Неприкаянные

14 октября. 22:41. Окраина Йокогамы, пригород, заброшенная гоночная трасса. — Поверить не могу… как я позволил уговорить себя? — Таканори вцепился в ремень безопасности на своей груди, с ужасом наблюдая, как стремительно заполняются трибуны бывшей спортивной арены. — Ну, когда-то надо начинать, верно? — беззаботно отозвался Акира и отщёлкнул ремень брата. — Ты давай, не бурчи. Надень маску, капюшон — и шуруй. Никто не поймёт, что ты со мной. На трибунах в принципе никому и ни до кого нет дела. — Знаешь, твоя оголтелая уверенность мне весьма импонирует, но… — Не бурчи, кому сказано, — Акира накинул на голову Матсумото капюшон и, перегнувшись через него, открыл пассажирскую дверцу. — На выход. — Умоляю, будь осторожен, — Така обхватил обеими ладонями предплечье Сузуки, заглянув ему в глаза. — Как и всегда, мелкий, — Аки несильно подтолкнул его. — Всё, всё. Мне пора. Воистину, исторический день. Долгие месяцы уговоров и настойчивость Сузуки сделали своё дело. Таканори всё же согласился приехать на загадочную заброшенную арену, чтобы уничтожить и без того жалкие остатки нервов. Акира оказался прав… много кто из зрителей желал оставаться инкогнито — отсюда и обилие скрытых за масками лиц. И причина тому не только банальная прихоть или нежелание афишировать дружескую связь с кем-то из рейсеров. Все собравшиеся понимали риск — мероприятие незаконно и, если сюда нагрянет полиция, будет, мягко говоря, не очень хорошо. Но Така о полиции думал в последнюю очередь. Никто не должен понять, что он знает Акиру. Тайну Сузуки оба брата оберегали с особой тщательностью. Така решил выйти чуть раньше въезда на арену, чтобы никто не увидел, как он выходит из машины Аки. А когда BMW рванула к старым воротам, Матсумото покачал головой — вот же лихач хренов… но надо отдать ему должное. Когда Сузуки садился за руль, он словно становился единым целым с машиной. И водил он, что уж там, как бог. Безупречная реакция и полное слияние с дорогой и мотором — про таких, как он, говорят, что они рождаются с машинным маслом в крови. Натянув маску до самых глаз и надвинув капюшон до бровей, Така зашагал к воротам, неотрывно глядя на галдящие трибуны. С ума сойти… если этот гвалт оглушал на расстоянии в сотню метров, то каково ему будет, когда он окажется непосредственно там? И как Аки смог к этому привыкнуть… Матсумото недовольно нахмурился, когда шагнул за ворота туда, в наполненную мерцающими огнями и рокотом сотен голосов пасть арены. Ну, пришло время занять своё место на трибунах. Он поднимался всё выше и выше, петляя меж поднимающихся или спускающихся болельщиков. Будет лучше, если он заберётся на самый верх — там концентрация зрителей была минимальной. — Что я делаю со своей жизнью… — пробормотал Така себе под нос и сел на холодный, выцветший пластик скамьи. — Выйду отсюда — обожрусь нитроглицерином и дам этому Шумахеру по роже. Потом напьюсь и завтра не приду на работу. И меня уволят. Отлично. Спасибо, дорогой братец, — бухтел он, растирая озябшие ладони и жалея, что не взял с собой чего покрепче. BMW Акиры — вон он. Дрифт на полной скорости, тройной разворот вокруг оси — и машина чётко и резко останавливается в стройном ряду готовящихся к заезду. Трибуны восторженно взревели, приветствуя короля ночного стритрейсинга. Водительская дверца распахнулась, Сузуки выплыл из машины, развернулся к зрителям и отвесил глубокий, театрально-пафосный поклон под громыхающее «Рейта! Рейта!». Он открыто упивался вниманием к своей персоне. — Павлин недощипанный, мать твою, — фыркнул Таканори, но губы его невольно изогнулись в улыбке. Хотел он признавать или нет, но какой-то своей частью он гордился Аки. Глупо было бы не признать, что брат хорош в том, чем так увлечён. — Эй, а ты не знаешь, кто это? — Хм… понятия не имею. Может, у кого-то из ребят новая машина? Така чуть повернул голову в сторону двух мужчин, расположившихся по левую руку от него. — Вряд ли. Я видел его, когда он подходил на регистрацию. Он новенький, однозначно. — Он был не в маске? — Не-а. Ну, не все они, как Рейта. Примерно треть отказалась от масок — видимо, им и скрывать нечего. А у Рейты своя история, значит. Захочет — снимет маску. — Да уж… а что, реально никто никогда не видел, как он выглядит? — Я — точно нет. Да и все, кого бы я ни спросил, тоже нихрена не знают. Матсумото навострил уши, чувствуя нарастающее беспокойство при упоминании имени брата. — Но да ладно. Что там с новичком? — Ну… ничего? Высокий, худой, на вид лет тридцать, плюс-минус. Как зовут — пока не знаю. Хотя разве в именах суть? Мы ведь не ради имён сюда приходим. — И то верно. Посмотрим, как он себя проявит сегодня. На кого ставишь? — На Рейту, естественно. Этого чокнутого никому не одолеть. «Чокнутого — не то слово», — мрачно подумал Таканори, скрипнув зубами. — Смотри! Вот он, новенький. — Вон тот, рыжий? — Угу, он. Така проследил направление, в котором указывал один из его соседей, и увидел его. Действительно, высокий и худой, молодой мужчина с ниспадающими на плечи тёмно-рыжими волосами, блестящими в свете прожекторов. Он был одет вовсе не как приехавший на заезд гонщик. Возможно, если бы сидящие рядом с Таканори мужчины не идентифицировали его, как новичка, Матсумото вообще бы не подумал, что он — рейсер. Чёрная футболка и чёрные джинсы подчёркивали худощавую фигуру, он сохранял поразительное спокойствие, медленно вышагивая вокруг своей машины со сложенными на груди руками. Иногда он поднимал на трибуны взгляд, в котором читалось абсолютное равнодушие, будто всех этих людей, всего этого шума здесь и в помине не было. Парень поправил чёрные же перчатки, размял пальцы и сел на капот, скрестив в лодыжках длинные ноги. Матсумото и не заметил, как подобрался, напряжённо изучая новенького. Не то чтобы он слыл впечатлительным, но он явственно ощутил вспыхнувшее за рёбрами беспокойство. Что-то подсказывало Таке, что этот кадр ещё всем задаст… его невозмутимость вызывала прямые ассоциации со змеёй перед смертоносным броском. Между тем, внимание новичка приковали соперники. Его холодный взгляд скользил по их фигурам, лицам, будто сканируя, выискивая что-то, ведомое лишь ему одному… а затем тёмно-карие глаза сузились, остановившись на Акире. И Таканори не мог не заметить это. Змея нашла свою жертву. «Обернись… обернись! Посмотри на него! Аки, пожалуйста!», — мысленно заклинал брата Матсумото. Услышал ли Таку Сузуки, или почувствовал пробирающе-пытливый взор рыжего на себе, но он и впрямь повернулся, столкнувшись с ним взглядами. И на этом моменте сидевшего в нескольких десятках метров от них Таканори пробрала короткая, ледяная дрожь, послав волны мурашек вдоль позвоночника. Ой-ёй, не к добру это… Акира заметил, что стал объектом пристального внимания незнакомца в чёрном, и удивлённо вскинул одну бровь… но через секунду его взгляд стал непроницаемо-жёстким. От новенького его отделяли три машины, но даже так Сузуки почти физически ощутил невидимые ладони напряжения, сжавшие его плечи. Становится интересно, и какого чёрта этот рыжий уставился? Что ему надо? «И думать забудь, что тебе что-то светит и в этом заезде, и вообще», — процедил про себя Аки, понимая, что именно его новичок расценивает, как самого серьёзного конкурента. Сузуки мало кого воспринимал, как соперника — оно и неудивительно. В его арсенале были молниеносная реакция, талант и поддержка поклонников. Уверенность рыжего, конечно, подкупала, но и умиляла — а не слишком ли много он о себе возомнил? И всё же… было в нём что-то, что не давало Акире просто махнуть рукой и забыть. Ну что ж, он собьёт с рыжего спесь, да так, что мало ему не покажется. В ночном стритрейсинге нет места двум лидерам — может быть только один. «Ну охренеть теперь, вот и познакомились, — Таканори закрыл лицо ладонью, видя, что эти двое в шаге от того, чтобы кинуться друг на друга. — Аки, умоляю, не натвори глупостей, упёртая ты козлина…» — Просьба всем участникам занять позиции! — на небольшой постамент, на котором раньше, видимо, стояла кафедра, лихо запрыгнул парень с мегафоном. Рыжий медленно отвернулся, до последнего не сводя взгляда с Акиры. Он встал и подошёл к водительской дверце, выпрямив спину и по-хозяйски положив ладонь на крышу. — Позёр, — презрительно бросил Акира и отошёл к своей машине. — Дамы и господа, — продолжил парень, развернувшись к трибунам, — приём ставок завершается! Кто ещё не сделал ставку — настоятельно рекомендую поторопиться, у вас осталось ровно две минуты, за которые я успею объявить участников сегодняшнего заезда! В зрительских рядах стало тише… болельщики замерли, ожидая объявления имён своих любимцев, и Таканори нервно сложил в замок пальцы. — В наших рядах пополнение, друзья, и это не может не радовать, — парень свернул белозубой улыбкой. — Начнём с подавшего заявку на участие последним — Такашима Койю, его лошадка — великолепная тёмно-серая Mitsubishi Lancer Evolution, номер девять! Добро пожаловать! Матсумото вздрогнул, когда трибуны взорвались приветственными аплодисментами и одобрительным свистом. Ого, а новичков тут тепло принимают… А сам новичок, чьё имя наконец-то открылось, еле заметно и снисходительно улыбнулся, осматривая стадион. Но вдруг, остановившись на ком-то из зрителей, Такашима улыбнулся теплее, поднял ладонь и махнул ей, подмигнув. Таканори из любопытства проследил его взгляд — это кому же сей ледяной принц оказал такую милость? Через ряд от него сидел молодой черноволосый мужчина, который также махнул в ответ и, как показалось Таке, осуждающе покачал головой. Какой странный жест… очевидным стало то, что он пришёл с Такашимой, но вместе с тем он словно разочарован, что находится тут. «Прямо как я, — хохотнул Матсумото. — Ну вот, аж легче стало.» Таканори почти не слышал, как объявляли имена остальных участников. Он пытался справиться с бешеным волнением, его брат вот-вот сядет в своё корыто и умчится туда, в темноту трассы, и восемь машин будут преследовать его в надежде вырвать для себя победу. — И, наконец, закрывает наш список безусловный лидер последних полутора лет. Тот, о чьём имени и истинном внешнем облике мы можем только догадываться. Есть ли необходимость представлять его, или вы скажете за меня? Таканори застыл. Трибуны взбунтовались сильнее прежнего, скандируя имя Рейты. Мир потонул в ревущих голосах, криках, топоте и рвущем барабанные перепонки свисте, Матсумото еле сдерживался, чтобы инстинктивно не зажать уши. Да, Акиру — вернее, Рейту — любят, не боготворят разве что, но становилось ли от этого легче? — Я так и знал, — со смехом произнёс ведущий в мегафон. — Отлично! Зрители готовы? Ответом было хоровое, громогласное «Да!». — Господа, — парень повернулся к рейсерам, — я желаю каждому из вас удачи и призываю сохранять достоинство во время спорных ситуаций как на трассе, так и вне её. По местам! — он поспешил пройти за ограждения, и гонщики скрылись в своих машинах. — Двигатели на старт! Один за другим, девять моторов ожили, их надрывное рычание смешивалось с рёвом трибун, предвкушающих наполненное адреналином и запахом жжёной резины зрелище. — Операторы? Дежурный медик? Все на связи? Меня всем слышно? — ведущий приложил к уху мини-наушник и вновь обернулся к машинам. На огромном полотне экрана, растянутом между двумя прожекторами, загорались, сменяя друг друга, кадры. Вот панорама стадиона. Зрительские ряды. Первый кадр с пока пустой трассы. Второй. Третий… операторы демонстрировали исправность оборудования и бесперебойность видеосигнала. Всем хотелось знать и видеть, что будет твориться в ходе гонки. — Оператор-один, запускайте обратный отсчёт! Экран погас. Арена затихла. «Пусть с этим уродом всё будет хорошо, великая Ками», — безмолвно молился Таканори. Экран озарился слабым серым свечением, по краям вспыхнуло пламя — совсем как настоящее. В окружении огненных языков загорелась ослепительно-белая «5». «4». Воздух сгустился, Така не понимал, чудится ли ему это, но он почувствовал запах тлеющих углей и серы. «3». Он делает вдох и не замечает, что задерживает дыхание. «2». Плохой идеей было идти сюда, очень плохой! «1». Но назад дороги нет. Выдох… СТАРТ. BMW Акиры с визгом срывается с места. Матсумото провожает его взглядом, пока машина не скрывается за поворотом трассы, и обращается к экрану напротив трибун. Когда машина брата исчезла из виду, Така начал осознавать себя и свои мысли. Первой из них было — как человек может не чувствовать страха, находясь за рулём на такой сумасшедшей скорости? А все эти люди здесь — среди них наверняка есть родные или друзья гонщиков, неужели им не страшно за своих близких? Он же как белая ворона среди мерцающего буйства и беснующихся болельщиков — сидит со стиснутыми руками и не знает, куда себя деть. А что тот черноволосый, который пришёл с Такашимой? Боги, а о нём-то к чему Таканори вспомнил? Но раз уж вспомнил… Матсумото посмотрел вниз, туда, где сидел друг Такашимы. Поразительно. Черноволосый сидел, почти повторяя позу, в которой застыл и Така. Чуть расставленные колени и упёртые в них локти, скрещенные в предплечьях руки и сжатые губы. Нет, ему однозначно не доставляло особой радости находиться здесь. Интересно, как долго рыжий упрашивал его? Юу был спокоен лишь внешне. Внутри он не то чтобы негодовал — он метался, точно подорванный. Он успел окрестить себя и Койю самыми непотребными для цензуры словами. Себя — за то, что поддался на уговоры. Койю — что он точно двинутый, раз его привлекли развлечения подобного рода. Скучно ему стало, ты смотри-ка! «Надеюсь, однажды ты встретишь того, кто поставит твои дурные мозги на место, рыжая бестолочь», — с бессильной злобой подумал Широяма и выпрямился. Что-то сбоку привлекло его внимание, заставив ненадолго забыть о друге. По диагонали с ним, но несколько выше сидел миниатюрный парень, пристально глядя на Юу. Брюнет удивлённо моргнул — в чём дело? Почему он так смотрит? И, главное, кто это вообще? На незнакомце была просторная, серая толстовка, лицо до самых глаз закрывала чёрная неопреновая маска, а капюшон успел сползти до макушки, обнажив тёмные волосы. Таканори не сразу понял, что его конспирация накрылась, и черноволосый парень уже несколько секунд точно так же, как и Така, разглядывает своего визави. — Чёрт… — спохватился Матсумото и вернулся к экрану, нахлобучив капюшон до бровей. Ну, в гляделки поиграть — не страшно. Куда страшнее то, что происходило на экране. Широяма недоумённо нахмурился, когда странный паренёк в капюшоне отвернулся. И что за чудак? Но лучше бы взять с него пример и посмотреть на экран. Койю… где он? Гонщики зашли на второй круг из трёх. В тройке лидеров — Рейта и машины под номерами шесть и два, но Рейта задавал соперникам приличную фору, вырвавшись далеко вперёд. Такашима, единственный гонщик, чью фамилию Матсумото смог запомнить, шёл только лишь седьмым. И Таке это не нравилось… это было так неправильно, так… нелогично! Тут что-то не то, это как будто… ловушка. Или как ещё это можно назвать? Вот она, тёмно-серая Мицубиси, операторы вывели её на экран, и она едет столь вальяжно и неторопливо, что поневоле складывалось чувство, словно тот, чьи руки лежат на руле, что-то задумал. Змея и внезапный бросок… Второй круг пройден. Остался третий. Последний. Машины мчатся друг за другом в сравнительно схожем интервале — за исключением Рейты. Он впереди и уже смакует очередную победу, которая, несомненно, будет за ним. Он иронично улыбается, когда оценивает обстановку в зеркале заднего вида. Да и о чём бы ему беспокоиться? До финиша — всего-то около пяти километров, что может случиться? Размеренное рычание мотора, смазанное чёрно-зелёное полотно леса за водительским окном — всё прекрасно. Всё так, как и должно быть. Койю провёл пальцами по рулевому колесу — трепетно, почти нежно. Он спокоен. Возможно, он никогда прежде в жизни не был спокоен так, как сейчас — летя на огромной скорости, стирая резину покрышек и готовясь к финальному рывку. Мелькнуло почти насквозь поржавевшее табло — до финиша пять километров и пятьсот метров, но Такашима успел увидеть заветные цифры. Последние пять с половиной километров. Последние… — Ну? — от мягкости не осталось и следа, он с силой стискивает руль, хотя лицо его спокойно. — Играем по-взрослому, Рейта? Педаль газа утоплена в пол — Мицубиси с жалобным визгом полетела вперёд, оставив на покрытом трещинами асфальте чёрные, похожие на ожоги следы. Король Рейта — подумать только! Он и правда думает, что во всей Японии не найдётся тот, кто может быть равным ему? Или… даже лучше? — Похоже, новенький решил подготовить для всех нас сюрприз! — недоумённо воскликнул ведущий в мегафон. — Вы посмотрите, что творит Такашима! Серый спорт-кар вновь стал героем экранов. Ловко, стремительно, играючи Такашима обгонял и оставлял позади соперников, набирая скорость и заставляя зрителей завороженно замереть. Он словно парил над трассой, поражая маневренностью, изяществом, но одновременно и силой управления. — Вы это видите?! Такашима на хвосте тройки лидеров! Ох, что-то будет, друзья! Девятый номер не собирается сдавать позиции, нам следует подготовиться к максимально напряжённому финишу! Койю внимательно считает всех, кого оставил позади. Он шёл седьмым. Обошёл троих. Значит, сейчас он четвёртый, а маячащая впереди зелёная Тойота открывает лидерское трио. Самое время добавить оборотов. — Такашима вышел на третью позицию! — бесновался парень с мегафоном, носясь взад-вперёд перед первыми рядами. — До финиша два километра, успеет ли он добраться до Рейты? Давно же у нас с вами такого не было! — Пока-пока, зелёнка, — усмехнулся Койю. — Остался один… где ты там, Рейта? Ещё одна Тойота, на сей раз чёрная, мелькнула сизым пятном справа. Очередная жертва, и Такашиму всё устраивает. Он подобрался к лидеру ближе, чем кто-либо. Он мог бы сделать это и намного раньше — в самом начале, не размениваясь на церемонии, но нет. Это было бы слишком просто, а ничто не дезориентирует так, как элемент неожиданности. Особенно тех, кто привык побеждать. Кто думает, что победа достаётся слишком легко. Это даже смешно: Койю обставил своих соперников, как малых детей, и Рейта у него на прицеле. — Какого дьявола? — Акира недоверчиво сузил глаза, всматриваясь в зеркало заднего вида. — Это что за хрень? Хренью оказалась тёмно-серая Мицубиси, вылетевшая из-за поворота. И она стремительно сокращала оставшееся до Акиры расстояние, злорадно светя яркими ксеноновыми фарами. — Вот ты, значит, как, щенок? — оскалился Сузуки и вдавил педаль газа до упора. — Не переживай, и не таких осаживали. Он был уверен в мощности двигателя, как в самом себе. Знал, что своими же силами усовершенствовал его настолько, насколько это возможно. А то, что творилось позади прямо сейчас, неимоверно взбесило Аки. Этот Такашима едва заявился на арену, и Сузуки должен уступить ему первенство? Ни за что! А ещё… Лучше бы взять эмоции под контроль, ибо нос машины Такашимы сравнялся с бампером BMW Акиры. Ох, Така, Така… не раз маленький братишка поучал, что эмоции и порывы — плохие советчики. Пришло время внять его мудрости. — Сам нарвался, паршивец, — прошипел Акира и нажал кнопку на панели, активирующую нитро-усилитель. Машина задрожала, асфальт перестал чувствоваться под колёсами. М-да… каюк покрышкам, он точно спалит их к чертям, но оно того стоит! Аки бесцеремонно подрезал подкравшегося к нему Такашиму, и выехал прямо перед ним, уходя в отрыв. Вон они, огни трибун, совсем близко! Четыреста метров до финиша, триста… пора тормозить, если Сузуки не хочет вылететь за пределы арены и снести парочку сосен в лесополосе. — Рейта — номер один! Сказал бы, что не ожидал этого, но боюсь подавиться! — мимо ведущего стрелой пролетел BMW. — С отставанием пять и три десятых секунды — Такашима, номер два! Настоящая сенсация и прорыв в свой первый же заезд — это что-то с чем-то! Неужели у нашего бессменного лидера появился достойный конкурент? Таканори сидел ни жив ни мёртв. Он всё видел… видел, что устроили эти два петуха на самом финише. Какой опасный манёвр проделал Аки, чтобы обогнать соперника. Одна малейшая ошибка — всего одна! — могла стоить целости его обожаемой машины. Но к дьяволу машину! Мог пострадать сам Аки! На таких скоростях даже лёгкое столкновение чревато многометровыми заносами, а если бы Акиру унесло в кювет? А если бы он врезался в дерево, не справившись с управлением? «С ним всё в порядке, да, всё хорошо… нет, я убью его!», — Матсумото еле сдержался, чтобы не подскочить, спуститься на стадион и, наплевав на всякую осторожность и инкогнито, устроить дражайшему братцу тёмную. Спокойно, спокойно… дома разберутся и, если понадобится, подерутся. А пока… тихо, осторожно встать, пока публика приветствует победителя и сходит с ума от восторга, отойти к проходу между секторами, спуститься по лестнице… конкретно сейчас Така был рад, что природа не наградила его выдающимся ростом — ведь так проще спрятаться за спинами и ускользнуть незамеченным. Всё, как и оговаривалось ранее. Матсумото дожидается окончания гонки, уходит с трибун и направляется к выезду с арены. Конспирация. Така надвинул капюшон, закрыв им верхнюю половину лица. Со стороны, наверно, это могло показаться смешным, но ему было совершенно не до смеха. И ещё печальнее становилось, когда злость начала отступать, и вместе с этим пришло осознание: как бы Таканори ни бесился, это не изменит мнения Акиры. Он будет продолжать ездить сюда, на проклятый стадион, срубать все ставки и возвращаться безмерно гордым собой. Опустошённый и подавленный, Таканори шагал по лестнице, не замечая, как его провожает буравящим взглядом тот самый брюнет из ряда ниже. Акира вышел из машины, чтобы помахать ревущей толпе, скандирующей его имя. Таканори уже должен был покинуть арену, и Сузуки следовало бы поторопиться, нельзя оставлять братишку одного надолго. — Сегодня — без малого сто пятьдесят тысяч. Молоток, Рей, — к Сузуки подошёл мужчина в чёрной кепке, вручив ему пухлый конверт. Аки кивнул ему и убрал конверт во внутренний карман. Отлично, лучшего окончания вечера и придумать нельзя! — Закись азота? Умно, — раздался позади незнакомый голос. Акира обернулся к говорящему, и глаза его настороженно прищурились. — Я в курсе, благодарю, — холодно отозвался он, осмотрев Такашиму с ног до головы. — А что, без неё было бы слабо меня победить, да? — неприкрытая насмешка Койю по эффекту была сродни красной тряпке для быка. — Не зарывайся, Такашима. Я стал победителем задолго до того, как сюда явился ты, — ладони сжались в кулаки. — Нет закона, запрещающего использование нитро. Если он есть, и я что-то упустил, — Акира театрально захлопал ресницами, — покажи, буду чрезмерно признателен. — Может, ты не такой уж и всесильный, как о тебе говорят? Ты не думал? — Койю открыто дразнил его, провоцировал, и Акира ясно это понимал. — Это гонки, мальчик, а не прогулка на трёхколёсных велосипедах, — отрубил Сузуки, — здесь каждый использует то, что есть в его арсенале. Так почему бы тебе не заняться своим движком? Это хотя бы полезнее, чем топать ножками и беситься, что победа ушла у тебя прямо из-под носа. — Так будет не всегда. Советую запомнить. Сложно ли было Акире сдержать себя и не съездить этому засранцу пару раз по наглой роже? Не то слово… единственной плотиной, тормозящей волну ярости, было данное Таке обещание — после гонки они сразу поедут домой. — Прости, ты что-то сказал? — с издевкой спросил Сузуки и открыл дверцу водителя. — Адьё, амиго. — Ну-ну, — улыбка застыла на красивых губах Койю, когда дверца захлопнулась, и BMW отчалила к выезду. Он не слышал, как объявляют первую троицу финишёров, как его приветствуют зрители — он произвёл фурор! В первом же заезде показать недюжинное рвение к победе, мощь и виртуозное управление машиной! И показать, что он очевидный конкурент не кому-то там — самому Рейте, королю арены Йокогамы. А Рейта хитёр. И весьма хваток. Его пылающая, хаотичная энергетика сшибала с ног — Такашима почувствовал это, стоило ему приблизиться. С такой силой нельзя не считаться, но кто сказал, что Койю собрался отступать? Никогда! — Ты псих, Ко, — на его плечо легла тёплая ладонь. — Не спорю, — Койю улыбнулся подошедшему к нему Широяме. — Ты в порядке? Зачем ты сцепился с ним? — Всё в ажуре, дружище, — Такашима похлопал Юу по спине. — Как — зачем? Куда же без здоровой мужской конкуренции? — хохотнул он. — Не переигрывай, чудик, — нахмурился брюнет. — Не обещаю, что буду ездить сюда с тобой каждый раз. И поэтому надеюсь на твоё благоразумие. — Юу… — Если ты скажешь «не волнуйся» или «я не наделаю глупостей», я урою тебя прямо здесь и сейчас. Койю рассмеялся и толкнул друга локтем в бок. — Залезай в тачку. Поехали по домам. Таканори молча уселся на пассажирское сиденье и пристегнул ремень. Акира подхватил его на заброшенной парковке рядом с ареной, всё по плану. — Аттракцион неслыханной щедрости, — Сузуки побарабанил по рулю и снял маску с лица, — вот этого, — он похлопал по рёбрам, намекая на спрятанный во внутренний карман конверт, — хватит, чтобы помочь маме с ремонтом. Матсумото сухо кивнул, но не ответил. А что тут ответить… отчасти он был рад, что Аки беспокоится о маме и никогда о ней не забывает. Но как спать спокойно после того, как он наконец-то понял, что все его представления о нелегальных гонках и на десятую долю не соответствуют действительности? Это не просто опасно — это до охренения, до потемнения в глазах опасно! Немыслимая скорость, зашкаливающий адреналин, напряжение, искрящееся в воздухе, соперники — отнюдь не белые и пушистые мальчики-зайчики. Така видел, что творится на трассе. И забыть такое не получится даже при желании. — Что с тобой? — Сузуки замедлил ход машины. Они бесчисленное множество раз и говорили об этом, и ругались. Но Аки понимал, что говорить — одно, другое — увидеть собственным глазами. Таканори устроен совершенно по-другому, он иначе видит и чувствует мир, людей — всё. То, что для Сузуки было серой обыденностью, для Таки могло оказаться сущим кошмаром, и его в этом не обвинить. — Знаешь… — Таканори выдохнул и опустил голову. — Я в состоянии понять, что это, — он ткнул большим пальцем назад, намекая на арену, — часть тебя. После того, что я сегодня увидел… нет, я не хочу с тобой спорить. И не буду впредь. То, что я этого не одобряю, тебе известно. Может, раньше ты заверял меня, что будешь осторожен, только ради того, чтобы я отвязался, но сейчас, — Така посмотрел в глаза брату, — я прошу… я требую! Чтобы ты поклялся мне, что будешь беречь себя. Что не станешь лезть на рожон с типами, вроде Такашимы. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Да, я миллиард раз просил тебя, и ты уже устал это слушать, но… мне нужно, чтобы ты действительно понял — я боюсь, и говорю это не ради галочки. — А я хочу, чтобы и ты знал, что я никогда так о тебе не думал, — произнёс Акира, выслушав его и немного помолчав. — Хорошо, я… понимаю, что видеть и слышать — разные вещи. Вы с мамой единственные, ради кого я стараюсь быть осторожным, так было всегда. Я бы даже сказал… — Аки замялся и потёр шею. — Вы единственные, ради кого я живу. И, если ты просишь, я клянусь, что буду себя беречь. И на всяких Такашим попытаюсь не нарываться, — улыбнулся он. — Клянёшься не ради галочки? — Ками, Така… конечно, нет, — Сузуки потрепал Таканори по волосам и вытащил из кармана конверт. — Возьми. Ты завтра едешь к маме, вот и поинтересуйся ненавязчиво, что ей нужно. Кажется, она хотела отремонтировать лестницу на второй этаж. — Ладно, — Така медленно протянул руку и взял конверт. — Поехали домой? Я устал. — Понимаю. Мне тоже хватило. Едем. Быть может, Таканори даже гордился им. Быть может, отчасти завидовал, ведь у него нет той силы духа, той смелости, какими располагает Акира. Хотя, наверно, это не тот случай, когда стоит завидовать… но то, что Така им гордился, это точно. Аки преодолел сложный, тернистый путь, чтобы стать тем, кем он является теперь. И он не злой, не эгоистичный или самовлюблённый, он всегда думает о брате и приёмной матери. Ничего для них не жалеет — ни времени, ни денег. В который раз Така подумал о том, что Акире нужен кто-то рядом. Ну, он и Матсумото-сан — понятно, они-то всегда рядом. А вот кто-то, кто станет продолжением и дополнением Аки, кто добавит в его жизнь красок, ибо его зацикленность только на семье и нелегальных гонках — не вполне правильно. В конце концов… Таканори хотел, чтобы брат был счастлив. Но пока он видел, что Аки пытается убежать от себя, как и последние двадцать лет. «Пусть это закончится…», — Матсумото закрыл глаза, из последних сил сопротивляясь накатывающему сну.