КАРАТЕЛЬ

Кажется, вчера мы наблюдали, как небо падает на крыши И ты развязал этот узел, который у меня всегда в горле Это шепот Я помню все обещания, которые мы дали Что я помню лучше всего, это то, что в конце концов мы не сказали Теперь я притворяюсь спокойным Я говорю себе, что все в порядке Может быть, я в тупике И порой я не узнаю себя Жаль, время потрачено впустую Мы по разные стороны зеркального стекла Дыхание обрывается, на ковре осколки стакана Этой ночью На пыльной дороге Ты верил всей моей лжи Чтобы не быть без меня* Иан проснулся от сильной боли. Тело ему больше не принадлежало. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Иан с трудом поднял свинцовые веки. Первое, что он увидел, - это абсолютно дикие глаза папы Руша. Через секунду Иан понял, почему они были такими. Его тело беспрестанно сжимали стебли плетистых роз, и на нем же они гнили, обращаясь в прах и оставляя черные пятна на его бледной коже. Иан пока не мог понять, что это значило. Голова не варила. - Что со мной? - прохрипел Иан, еле двигая прилипшим к небу языком. - Проснулись способности к целительству. Материнские, - побелевшими губами проговорил папа Руш, - Человек, с которым у вас связь, страдает, и процесс не может остановиться... Ты забираешь его боль себе. - Иан, Иан, - почти в полуобморочном состоянии схватил сына за руку Реджи, - Сильно больно? Боги, прекрати колдовать! - Почему он не прекратит? - закричал папа, обращаясь к отцу Рушу, - Вы же сами управляете магией! Руш покачал головой. - Он не может, - положив ладонь на голову сына, тихо произнес Сирруш - боль сразу стала не такой острой, - Он любит, а любовь - это жертва. - Где Сефу? - шепнул Иан, когда смог нормально извлекать из своего горла звуки, - Скажите, что он рядом! Родители молчали. И отводили глаза. - Что случилось? - мертвым голосом произнес Иан, - Он... Ушел? - Мастер Сефу исчез, горе, - нахмурился отец Руш, - Но не в этом дело. До утра вся Академия - и учащиеся, и родители, и мастера спали мертвым сном. А когда очнулись, выяснилось, что в домике для гостей одиннадцать трупов. Обезглавленных. Мастер Сефу пропал. Ты понимаешь, что это значит? Что, вообще, ты делал в домике? Мы проснулись и обнаружили тебя на диване! А мастер Вирст пошел проверять родителей и запнулся о труп! Что ты скрыл от меня, Иан? Кроме обряда помолвки? С незнакомым мужчиной, возникшим будто из воздуха? Я еще убью Ан-Джея за сокрытие информации... - Сефу - не убийца. Он хороший, - губы Иана дрожали - боль накатила новой волной, - А если и убийца... Он не вернулся за тобой! Не вернулся! Он тебя не убил! Ничего не сделал! Даже если так... Он меня любит. Он меня любит! А я люблю его. Почему, почему он разорвал помолвку?! Он меня любит... Правда. Он написал. Из глаз Иана хлынули слезы. Пожалуйста, Сефу, вернись! Скажи, что все будет хорошо... - Что?! Что значит не убил меня?! - нервно воскликнул папа Руш, - Что произошло, пока мы спали?! Отец Реджи, вообще, сидел ни жив, ни мертв. Только гладил сына по руке. Ответить Иан не успел. В комнату зашел мастер Вирст. - Я очень извиняюсь, - пробормотал директор, тяжело вздыхая, - Но пришел Государственный Колдун. Иан - единственный посторонний, который присутствовал в домике для гостей, где произошли убийства. И с мастером Сефу, как оказалось, он был близко знаком, так что... На Вирста было страшно смотреть. Он выглядел абсолютно убитым. - Что происходит, что происходит... - потрясенно бубнил директор, - Студенты спят с преподавателями! В моей Академии! Кошмар какой! А такой приличный мастер с виду... Папа Руш посмотрел на Вирста со злостью, но вслух сказал: - Мы с мужем останемся. - Да никто и не возражает, - пожал плечами директор и вышел, через секунду появившись вместе с пожилым мужчиной неприметной наружности, облаченным в черное. - Марк Аронти, - представился Государственный Колдун и кивнул родителям, - У меня есть к вашему сыну пара вопросов. Мужчина подошел к кровати, достал из кармана плаща блокнот с ручкой и спокойно сказал: - Здравствуй, Иан. Прости, что беспокою, но мне нужно кое-что уточнить. После неуверенного кивка Готхольда Аронти продолжил: - Какие отношения вас связывали с мастером Сефу Бомани Нахти Яфеу Зубери? - Мы любили друг друга, - просто ответил Иан. Директор на заднем фоне c мучением застонал. - Да, я в курсе, что вы заключили обряд помолвки, - согласился Аронти, - Но он разорвал его, верно? Почему? Иан пожал плечами. Слезы вновь подступили к глазам. Он и сам хотел знать - почему? Если они оба любили друг друга... - Хорошо, тогда как ты оказался у родителей в спальне? - задавал новые вопросы Аронти, - Ты уходил в общежитие и должен был спать там. Почему утром тебя обнаружили здесь? Все было ясно, как день. Сефу подозревали в убийствах. Пропавший Колдун, на которого хотели повесить всех собак. Но Иан ни за что не позволит обвинять его. Он сделает все, чтобы выгородить Сефу... Иан, сжав кулаки, начал говорить, тщательно обдумывая слова: - Я не мог уснуть. Сефу обещал сказать о помолвке моему отцу, но не сказал. Тогда я решил взять ситуацию в свои руки. Сообщить родителям сам. И как можно быстрее. Когда я среди ночи пришел к ним, они спали. Я принялся будить их, но они не просыпались. Я очень испугался и ринулся к Сефу. Он тоже спал. И тоже не просыпался. Тогда я буквально взмолился, сжимая кожу под своей ключицей, и Сефу, наконец, открыл глаза. Мы кинулись к родителям. И чуть не опоздали. В комнате кто-то был. Я не понял, кто конкретно. Он был весь закутан в черное. А в руках у него было что-то наподобие топора. Мы спугнули его. Как только он ушел, сон навалился на меня так, что глаза слипались. На Сефу - тоже. На диване мы и уснули. Я помню, как лежал у него на коленях... Дальше - темнота. Иан попытался сморгнуть слезы. Он до сих пор ощущал под собой тугие мышцы бедер Сефу. Но сейчас было важнее, чтобы в его ложь поверили. - Что-то более конкретное можете сказать о преступнике? - после паузы уточнил Аронти. - Кто-то очень высокий, - тихо пояснил Иан, - Больше ничего. Аронти помолчал и спросил последнее: - Кто надел на вас артефакт, скрывающий мысли? Тот, который у вас на шее? И когда точно надел? - Сефу. Достаточно давно, - прошептал полуправду Иан, - Точную дату не скажу. Аронти кивнул и направился к двери. - Он не виноват! - крикнул ему в спину Иан, - Он просто поторопился с помолвкой! Понял, что это не для него... И сбежал! У Иана сжалось горло от боли и слез. Это было похоже на правду. Несмотря на все слова о любви, Сефу бросил его. - Мы не можем этого точно сказать, мистер Готхольд, - спокойно произнес Аронти, обернувшись, - Убивал ваш Сефу или нет, но преступников определенно несколько. Сегодня в разных частях Бабили были обезглавлены сорок четыре человека в районе от четырех до семи утра. Не думаю, что одному Колдуну такое по зубам. Попрощавшись, Аронти покинул их, а папа Руш задумался. Его ладонь все еще лежала на лбу Иана, и тот мог бороться с болью. - Ты что-то понял? - едва слышно пробормотал Иан, - Про убийцу? - Догадки, - отмахнулся отец, - Значит, он хотел меня убить... Интересно. Очень интересно... Одно ясно. Преступник - не человек. - Конечно, - с нервным, невеселым смешком пробурчал Иан, - Голова-то - львиная! - Что? - глаза отца расширились, - Вот как... - Ты ведь что-то скрываешь, правда? - оторвался папа от своих мыслей, повернувшись к Иану, - Я тебя знаю. И понимаю, когда ты врешь. Это был лживый рассказ, верно? Иан хотел было оправдаться и возразить, но боль вспыхнула внезапно и неумолимо. Под ключицей Иана вырос и обратился в прах новый цветок. И не было этому ни конца, ни края. Словно Иана принялись жарить на огне заживо. Действительность уплывала. Сефу, вернись! Сефу, пожалуйста... Я люблю тебя, кем бы ты ни был. Я прощу боль. Я прощу все. Только вернись! Но Сефу рядом не было. Когда Иан очнулся, вокруг клубилась темнота. Стояла ночь. Рядом на кресле спал папа Реджи. Иан перевернулся на другой бок и случайно бросил взгляд на свое левое запястье. Он думал, что больнее быть просто не может. Но как Иан ошибался! Знак Са порыжел и расплылся. С него, как и с брачной метки, словно сползла краска. Нитка оникса, опоясывающая руку, слабо болталась. Камни выглядели абсолютно мертвыми. Иан застонал. Нет, только не это! Это был новый страшный удар. Иана покинул не только возлюбленный, но и человек, который с детства был рядом... Который всегда спасал его. Тот, который помогал и защищал. А потом Иан внезапно вспомнил - Сефу написал "я любил тебя еще до первой нашей встречи"... Что он имел в виду? Почему с его уходом исчезла не только метка, но и Са? Может ли быть такое, что Сефу и Колдун, спасший маленького Иана, - это один и тот же человек? Они же оба из Еквипуса! И оба сильные! И оба всегда приходили на помощь! От этой мысли Иану стало так дурно, что к горлу подкатила тошнота, а боль вернулась с новой силой. Он не хотел думать. Потому что тогда Иан потеряет самого себя... А затем новая мысль ударила Готхольда - а что, если Сефу убили? Поэтому пропали и метка, и Са. Иан почти зарыдал от ужаса и паники, когда вспомнил - у него было кольцо Мардука! Оно же показывало, жив возлюбленный или нет! Иан мгновенно перевел взгляд на свой указательный палец. Перстень на нем упорно сверкал алым. Жив... Ты все знал, Сефу? Верно? Поэтому дал кольцо? Захотелось перечитать письмо. Вдруг там содержался ответ? Но где оно было? Иан с подступающим страхом осознал, что не знает, куда его дел. Но только Готхольд подумал о нем, как с потолка на кровать упал сложенный в несколько раз листок серого цвета. Но это было совершенно другое письмо. Крупными буквами на грифельной бумаге было трепетно выведено: - Люблю тебя. Прости, что не сказал сразу про знак Са. Я хотел, чтобы ты полюбил меня, а не Колдуна из прошлого. Именно меня. Такого, какой я есть. Не героя. Не защитника. Сказать, что я твой спаситель, - это был самый легкий путь. Но я никогда не боялся трудностей. Хотел, чтобы ты чувствовал ко мне не благодарность, а страсть. Эмоции, силой которых можно убить. К сожалению, у меня получилось. Прости. С тех пор, как ты начал говорить и принялся беседовать с моим знаком, благодаря меня и рассказывая о забавных глупостях, наподобие поднятых из могил хомячков, я был обречен. Ты был самой милой личинкой на свете. Очаровательной булочкой. Я пытался не обращать внимание, но сначала пожалел, что у меня никогда не было детей, а потом, когда ты вырос, пал к твоим ногам... Я был рядом, Иан. Всегда. Но сейчас мне пора уходить. Мне нужно забыть тебя. Прости, что шлю тебе письма. Знаю, что до последнего оттягиваю время, которого у меня нет. Не могу отпустить тебя, хотя должен. Это жестоко, верно? Прости, что люблю тебя. Знаю, многие говорят, что слова теряют свою значимость, когда их часто повторяют, но не верь - каждая моя буква пронизана любовью и виной. Обещаю, это мое последнее письмо. Твой Ш М С Серая бумага вдруг вспыхнула в руках Иана, осыпаясь пеплом, и слезы начали капать на темные от сажи ладони... Это было жестоко, Сефу. Очень. Дать надежду и одновременно убить. Сказать - "да, я - тот, кого ты искал всю жизнь", а после - покинуть... *** Через несколько дней после исчезновения Сефу и убийств в Академии Иана забрали домой. Учиться дальше было невозможно. На Иане до сих распускались цветы, оставляя после себя черные пятна на плоти. Готхольд весь был усыпан ими, словно застарелыми синяками. Боль стала его постоянным спутником. Мастер Алоли сказала, спрятав глаза: - Это из-за силы любви твоего партнера. Она сокрушительна. Магия все чувствует. Она знает, что отказываться от тебя он не имел права. Потому что любил. Имел или не имел, но Сефу отказался. Оба знака - и на руке, и под ключицей стали совсем нечеткими, а в пятницу утром буква "С" исчезла с помолвочной метки. Остались лишь "Ш" и "М". Иан, наверное, сошел бы с ума, если бы не кольцо. Оно горело ярко, хотя и немного потемнело. Цвет стал не таким алым. Только сейчас Иан понял его значимость. Сефу хотя бы был жив. В этом Готхольд не сомневался. Иан ни на миг не переставал надеяться найти мастера. А что ему еще оставалось? В пятницу утром Иан, закутанный с ног до головы в черное, покинул стены Академии, избегая осуждающих и злобных взглядов. Новости о том, что Сефу - маньяк, а Иан с ним спал, разлетелись удивительно быстро. Рядом с Готхольдом подпрыгивал Яков. Что-то успокаивающе щебетал. Про то, что они будут делать, когда Иан вернется, и что рано или поздно все будет хорошо, а Сефу - клевый мужик, а не маньяк. Иан был благодарен ему, и когда они с Яковом подошли к машине отца, Готхольд признательно сжал другу предплечье, прощаясь. Когда Иан уже почти запрыгнул в автомобиль, его окликнули. Готхольд обернулся и увидел, что к нему со всех ног бежала Дженнифер. Запыхавшись, подруга затормозила рядом с ним. - Иан! - нервно воскликнула Дженни, - Еле тебя поймала! По мне приняли решение, наконец! Меня не исключили. Просто заставили выполнять общественные работы. Мастеру Димитракису буду помогать! Иан... Я хотела извиниться. Прости, что применила к тебе заклятие. Я была зла. Но сейчас я так благодарна тебе! Честно! Ты уберег меня от отношений с маньяком! Демоны, я очень счастлива, что не связалась с этим жутким мастером Сефу! Да он и выглядел-то как маньячина последний! Как мы не догадались?! Лысый, в татуировках, с кольцами в ушах, как у пирата из сказок! Настоящий злодей! Это же было очевидно! Иан невесело фыркнул и отвернулся от подруги, разглядывая свое унылое отражение в стекле автомобиля. Дженни не раскаивалась в том, что разорвала ему селезенку. Она просто перестала злиться на него, потому что Сефу оказался не слишком ценной добычей. - Сефу - лучший, - тихо пробормотал Иан и, не глядя на подругу, скользнул в машину. Забившись в автомобиль, Иан спрятал лицо в ладонях. Внезапно он почувствовал себя столетним стариком. Беззаботное детство кончилось. Как ты там говорил, Сефу? Иногда я так хочу умереть, да? Теперь Иан его понимал. *** Ш**** шел по залитой солнцем улице, стуча по нагретому асфальту каблуками. Метка в виде буквы "И" проступила багровым на красной плоти и слабо чесалась. Сильно не беспокоила. Почему, Ш**** думать не хотел. Если начнет - вернется. Видимо, не такая сильная была его любовь к Иану. Ш**** скривил свои губы в ухмылке, в которой не было ни грамма радости или веселья. Он остановился у железной ограды и поднял голову, бросая взгляд на солнце. Ш**** смотрел вверх, пока глаза не стали слезиться. А потом он их закрыл. Пора. Чемодан с вещами в его руке исчез, и Ш**** толкнул ворота. Прощай... Люблю. Но этого мало. * Перевод с итальянского песни Gemitaiz, Venerus, Franco126 - Senza di me