Добро пожаловать в Байсюэ

— Может, сегодня попробуем что-нибудь жёсткое, господин Сун? Бовэнь вздёргивает брови, не отрываясь от раскладывания верёвок по стойке. Как интересно. — Например? Может быть, ему понравился вид спины Лунлуна? Или Чжосюань, которая явно расслабилась после публичного экшена? Он оборачивается ровно в тот момент, когда Цзи Ли бросает косой взгляд на забытую кем-то короткую плеть, и с улыбкой качает головой. — Хочешь порку? Цзи Ли краснеет так густо, будто Бовэнь ему потрахаться предложил, не меньше. — Я не настаиваю, — он сбавляет тон, доверительно наклоняет голову — о, схема знакомая до последней интонации. И не то чтобы ему действительно хотелось выпороть Цзи Ли, просто на освобождение мыслей и эмоций с ним это может сработать куда сильнее, чем просто бондаж. А мыслей у Цзи Ли многовато, он слишком напряжён весь вечер. Думать о том, что это может быть связано с ним, Бовэню не хочется, но приходится — как минимум, не стоит отметать этот вариант, пока не подтвердится какой-то из остальных. — Ладно, — Цзи Ли сдаётся, медленно выдыхая. — Хочу. Бовэнь кивает и подкатывает рукава. Ему нравится, как нижние смотрят на его руки. Нравится, как смотрит Цзи Ли. Плюс, это один из факторов, помогающих нижнему сбросить лишнее напряжение. — Руки. Он обвязывает запястья Цзи Ли, который стоит перед ним, раздетый по пояс и прикипевший взглядом к верёвкам, и дрожит — от холода, наверное. Ничего, скоро согреется. Бовэнь накидывает петлю на крюк и натягивает трос, поднимая его к потолку. Цзи Ли часто глубоко дышит, оказавшись с поднятыми и стянутыми вместе руками, переминается с ноги на ногу и мечется взглядом от одного угла зала к другому, то и дело облизывая губы. Бовэнь обходит его кругом, отмечает вздыбленный загривок: всё ещё слишком напряжен. Нехорошо. Будет больнее, чем могло бы. — Расслабься, — пробует он, прокручивая в руке флоггер. — Чем сильнее ты напрягаешься, тем больнее тебе будет. Цзи Ли нервно смеётся: — Умеете вы успокоить, господин Сун. Но, в конце концов, разве не за болью я сюда пришел? Бовэнь хмыкает и заходит ему за спину. — Это решать только тебе. Хлесткий звук первого удара смешивается с шумным выдохом сквозь зубы, и Цзи Ли напрягает плечи, сжимая в пальцах уходящую вверх верёвку и шипя. Бовэнь проводит мягкими хвостами плети снизу вверх и бьёт снова. Мерный ритм в унисон ударам сердца — сначала только Бовэня, а потом — их обоих, мычание сквозь сжатые губы, прорывающееся невнятными выкриками, горящая даже на вид кожа и стоны, которым место на звуковой дорожке порнороликов — как же Бовэнь любит все это. Цзи Ли и правда расслабляется в процессе — получать по напряженным мышцам не так приятно, и после нескольких неудачных попыток подтянуться на верёвке он наконец сдаётся и беспрепятственно подставляет спину ударам. Со временем Бовэнь увеличивает замах, бьет сильнее, жёстче, больнее. Он даже уже не замечает, когда это происходит и с какой скоростью — процесс естественнее, чем дыхание, и приносит куда больше удовольствия. До Бовэня доходит, что что-то пошло не так, когда разгорячённый и музыкально стонущий Цзи Ли морщится и пытается согнуться, при этом не уходя из-под плети. — Что такое, Хуайсан? Цзи Ли выпадает из транса и мгновенно заливается краской. — У меня бок чешется. Бовэнь тихо смеётся и кладёт ладонь ему на талию слева, легко гладит пальцами. — Здесь? Он как будто краснеет еще сильнее и крепко зажмуривается, отрывисто кивая. — Ага. И вверх к рёбрам. Можно..? — Конечно, — все еще посмеиваясь, Бовэнь проводит ногтями по коже, продавливая длинные следы. — Или ты думал, я заставлю просить по какому-то регламенту? Ещё почесать, или пойдёт? — Пойдёт, — выдыхает Цзи Ли, кажется, только что переступивший свой предел смущения. Бовэнь коротко усмехается, отступая на шаг, и снова заносит флоггер. — Тогда продолжим. К концу экшена Цзи Ли почти висит на верёвках, уже даже не пытаясь сжимать дрожащие губы, и смотрит себе под ноги. Бовэнь подтаскивает к нему кушетку и спускает крюк. — Порядок? — он расплетает узлы и откладывает верёвку, по очереди поднимает и опускает руки сидящего на кушетке Цзи Ли, слыша в ответ что-то слабо напоминающее согласие. — Глаза на меня, Хуайсан, — отрывисто произносит он, и — это всегда работает — видит мутный взгляд вкупе с довольной улыбкой. Тоже улыбается и уже мягче повторяет вопрос. — Порядок? — Да, господин Сун. Цзи Ли валится на него, упираясь лбом в плечо, и у Бовэня возникает нехорошее подозрение. Подумав, он откладывает его на будущее — не сейчас же расспрашивать Цзи Ли, когда он в таком состоянии. — Идём. Бовэнь выносит его из зала и сгружает на диванчик к абсолютно дезориентированному Цзанцзиню, который опять светит следами верёвок на торсе и руках. Бовэнь замечает характерное изменение толщины отпечатка по всей его длине и хмыкает, сдержанно улыбаясь Ичжоу: — Я смотрю, и вам крюк пригодился? — Два, — Ичжоу возвращает улыбку, бережно закутывая Цзанцзиня в свою кофту и пересаживая его к себе на колени. Цзанцзинь поджимает ноги, открывая лодыжки с такими же следами от верёвок. Бовэнь садится с другой стороны от Цзи Ли и приглашающе хлопает себя по коленям. Срабатывает безотказно: он валится, как подкошенный, устраивает голову у Бовэня на бёдрах и выдыхает, расслабляясь окончательно. — Хуайсан мне пяткой в жопу упирается. Господин Не, попросите его, чтобы он убрал ногу. — раздаётся сонное из кулька, в который свернулся Цзанцзинь. Бовэнь коротко смеётся и отсаживается дальше от них, подтягивая Цзи Ли за собой и давая ему возможность нормально выпрямить ноги. Ичжоу что-то тихо рассказывает Цзанцзиню, посетители не суются близко к их диванчику, и Бовэнь даёт себе небольшую передышку, почти на рефлексах зарываясь пальцами в волосы Цзи Ли. Тот от неожиданности напрягается — насколько он может напрячься после экшена — но довольно быстро расслабляется и даже подаётся к ладони. — Я не сплю, — слабо выдыхает он, прикрывая глаза. — И вы хотели поговорить насчёт вашего предложения. — Не сейчас, Хуайсан, — у Бовэня отдает в груди теплом: какой же он все-таки восхитительный. — Приди в себя сначала. Или хочешь пораньше уехать сегодня? Цзи Ли мотает головой и трётся волосами о брюки Бовэня: — Я не знаю. Но я точно не хочу заснуть и... — он зевает, — ...и причинять неудобство. «Не высыпается, — думает Бовэнь, отстраненно накручивая пряди на пальцы. — Не высыпается или нервничает перед экшенами так, что у него настолько жёсткий отходняк после». Обеспокоенный взгляд Ичжоу подтверждает второе предположение, и Бовэнь едва слышно вздыхает. — Ты не причиняешь неудобства, Хуайсан, — он легко взъерошивает Цзи Ли волосы и убирает руку. ... Цзи Ли не замечает, как проваливается — нет, не в сон, но явно за грань бодрствования. Ему даже немного жаль, что Бовэнь больше не гладит ему волосы, это было приятно, хоть и странновато по самоощущениям. С другой стороны, Цзи Ли все больше чувствует такого странноватого и не знает, как к этому относиться. Логика вопит во весь голос, что отрицательно, но эмоции шаркают ножкой и бубнят что-то о положительной стороне этого вопроса. Бовэнь притягивает будто всем собой, и не поддаться его магнетизму почти невозможно, даже вспоминая слова Ичжоу об опасности влюбиться в Верхнего. — Я потом разберусь со всем этим, — Цзи Ли моргает, понимая, что сказал это вслух, и тихо ойкает. Бовэнь смотрит на него сверху и покровительственно улыбается, чуть щурясь. — Разберешься с чем? — Да так, мысли вслух, — он вздыхает и трёт лицо ладонями. — Здесь достаточно деловая обстановка, господин Сун? Он понимает и качает головой. — Нет. Поднимайся, пойдём в кабинет. Ого. В кабинет. Цзи Ли ёжится, натягивая свою толстовку, и приглаживает растрепанные волосы. Кабинет выглядит как огороженное тяжёлыми плотными шторами пространство в углу зала, в котором у стены стоит стол и два кресла. Бовэнь садится в одно из них и кивает Цзи Ли на второе, а потом открывает ключом ящик стола и кладет перед собой ноутбук. — По нюансам моего предложения, Хуайсан. Мне нравится, как ты реагируешь на верёвки, и нравится твой болевой порог. Болевой... порог? Что он собрался с ним делать? Цзи Ли вжимается в стул и тяжело сглатывает, морщась — пересохшее горло тут же начинает саднить. Бовэнь замечает — тут и слепой бы заметил — состояние Цзи Ли и сцепляет руки в замок, упирая локти в столешницу. — Всё не так страшно, как ты себе только что придумал. Есть два уровня семинаров, для новичков и для продвинутых. На второй уровень модель у меня есть, а вот на первый скоро не будет — обстоятельства вынуждают. Я бы хотел предложить тебе попробовать. — Всего после трёх встреч? — выдавливает из себя Цзи Ли. — А вы времени даром не теряете, господин Сун. Бовэнь усмехается, наклоняя голову, и смотрит. Цзи Ли хочет завопить «не убивайте!», но потом понимает, что его вряд ли послушают. — Я с тобой ещё долго провозился. Прошлая модель была завербована на втором посещении и держалась достаточно времени, но потом её молодой человек решил, что это слишком. Давит, давит и заполняет собой, не оставляя выбора. То есть, выбор, конечно, есть, но в противовес работе моделью представлена такая блеклая альтернатива, что фактически... Цзи Ли вцепляется в подлокотники, готовый прыгнуть в неизвестность, но Бовэнь поднимает руку, останавливая его. — Не спеши, — он пролистывает что-то на ноутбуке и кивает собственным мыслям. — Ближайший семинар у меня через полторы недели, в следующее воскресенье, в восемь. Приходи, если сможешь. Посмотришь, что вообще это из себя представляет, подумаешь... Шторы идут складками, и в «кабинете» появляется незнакомый Цзи Ли мужчина, которого он пару раз видел в компании девушки-хостес, Яньли. — О, — глубокомысленно изрекает он, переводя взгляд с Бовэня на Цзи Ли и обратно. — Так. Хорошо. Сун Лань, кинь в меня ключами, будь другом. И прости, что так ворвался. Бовэнь кивает ему и протягивает вынутую всё из того же ящика связку ключей. Мужчина благодарно улыбается и уходит, плотнее запахивая за собой шторы. Цзи Ли успевает заметить тусклый блеск серебряного пина на его рубашке. — Подумаешь, надо ли тебе это вообще, — Бовэнь продолжает разговор, будто ничего не произошло — хотя, по сути, так оно и есть, наверное? — Как тебе такой расклад? Цзи Ли кивает быстрее, чем успевает обдумать собственное решение. — Хорошо, — Бовэнь улыбается и кивает ему. — Тогда до встречи. Если вдруг надумаешь появиться раньше следующего воскресенья, пиши. Цзи Ли садится в машину, пристёгивается и закусывает щёку изнутри, напряженно хмурясь. Его накрыло осознанием почти сразу же, еще в клубе, но не отпустило до сих пор. Он кивает на взволнованное «ты в порядке?», удостаивается обеспокоенного взгляда Ичжоу через зеркало заднего вида, а потом вздрагивает, когда Цзанцзинь, громко вздохнув, хлопает дверьми и садится к Цзи Ли назад. — Признавайся, чем тебя опоили, младший братец? — он усаживается на сиденье в позу лотоса, скидывая кроссовки вниз, и поворачивается боком. — Ты сам не свой. Цзи Ли моргает и пожимает плечами. Ему бы самому разобраться. — Бовэнь предложил поработать моделью, — роняет он, безразлично уставившись в спинку водительского сиденья. Краем глаза он замечает, как рот Цзанцзиня округляется в идеальное «О». — Поехали к нам, — Ичжоу даже не предлагает — он выставляет ультиматум. Только вот у Цзи Ли есть козырь в рукаве. — Меня котик дома ждет, — деревянно отзывается он. — Тебя, похоже, нехило ебошит, ты уверен, что котик — это наибольшая проблема? — Ичжоу выезжает с парковки и вздыхает, бросая очередной взгляд в зеркало. — Я могу остаться с ним, — предлагает Цзанцзинь, и Цзи Ли, не сдержавшись, фыркает. — Честное слово, я взрослый человек! Мне не двенадцать, чтобы вены резать, и не пятнадцать, чтобы набухиваться в хлам! Как-нибудь справлюсь с собственными чувствами, спасибо большое, — он сбавляет тон и горбится, отводя взгляд. — Мы в этом и не сомневаемся, — Цзанцзинь вдруг гладит его по плечу. — Не шипи, никто не считает тебя ребенком. Просто это и правда может быть сильным потрясением. Цзи Ли выдыхает, закрыв глаза, и медленно кивает. — Спасибо. Но я действительно в порядке. Или буду в порядке. Рано или поздно. Какая разница. Цзанцзинь долго смотрит на него, а потом закатывает глаза. — Чжоу-гэ, скажи, что моя сумка с вещами у тебя в багажнике. — Твоя сумка с вещами у меня в багажнике, — кивает Ичжоу, не отвлекаясь от дороги. Цзи Ли чувствует, что его разбирает неправильный, истеричный смех: — Так вы что, готовились к этому, что ли? — Не совсем, — Цзанцзинь тоже улыбается. — Я к родителям еду на этих выходных, а сумку собрал позавчера и положил в багажник, чтобы уже точно знать, что ничего не забуду. Видимо, не зря. Цзи Ли обречённо выдыхает, сползая по сиденью ниже. — Я уже говорил, что вы отвратительные?