Фальшивка

Чимину двадцать пять. Много это или мало? Он никогда об этом не думал серьезно. Время неоправданно скоротечно. В детстве кажется, что стать взрослым такое большое достижение и что все вершины покорятся тебе автоматически, как только внутренний календарь покажет — 18. Но ничего на самом деле не происходит просто так, без в достаточной мере приложенных сил, капли удачи и упорства. И терпения. Большого терпения. Сказкой и не пахнет, да и волшебство детства рассеивается, настигают новые проблемы и хлестают по спине кнутом. Старые радости больше не радуют, но появляются новые — это нормально когда человек привыкает к чему-то и ищет другое удовольствие. Чимин устало выдыхает, сидя вместе с сотрудниками его компании в баре. Он морщится от боли в пояснице, криво улыбается на громкие шутки и думает о том, что придя домой увидит пустоту. Никакого мягкого Юнги под боком, его шепелявого шепота на ухо, никакого какао и саркастичных шуток. Кто придумал эти дурацкие командировки? Чимин злится, пытаясь перебороть в себе негативные мысли и настроиться на волну его нового рабочего коллектива. Он самый младший здесь и уходить ему придется после всех, из-за каких-то дурацких абсолютно правил. Убойная музыка с громкими звуками, битами и редкими повторяющимися словами заедает в голове, да так сильно, что ему хочется открутить все что выше шеи и оставить где-то в стороне, пока боль не пройдет. Он откидывается назад, умещаясь на неудобном диване, скрипящем под задницей и перепихивается случайно с омегой с бухгалтерии. Она пухлощекая, с короткой стрижкой, мягкими чертами лица и вся свекольно-красная из-за выпитого. Ворот ее офисной рубашки неаккуратно торчит, а пуговицы в районе груди неприлично расстегнуты. Это ее удобство и прихоти, Чимин не заостряет на этом внимание, думая о том, что здесь действительно очень душно. Он кланяется когда извиняется, за свою неуклюжесть, и отползает еще дальше, прилипая к небольшой перемычке на диване. Он вспотел и ужасно хочет спать, но сотрудники обсуждают возможность пойти в караоке, размахивая руками и выкрикивая слова, не контролируя свое опьянение. — Чимин, — он вздрагивает когда его окликают, ища глазами вероятного будущего собеседника. Это оказывается та самая женщина омега, которую он задел рукой, только теперь держащая в руках два стаканчика с соджу, одну из них передавая ему. — Давай за перемирие, — она хохочет, привлекая внимание остальных, Чимину не остается ничего другого как принять предложение. Но женщина на этом не останавливается, переплетает их руки и предлагает пить на брудершафт. Пак вымучено улыбается, глотая напиток, что ему сунули буквально под нос и делает сам такое же действие. Кто-то кричит какие-то неуместные шутки, его шеф хрюкает когда смеется и утирает слезы возле глаз. Чимин думает, что попал в дурдом, заедая привкус алкоголя кислым лимоном, что оставался на краю его уже выпитого коктейля. — Чимин, — снова обращается к нему женщина омега, усевшись рядом. Он молится, чтобы от него отлипли, но кто-то явно над ним издевается. — У тебя же парень есть или типа того? — она кладет какой-то округлый фрукт себе в рот и закидывает ногу на ногу, — а то смотрю ты тут за всех нас поел. Чимин моргает, не понимая о чем она, опуская голову на пустые тарелки с закусками возле его стороны. Он и впрямь ел со скуки, и сейчас если задуматься, то чувствует тяжесть в желудке. — Простите? — переспрашивает он, не сильно понимая чего от него хотят. Заплатить большую сумму в счете? Но разве он не пил меньше всех? Его зарплата не была пока слишком велика, чтобы заплатить за всех или еще что-то, чего она хочет. — Я имею в виду, что заметила, те кто имеют пару обычно не следят за фигурой, — несколько сотрудников сидящих рядом с ними, подслушивают их разговор. Женщина поправляет сережку в ухе, а после крутит прядь волос на пальце, действуя плавно, особенно когда касается своего большого бюста. Чимин захлебывается собственной слюной, мгновенно робея и стыдясь своих...эм параметров? Он набрал. Да, он набрал чуть больше пяти килограмм за последние месяцы. Они с Юнги часто ели ночью, а сидячий образ жизни не шел на пользу его фигуре. На самом деле он заметил некоторые изменения: бедра стали пышнее, щеки округлились, живот стал чуть мягче. Но это не приносило ему никакого дискомфорта. Юнги нахваливал его и так без умолку, Чимин и не думал стеснятся и не сильно рвался возвращаться к диетам. Возможно Юнги просто боялся ему сказать, чтобы не ранить? Чимин хочет промолчать, но решается все же дать отпор, откладывая свои тяжелые думы в долгий ящик. — Да, но лично я откармливаю своего парня, чтобы его съесть, а это так, чтобы он ничего не заподозрил, вру, что в отношениях, — Чимин тянет руки к еще одному стаканчику с соджу, что был наполнен наполовину и выпивает его. Она хихикает, прикрывая ладошкой рот и снова поправляет волосы. Он не понимает почему кто-то посторонний сует свой нос в его личное пространство, независимо от того, жирный он, худой или еще какой-то не такой. Может по Чиминовым запросам она тоже не огонь? Он же не лепечет ей всякие глупости под ухом. Возможно он немного пьянеет. Не стоило смешивать коктейли и соджу. — Ох, ну я тебе все-таки, по-дружески, советую немного сбросить, — Чимин не понимает, почему она все еще не заткнулась и продолжает настойчиво завязывать разговор о его теле. Чимин за свои школьные годы стольких «друзей» альф и омег повстречал, с идентичными претензиями, что ей и не снилось. —  Спасибо за совет, конечно, он был мне, ну очень нужен, — Чимин, возможно (так и есть), перекидывает стрелки, прекрасно зная, что эта женщина омега флиртует со всеми мужчинами в офисе, с тех пор как ее бросил муж из-за лишнего веса. По официальной версии. С таким завистливым характером, не каждый альфа смирился бы. — Но что странное заметил, мой будущий муж в полном восторге от моего тела, особенно когда мы занимаемся вместе некими нагрузками, удивительно неправда ли? — он поправляет ее навязчивый жест рукой, заправляя свои короткостриженные волосы за ухо, — ну…вы понимаете о чем я. Она посмеивается, отворачиваясь от него и видимо, не зная, что сказать. К счастью. Чимин выдыхает. Он ничего не может поделать с тем, что думает о своем весе весь остаток вечера. Это отправляет его во времена разгара его расстройства пищевого поведения, и дальше, где он был намного-намного больше и круглее. Ему приходится наврать о том, что его тошнит, когда старшие хотят идти продолжать веселье в караоке. Все ему верят и он быстро уезжает на такси, нагруженный не самыми добрыми мыслями и едой в своём набухшем животе. Он кусает губы, когда думает, что ему делать дальше. Позвонить ли Юнги и пожаловаться на неадекватную и язвительную сотрудницу? Потревожить Тэхена, что сейчас отдыхал с Чонгуком в своем медовом месяце? Или написать сообщение уже точно спящей маме? Будет ли правильно снова пугать родных ему людей такими мелочами? Чимин возвращается домой за полночь, в холодную и неуютную без его парня квартиру и расстраивается еще больше. Этот день явно не его. Он кидает свои вещи в корзину для грязной одежды, принимает ванну и никак…никак не может отделаться от факта присутствия в его желудке большого количества еды. Ох, имел ли он право кушать столько, прибавив так много килограмм? Омега думает о том, что завтра прибавит еще один. Он несколько минут смотрит в зеркало, оценивает свое тело, мокрое от воды. Трогает опухлый живот, торчащий неэстетично, а когда смотришь на него долго, кажется будто он еще больше растет. Его и без того достаточно пухлые бедра, из-за конституции тела, выглядят ужасно огромными. И эти ужасные щеки, портящие весь его внешний вид. И почему он не замечал их раньше? Он глотает комок слюны, отгораживая себя от таких мыслей, продолжая думать, о том, что тело — оболочка и ничего не значит. Ему комфортно. Да ведь? Или уже нет? Чимин натягивает на себя пижаму, насильно выволакивая самого себя из комнаты, споря со вторым собой и валится на кровать, путаясь в одеяле. Простыни и подушка уже практически не пахнут зеленым яблоком, омега немного пьян, разозлен на себя и взбудоражен разными мыслями о белковой диете. Белки это ведь не так плохо или? Они хороши, когда ты ешь не только их. Он зарывается с головой в подушки, пишет Юнги короткое сообщение, что он дома и следит за тремя точками на экране. «Спокойной ночи» и сердечко. Чимин улыбается, а после задумывается. Может у Юнги есть другая омега и он потому ничего ему не говорит? Дурость. Он совсем уже с ума сошел. Подозревать своего парня из-за слов какой-то тетки, когда он работает на износ, чтобы построить карьеру и заработать на квартиру их мечты. Он загоняется. И ему паршиво. И он впрямь несколько минут думает: не попробовать ли засунуть в свой рот два пальца? У него есть оправдание, что он пил, только вот перед кем ему отчитываться? Перед самим собой? Глупость. Чимин заводит будильник на телефоне, думая о том, что ему стоит сделать утреннюю пробежку и перестать есть углеводы. И засыпает с чистым сердцем. На следующее утро дурацкие мысли исчезают. Живот его возвращается в обычное состояние, отек из щек уходит, а есть и так не хочется, из-за переедания и большого количества работы. Кажется, теперь у него есть немного внутренних сил противостоять словам других людей, что кидаются словами как грязью по другим людям. А вес уходит самостоятельно, когда они с Юнги перестают есть пиццу по ночам (на самом деле их просто замучила изжога по утрам) и занимаются тем самым спортом, о котором он в тот день говорил женщине омеге.