Любви создание

«Ты раны не страшился, и каков итог: Ты истекаешь кровью и волОчишь ноги. У этой страшной битвы мог быть другой исход. И ты б тогда не брёл со мною по дороге…»       Гию бежал так быстро, как мог. Его замедляла боль в переломанной руке и нескольких сломанных рёбрах. И всё равно, главной целью было добраться до штаба – неизвестно, как долго ещё продержатся охотники. Ради них, ради Танджиро, ради Незуко, в конце концов, он должен успеть!       Едва солнце показалось на горизонте, Томиока вынул стеклянный дротик и подставил под лучи света. Мгновенно, кровь в нём забурлила и закипела, обжигая ладонь. Но столп не останавливался ни на секунду – только бы успеть добраться…       Сердце колотилось с бешенной скоростью – он чувствовал себя виноватым в том, что покидает место битвы. Но не мог поступить иначе – в любой момент у Незуко мог случиться рецидив, и она могла вновь начать обращаться в демона. А этого Гию бы не перенёс, ведь тогда пришлось бы её убить…

***

- Незуко, попытайся остановить в себе это! – Урокодаки сдерживал девушку как мог – Попытайся, хотя бы, уйти с открытого пространства, тебя же сожжёт солнце!       Уже была глубокая ночь, и девушка не могла себя сдержать – невольно, она напала на Саконджи, но тот только отражал её атаки, не умудряясь подобраться к ней так, чтобы надавить на нужный нерв. Не помогали ни разговоры, ни силовые приёмы – видимо, демоническая сущность всё же брала верх и над разумом…       Бедная девушка периодически корчилась, пыталась подавить эти инстинкты, но всё начиналось по-новому. В один из особо острых моментов, Кагая, поддерживаемый женой и не знающий о ситуации, вышел из дома на шум. Амане, завидев Незуко, хотела сказать обо всём мужу, но не успела – оскалив зубы, девушка уже стояла перед ними. Убуяшики не мог её видеть, но интуитивно ощущал её присутствие: - А, Незуко… Твой брат вызвался отомстить тому, кто убил вашу семью. Ты хочешь узнать, не было ли от него вестей? Прости, но ворон ещё не прилетал в штаб.       Спокойно и ровно он говорил ей это, когда она была в шаге от того, чтобы впиться ему в горло и разорвать на части. Но человеческая суть всё же сдержала её – она отступила немного, потом ещё, а затем снова переключилась на Урокодаки, пока Амане шептала мужу обо всём, что тут происходило.       Саконджи понимал, что хоть Незуко больше не могла себя сдержать, она намеренно сосредотачивалась только на нём – знала, что его ей не одолеть, так что теперь тянула время, пока не сможет усмирить себя. В противном случае, Ояката-сама и его жена были бы давно мертвы.       Это значило, что ещё не всё потеряно – Незуко сохраняла долю человечности. И даже не применяла техники демонической крови, чтобы не убить. Её желанием была только человеческая плоть, но никак не убийство дорогих людей. И осознавая это, она выматывала себя в бою с Урокодаки, пытаясь не убить его.       Время тянулось мучительно долго – ближе к утру обострились все её инстинкты. И, учуяв за своей спиной такой знакомый запах, она не могла не обернуться.       Больше полутора суток Гию, не останавливаясь на какой бы то ни было отдых, бежал сюда от самого места битвы. Благодаря особым техникам, он смог преодолеть это расстояние так быстро, но был до изнеможения вымотан. И теперь, в каких-то десяти метрах, он стоял и смотрел на Незуко, с трудом дыша, из-за сломанных рёбер.       Кость его левой руки была чуть не раскрошена и теперь начала синеть и опухать, болтаясь куском мяса. Страшно было представлять ту боль, которую теперь испытывал столп. В кармане на груди был дротик, наполненный кровью Музана . Все понимали, что для Незуко теперь было спасение, вот только она окончательно потеряла контроль над собой, бросившись на Томиоку…