Вечная весна.

Прошло 5 лет. Пять долгих лет дружбы. Были ссоры, были обиды, но это не сравнимо с нашим отношением друг другу. Вот теперь мне десятиклассники. Последний год в школе. Дальше- выбор. Куда? Как? И зачем? Он решил, что будет актером, я еще ничего не решила. Я знаю только одно — я хочу быть с ним всю жизнь. Смею надеяться, что он тоже. Годы повлекли за собой неприятную особенность — ревность. Галя. Галя. Галя — разрушительница сердец. Как я зла на нее. Как я ревную. Я не знаю, понимает ли он, что она пытается отбить его у меня. А может — уже отбила. Я не знаю. Он сыграл много ролей в школьных спектаклях, я — написала много картин. Он играл в музыкальном импровизированном школьном оркестре, я же сочиняю стихи. — Когда я вырасту, я буду со сцены читать твои стихи! — слышалось мне, когда он стоял за моей спиной, мягко гладя мои плечи. — А если я сожгу все стихи, как Гоголь свое произведение? — Я выучу сейчас их наизусть, а потом расскажу! — сказал он, целуя мою шею. Боязнь поцеловать в губы улетучилась. Он стал вести себя раскованно, ровно, как и я. — Вот, теперь мы взрослые и можем целоваться! — говорил он, когда я сидела на его коленях, а он бесстыдно расцеловывал мои губы. Если родители узнают… Ой, господи, какая разница? Что нам могут сказать родители, они были такие же. — Женюсь на тебе! — сказал он, когда я лежала на его плече на школьной скамейке в в спортивном зале. Сложно учиться, когда около нас расплываются флюиды и пленяют нас. Он робко пытается меня склонить к ночи. Я, как приличная девушка говорю: — Я до свадьбы не буду! — Давай поженимся! — Нас не распишут. — Я у них очень хорошо попрошу. — сказал он и впился в мои губы. Бывали дни, когда его родители уезжали, он приглашал меня в свою квартиру. Я лежала на нем. Он читал стихи Пастернака и Ахматовой. Вот это романтика. Он мягко целовал меня в губы, чтобы проверить сплю я или нет. Я давала ему понять: если я отвечаю на поцелуй — продолжает читать. А если нет… Не помню. Хоть убей не помню! Господи, как я могу помнить, если я сплю. Вот, что любовь делает с умами. Он не давал покоя мне в школе, как и я ему. Он аккуратно подходил ко мне сзади и неожиданно клал руки мне на попу. — Андрей, что ты делаешь? — А? Ты о чем? — Вот об этом! — А, это я тебя так люблю! — засмеялся он. — Андрюша, убери ручки! — Почему? — Ну, на нас все смотрят! — Да они тоже так делают! — улыбнулся Андрей и гладил меня рукой по щеке. Ах, а какие ночи! Он воровал меня из дома и уводил к ближайшей реке. Он стелил мне под задницу свою куртку, а, чтобы согреться самому, он крепко меня прижимал к себе. — Какая ты теплая, горячая… — Чтобы тебе греть! — Всегда будешь меня греть? — Всегда! — А если будет самой холодно? — Буду жаться к тебе, ты ведь тоже теплый. А какие он стихотворения мне писал! А как рассказывал! Какие нежные слова говорил. — Алёнушка, ты мое солнце, я так тебя люблю! — Я тоже тебя люблю! Какой он красивый! Какие у него глазки, какие у него губы. Какая улыбка! Он пухленький, но это не мешает ему быть одним из самых красивых в нашем классе. — Алёна, мне нужно худеть! — Зачем? Ты и так красивый! Правильно, нам завещал дедушка Чехов: «Если не видишь недостатков в человеке, значит, ты влюбился. " — Андрюшечка, какой ты лапочка, где же можно увидеть еще таких красивых мальчиков? — Там же, где можно увидеть таких красивых девочек! — говорил он, указывая на меня. Он любил выводить меня из себя. — Зачем ты меня злишь? — А ты очень милая, когда злишься! — говорил он, беря за подбородок и целуя в губы. — Ну как тебе не стыдно? — Что? — Ты целуешь меня при людях. — Ну и что такого? Все люди целуются! — кричал он и впивался в мои губы. — Андрей! — Ой, хорошо! Я буду целовать тебя в твоем подъезде. — Нет! — Что значит: «Нет!» Буду, это даже не обсуждается! Он приглашал меня к себе в гости, мы слушали пластинки, которые он покупал на днях. Он садил меня на свою кровать, выбирал пластинку, ставил иглу и садился рядом со мной. Сначала он заговаривал меня, говорил всякие милые глупости. Потом, «прощупав почву», он решительно обнимал меня, прижимая к себе. — Андрюша, у тебя ведь родители за стенкой! — Ну и что? — А если он зайдут? — А я запер дверь! Мы говорили о разных вещах, чуть позже он целовал меня. Потом садил меня в себе на колени, а потом вовсе разворачивал меня к себе, держал за талию, я садилась к нему на колени. Мы продолжали говорить, он гладил мою шею, плечи, потом жадно целовал их, а после спускал руки на мою попу и целовал в губы. Мы могли целоваться более получаса. Было очень хорошо, но страшно. А если про нас вспомнят его родители? — А какая разница! — всего лишь отвечал он. Спустя недели, месяцы, он вовсе вел себя, как похотливое животное, но в хорошем смысле. Он не стеснялся во время таких страстных поцелуев расстегивать мою блузку, штаны, потом вовсе засовывал руки мне под трусики. — Андрюша! Мы же маленькие! — Какие маленькие? — Нам по 17 лет. Скоро свадьба! Он не хотел обращать внимание на мои замечания. Он гнул свою линию. — Андрюша, сколько ты хочешь детей? — Ну, я же говорил! — Мы были в 4 классе. — А у меня ничего не изменилось, троих. Машу, Андрюшу и Алёну. — А жить где мы будем? — В Москве. Я же буду здесь работать! — А если я захочу работать не здесь, а… — А ты не будешь работать. — Почему? — Деньги должен зарабатывать мужчина, женщина должна быть дома. Мне так хочется, чтобы это все продолжалось вечно. Я так его люблю!