоем, как-то упустив из памяти тот случай, когда он с Поттером вполне мирно играл в шахматы во время каникул. Невилл же, похоже, попросту не хотел ссориться с единственными друзьями. Гарри не смог сдержать улыбки от своего же предположения. Которое, впрочем, вполне могло быть верным. Тем не менее, при приближении экзаменов школа всё больше погружалась в массовую истерию. Студенты пятых и седьмых курсов рвали на себе волосы и усиленно бились головой об учебники, надеясь, что это поможет. Фарли как-то отобрала у какого-то семикурсника бутылку огневиски, нервы которого расшатались настолько, что он пил при каждом удобном случае. У остальных курсов стресс проходил немногим легче, но на каждом курсе находился минимум один человек, сеявший смуту на каждом углу. У первокурсников этим человеком была Грейнджер, которая прочно устоялась в выскочках-отличниках, но, тем не менее, судорожно перечитывающая всю литературу, до которой могла дотянуться. Гарри же решил всё учить постепенно. Первым экзаменом проводилась Теория Магии, вопросы которой показались Гарри невообразимо лёгкими, за исключением одного, где требовалось объяснить суть космической теории возникновения Магии на Земле. Эту тему они разбирали ещё в сентябре, и именно эту версию Гарри откровенно подзабыл. Однако, он всё же умудрился вспомнить хоть какие-то ужимки, которые проще простого было высосать из пальца и расписать на добрые пять строчек убористым почерком. Дальше шла Травология, которая разделялась на теоретическую и практическую части. Тест Гарри, как он сказал ребятам, написал чуть ли не левой пяткой, настолько простые вопросы ему попались. С практикой было чуть посложнее: профессор Спраут задала им пересадить ростки Водяной Луковицы так, чтобы растение не засохло в новом горшке от неблагоприятной почвы. Гарри всё же удалось вспомнить, что водяная луковица предпочитала огромное количество воды на пару лопаточек земли, а так же её следовало пересаживать в горшок из скорлупы драконьего яйца. Профессор Снейп на Зельеварении пытался сделать всё, чтобы студенты как можно дольше не могли вспомнить рецепт зелья, отнимающего память. Гарри дураком не был, по крайней мере, таковым себя не считал, поэтому за сутки до экзамена догадался пролистать все статьи Снейпа в «Вестнике зельевара» и обнаружить, что улучшить эффект зелья можно, просто добавив растёртый корень маргариток до крыльев капустницы, а не после. На экзамене по Чарам Флитвик вызывал каждого первокурсника к себе по одному и просил заколдовать ананас так, чтобы он сплясал чечётку. Гарри решил немного выпендриться и заставил ананас станцевать на горе учебников и в тройном сальто опуститься на стол. Профессор Макгонагалл дала задание превратить мышь в табакерку. За расписные узоры она добавляла баллы, а если у табакерки оставались усы — отнимала. Гарри серьёзно постарался, но всё же смог усыпать табакерку большими и маленькими изумрудами. Письменный экзамен по Защите от Тёмных Искусств принимал профессор Снейп. В тесте также не нашлось ничего сложного, а вот с Астрономией пришлось попотеть. Гарри так и не нашёл общий язык с преподавателем и едва не наплошал в тесте, назвав основные характеристики Сатурна не по учебнику, а как в магловской школе учили. Последним экзаменом была История Магии, перед которым Грейнджер, вымотанная и уставшая до серых кругов под пустыми глазами, едва не расплакалась на плече Рона, сжимая побелевшими костяшками несчастный учебник. В конце концов, она вышла из кабинета довольная и расслабленная, тут же сказав Невиллу, что ей и вовсе не потребовалось запомнить от корки до корки кодекс оборотней от 1637 года. Гарри тогда едва удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. Результаты были объявлены в последний день семестра. Драко, выхвативший у Гарри сводку оценок, ещё долго восхищался всеми Превосходно. Даже по Теории Магии он получил высший балл, но всё равно твёрдо решил, что и дальше будет сдавать экзамены только лучше и лучше. Не для того, чтобы самоутвердиться перед Грейнджер, которая, в свою очередь, наскребла на Превосходно, а потому, что самому хочется. Прощальный Пир порадовал студентов от мала до велика таким же разнообразием блюд, что и на Пире в начале учебного года. Здесь было всё: от жаркого до пудингов, от скон до пирогов с патокой. Весь зал, к немалому, но приятному удивлению Гарри, был украшен в зелёных цветах. Гигантский герб со змеёй Слизерина возвышался над преподавательским столом. Гарри переложил себе на тарелку несколько маслянистых жареных картофелин и ломоть мяса. Когда со своего места поднялся Дамблдор, все шепотки утихли. — Прошёл ещё один год! — с радостью в глазах сказал директор. — И я обязан потревожить вас свои стариковским ворчанием, прежде чем мы все сможем сполна насладиться праздничным ужином! Что это был за год! Надеюсь, ваши головы хоть немножко забились знаниями, чтобы за лето вы смогли с чистой совестью их опустошить перед следующим годом… Теперь, насколько я понимаю, стоит подсчитать количество баллов для вручения Кубка Школы. Итак, на четвёртом месте у нас стоит Хаффлпафф, триста двенадцать очков. Затем следует Гриффиндор, триста пятьдесят очков. Рейвенкло у нас набрал четыреста двадцать три балла. И на первом месте у нас факультет Слизерин. Четыреста семьдесят два балла! Слизеринский стол взорвался шквалом поздравлений и подбадриваний. Драко рядом не удержался и подбросил в воздух собственный остроконечный колпак. Большинство студентов с радостью поддержали его. Остальные факультеты вежливо поаплодировали победителям. Профессор Снейп сухо пожал руку Макгонагалл, попал в добродушные объятья Спраут и уважительно кивнул Флитвику, сидящему в другом конце преподавательского стола. Профессор Дамблдор передал ему в руки гигантский кубок, который будет стоять в гостиной Слизерина до конца следующего учебного года. В свою очередь Гарри, пожав руку донельзя счастливому Герберту, продолжил ужинать. Он на всю жизнь запомнит этот вечер. Не потому, что обставил остальные факультеты в этом соревновании, а потому, что этот год показал ему совершенно новый мир, в котором Гарри сумел не ударить в грязь лицом. Следующее утро проходило в суете. Тут и там слышались рыдания семикурсников, не готовых прощаться с родными стенами, под ногами путались коты и жабы, из-под диванов доставали упавшие туда ещё в середине года шарфы и перья, в комнатах все слизеринцы усиленно собирали вещи. Гарри спокойно собрал большую часть ещё прошлым вечером, так что ему оставалось только бросить в безразмерную сумку зубную щётку с пастой и постиранные домовиками носки со школьной формой. Гарри, зная коварность лондонских осадков, натянул поверх самой обычной чёрной футболки лёгкую куртку и потуже затянул шнурки кроссовок. Попытавшись кое-как пригладить торчащие во все стороны волосы, Гарри быстро плюнул на это дело и удалился в гостиную. Подождав там остальных ребят, Поттер отправился к главному входу в школу. На улице ярко светило солнце, провожая студентов и выпускников. Вместо того, чтобы отвезти первокурсников к платформе на лодках, их отвели к широкой просёлочной дороге, где их поджидали открытые чёрные кареты с запряжёнными в них костлявыми лошадьми с крыльями. Кожа лошадей совсем не была покрыта шерстью или перьями, а на ощупь была очень холодной. — Кто это? — спросил Гарри, глядя на странных существ. Остальные пожали плечами, но в карету всё же сели, когда очередь на посадку позади них начала роптать. — Спрошу у отца, — сказал Драко. — Остальные этих лошадей вообще не видят, похоже. И правда: другие студенты даже не смотрели на существ. Судя по всему, они считали, что карета ездит сама по себе. Даже остальные первокурсники. Платформа, как и в начале года, была до толкучки заполненной. Ребята постарше помогали затащить в вагоны чемоданы более младших студентов. Кое-как найдя свободное купе, Гарри бросил сумку под столик и достал очередную книгу, которую выписал из «Флориш и Блоттс» около недели назад. Он отчаянно заинтересовался теми всплесками огня, что постоянно колдовал в стрессовых ситуациях. Увы, в библиотеке мадам Пинс только разводила руками, как бы говоря, что книг на подобную тему она вряд ли найдёт. К сожалению, выписанный трактат ничего не рассказывал об этой магии. Гораздо больше он уделял внимание стихийным всплескам у маленьких детей, ещё не получивших свои палочки. Раздражённо захлопнув книгу, Гарри убрал её в сторону и попытался присоединиться к разговору. Кажется, ребята обсуждали планы на лето. — Ну, а ты, Гарри? — спросила Дафна. — Чем будешь заниматься летом? Гарри лишь пожал плечами. — Наверное, как всегда. Почитаю книги, прогуляюсь по Литтл Уингингу. Может, в Лондон выберусь пару раз. Ничего особенного. — Ты же помнишь, что я ещё зимой выбил приглашение от своих родителей, чтобы ты летом у нас погостил? — спросил Драко. — Я уточнил у отца. Он сказал, что будет рад познакомиться с тобой во второй половине июля. Может, мы сможем даже вместе выбраться за покупками к школе, пока весь ажиотаж не начался! Гарри подумал пару секунд и кивнул. — Вторая половина июля — в самый раз, — сказал он, как будто у него был какой-то особенно плотный график. — Кстати, у вас дома же есть библиотека, верно? — Конечно, — легко пожал плечами Драко. — У нас одна из самых больших родовых библиотек в Магической Британии. А что? — Хотелось бы найти что-нибудь насчёт той магии, которой я Пушка подпалил или дух Волдеморта отогнал. Думаю, это что-то интересное, что можно досконально изучить. Хогвартская библиотека мне в этом ни капли не помогла. «Флориш и Блоттс», кстати, тоже. Гарри раздражённо потряс книгой в воздухе и тем самым закрыл тему. Ребята увлечённо трескали сладости, купленные у тётушки с тележкой, на желание пробовали всевкусные драже Берти Боттс: кому достанется противный вкус, тот должен выполнить желание. Гарри от игры отказался, сказав, что в пределах купе придумать что-то интересное почти не представляется возможным, и с лёгкой ухмылкой наблюдал, как Драко пытается произнести фразу «мой отец узнает об этом» с набитым лакричными червями ртом. Черви, кстати, совсем не такие, как у маглов: у магов они смешно извивались, будто живые. Уже на платформе 9 ¾ Гарри с нацепленной улыбкой попрощался с друзьями, привычным жестом поправил сумку на плече и с разбегу перешёл на магловскую часть вокзала Кингс-Кросс. Там его уже ждал топающий от нетерпения дядя Вернон. Не откладывая дело в долгий ящик, Гарри рассказал о приглашении погостить у знакомого вторую половину июля и добавил, что это отличным лишний повод не видеть у себя в доме племянника. Вернон, хоть и скрипнув зубами, всё же согласился с доводом и разрешил Гарри «свалить на все четыре стороны на две недели». Гарри усмехнулся. Лето обещало быть интересным.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ