Любви создание

«По что тебе такая буйная голова? По что суровый взгляд, холодные доспехи? И отчего-то грустные, усталые глаза Закрыли потемневшие от недосыпа веки» — Мы на подходе! — Кёджуро всех подбадривал, — Судя по нашим данным, нам нужен именно этот район! — Отлично, но не мог бы ты говорить тише! — Шинобу всё так же улыбалась, но уже не очень миролюбиво, — Музан не должен знать о нашем приближении.       Двигались ровным строем, бесшумно преодолевая район за районом по крышам домов. Танджиро старался держаться рядом с Гию, ибо к остальным столпам ещё не привык, на что Томиока спокойно позволил ему это. Парень не боялся, нет — глупо было бы делать это сейчас, когда вот-вот всё должно было решиться. Они шли сюда всю ночь, потом отдыхали день и теперь были во всеоружии.       Они знали время и место, так что, прибыв сюда, их задачей стало грамотно затаиться, чтобы Музан не обнаружил их. Найдя нужную улицу, все попрятались на крышах или за стенами. Гию и Танджиро остались на средней позиции, укрывшись за одной из больших вывесок на здании.       Стратегия была такой: сначала, наиболее разрушительной силой, Ренгоку, Санеми и Гёмей постараются ввести демона в замешательство, потом последуют точные атаки Игуро и Канроджи. Они должны будут сразу же отойти на второй план, уступив дорогу Гию, Танджиро и Узую, а сами постараться проникнуть в тыл врага. Муичиро и Кочо, со своими дальними атаками должны в это время прикрывать тех, кто на передних позициях. Сразу после все должны перейти в наступление с разных позиций, одновременно пытаясь уничтожить демона. — Господин Гию… — Танджиро говорил шёпотом. — Что нам делать, если Музан не появится?       Столп молчал, явно не зная, что ответить. Что они тогда, действительно будут делать? Но, к счастью или несчастью, на пустой и совершенно безлюдной улице, которая почти не освещалась фонарями, показалась стройная фигура в чёрном, строгом костюме на европейский манер.       Шляпа закрывала большую часть его лица, но не узнать его Танджиро не мог — тот самый запах, который два с лишним года назад он почувствовал, когда нашёл семью растерзанной в доме. Кровь в теле начала кипеть от злобы и ненависти к этому существу…       Как и ожидалось, Музан приблизился к тому месту, где сосредоточились столпы, потом снял шляпу и положил её на тротуар, безразлично оглядываясь, будто ожидал кого-то увидеть. Потом он насмешливо поднял голову: — Тот демон, который рассказал вам обо мне, давно сгорел под солнцем! Вы так и будете прятаться, столпы?       Ситуация вышла из-под контроля — никто не ожидал, что всё обернётся именно так. И неизвестно, что ещё рассказал Музану тот убитый им демон, так что перевес был на его стороне. Отступить уже тоже нельзя было — Музан был один, к тому же, он их заметил.       Как и было решено изначально, ударная сила, в виде Санеми, Ренгоку и Гёмея вышла из укрытий и начала атаку. Кёджуро направил в демона крупный поток пламени, а Санеми, применив ветер, усилил мощь и дальность дыхания огня.       Теперь всё небо осветила огромная вспышка, всюду стало светло как днём. Благо, пламя не проникало в близлежащие дома, а значит, у людей было время проснуться и покинуть место этой битвы. И когда Ренгоку и Санеми достаточно долго сдерживала Музана, чтобы жители могли уйти, настало время Гёмея — огромная булава пролетела через огненный столб, но, кажется, ничего не успела задеть.       Когда огонь утих и стало видно место, куда били охотники, Музан стоял всё так же, целый и почти невредимый — только на рукаве его костюма, подобно свечке, пылал маленький огонёк. Демон легким движением накрыл его рукой и пламя потухло: — Вы испортили мне костюм… Вам никогда не говорили, что некрасиво портить чужие вещи?!       Крупные отростки из тела Музана были направлены в охотников, но те успели отразить атаки, дав дорогу Игуро, который сразу попытался обескуражить демона близкой атакой, сутью которой была огромная змея, и Мицури, которая тоже бросилась в ближний бой.       Едва они ушли в сторону, настал черёд следующих: Узуй вылетел вперёд, тоже перейдя на близкое расстояние, но был отброшен в сторону. Тут же Танджиро и Гию подхватили эту атаку со средней дальности, орудуя водными техниками. Но, кажется, Музана невозможно было задеть — то и дело он блокировал атаки бесконечным множеством отростков, одновременно пытаясь пронзить ими охотников.       Муичиро и Кочо принялись за свои дыхания с дальнего расстояния, но и это не помогало — Музан не реагировал на это. В то же время, все те охотники, которые перебрались за спину Музана, попытались атаковать одновременно всеми техниками, но толку было мало — демон не открывался, держа под контролем каждого мечника: — Это всё, что могут хвалёные столпы?!

***

      Кто-то ласково гладил её по голове — открыв глаза, Незуко увидела красную, длинноносую маску, которая склонилась над ней. Узнав Урокодаки, девушка мгновенно подалась вперёд, думая, что прошло немного времени, и Гию ещё не ушёл, но… В комнате больше никого не было. Старик положил руку на её плечё, ласково заговорил: — Они ушли прошлой ночью — ты потеряла сознание, когда это произошло.       Девушка не поворачивалась на него, только теперь тяжело дышала и обхватывала своё тело когтистыми руками. Саконджи хотел было успокоить её, решив, что она плачет, но резко одёрнул руку — тихое рычание эхом разносилось по комнате. Всё-таки, она начала терять контроль…       Когда она обернулась, в этих глазах всё ещё была человечность — они были наполнены болью, но её телом словно двигало что-то извне, и девушка еле сдерживалась, чтобы не напасть на Урокодаки. Он спокойно смотрел, как Незуко теперь корчится, пытается побороть ужасный голод: — Терпи. Ради брата, который принесёт тебе лекарство. Ради Гию, который поклялся вспороть себе живот, если ты съешь человека.       При упоминании этих двоих, Незуко скорчилась сильнее — она пыталась перебороть себя, заставить тело подчиняться человеческой сущности и отторгнуть демоническую. Саконджи теперь стоял над ней, повторяя: — Ты не демон, Незуко. Ты — человек. И должна жить как человек. Борись с демоном!       И слыша это, девушка постепенно приходила в себя, и голод начинал отступать. Теперь, в голове пульсировало только две мысли: «Танджиро… Гию…»