Вечная весна.

Концерт.

Утром, когда пришел весь класс, мы выследили учительницу, можно сказать, застали ее врасплох и поздравили. Мы подарили ей самодельные открытки, которые делали остальные девочки. Парни нарвали цветов у деда, который жил неподалеку. Во время учебного процесса мы обсуждали дальнейших концерт, о котором Надежда Георгиевна, совсем не знала. Во время уроков все кто участвовал в концерте о чем-то говорили, что-то придумывали и, конечно, волновались. Кроме меня… Андрей, видя мое спокойствие, тихо подошел и спросил: — Тебе вообще не страшно? — Нет, мне все равно. — А мне страшно. — Чего же ты боишься? — Мама с папой придут… — А-а-а… — Если я им не понравлюсь? — Ты же их сын! — Ну и что? Мама говорит, все что я делаю — это кривляние… — Может… Мама не хочет, чтобы ты этим занимался? — Почему? — Ну, к примеру: Мои родители не хотят, чтобы я была инженером, потому что сами намучились с этой работой, наверно, так и твои родители. — А если я буду актером? Думаешь, я провалюсь? — Смотря, как ты будешь стараться. — Я буду хорошо стараться! — Значит, все получится. После уроков мы подкинули нашей учительнице приглашение на классный концерт, который начинался в 5 вечера. Мы из школы не выходили, а продолжали готовиться к выступлению. Что-то репетировали, что-то исправляли, убирали, добавляли. Ближе к пяти часам, родители стали собираться. Когда мы с Андрюшей стояли в общей «гримерке», через открытую дверь мы увидели его родителей, а они — нас. Александр Семенович подозвал нас. Он сказал нам пару напутственных, а Мария Владимировна все это время молча стояла. Андрей, видя безразличие своей матери, очень сильно расстроился и ходил оставшееся время с плохим настроением. — Ну, вот, у меня плохое настроение! Как я буду выступать? — Не знаю. — Родители всегда говорят друг другу, что зритель не виноват в твоем плохом настроении, и ты должен доставить им удовольствие. — Наверно, твои родители говорят правду. — Наверно. Осталось пять минут до начала. Мы стояли у дверей актового зала, где собрались все родители и наша учительница. — Алёна… — Что? — Я боюсь… — Не бойся. — Легко тебе говорить, ты ведь не боишься… — Ну вот я не боюсь и ты не бойся. — Ладно… Нет, я все равно боюсь. Ты меня поцелуй и я перестану бояться… Я грозно посмотрела на Андрея, а он засмеялся. — Шучу я… Не здесь! Андрей улыбался, пока Галя не объявила о начале концерта. — Алёна, начинается! — Тише… Вышли несколько человек и рассказали стихи, после чего должен выходить Андрей. — Удачи! — зашептали мы с Ленкой. — Спасибо. Андрей стоял за кулисами, пока его не позвали. Он вышел. Сначала он долго мялся и молчал, было видно, что он очень волнуется, но почти сразу взял себя в руки и сыграл свою сценку. Отец Андрея очень радовался, когда видел его на сцене, а мать сидела с непробиваемым лицом. Когда Андрей вышел со сцены, его колотило. Он сел на скамейку, где сказал: — Я не понравился маме! — Почему? -Ты видела, с каким она лицом сидела? — Она анализировала. — Нет, я ей не понравился, все-таки не нужно идти в актерское… — Ну, ты ведь папе понравился! — Папа добрейшей души человек, если ему не понравится, он не скажет. — сказал Андрей и ушел обратно за кулисы. Мы продолжили концерт, который шел еще около получаса. Родителям очень нравилось, кроме Марии Владимировны. Когда закончился концерт, все родители и мы в том числе вышли на улицу. Я шла за родителями Андрея и услышала разговор: — Машенька, они же дети! Они стараются, она приятное учительнице сделали! — сказал Александр Семенович. — Наш только кривлялся! — Машенька, он ребенок! — Ну и что?! Это же не повод для кривляний! — Ты сейчас нарочно так говоришь. — Абсолютно не нарочно! — Он очень хорошо сыграл для своего возраста, он же ребенок. — Ему никак нельзя идти в актерское, а если он мне не понравится? Пусть идет учит языки… — Куда он захочет, туда и пойдет. — Нет! Он пойдет туда, куда я захочу. Александр Семенович ошарашенно посмотрел на Марию Владимировну, а та театрально махнула рукой и пошла вперед. Весь этот разговор слышал Андрей, который шел где-то рядом. Он чуть-ли не плакал. Когда мы дошли до перекрестка, Андрей и его папа остановились, а Мария Владимировна пошла дальше, сказав сухое: «До свидания.» Александр Семенович похвалил меня, Андрюшу, наш концерт и сказал, что нужно чаще устраивать такие концерты, но на Андрее все равно не было лица. Александр Семенович очень переживал, но пытался этого не показывать. — А кто это все придумал? Ну кроме наших сценок? — В основном Андрюша. — сказала я. — Не думал, что у нашего сына есть такие организаторские способности! — весело сказал Александр Семенович. Андрей невольно улыбнулся. — Алёна, Андрюша говорил, что ты хорошо читаешь стихи, почему ты не читала на этом концерте? — А я как-то не думала… — Обязательно прочитай на каком-нибудь. — Хорошо. — Папа, а пусть Алёна сейчас прочитает! -воодушевленно сказал Андрей. — Алёна? — Ну, я попробую, но совсем не готовилась… — смущенно сказала я. Александр Семенович улыбнулся, а Андрей подмигнул, давая знать, что нужно начинать. — Дни поздней осени бранят обыкновенно, Но мне она мила, читатель дорогой, Красою тихою, блистающей смиренно. Так нелюбимое дитя в семье родной К себе меня влечет. Сказать вам откровенно, Из годовых времен я рад лишь ей одной, В ней много доброго; любовник не тщеславный, Я нечто в ней нашел мечтою своенравной. Как это объяснить? Мне нравится она, Как, вероятно, вам чахоточная дева Порою нравится. На смерть осуждена, Бедняжка клонится без ропота, без гнева. Улыбка на устах увянувших видна; Могильной пропасти она не слышит зева; Играет на лице еще багровый цвет. Она жива еще сегодня, завтра нет. Унылая пора! очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса — Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и в золото одетые леса, В их сенях ветра шум и свежее дыханье, И мглой волнистою покрыты небеса, И редкий солнца луч, и первые морозы, И отдаленные седой зимы угрозы. И с каждой осенью я расцветаю вновь; Здоровью моему полезен русской холод; К привычкам бытия вновь чувствую любовь: Чредой слетает сон, чредой находит голод; Легко и радостно играет в сердце кровь, Желания кипят — я снова счастлив, молод, Я снова жизни полн — таков мой организм (Извольте мне простить ненужный прозаизм). Александр Семенович и Андрюша широко заулыбались и похлопали в ладоши. — Алёна, вам нужно читать стихи и сочинять их, я уверен, что у вас есть огромные способности. — Спасибо! Александр Семенович пошел в сторону дома, а мы с Андреем еще немного постояли. — Ты переживаешь из-за слов мамы? Андрей опустил глаза. — Мне кажется, что она просто гнет свою линию. — Как это? — Она хочет думать, что ты не свяжешь свою жизнь с актерством, точнее уверена, она пытается отбить у тебя желание. Может, она делает это как любящая мать, потому что не хочет, чтобы ты страдал. — Наверно, сцена — это тяжело. Но только за последние несколько месяцев, я понял, что мне это интересно. Я очень надеюсь, что это пройдет. У меня так бывает. — Что будет, то и будет! Андрей улыбнулся и сказал: -Спасибо за поддержку! Мы обнялись и разошлись по разным сторонам.