Любви создание

«Погода на улице снова портится. Я не сплю, ведь у нас с тобой На двоих лишь одна бессонница, На двоих лишь один покой…»       Они придерживали друг друга, медленно и мучительно преодолевая расстояние до корпуса. Из-за того, что Незуко почти ничего не видела, Гию стал её поводырём. В свою очередь, она помогала ему идти, поддерживая и не давая упасть. Так и шли, обнявшись, ни говоря друг другу ни слова.       Зачем всё было, как это произошло… Томиока и сам не знал. Ясно было только то, что Незуко ничего ему не ответила, будто ничего с ними в этом лесу не случилось. Хотя, в таком положении, её нельзя было винить – её тело всё ещё болело, и это было единственным, на чём Незуко могла сосредоточиться.       Вскоре, они вышли к штабу, где их уже ждали Урокодаки и Ояката-сама, во дворе огромного штаба, в тяжёлом молчании. Завидев их, Саконджи было бросился помочь ученику, но мгновенно отступил, потому что Незуко… Незуко шла под солнцем! И её глаза – они совсем изменились!       Видя всё это, Амане шёпотом передавала Кагаю всё, что тут происходило, и лидер теперь добродушно улыбался. Теперь, Незуко точно будет жить! Гию добрался с ней до входа в здание, а там её подхватили рабочие, куда-то спешно поволокли. Он даже не успел попрощаться, так как теперь собирался вернуться к Музану.       Не смотря на то, что еле стоял, столп воды дошёл до Убуяшики, поклонился ему: - Я должен вернуться. Там осталось мало наших.       Кагая всё понял. Жертвы, всё же, были. Всё его добродушие скрылось под болезненной гримасой утраты, так что он даже не мог ответить подчинённому. Но, Урокодаки, который всё слышал, ухватил Томиоку за плечё: - Ты останешься в штабе.       Может, Гию и стал бы возражать, но над штабом появился чёрный силуэт посыльного ворона, который закружил над ними, плавно спустился на заранее подставленную руку Ояката-сама: - Карр! Музан повержен! Сожжён! – потом, птица поправила перья, снова заговорила – Мицури Канроджи, Обанай Игуро и Санеми Шинадзугава погибли! Карр! Танджиро Камадо при смерти!       Лица всех присутствующих мгновенно омрачились. Томиока был готов вспороть себе живот из-за того, что Танджиро теперь в таком состоянии – только бы парень выжил! Это его друг! И он не должен умереть так! В конце концов, Незуко не должна лишиться брата!       К нему сбежались медики, осторожно повели его куда-то в штаб. Теперь, всё, что Томиока помнил – это адскую боль в груди и сломанной руке, которые старались выправить и залечить. Ему уже не нужно было спешить обратно, и только одна мысль позволяла всем держаться – больше никто не погиб…

***

      Когда Гию открыл глаза, то перед ним, традиционно сложив руки на коленях, сидела Незуко. Она так и не стала заплетать волосы, и малое в ней изменилось. Это была Незуко… Она держала его за целую руку и жалобно вглядывалась в лицо только-только начавшего приходить в себя столпа. Говорить было ещё тяжело, но он выдавил: - Как много прошло времени? - День и ночь. Сейчас наступит рассвет.       Её голос, такой нежный и добрый, Томиока слышал впервые. Девушка улыбалась ему, а его сердце билось с бешеной скоростью, чуть не тревожа переломанную грудную клетку. Она могла теперь говорить, могла его помнить… И так теперь хотелось сказать о событиях, произошедших накануне, но… Столп не решался поднять эту тему. Может, в пылу агонии она вообще обо всём забыла?       Незуко вела себя так, словно не было ничего особенного в том, что она провела последние сутки в этой комнате – едва её зрение восстановилась, она пришла сюда. Пришла к человеку, который не раз спасал её. Человеку, который любил её… - Господин Гию, как там Танджиро?       Девушка обеспокоенно смотрела ему в глаза, и Томиока понимал, что ей ничего не говорили о брате, чтобы лишний раз не волновать. К вечеру оставшиеся столпы должны прибыть обратно, так что лучше сказать ей обо всём сейчас, чем потом шокировать таким зрелищем. Всё же, Гию верил, что Камадо остался жив. Иначе и быть не могло. Поэтому, столп вздохнул, неуверенно начал: - Твой брат… Он жив, но достаточно сильно ранен. Понадобится время на восстановление. После этих слов она заулыбалась, потом прижала здоровую руку Томиоки к своей щеке: - Спасибо вам…

***

      Столпы вернулись в штаб поздним вечером. Это было поистине жутко – абсолютно все были ранены в разной степени тяжести, одежда была изорвана и окровавлена, а тела убитых несли в самом конце, уложив на длинные доски и накрыв чёрной тканью. И только Танджиро не был накрыт этой страшной простынёй – ещё подавал признаки жизни. Медики и рабочие мгновенно бросились к раненым и… убитым. Ояката-сама сразу вышел во двор, столпы поклонились ему и расступились, когда лидер подошёл к телам и кто-то из рабочих снял с них ткани. Может, оно и к лучшему, что Кагая был слеп – эти тела выглядели поистине ужасно. Даже столпы опустили глаза, в страхе взглянуть на тела своих товарищей. Захоронить их решили утром. А до тех пор всем положена была неотложная медицинская помощь.