Неприкаянные

21:49. Койю долетел до указанного Акирой адреса быстрее, чем рассчитывал. И, похоже, нарушил парочку дорожных правил… но плевать. Что-то в сбивчивой речи и голосе Сузуки заставило его действовать на автомате, выкидывая из памяти незначительные и привычные мелочи — например, Такашима совершенно не запомнил, как натягивал джинсы перед выходом, как заводил свою Мицубиси и выводил её с подземной парковки. Он очнулся лишь тогда, когда въехал в тускло освещённый район с двумя параллельными улицами. Как же здесь мрачно… если бы не бледно-жёлтые лучи, падающие на асфальт с плафонов придорожных фонарей, и зажжённый свет в окнах невысоких домов, можно было бы подумать, что этот район заброшен. Могильная тишина, на улице — ни души. Какая жуть… и как можно жить тут? Идеальное местечко для съёмок фильмов ужасов. Ну или, может, это просто кажется из-за темноты, холода и безветрия. Какому нормальному человеку взбредёт в голову неспешно прогуливаться по такой погоде? Ответ пришёл в виде стоящего у гигантского тополя Акиры, и Такашима резко затормозил напротив него. — Что, чёрт подери, ты забыл здесь, Сузуки? — отчитал рыжий Акиру, когда пропажа наконец-то уселась на переднее пассажирское сиденье. — Тебя все хватились, почему ты никому не отвечал? Он хотел сказать ещё что-то, но слова моментально испарились, стоило ему увидеть потерянный, пустой взгляд Аки. Он смотрел на Койю — но смотрел словно сквозь него, не видя его обеспокоенных глаз, не слыша его голос. Такашиме вообще ни разу не доводилось видеть его таким… возможно, именно так выглядит и чувствует себя человек после… серьёзного потрясения? — Акира? — тише и мягче позвал Койю. — Что с тобой? И… — он оглядел улицу. — Что это за место? — Такашима протянул руку и осторожно сжал плечо Сузуки. — Акира… — Я не знаю, зачем притащился сюда, — наконец, хрипло отозвался Аки. — Разве такое возможно? Ты или знаешь, куда идёшь, или нет. — Это дом моей матери, — Акира указал на сгоревшие руины точно напротив них. — Биологической, — пояснил он, недобро усмехнувшись. Справившись с первым изумлением, Койю чуть наклонился вперёд и выглянул из-за Сузуки, чтобы увидеть дом, о котором тот говорил. Но не увидел ничего, кроме груды обломков, обгоревших кирпичей и окон с выбитыми стёклами. Может, речь шла о другом доме? Едва ли стоит ожидать сейчас от Акиры более подробных объяснений. Похоже, он или в шоке, или в близком к нему состоянию. — Така сильно бесится? — первый осмысленный вопрос, и Такашима вздохнул с облегчением. — Я не говорил напрямую с ним, мне от него позвонил Юу. Кстати, хорошо, что напомнил, — Койю вернулся с обочины на шоссе и достал свой телефон. — Нужно позвонить ему. — Я перевёл телефон на беззвучный режим и забыл про него, — Сузуки прижался затылком к подголовнику и скосил глаза на Койю. — И тебя из дома выдернул. Извини. — Ну вот, осознанная речь, — попробовал отшутиться Койю, крепче сжав дрожащие пальцы на рулевом колесе. Он не хотел, чтобы что-то выдало его волнение. — Тебе не об этом надо беспокоиться. Они остановились на светофоре, и Такашима быстро набрал сообщение для Юу, что беглец найден и скоро будет возвращён домой, заодно попросил передать ценную информацию Таке, чтобы тот не сошёл с ума от тревоги. — Акира? — позвал Койю, когда они вновь тронулись в путь, и дождался, когда Сузуки посмотрит на него. — С тобой всё хорошо? — Физически — да. Морально… в общем-то, тоже, — Акира оттянул манжеты куртки пониже, чтобы спрятать ладони. — Всё ерунда. — Когда мы с тобой разговаривали, мне так не показалось. — Мелочь. Правда. — Ну, раз ты говоришь. «Как же, мелочь, — скрипнул зубами Койю. — Исчезаешь хрен знает куда, в какую-то глушь, по телефону не можешь и двух слов связать. И всё равно мелочь.» Остаток пути до дома братьев прошёл в молчании. Такашима остановил машину перед закрытым гаражом и отстегнул ремень безопасности Акиры. — Юу написал, что Таканори пообещал не сожрать тебя. По крайней мере, постарается. — Узнаю братишку, — Сузуки взялся за ручку дверцы. — Спасибо, Койю. Мне действительно неловко, что я заставил тебя подорваться. — Не страшно. Ты нашёлся, и ты цел. — Да что бы со мной сталось? — нарочито небрежно ответил Аки и открыл дверцу. — Спишемся. — Да. Пока. Акира обернулся и махнул на прощание рукой, прежде чем скрыться за дверью дома. Он и не старался не шуметь, знал же, что это не умерит желания Таки всыпать ему по самое не балуй. Но вот с Койю… дико глупо получилось, Сузуки не отрицал. Возможно, его даже уколола вездесущая и противная совесть, это не то, чего заслуживал Такашима, сорвавшийся после тяжёлого рабочего дня — да каким образом? Это ведь целая многоходовка! Сначала своего гулёну-братца потерял Така, затем он позвонил Широяме, не зная, к кому ещё обратиться, Широяма добрался до Такашимы, а Такашима уже смог дозвониться до пребывающего в статичном оцепенении Акиры. Круг замкнулся. И весь переполох случился из-за одного человека. Да… Койю явно огорошило поведение Сузуки, но последний на большее и не был способен. Временно, конечно… но не важно! Сузуки придёт в себя, соберёт мысли в кучу и объяснится перед Такашимой, как того требуют приличия и элементарная человеческая благодарность. Потому что, если бы не Койю, кто знает, сколько бы ещё Акира проторчал там, в пустоте и холоде? — Где ты был?! Аки поморщился от не в меру громкого голоса разъярённой миниатюрной фурии, прилетевшей в прихожую на звук скидываемых ботинок. Может, природа и поскупилась на рост для Таканори, но на голос она явно оказалась намного щедрее. — И тебе привет, Така, — индифферентно поздоровался Сузуки. — Это всё, что ты скажешь? — Я виноват. Прости. Увлёкся, — Акира прошёл мимо изумлённого брата в направлении ванной. — Чем можно было так увлечься, чтобы не найти всего минуту и сказать, где ты? — горячее намерение Таканори накрутить Акире уши стремительно остывало, прижатое ко льду суровой невозмутимости последнего. — Така, ради бога… — вымученно пробормотал он. — Я пришёл. Я извинился. Пожалуйста, дай мне принять душ, ладно? Не дожидаясь ответа, Аки закрыл за собой дверь в ванную комнату на задвижку и сразу включил воду. Ну вот… и с Такой некрасиво получилось. Да что ж за день такой… всё не так, всё не то. Непослушными пальцами он подцепил футболку, снял её. Кое-как расстегнул ремень и пуговицу джинсов. Надежда на скорейшее возвращение к жизни возлагалась на тёплый душ. Просто постоять под льющимся сверху потоком, позволяя ему огибать обнажённое тело, и не двигаться. До чего мерзкое состояние… Акира чувствовал себя отравленным. Да, пожалуй, такое определение лучше прочих подходило к его состоянию. И яд этот клубился густым чёрным облаком прямо под рёбрами, касался своими когтями сердца, заставляя его ныть. Сузуки был честен с собой — он не раз задавался вопросом, что могло статься с женщиной, что произвела его на свет. В этом вопросе не таилось ни единой капли надежды, что мать исправится, что захочет увидеть сына, узнать, чем тот жил все годы… ни единой. Потому что Акира понимал, что это невозможно. Никак. Не в этой жизни и не в этой вселенной. Но просто… неужели для неё не осталось ничего святого в жизни? И всё, что представляло для неё хоть какой-то интерес, сводилось к бутылке, сигаретам и беспорядочным связям? Но вот он узнал всю правду о том, что творилось с Эико последние двадцать лет. Жизнь матери до последнего её вздоха была такой же, как сигаретный пепел в десятках разбросанных по дому пепельниц — чёрной, мёртвой и пустой. А Акира… он даже не понял, что он почувствовал, когда услышал от Маэды-сана, что мать погибла в страшном пожаре, случившемся по её же вине. Не печаль. Не облегчение. Не желание заплакать. Не… ничего. Но отчего тогда ему так погано? И какая злая ирония… мать издевалась над ним, била его, тысячу раз прижигала кожу горящими окурками — и точно такой же окурок оборвал её жизнь. Когда Сузуки вышел из душа, Таканори обнаружился на кухне, спокойно поедающий чипсы и копающийся в своём телефоне. Матсумото удостоил его коротким, ничего не выражающим взглядом и вернулся к телефону. Аки взял из подвесного шкафа тарелку, сел за стол напротив Таки, забрал у него пачку и отсыпал немного чипсов себе. — Я понимаю, что так не делается. Надо было тебя предупредить, — начал он. — Но я правда не ожидал, что моя прогулка… затянется. — Ладно, — более миролюбиво отозвался брат, понимая, что что бы ни произошло с Сузуки, это совершенно точно выбило его из колеи. — Но и всё же, где ты пропадал? — Я был далеко. — Пока ты говоришь загадками, мне ничего яснее не стало. — Восток города, небольшой частный райончик. Там жила моя мать. Говорю в прошедшем времени, потому что двумя неделями ранее она сгорела вместе с домом, уснула пьяная с сигаретой. Об этом я узнал от соседа, который вырвал меня из её лап двадцать лет назад и передал полиции. Вся история. Конец повествования Таканори слушал с приоткрытым ртом, во все глаза таращась на Акиру, который рассказывал о своих приключениях за последние четыре часа так, как обычно говорят о ничего не значащей, приевшейся рутине. Матсумото в одну секунду забыл, что вообще сердился на Сузуки. — А… эм… — силился ответить Така, но ничего путного не шло на ум. — Ну, я в шоке. — Правда? А я — нет. Чего ещё можно было ожидать от неё? За то время, что они стали братьями, Акира практически не поднимал эту тему. Он не любил говорить о своей биологической матери — но оно, конечно, и понятно. Он редко называл её чужим и холодным словом «мать», для него эта женщина была просто «она». И совсем недавно её не стало… Акира сказал, что ему всё равно, но Таканори видел, чувствовал, что это наглое враньё. Он слишком хорошо знал своего брата. — Ты мне-то не ври, — осмелился высказать Матсумото, в упор посмотрев на него. — Да ты и врать не умеешь, Аки… — вздохнул молодой человек. — И никогда не умел. — А что ты хотел от меня услышать? Что я сожалею о её смерти? Мне она была не ближе случайного прохожего на улице. — Нет. Думаю, не в этом дело. Я же знаю, как ты ненавидишь возвращаться в прошлое. Как ненавидишь всё, что с ней связано. А то, что случилось с тобой… слишком много для тебя одного за один раз. Ты этого не ожидал и не хотел, я не сомневаюсь. Но иногда что-то может произойти и без нашей на то воли. Ты сильнее всех, кого я знаю, — Таканори положил ладонь на скрытое водолазкой предплечье Акиры. — Но и твои силы имеют свой предел. Не пытайся прыгнуть выше головы и говорить, что тебе плевать, если это не так, Аки. Нужно уметь ослаблять контроль над собой, пока ты полностью не выгорел. Ты сейчас как никогда к этому близок, — Матсумото потрепал его по мокрым волосам и поднялся из-за стола. — Долго не засиживайся, ложись спать пораньше. Тебе нужно отдохнуть и выспаться. *** 7 ноября, 18:19. До чего долго и противно тянулся рабочий день… Сузуки, как ему показалось, успел сосчитать каждый кирпич на стене ремонтного ангара, пересчитать весь лежащий на верстаке крепёж, но каждый час всё равно растягивался, как старая резина — туго и с мерзким скрипом, эхом отдающимся в голове. Но одна хорошая новость всё же влилась в поток безысходности и страданий: Ютака написал в обед, передал, что рейды сместились западнее с района арены, но пару дней для верности пока лучше обождать, чтобы наверняка. Арену не тронули, а заезд, который должен был состояться третьего числа, так и не прошёл. Видимо, Сузуки оказался прав — у организаторов есть таки свои информаторы. Ну и отлично! Значит, никто не пострадал. Акира не замедлил поделиться доброй вестью с трудящимся в своём офисе Таканори, и брат, кажется, был рад не меньше Сузуки. Осталось передать новость Такашиме. И, кстати, о Такашиме… Да. Надо бы объясниться перед ним — он, поди, подумал об Акире чёрт знает что. Будь Сузуки на его месте, тоже бы невесть что подумал, если бы одним дивным вечером в его машину уселось полуживое, зомбированное нечто, за которым пришлось ехать поздним вечером через полгорода. Полное осознание пришло к Аки только сегодняшним утром, и оно было не самым приятным. Пора исправляться. Сказав себе, наверно, уже в сотый раз, что он идиот, Сузуки вытащил из кармана рабочего комбинезона телефон. «Привет. Не хочешь ноги размять? Погодка располагает.» «Не откажусь. Где и во сколько?» Ого… а он быстро ответил. И без присущих ему вопросов, вроде «а что за срочность?» или «что за повод?». Неожиданно… не злится? Или он припас вопросы для встречи? «Давай через двадцать минут, у входа в кленовый сквер рядом с набережной.» *** 18:45. Долго Сузуки ждать не пришлось — шаги Койю, быстрые, но плавные, он услышал, едва остановившись у входа в кленовый парк. Такашима выглядел свежее вымотавшегося после работы Акиры. Либо бремя руководителя оказалось не столь тяжким, либо… — Не думал, что выходные бывают настолько изнурительными, — произнёс рыжий вместо приветствия. Ну вот. У него выходной. — Бывают, если ты трудоголик. А я думал, ты уже пашешь в поте лица на новой должности. — Вчера хватило. Сегодня частично взял работу на дом, но переделал всё в первой половине дня. — И вчера хватило, и я добавил. — Я этого не говорил, — Койю развернулся к кованой арке-входу. — А ты, видимо, всё мечешься. Идём? — Ну, полегче, чем вчера. Да, пошли. «Вот ведь… проницательный чёрт», — беззлобно подумал Акира, идя с Такашимой нога в ногу. — Как ты сегодня? — Койю не стал дожидаться, когда Аки созреет начать. — Лучше, как видишь. М-да… — Что? — Не ожидал, что меня так… пришибёт. Я действительно не хотел никого беспокоить. Идиотское чувство. — Ты всего лишь человек. — Я оскорблён до глубины души. — Ты же понимаешь, что у меня есть вопросы, — Такашима испытующе посмотрел на него и замедлил шаг. — Я на другое и не рассчитывал, — вздохнул Сузуки. — Но, если не захочешь говорить… — О чём? О вчерашнем? — усмехнулся Аки. — Брось, Койю. Мне кажется, ты знаешь обо мне больше, чем я предполагаю. Рыжий помолчал, мысленно выстраивая возможные линии последующей беседы. Сложно… — Онари-сан не сдавала тебя, — несмело улыбнулся он. — Мы с ней говорили о тебе, когда я ещё не знал, что ты — это… ты. — Я понимаю. И не злюсь. — Ну, и я… знаю, что с тобой делала мать. В мозгах не укладывается… — Такашима тряхнул головой. — Поэтому я удивился, когда ты сказал, что на той улице стоит её дом. Что вообще ты там делал? — Я уже сказал — я не знаю, как меня туда занесло. Специально я бы не пошёл, могу найти занятия поважнее и поинтереснее. — Допустим. Но правильно ли я понял тебя вчера? — Ты о чём? — Ты говорил о… тех сгоревших руинах? — О них. Всё, что осталось от её дома. Мать погибла в огне полмесяца назад. — Охренеть теперь… — только и смог вполголоса пробормотать Койю. — Сузуки, с тобой что ни встреча, то приключение. — Зато не скучно, — бесцветно отозвался Акира, поддев носком попавшийся на пути камешек гравия. — Понять по твоей реакции не могу, сочувствовать тебе или нет. — Ты серьёзно? Ты сказал, что знаешь, что она делала со мной. — Да. Но к новости о её смерти ты тоже не остался равнодушным. Это всё-таки твои слова, что тебя… пришибло, — каждое слово давалось Такашиме со скрипом. — Кстати, как ты узнал? Дом сгорел, но она могла выжить, разве нет? — Не могла, — покачал головой Сузуки. — Через дом живёт мужчина, благодаря которому я оказался у Онари-сан. Наверно, он подумал, что я какой-нибудь мародёр, когда увидел меня у дома, но потом вспомнил, — хохотнул Аки. — Он всё рассказал. Бутылка, горящая сигарета — конец. — Ясно… сколько тебе было тогда? — Шесть лет. — И тот мужчина тебя вспомнил. — Сам удивляюсь. Видимо, не так уж сильно я изменился. — Таких, как мы, всегда узнать проще всего, даже если прошло много лет. На секунду Акира задумался на сказанным Такашимой, но затем вспомнил показанную Онари-сан фотографию. Снимок общего зала детского дома, на котором вместе были запечатлены маленькие Аки и Койю. Тогда Сузуки сразу узнал Такашиму в одном из мальчишек… тяжёлый, прямой, недетский взгляд выдавал его. «Как будто совсем не изменился, правда?», — сказала воспитательница. — Ты прав, — тихо ответил Акира, вслушиваясь в скрип снега под подошвами. Ими было принято негласное решение немного помолчать и послушать царившую в сквере тишину, что обнимала молодых людей своими невесомыми крыльями. Ветер уснул до утра в воздетых к небу ветвях клёнов, а парковые дорожки ненавязчиво подсвечивались выкованными под старину фонарями. Всё здесь казалось ненавязчиво-призрачным, завораживающим… словно сквер ждали именно их и их обнажающей души неторопливой беседы. — Какими бы ни были прегрешения твоей матери, без неё не было бы тебя, — Койю спрятал ладони в карманы. — Как и меня без моей матушки-блудницы. — Сухой биологический факт, но что-то в этом есть, — улыбнулся в первый раз за вечер Акира. — Ты что-нибудь знаешь о ней? — Ничего. — Совсем? — Совсем. Ни имени, ни как она выглядела. И нет никакой гарантии, что моя фамилия действительно Такашима. — То есть? — глаза Сузуки в изумлении расширились. — Всё, что я знаю — схватки начались прямо на улице, мать привезли в роддом, — Койю поднял руку и походя тронул одну из нависших над ними ветвей. — Она могла ляпнуть любую пришедшую в её дурную голову фамилию, чтобы её потом не смогли найти. Выродив меня, она свалила в ночную темень. Сбежала прямо из больницы. Оставила на койке записку, что-то наподобие «вы просили меня дать ему имя, назовите его Койю, не понравится — переименуйте». Она до сих пор хранится у Онари-сан в папке с моим личным делом. Весёлая бабёнка моя родительница, скажи? — Веселее не придумаешь… — Аки ощутил, как его сердце болезненно сжалось. — Мне жаль, Койю. — Иногда мне кажется, что мне тоже жаль, но потом понимаю, что к дьяволу таких матерей. Тебе с семьёй повезло, и это прекрасно. А моя семья — Юу и Онари-сан. Не знаю, что было бы со мной сейчас, если бы не они. — Полная хрень, это я тебе могу сразу сказать. О том, что сталось бы со мной без мамы и Таки, я вообще предпочитаю не думать. — Полная хрень, надо полагать. — Ну, в общем-то, да. Они одновременно улыбнулись, не глядя друг на друга. — А что насчёт твоего отчима? Матсумото-сан замужем? — Была. Отец Таки умер незадолго до моего появления. Болезнь, — Сузуки, прищурившись, посмотрел на мерцающий фонарь. — Больше мама замуж так и не вышла. Она приняла решение взять ребёнка из приюта после смерти мужа. Они планировали родить ещё одного, но жизнь распорядилась иначе. — И почему у нас всё так грустно сегодня? — безрадостно засмеялся Койю. — Я не специально. Ты тоже. Но… если хочешь новость повеселее, Широяма пристроил к нам огромного кота своего брата. — Да, он поделился со мной вчера, был дико доволен. Люцифер хорош своей ненавязчивостью. — Он уже освоился. Така нянчится с ним больше меня. О, кстати! — оживился Акира, и Такашима заинтересованно глянул на него. — Чуть не забыл — мой друг из полиции передал, что район арены свободен от зачисток. Рейды сместились в другую зону, в целом всё тихо. И никаких гонок, судя по всему, там и не было. Похоже, и впрямь ваши организаторы располагают своими источниками информации. — Отлично… — выдохнул рыжий. — Ты меня порадовал, спасибо. И другу твоему спасибо. — Я ему передам. Но пока повремени, пусть ищейки уйдут как можно дальше. — У меня есть три дня до следующего заезда. Этого достаточно? — В подобных вопросах я не сведущ, — Сузуки развёл руками. — Ближе к дате разберёмся, — в глазах Койю загорелся огонёк. — А ты никогда не задумывался о своём участии в гонках на скорость? — Хо-хо, нет уж. — Ни единой мысли? Почему? — Не для меня, — отмахнулся Аки. — Я со своим призванием давно определился и предпочитаю лечить машины, а не калечить. Уж тебе-то это известно, — подколол он Такашиму. — Не будь занудой, Сузуки, — Койю наморщил нос. — У меня тоже есть призвание. Но я говорю о хобби. — Тогда я везунчик, раз совмещаю работу с хобби. — Признайся честно — совсем не думал об этом? — не унимался рыжий. — Да почему тебя это так интересует? — Потому что мне кажется, что ты бы идеально вписался в нашу компанию. — Хм, забавно. Но я своё мнение не изменю, — Акира оставался непреклонен. — Как скажешь, — хитро улыбнулся Такашима. Он вытащил из кармана куртки телефона, но тот выскользнул из обтянутых перчаткой пальцев. Акира среагировал моментально, схватив телефон на лету и вернув его владельцу. — Смотри, осторожнее, великий гонщик, а то останешься без телефона. — Поразительные для обычного смертного рефлексы, — Койю прищурил один глаз. — А говоришь, гонки не для тебя. Молниеносная реакция — бесценный помощник на трассе. — Или бесценный помощник, чтобы ловить твой телефон, — отбрил его Сузуки, поёжившись, и это не укрылось от рыжего. — Замёрз? — Мелочь. — Во второй раз за сутки слышу от тебя это слово. И наверняка и во второй раз это неправда, — посмотрев, который час, Койю вернул телефон в карман. — Почему ты такой вредный, Такашима? — Ну почему же сразу вредный? Я живу в двух минутах отсюда, можно зарулить ко мне и отогреть кости. Если ты никуда не торопишься. — То есть ты не вредный, а заботливый? — Ты сам сказал. Акира вздохнул и прислушался к своим ощущениям. Если по-честному, то, несмотря на тишину и отсутствие ледяного ветра, температура была далёкой от плюсовой, и плотная ткань демисезонной куртки успела проморозиться. — Ладно, к чёрту. Пошли, — сдался Сузуки. *** 20:12. Сузуки снял куртку, перешагнув порог квартиры Такашимы, и с удовольствием прикрыл глаза, когда тепло коснулось его кожи. На звук закрывшейся двери, цокая маленькими коготками, примчался Рэмбо и на лету врезался в ноги Койю. — Да, не один живу, — пояснил рыжий, заметив заинтересованный взгляд гостя. — Это для него я спросил у тебя первое пришедшее на ум собачье имя. — Ага, припоминаю. Рэмбо, — улыбнулся Аки, когда щенок подбежал к нему и принялся обнюхивать его обувь. — Совсем маленький. — Главное — самостоятельный. Проходи. Такашима ловко подцепил ступней валяющуюся на полу футболку, подкинул наверх и поймал, на что идущий за ним Акира не сдержал смешка. — Чего ржёшь? — угрюмо пробасил Койю. — Типичная холостяцкая нора. — Не следишь ты за ним, — обратился Сузуки к семенящему рядом с ними щенку. — Будет тебе, я всё понимаю. Сам бы так жил, если бы не мистер Хозяйственность Така. Приходится с ним считаться. — Приземляться — сюда, — хозяин дома указал на диван. — Ну? Чай, кофе? Бренди? Текила? — Это порядок, в котором мы будем пить? — А ты отчаянный, — засмеялся рыжий. — Можно и так, коль на то твоя воля. — Хотелось бы, но завтра вставать в шесть и отрабатывать двенадцать с лишним часов. Побуду скучным и попрошу кофе. — Как угодно. Пока Такашима вскрывал новый пакет с кофейными зёрнами и суетился у кухонной стойки, взгляд Акиры остановился на его стройной спине, следя за каждым движением. Всё-таки… как эволюционировали их отношения с момента самой первой встречи. Тогда Сузуки и подумать бы не смог, что скрывает в себе этот холодный, сдержанный, немногословный, с невыразительной мимикой молодой мужчина. Нет, эмоции ему не чужды. У него приятная улыбка и чистый смех. А за искристыми льдинками в его древесных глазах таится жгучая печаль и желание рассказать больше, чем позволяет выстроенный много лет назад барьер, призванный защищать надтреснутую душу. Акира прекрасно знал это, потому что и сам был таким же. «Кто поймёт, если не ты», — так сказал ему Койю на банкете три дня назад. И Сузуки понимал. Теперь у него и язык бы не повернулся назвать Такашиму циничным и нелюдимым. Он… добрый. Ранимый. И вовсе не бесчувственная ледышка. — В сон потянуло? — поинтересовался рыжий. — М? — Аки вскинул голову. — Нет… задумался. — Брат тебя не хватится? — поддел его Такашима с явным намёком на недавнюю промашку. — Ему сегодня не до меня. — И что так? — Койю уселся рядом на диван и поставил на стеклянную поверхность журнального столика две чашки со свежесваренным кофе. — Они с Широямой зависают в каком-то новом барбекю-ресторане. Я благословил его и отпустил с миром. — А, ну-ну, — понимающе кивнул Койю. — Юу мне все уши прожужжал об этой забегаловке, жить без мяса не может. — Братец такой же. Они нашли друг друга. Акира сидел, упёршись локтями в колени, и рукава тонкого свитера чуть закатались наверх, обнажив часть предплечий. И шрамы. Такашима невольно задержал внимание на руках Сузуки, и последний всё же заметил это, спешно вернув рукава на места. Глупо утешать себя мыслью, что рыжий ничего не успел увидеть… успел и увидел. Глаза у Аки пока на месте. Ну… ничего не поделать. Просто постараться впредь быть внимательнее. И даже не в том соль, что шрамы на его руках никто не должен видеть. Скорее, в том, что… да кому может понравиться такое зрелище? — Согласен, не слишком аппетитно, — раздражённо произнёс Сузуки, досадуя на себя за оплошность. — Акира… — продолжение не шло, застряв в горле. Койю не испугался его шрамов и рубцов. Два вопроса обуревали его… первый — каким чудовищем нужно быть, чтобы так издеваться над беззащитным ребёнком? Второй — как Акира живёт с этим? Что он чувствует, глядя на свои изувеченные руки? Впрочем… ответ на первый вопрос крылся в самом вопросе. Нужно быть чудовищем, большего не требуется. А ответ на второй вопрос спрятался в реакции Сузуки, когда он понял, что Койю всё увидел. Неловко вышло… — Да ладно, не говори ничего, — вздохнул Аки и потянулся к кофе. — Акира, всё нормально. Я всё понимаю, — тихо и ровно ответил Койю, чувствуя, что должен взять на себя обязанность вывести их из гнетущей неловкости момента. — Сложно тебя удивить, я смотрю. — Сложнее, чем ты думаешь. — Звучит, как вызов, — Сузуки усмехнулся и отпил кофе. — Даже не пытайся его принять. — Где уж мне. А кофе вкусный. — Я польщён. Голова Такашимы шла кругом. Давно у него не выдавались такие вечера… насыщенные, богатые на эмоции и переживания. Давно он не был столь откровенен с кем-то кроме Юу. Редко чья компания была для него комфортна. И мало кому он позволил бы увидеть себя с той стороны, с какой его увидел Сузуки. Но с Акирой всё случалось само собой, минуя установки внутренней системы безопасности, призванной оберегать своего обладателя от ненужных людей. А ведь недавно Койю зарекался от любых разговоров, связанных с его детством и юностью, даже мысли не допускал, что Акира может узнать о стыдливо-неприглядной части его прошлого. Но Акира узнал, а хуже не стало. Стало… легче? В любом случае, рыжий не чувствовал, что поступает неправильно, впуская Сузуки на запретную территорию. Койю нравились их разговоры, нравилось проводить время с ним. В кои-то веки ему хотелось, чтобы ещё кто-то знал о нём больше, чем его имя и то, как он выглядит. Очень… странное чувство.