Вечная весна.

Утро наше началось с ссоры. — Ну, сколько раз я тебе говорил, пасту из тюбика надо выдавливать снизу! — Какая разница откуда выдавливать? — Большая! Мы стояла в ванной комнате. Андрей чистил зубы, а я плескалась в ванной. — Да, никакой разницы! Смысл то какой? — Такой смысл: когда паста начнет заканчиваться, тебе придется давить по всей площади, а если ты зажмешь, то будет легче! — Да, какая разница? Разве пройтись по всей зубной пасты занимает так много времени? — Да, много! Пока я в этом доме хозяин, ты будешь делать все, что я скажу! — заорал он и швырнул в меня тюбик. Я положила тюбик на дальний от него край ванны. — Нашла тоже! Спорит она здесь со мной! Я прав! — он ударил по умывальнику кулаком и скорчился. — Во-от! Это все ты! — Ты чего орешь-то? — Ты меня не слушаешь! Как мне еще объяснять? — Так ты мог спокойно это объяснить? — Я объяснял! Ты не хочешь! — Андрей! — Что Андрей?! Я уже 34 года, как Андрей! — Не ори! Андрей кинул в раковину зубную пасту, подошел к ванне, выдавил шампунь себе на ладонь и хлестнул его в меня. — Ах! — Все? Я схватила Андрея за талию, притянула к себе. Он упал ко мне в воду. Я взяла тюбик. — Вот видишь! Ты мне хорошо объяснил! — сказала я и стала выдавливать пасту снизу. Я обмазала ему весь рот, шею и волосы. Андрей вздохнул, вытолкнул меня из ванной и стал мыться. — И не обижайся на меня! — Выйди! — Зачем? — Я стесняюсь! Он стал снимать футболку. — Ой, да что я там не видела! Я вышла из ванны и специально оставила дверь открытой. — Закрой! — Сам закроешь. Я вела на диван и стала прожигать его глазами. Андрей часто оглядывался и делал обиженный вид. Когда он вышел из ванной, я спросила: — Голову высушить? — Не надо! — театрально отвернул голову он. Я засмеялась. Несколько минут я сидела на диване и ждала, когда Андрей выйдет из своей комнаты. Он не выходил. Я открыла окно. Слышалась утренняя Москва. Ездили машины, кричали дети. Все как обычно. Я решила сделать завтрак. Приготовила сырники и налила кофе. Все, как он любит. — Андрюша, иди есть! — крикнула я. Ноль внимания. Я решила зайти к нему в комнату. Открывая дверь, я услышала, что он с кем-то разговаривает по телефону. — Может с мамой… — прошептала я. Когда я стала отходить от двери, я услышала: — Если хочешь, то отдавайся. Да, милая, жду, хорошо… Нет. Сегодня я свободен. Нет. Никого. Приезжай. Ну, если хочешь… Обязательно. Скрип половиц. Он открыл дверь. — С кем говорил? — спросила я. Он покраснел. — Дурак что-ли? — Занервничала? — засмеялся он. — Я уже думал сдаться выйти, ждал, когда ты меня поймаешь! — Специально что-ли? — Ага. — засмеялся он. — Блять, придурок! Он схватил меня за руку и спросил: — Ты вроде что-то про завтрак говорила? — Сегодня ты не ешь. — А чего так? — промурлыкал он. — Не заслужил что-ли? — Не заслужил! Он нежно меня обнял и сказал: — Ну, я же должен знать ревнует ты меня или нет. — Узнал? — Узнал. Я отстранилась от него, а он улыбнулся. — Идиот. — Не обижайся и меня не обижай! Он шел за мной следом на кухню. — М-м-м. Сырники? — Ага. Андрей сел за стол и стал уплетать сырники. — Ты очень вкусно готовишь! Я стояла у открытого окна, прижав руки к груди. — Ну, не обижайся, маленькая! Хочешь мы друзей пригласим? Посидим? М? — Зачем? — Шуру пригласим. — Ты же не любишь, когда мы вместе. — Он же мой друг, что мне теперь не общаться с ним. — Ты опять будешь ревновать. — А ты не давай повода мне ревновать. — сказал он, когда подошел ко мне и обнял за талию. — Не обещаю. Он потрепал меня за талию и сказал: — Ну, что ты? Чего ты обижаешься? — Нужно ведь на тебя обидеться хоть раз. А то все ты обижаешься, а я не могу. — Потому что причин нет! — сладко улыбнулся он. — Звони. Андрей поцеловал меня в щеку и пошел к телефону. Я пришла к нему в комнату. Он звонил всем своим друзьям. — Да, приходи. Естественно! Будет. Да. Выпивка тоже. Я вопросительно посмотрела на Андрея. Он дал понять, что пить он не будет. — Да, конечно. Еще да… Ладно, приходи. Да, покупай. Он отвлекся. — Говоришь, пить не будешь? — Много не буду… Разве я могу не пить, когда все пьют? — Дурак ты, Андрей. Изведешь ты себя этими пьянками. — Ты преувеличиваешь… — Нет, Андрюша. Вредно это все. Ты себя работой изводишь, это я еще понять могу, но пить то не обязательно. Курить. Зачем ты куришь? Особенно с кофе. Придется вставную челюсть вставлять. — Скоро надо будет… — Побереги себя, милый… — Хорошо. Попробую… Я не смогу без тебя… Обещаешь, звонить мне? — Конечно. — Я очень буду по тебе скучать. Вся наша с тобой жизнь — игра. Мотает в разные стороны, а мы все равно вместе. Состаримся и умрем в один день, как в сказках. — Думаешь, такое бывает? — У нас будет. Мы же счастливы? — Счастливы. Андрей прижал меня к себе и поцеловал в нос. — Когда все придут? — спросила я. — Через несколько минут. — Ты будешь пить?.. — Немного, я обещаю… — Правда? — Правда. Правда, к нам пришли гости… К нему пришли гости через несколько минут. Пришел Шура, Марк Захаров, Мишка Державин. — Привет, мужики! — встретил их Андрей. Все прошли в гостиную, мы поздоровались. Они выложили еду, напитки. — Ну, что? Рюмочку за здоровье? — спросил Шура. Все выпили залпом кроме меня и Андрея. — Андрей, что это? — спросил Державин. — Я сегодня не буду много пить. Шура посмотрел на меня и сказал: — Ну, и правильно! Пора уже заканчивать! Он поставил стопку на стол и сел рядом со мной. — Да, Алёнка? — весело крикнул он и обнял меня за талию. Андрей это запомнил. Все сели на диван и стали рассказывать истории. Андрей постоянно косился на нас с Шурой. Ширвиндт же щекотал меня, рассказывал разные истории, что-то шептал на ухо, смеялся над остальными и теребил мои пальцы. Андрей вскипал. — Дрюсик, чего ты такой смурной? — спросил Марк. — А я думаю, выпить или нет… Андрей посмотрел на меня. — Думаю, что выпью. Вечер проходил в бурной обстановке. Пил Андрей — пили все остальные. Кроме меня. Все кричали, танцевали, матерились. Было решено пригласить дам. Все, естественно, были с этим согласны. Только Андрей промолчал. Искоса смотрел на меня. Когда пришли дамы. Царила атмосфера пошлости. Мужчины кинулись на них, а я тайком прошла в другую комнату. В комнату Андрея. Из-за стены я слышала пошлые выкрики, смех… Я взяла книгу. Чехов. Спаситель мой. Прочитав первое произведение, второе, атмосфера на этом празднике жизни все увеличивалась и увеличивалась с благоприятными исходами. Я закрыла книгу. Закрыла глаза. И сидела молча. Я прекрасно слышала предложения этих дам. Боялась ли чего-то? Не знаю… Я отложила книгу и стала нервно ходить по комнате. — Может выйти? Показать, что я здесь, что не нужно это делать. Я сползла спиной по стене и села на пол. Закрыла лицо руками и заскулила. Плакала пока празднество шло и, когда закончилось. — Что же теперь? — спросила я у себя Я не решилась выходить. Что я могу там увидеть? Мне хоть и больно все это терпеть, но, что я могу сделать? У меня же тоже много своих предпочтений. Кто-то марки собирает, а кто-то мужчин или женщин. Кто-то пьет, кто-то курит. А кто-то все и сразу. — Андрей? — жалобно всхлипнула я. Я услышала шевеление за стеной. И тепло. Такое родное и чистое. — Алёна? — спросили за стеной. — Андрей? — Я уже несколько часов сижу и греюсь. Что-то притянуло меня сюда. — Ты один, Андрей? — Один. — И до этого был один? — Да. Ты думала, что я… — Да… Я стала жаться к стене все ближе и ближе. — Мне так тепло. — глухо сказал он. — Будто бы сижу и обнимаю тебя. Я, когда сюда сел, лучше чувствовать себя стал. Почти протрезвел. Извини. Я много выпил. Я очень приревновал тебя. Хотел на зло сделать. Очень плохо с моей стороны, да? — Ты в этом признался… Значит, все прощается. — Ты великодушный человек! Я коснулась пальцами стены и вздрогнула. Казалось, он тоже прикасался к этому месту, но с другой стороны. Я положила ладонь. Ее прожигало теплом. — Мы так научились чувствовать друг друга? — спросил он. — Да. — Это дорогого стоит. Значит, мы сможем жить на расстоянии? — Я надеюсь. — Я тоже. Я прижалась щекой. Слезы шли ручьями и падали на пол, казалось, что кто-то включил кран и забыл про него. Я услышала тяжелое дыхание. — Ты чего там, Андрей? — Я очень… очень тебя люблю. — он глотал слезы. Сдерживал себя, чтобы вот-вот не зарыдать. — Мальчик мой… — Какая ты хорошая! Другие выкидывали меня и мои чувства, мои эмоции и слабости. Выкидывали и хотели видеть во мне жизнерадостного человека. А я же живой. Я слабый. Все хотят от меня силы, а я уже просто не знаю, где ее взять. У меня сил нет, у меня поддержки нет. Все чего то хотят, чего то требуют, но не дают. Я устал крутиться, как белка в колесе, я устал… Я в никуда отдаю свою энергию и любовь. А их одно интересует: копить что-то или… купить. Господи. Как я скучал по человеческим отношениям. Как я ждал того человека, который будет вот так вот сидеть со мной, рыдать вместе со мной и слушать мои сопли. Никто не может дать мне столько эмоций, как ты. Я всю жизнь искал такую. Искал вопреки нашим встречам. Думал, что лучше есть. А нет лучше… Ждал всегда кого-то. Ждал, чтобы эмоций новые получить. А все зря. Все равно тебя люблю. Все равно жизни без тебя не вижу. Доказать себе пытаюсь, что независим от тебя, все тщетно. Только тебе больно этим делаю. Всю жизнь играю. Надо уже прекращать это все. Всю жизнь эмоции свои скрывал. Нашел кому излиться. Самому стыдно, что ты сопли мои выслушиваешь. А тебя даже толком и не выслушал никогда. Не поинтересовался, что у тебя на душе. Сижу слезы роняю, как мальчишка маленький. Что в школьные годы, что сейчас. Вот что у тебя сейчас на душе? — Много всего. — Ты так много думаешь о чем-то… Что-то тебя тревожит? — Все. Равнодушие. Самое ужасное. — Равнодушие? — Да. Всю жизнь с этим борюсь. Людям дай волю, заклюют тебя, как малого птенца. — Почему птенца? Курицы клюют птенцов? — Вот именно, что курицы не должны клевать птенцов, а клюют. — Понял… — Давай, может, все-таки в спальню пойдем, а то не удобно за стенкой говорить… — Зато как романтично. — Хочешь, останемся? — Нет, давно я не видел твою голую задницу. — Романтика… Андрей встретил меня в прихожей. Он был уставший, с красными глазами. Устало тер переносицу. Мы пошли в спальню. Андрей уложил меня в кровать и спросил: — Вина? — А тебе немного? — Я уже протрезвел, ты что? — Неси. Андрей принес два бокала, разлил вино, лег рядом со мной и протянул мне бокал. — Выпьем? — За что? — За нас. — Примитивно… — жалобно сказала я. — Зато как жизненно! Бокал осушался за бокалом. Андрей рассказывал мне что-то о спектаклях и поглаживал пальцами мою руку. — Ты знаешь… Я, когда вижу тебя, дрожу постоянно. Никогда со мной такого не было. — он прервался. — Я уже тебе это говорил? — Говори еще, мне это очень приятно… — в полудреме говорила я. — Ты спать хочешь? — Не-а. Андрей забрал из моей руки бокал, убрал свой, поднялся и выключил свет. Он закрыл меня одеялом. Навис надо мной. Я аккуратно поцеловала его в нос, он сразу отреагировал — поцеловал меня в губы. — Спокойной ночи. — нежно сказал он. — А ты мне расскажешь какую-нибудь историю? — Историю? — Да. Он погладил меня по голове и начал рассказывать мне историю. — Я когда был маленький, лет 8 мне было, мог сняться в фильме «Садко». Но из-за своей чистоплотности я профукал роль. Мне подали разорванную рубаху. Я не хотел ее на голое тело надевать. Ну что там? Грязная рубаха! Фу! Надел на свою олимпийку. Начали снимать. А было солнце. И застежка начала в камере блестеть. Меня очень торжественно оттуда выгнали. — засмеялся он. — А еще расскажи что-нибудь. — Когда Кирилл общался с какой-то девочкой. Ну, ему до 17 было. А мне эта девочка тоже понравилась. Я их выслеживал, а они всегда в лес ходили, бегал за ними и бросал камни. Он сильно был недоволен. Я улыбнулась. — Давай спать? — спросил он. — Только тогда, когда ты меня поцелуешь. Андрей стал снимать с меня одежду. — Андрей, я же говорила поцеловать… — я стала его отталкивать. — Но ты же не сказала куда!