Добро пожаловать в Байсюэ

«Я купил еды и даже приготовил её», — отбивает Цзи Ли, не давая себе передумать, и щёлкает телефоном выложенное на тарелку подобие пасты. Ответа он не ждёт — может быть, Бовэнь ещё едет домой, не станет же он печатать за рулём. Впрочем, отвечают ему удивительно быстро, он не успевает даже доесть. «Молодец, продолжай в том же духе, а я спать». Цзи Ли вглядывается в отправленную в ответ фотку и давится лапшой. Хорошо, хоть, он сфотографировался уже в одеяле, хотя этот кусок плеча... наводит на определённые мысли. — Что ж вы со мной делаете, господин Сун... — тихо усмехается Цзи Ли, откладывая телефон экраном вниз. Ненадолго — он снова жужжит, видимо, Бовэнь решил прислать ему ещё фотку? «Во вторник меня в клубе не будет, можем сходить выпить». Ах, вот как. Можем, можем... «Полностью доверяю вашему выбору места :)» «Точно? Ну тогда потом не жалуйся. Ты свободен во вторник-то?» Цзи Ли вздыхает и с улыбкой закатывает глаза. Границы и формальности между ними, которые были даже на экшенах, за эти восемь-девять часов расплылись до незримых. Это было бы страшно, если бы так предвкушающе-сладко не сжималось где-то между рёбер. «Свободен Доброй вам ночи, господин Сун». Бовэнь присылает закатывающий глаза смайлик, и сразу же за ним — картинку со спящим корги. Цзи Ли разбирает смех. «Я вижу, что ты онлайн», — тут же вжикает сообщение от Цзанцзиня. — «Позвони Ичжоу, он не спит». Ох уж эти старшие братья. Цзи Ли нажимает кнопку видеозвонка и отставляет телефон подальше, наматывая на палочки остатки лапши. — Привет, дагэ, я живой, целый, ем и дома, — он машет в сторону телефона, когда на экране появляется лицо Ичжоу. — Прости, что не позвонил раньше. — Ничего. Как себя чувствуешь? Цзи Ли ёжится: этот вопрос ему скоро сниться будет. Хорошо, что внимание на себя перетягивает Цзанцзинь, вылезший из-за плеча Ичжоу. — Ну ты даёшь, младший братец! Это тебя дропнуло так, или у вас с Бовэнем просто отношения перешли на новый уровень? — он со спины обнимает Ичжоу за шею и улыбается. — Фу, — Цзи Ли против воли тоже расплывается в улыбке. — Вы такие отвратительные. — Повторяешься, — фыркает Цзанцзинь. — И уходишь от ответа. Что вчера с тобой случилось-то? Нахмурившись, Цзи Ли озадаченно постукивает палочками по краю тарелки. Если бы он сам ещё понял, что с ним случилось. Из него будто вылили все эмоции, как чай из кружки, и оставили висеть на верёвках. Он даже не понял, в какой момент это произошло. И, кажется, он был не совсем... не совсем в сознании. — Не знаю, — Цзи Ли со вздохом трёт висок и откладывает палочки. — Я чётко помню только начало экшена — а потом уже то, как проснулся. Как заснул, тоже не помню. В глазах Ичжоу даже через экран ясно читается «пиздишь, мелкий», но пусть так, чем вываливать на них все переживания, которые никак не сделают ситуацию лучше. — В итоге поспать тебе дали нормально, я так понимаю, — он щурится, едва улыбаясь. — Выспался? — О да, — Цзи Ли вдруг ухмыляется и понижает голос до шёпота, — Бовэнь меня ещё и на свидание пригласил. Это стоит того: Цзанцзинь давится вдохом, и его глаза становятся ещё больше, а Ичжоу замирает и пару секунд вглядывается в экран, видимо, пытаясь распознать очередной наглый пиздёж. — Правда, пригласил, — ржёт Цзи Ли, утыкаясь лицом в ладони. — Предложил выпить и обсудить мою работу моделью, ну и, наверное, контакт со мной наладить, ой, блядь, ребята, вы бы видели себя сейчас..! — Паршивец, — хмыкает Ичжоу, наконец приходя в движение. — Только не говори, что поверил мне, — Цзи Ли усмехается и откидывается на стуле. — Соблазн был велик, — Ичжоу кивает. Цзанцзинь за его плечом почти обиженно выдаёт что-то вроде «ну вот, а я уже понадеялся...» и затыкается после первого же тычка локтем. — К слову о соблазнах. Когда у тебя свидание? — Приличные девушки такую информацию не разглашают, — Цзи Ли прикрывается растопыренными веером пальцами и снова срывается в смех. — А вообще во вторник вечером. Куда пойдём, не знаю, он ушёл спать... дай глянуть... минут пять назад, не думаю, что стоит его будить ненужными вопросами. — Ну, это-то понятно, — Цзанцзинь пропадает из кадра, напоследок взъерошив Ичжоу волосы, и тот смешно фыркает. — Я к тому, что, может, заедешь к нам сегодня? На пару часов? — Дагэ, — Цзи Ли театрально прижимает ладони к груди и проникновенно смотрит в экран, — Ты же помнишь, что мне не пятнадцать? — И что, мне совсем с тобой не говорить теперь? — Ичжоу по-волчьи вздёргивает верхнюю губу. — Я не собираюсь учить тебя жизни, серьёзно. В конце концов, у тебя для этого родители есть. Они смеются вдвоём: родители Цзи Ли и вполовину не такие строгие, как Ичжоу, когда на него находит настроение побыть «старшим братом». — В любом случае, — Ичжоу ещё улыбается, но смотрит серьёзно, даже чересчур, — приезжай, если хочешь, я сегодня дома с шести. Цзанцзинь попозже будет, — он закатывает глаза и, видимо, про себя материт начальника своего парня. — Я подумаю, ладно, дагэ? — Цзи Ли вздыхает и встаёт из-за стола. — Не уверен. Мне сегодня дохрена рутины, — «и новое задание по дизайну надо взять», додумывает он про себя. — В общем, не знаю я, когда освобожусь. — Хорошо, — Ичжоу кивает. — Тогда спишемся. Спишемся... да. Цзи Ли вздыхает, глядя на потухший экран, и ставит тарелку в мойку. До завтрашнего вечера ещё дохрена времени, он успеет разобраться в том, что произошло, сам. «Как хорошо, что некому больше палить историю моего браузера», — смеётся Цзи Ли про себя, открывая первые несколько вкладок о сабдропе и сабспейсе. Его младшая сестра сначала померла бы от смущения, а потом потребовала бы объяснить, что это такое гэгэ ищет. Поиск, впрочем, сильно многого не даёт: да, произошедшее похоже на сабдроп, но кончилось гораздо быстрее. То ли психика крепкая, то ли Бовэнь всё сделал правильно. То ли и то, и другое вместе, думает Цзи Ли, с сомнением глядя на подзаголовок «неприятные факты о бондаже» в одной из колонок сайта. Ну, давайте сюда ваши факты. Проверим на практике. Часов в восемь вечера, когда Цзи Ли с горем пополам отправляет документы по почте — чёртов роутер, поменять бы его уже — ему звонит Ичжоу, явно недовольный тем, что его прокатили с «семейными» посиделками. — Я только с работой разобрался, дагэ, не бухти, — фыркает Цзи Ли в гарнитуру, даже не глядя в экран. — И не собирался, — смеётся Бовэнь на том конце провода, и Цзи Ли замирает, чувствуя, как краснеет. — О, простите, господин Сун. — Бовэнь. — М-м, да, — Цзи Ли трёт пальцами щёку, пытаясь согнать неуместный жар. — В любом случае, простите. — Бывает, — Бовэнь мягко усмехается. — Я нашёл подходящее место для наших завтрашних посиделок, там не слишком шумно, уютно и недорого. Пытался достучаться тебе в вичат, но, видимо, работа, да? Будь готов завтра в половине седьмого, заеду за тобой. Цзи Ли откладывает телефон себе на колено и прижимает обе ладони к щекам — горячие, еще немного и можно будет обжечься. «Уютно», «заеду за тобой», почему-то не сказал название ресторана, ещё и позвонил, хотя мог бы просто дождаться в сети... — Вашу ж мать, господин Сун. Я же шутил про свидание. Правда, то, что он шутил, не мешает ему замучиться с выбором одежды за два часа до назначенного времени. Нет, он уточнил про дресскод, получил в ответ успокаивающее «Какой ещё дресскод? Просто оденься как обычно» — и, как выяснилось, нихрена это не успокаивает. — Блядь! Я как будто и правда на свиданку собираюсь, ну что это такое, — в конце концов шипит он, натягивая джинсы и выуживая из кучи одежды наиболее приличную футболку. — И разговариваю сам с собой. Надо хотя бы кота завести, чтобы это смотрелось не совсем шизофренией. Вот, сопру у Чжочэна Данточку, раз он не хочет рассказывать, с кем там мутит, — Цзи Ли невольно улыбается от уровня абсурда происходящего. — Пиздец, конечно. Ну да ладно, ночью пострадаю. Встряхнувшись и скептически посмотревшись в зеркало на дверце шкафа, он приходит к выводу: сойдёт для дружеской посиделки. А это ведь именно дружеская посиделка, да? — Привет, — Бовэнь открывает перед ним переднюю дверь, перегнувшись через сиденье, и широко улыбается. — Отлично выглядишь. Цзи Ли озадаченно моргает, окидывая его взглядом. Что, интересно, Бовэнь брал за отправную точку, если Цзи Ли — это «отлично»? Явно не себя, он будто с подиума сошёл. — Здесь скоро озоном запахнет, — Бовэнь минут через пять молчаливой поездки поворачивается к нему и как-то ласково усмехается. — Ты чего такой нервный? — Я... не знаю? — Цзи Ли пожимает плечами, тщетно пытаясь расслабиться. Неясное напряжение не уходит, хочется только сильнее вжаться в спинку сиденья, может, пронесёт... только вот что должно «пронести», Цзи Ли не может ответить даже себе. — Эй, — с ним разговаривают как с маленьким ребёнком, и это должно пугать, но почему-то наоборот привлекает. — Я тебя не съем, — он треплет Цзи Ли по коленке, и от этого пробирает приятной дрожью. — А жаль. По тишине, заполнившей машину, Цзи Ли понимает, что сказал это вслух. На Бовэня смотреть страшно. Правда, очень страшно, но любопытство сильнее, а инстинкт самосохранения отказал ещё пару дней назад, когда Цзи Ли решил остаться в клубе на ночь, а не вызывать такси, хотя такая возможность была. — Мы можем сделать вид, что я этого не говорил? — в порядке бреда предлагает он, покосившись на спокойно ведущего машину Бовэня. Тот с улыбкой качает головой. — Всё в порядке. Ну сказал и сказал, с кем не бывает. Цзи Ли тихо хихикает, чувствуя, как у него с тихим скрипом съезжает крыша — вместе с субординацией, видимо. — Вам часто такое говорят, да? Бовэнь тормозит на светофоре и поворачивается к нему, и хочется спрятаться от этих слишком уж проницательных глаз. Страшно. — Вроде же договорились на «ты», а, Цзи Ли? — и, будто что-то увидев, Бовэнь снова улыбается уголками губ. — Мне такое ещё не говорили, так что могу сказать: это было приятно услышать. Не грузись. Вот так оставлять разбираться в собственных ощущениях — низко, господин Сун, думает Цзи Ли, кусая себя изнутри за щёку. Приятно, значит? Не грузиться, значит? Отлично, почему бы и нет. ... Бовэнь паркуется у маленького ресторанчика, в который пару лет назад водил Цзияна, и улыбается. «Сливовая роща» на вид всё такая же, как и в последний их совместный ужин. Кто бы мог подумать, что всё так вывернется... — Пойдём, — он открывает перед Цзи Ли дверь, не убрав улыбку с лица, и натыкается на настороженный, почти испуганный взгляд. — Я правда тебя не съем, — он, не удержавшись от шутки, плотоядно облизывается и уже тише добавляет, — пока ты сам не захочешь. Краснеющий Цзи Ли — одно из лучших зрелищ в последнее время. Трудно отказаться от того, чтобы не посмотреть на него ещё раз. — Эти твои шутки, — бурчит Цзи Ли, вдруг пихая его локтем в бок. Он очень явно спускает себя с цепи, полное ощущение, что не на время, а насовсем. Бовэнь ликует. Не то чтобы он ставил такую цель — но это очень и очень важный шаг к тому, чтобы Цзи Ли перестал зажиматься на экшенах и, как следствие, его перестало так жёстко откатывать. Ресторанчик встречает их тихой музыкой и мягким светом. Бовэнь даёт себе несколько секунд — всего несколько секунд, — чтобы нырнуть в воспоминания, и вдыхает почти домашний уютный запах. Это место слишком идеальное, чтобы ходить сюда одному. Но, пожалуй, Цзи Ли пока не стоит знать его историю. — А здесь хорошо, — Цзи Ли даже не вздрагивает, когда Бовэнь опускает руку ему на плечо и ведёт к столику. — Мне нравится. Давно ты нашёл это место? Бовэнь встречается с ним взглядом и едва не смеётся от подозрительного прищура. Вот ведь... — Если скажу, что несколько лет назад, это зачтётся мне в плюс или в минус? — с трудом подавив желание выдвинуть перед Цзи Ли стул, он просто садится и кивает ему. Ещё одно неоспоримое преимущество «Сливовой рощи» — это частный ресторан. И, как следствие, хозяин устанавливает свои правила, например, по расположению столов, огородив их ширмами друг от друга и превратив в подобие кабинок. Не то чтобы Бовэню было дело до людей, которых могут ранить чужие разговоры о бондаже и боли, но всё же хорошо, когда тебя сложно случайно подслушать. Бесшумно появившийся у столика официант с безукоризненно вежливой улыбкой почти не пугает — в отличие от вздрогнувшего Цзи Ли, Бовэнь знает, как умеют эти ребята. Заказав чай на двоих и удон с креветками, он закрывает меню и переводит взгляд на Цзи Ли, который, кивнув, берёт себе вонтоны с овощами. — Добавьте к заказу ваш фирменный соус, — Бовэнь вежливо улыбается официанту и подмигивает Цзи Ли. — Я заплачу. Попробуй, тебе понравится. — Хорошо, — покладисто соглашается тот. Официант удаляется так же бесшумно, как и появился. Бовэнь слегка откидывается назад и, прищурившись, смотрит на Цзи Ли с лёгкой улыбкой. Поймав в ответ идеально отзеркаленный прищур, тихо смеётся и улыбается шире: с ним неожиданно комфортно в неформальной обстановке. Всё же клуб формальнее ресторана, как ни крути, да и вид отношений абсолютно другой. — С чего бы ты хотел начать? — Бовэнь переплетает пальцы и наклоняет голову, отмечая, как едва заметно напрягается Цзи Ли. Ну вот, опять. Да что ж такое. — С чая, — он улыбается почти нервно, будто не уверен в собственной шутке. Да, эта попытка пошутить может считаться неудачной, и хочется ещё раз сказать, что никто не собирается его есть — только и эта шутка обречена на провал. — Ты же понял, о чём я, — то ли место, забитое воспоминаниями, так влияет, то ли с Цзи Ли хочется разговаривать так — мягко и почти ласково — вне зависимости от места. Бовэнь с лёгкостью убеждает себя в первом. — Ну, тогда с теории. Расскажи, что будет, если я соглашусь быть моделью на первый уровень. «Если», сказанное мимоходом, отдаётся горечью где-то в горле, и Бовэнь замирает, пропуская через себя это ощущение. Как интересно. Уже не неожиданно, но всё ещё интересно. — Хм. Для начала, нам придётся больше видеться, — ответной реакции на слово, сознательно подобранное неправильно, он не дожидается и продолжает. — Как минимум, чтобы ты привык к верёвкам и к чужому взгляду — так что, боюсь, публичных экшенов тебе не избежать. Семинар это не экшен, как ты мог видеть, вернее — не только он. Но в отличие от него, все взгляды, направленные на тебя, будут намеренными, и их будет больше, чем ты можешь получить во время обычной сессии на публике. Это, наверное, самое важное, к чему нужно быть готовым, — он фокусируется на Цзи Ли и мягко усмехается, замечая покрасневшие скулы и кончики ушей. Расторопный официант снова появляется у их столика с тихим звоном, издаваемым чашками на блюдцах. С неизменно вежливой улыбкой расставляет приборы на столе, ставит между ними чайник и удаляется снова абсолютно бесшумно. Цзи Ли даже оглядывается — наверное, надеется увидеть гироскутер или что-то в таком духе; Бовэнь помнит, как сам без конца изумлялся мастерству персонала. — И что, публичные экшены это самое страшное, что меня ждёт? Тогда я удивлён, что ты выбрал мою кандидатуру. Бовэнь восхищённо улыбается. Это почти наглость, у Лунлуна, что ли, научился? Хотя они не так часто пересекались, вроде бы, да и встречами за пределами клуба их штатный уникум не хвастался — так что вряд ли они были. — Я уже говорил, что не откатывай тебя так жёстко после экшенов, ты был бы идеальным нижним? — невпопад произносит Бовэнь, с ухмылкой подпирая кулаком щёку и беззастенчиво глядя на Цзи Ли из-под ресниц. Не ему же одному предоставлять возможность ляпнуть что-нибудь, надо давать и себе поразвлечься. — Я не уверен, что это подходящий момент для подобных слов, ты меня всё-таки на работу вербуешь, — несмотря на румянец, звучит он уверенно, и это... это восхитительно. — Хорошо. Тогда я скажу это потом ещё раз, договорились? Цзи Ли краснеет ещё сильнее — а это вообще возможно? — и тихо фыркает, поднимаясь, чтобы разлить чай по чашкам. — Думаешь, в следующий раз это всё-таки станет шуткой? У него заметно дрожат пальцы, и Бовэнь с мягким вздохом забирает чайник из его рук. — Думаю, в следующий раз ты не станешь защищаться от меня язвительностью. Я ведь не нападаю, Цзи Ли. Он падает обратно в кресло, будто обезоруженный, и смотрит на ароматное прозрачное марево в своей чашке. — Так. Ладно. Мы явно ушли от темы, — улыбка Цзи Ли почти истерическая, но он держится. — Ах, да. Возвращаясь к твоему вопросу, с публичными экшенами действительно сложнее всего примириться. Лучше, когда у модели есть, знаешь, желание быть увиденной и рассмотренной, чем когда это ровно наоборот. У тебя с этим как? — Бовэнь делает глоток и смакует мягкий травяной вкус чая, давая Цзи Ли передышку и время обдумать ответ. Но, как ни странно, ему время не нужно. — Мне ровно, — он пожимает плечами и тоже отпивает из чашки. — Я не эксгибиционист и не нарцисс, но это и не требуется, так? — Так. Он всё-таки невероятный. Будто насмешливый творец жизней взял всё, что Бовэнь считает привлекательным, слепил это воедино и поместил получившийся нежный комочек в панцирь из колких шуток и инстинкта самосохранения, работающего с перебоями. Хотя что уж там — колкие шутки Бовэнь тоже любит. А ещё он любит говорить прямо. — Знаешь, я тебя когда впервые увидел... Официант прерывает его на полуслове, звякнув содержимым подноса, и Бовэнь почти уверен, что его вежливая улыбка на долю секунды становится виноватой. Он расставляет блюда, ни разу не задев ничего лишнего, тихо желает приятного вечера и удаляется, оставляя над столиком ощущение почти-неловкости. Бовэнь качает головой: вот ведь, и нарочно не придумаешь. — Приятного аппетита, Цзи Ли. Но почему-то он не притрагивается к еде, зажав в руке палочки. — Ты не договорил. А мне теперь любопытно. И смотрит очень, очень внимательно, без тени улыбки, будто Бовэнь должен сказать что-то важное. А он всего лишь хотел сделать ему очередной смущающий комплимент. — Любопытство кошку сгубило, — мягко улыбается Бовэнь, но не даёт себе отступить. — Я хотел сказать, что когда впервые тебя увидел, когда увидел твою реакцию на верёвки, то подумал, что ты мог бы стать моим постоянным нижним. И знаешь, эта мысль меня не отпускает до сих пор. Я понимаю, что ещё рано у тебя такое спрашивать, к тому же, знаешь, предложение работы, предложение подобных отношений, всего этого многовато для одного вечера, да? Так что просто озвучиваю факт. Реакция Цзи Ли превосходит все ожидания: лакированные палочки с треском ломаются в его руке. Кажется, Бовэнь переборщил. Он протягивает руку и накрывает ладонь Цзи Ли своей, забирая обломки палочек, а потом чуть сжимает онемевшие пальцы. — Я не хотел тебя пугать. — Ты и не напугал. Звучит как правда: Цзи Ли, кажется, больше напуган сломанными палочками, чем словами Бовэня, но это может быть из-за того, что одно случилось после другого. — Нет, серьёзно, — он со свистом втягивает в себя воздух и берёт из подставки для приборов новые палочки. — А сейчас, ох, дай мне секунду. Я хочу съесть пельмешку, попробовать этот твой хвалёный соус и подумать. Ладно? Такой хороший. Такой идущий напрямик, несмотря на попытки огибать острые углы. Такой... Бовэнь ловит себя на мысли, что сессионных отношений ему может оказаться мало, и улыбается. Цзи Ли молчит не минуту и даже не две, сосредоточенно пережёвывая одну пельмешку за другой и глядя куда-то сквозь Бовэня. А потом, кивнув собственным мыслям, вздыхает и смотрит уже в глаза. — Давай так, — у него спокойное лицо человека, решившего прыгнуть с трамплина, и почти ровный голос. — Я согласен на работу моделью. А над предложением, как ты сказал, «подобных отношений»... я бы хотел подумать ещё. Нам, как минимум, стоит узнать друг друга получше, да? Вне клуба. Бовэнь кивает и цепляет палочками половинку креветки. Это хороший вывод. — В принципе, мы сейчас занимаемся чем-то похожим, так? — Так, — Цзи Ли почему-то мрачнеет. — И если уж на то пошло, я бы хотел попросить об одной вещи. Как интересно. — Я весь внимание, — Бовэнь замирает, разглядывая живое лицо Цзи Ли, которое так и кричит эмоциями, даже когда он пытается оставлять его неподвижным. — Не нужно со мной играть в кошки-мышки, господин Сун. Я не люблю такие игры. У него столько путей отхода: от недоумения и «ты всё не так понял» до «в Теме по-другому никак», но с Цзи Ли не хочется искать пути отхода. В конце концов, он открылся — по крайней мере, сейчас — и прямо говорит то, что у него в мыслях. А не как тогда, с этим полуночным «ничерта не нормально» и последующими отмазками про нетрезвое состояние. Ну, разве что подразнить его ещё немного... — И под этим ты подразумеваешь..? Цзи Ли отказывается дразниться и машет на него рукой: — Ты понял, о чём я. Самое время сдаться. — Хорошо, — Бовэнь без сопротивления отступает — это даже приятно, когда собеседнику от твоей капитуляции становится легче. — А какие ты любишь? — Что? — Цзи Ли снова замирает и озадаченно моргает. Бовэнь тянется через стол и аккуратно вынимает палочки из его руки, вкладывая вместо них свои пальцы. Они-то вряд ли будут сломаны. — Я спросил, какие игры ты любишь. — У меня сейчас нет настроения играть, — слабым голосом отзывается Цзи Ли, отпуская его руку. — Тогда спрошу попозже. И прости за «кошки-мышки», — он дёргает уголком губ. — Я бы сказал, что это профдеформация, но тебе об этом, наверное, уже известно. Ты из-за этого сорвался тогда? Цзи Ли медленно выдыхает, прикрыв глаза, и снова берётся за палочки. Медленно окунает пельмешку в ароматный соус и почти проглатывает её. А потом поднимает взгляд на Бовэня, спокойный, как море в штиль. — «Тогда» — это когда? Этого стоило ожидать. Бовэнь сдерживает внутри изумительное ощущение азарта пополам со странной ломкой нежностью, позволяет ему раствориться в себе, и только потом отвечает: — В любой из тех разов, когда ты шёл напролом, а потом огребал за это. Просьба о болевом бондаже,- он загибает пальцы, — ночное сообщение в вичате, отказ ехать в клуб, просьба повторить показательное связывание с семинара... Пожалуй, есть одна вещь, о которой я хочу тебя предупредить, прежде чем ты начнёшь думать над нашими тематическими отношениями. Это не любовная связь, Цзи Ли, — Бовэнь видит, как поджимаются его губы, и вздыхает про себя, — а тематическая. Я один из донжон-мастеров клуба, и нормально, что ко мне приходят люди на сессию. Это часть моей работы. И это не сделает тебя как нижнего менее важным для меня. Не говоря уже о том, что ревновать своего Верхнего, скажем так, запрещено. Цзи Ли молчит. Долго. Молчит и тихо стучит палочками друг о друга, не глядя на Бовэня. Но то, что он в итоге говорит, стоит и минут молчания, и всего сказанного до этого. — Ты еще не мой Верхний, — говорит Цзи Ли, и в его голосе столько затаённой надежды, что её, наверное, можно расслышать с другого конца ресторана. — Вот и подумай, хочешь ли ты, чтобы я им стал.