Неприкаянные

20:37. Такашима не успел постучать в дверь — та распахнулась, едва он занёс руку. Акира чуть улыбнулся гостю и отошёл дальше в коридор, чтобы Койю свободно разулся и оставил лёгкую куртку на треноге. Одет не по погоде, значит, приехал на машине. — Увидел тебя из окна кухни, — Сузуки посторонился, услышав шаги на лестнице. — Я так и подумал. — Такашима, привет, — мимо рыжего шмыгнул спустившийся со второго этажа Таканори, на ходу устраивая на голове шапку, — и пока. — Привет и пока, Матсумото, — обыденно отозвался Койю, нисколько не смутившись сумбурности одного из хозяев. В исполнении Таканори это было совершенно рядовым делом, Такашима уже успел запомнить. — Куда он несётся в такое время? — спросил он, когда дверь за братом Акиры закрылась. — К маме, — Сузуки махнул рукой. — Мы на днях заказали для неё новый гардероб, сегодня его привезли — требуется участие мужчины в сборке. — Что-то я не подумал, — Койю направился за ним в зал, — ты же после смены. — И что? — Аки небрежно повёл плечом. — Как будто мне привыкать к такому ритму. Всё нормально, правда. Не загружайся. — Хорошо. Не буду, — рыжий сел на диван. — Юу вернулся где-то в начале седьмого, написал, что дома, и ночка на теплоходе выдалась незабываемой. Потом добавил, что ложится спать, добирать часы сна. Так и не сказал, скотина, чем запомнилась, кхм, ночка, — он улыбнулся, услышав смех возящегося на кухне Акиры. — Зная его, могу предположить — на борту случилось что-то из ряда вон, а он просто поддерживает интригу. Ты знаешь больше? — Определённо, — Сузуки повысил голос, чтобы Койю услышал его. — Широяма на удивление креативен. — Не то слово, — Такашима решил встать и пойти на кухню. — Тебе помочь? — Холодильник в твоём распоряжении, выбирай, что будем пить. Рыжий открыл дверцу холодильника, придирчиво осмотрев его нутро. — Ты не будешь возражать против самой обычной колы? — Нисколько, — Акира подхватил блюдо с суши и мясной нарезкой. — Вчера съездил к Ютаке, а сегодня утром понял, что четыре кружки пива перед сменой — не самая умная идея. — А, твой друг, защитник угнетённых стритрейсеров. — И отменный поисковик. — Точно, — Койю забрал из холодильника колу, а из шкафа — два бокала. — Поблагодари его от меня. Я очень ему признателен. — Я передам. Молодые люди вернулись в гостиную и расставили на столе всё принесённое с кухни. За время их отсутствия в зал успел пожаловать Люцифер, кот развалился на ковре, лениво мотая длиннющим хвостом из стороны в сторону. — Привет, Люсиль, — поздоровался Такашима с лохматым, на что тот приветственно и довольно сощурил медно-жёлтые глаза. — Ну? Что за тайны мадридского двора? — А, ну да, — кивнул Сузуки, разливая колу по высоким бокалам. — Така рассказывал, что они часов до двух ночи сидели в ресторане на палубе, был концерт какой-то кавер-группы. Потом разошлись, и в его каюте в четвёртом часу утра приказал долго жить обогреватель. Широяма проявил истинное благородство и разместил его у себя. Одно койко-место на полу, второе — на кровати. — И правда, благородно. Зато будет что вспомнить. Таканори счёл нужным оставить некоторые подробности при себе, однако сути произошедшего это не меняло — всё было более чем невинно, и лишнего себе никто не позволил. — Непременно. Казус казусом, но братец явно остался доволен. Я рад за него, — Акира отпил колу и посмотрел на Такашиму. — А что с твоей поездкой? — Да, верно, — невпопад ответил Койю, задумчиво перебирая длинными пальцами по колену. — Ну, в целом… я узнал больше, чем рассчитывал. — В хорошем или плохом смысле? Не могу понять по твоему лицу. — Оно тебе вряд ли о чём-то скажет, — Такашима усмехнулся. — Кратким пересказом я не отделаюсь, да? — Не думаю, что это тот случай, когда можно отделаться кратким пересказом. — Так и быть, — Койю откинулся на спинку дивана. — Первое, что я понял, бабушка и в самом деле ждала моего рождения. Она долго пыталась найти меня, даже после заверений матери о моей смерти. А когда она увидела меня… — он покачал головой, воскрешая в памяти лицо бабушки, её полные слёз и надежды глаза, её дрожащие руки. — Никогда не забуду её лицо в тот момент. — Как она? Здорова? — Да, слава богам. Живёт одна. Кроме матери, у неё есть сын. Он обосновался в Токио с женой и дочерью. — Получается, вместе с бабушкой ты нашёл дядю и двоюродную сестру! — Акира удивлённо приподнял брови. — Говоришь, Кадзуми-сан живёт одна? А твой дедушка? — Умер, и давно. Тяга к бутылке оказалась сильнее воли к жизни, — Койю скрутил в мини-рулет ломтик копчёного мяса. — Бабушка развелась с ним, когда мать и дядя были подростками. — У тебя наверняка есть и другие родственники, — догадался Сузуки. — Она рассказывала что-нибудь о них? — И рассказала, и показала их фотографии. У бабушки есть брат-близнец, младше её на восемь минут, а у него есть две дочери. Мои двоюродный дедушка и двоюродные тёти. — Обалдеть… это здорово! — Аки искренне улыбнулся. — Я очень рад за тебя, Койю. — Я всё пытаюсь устроить это в голове, но… чувствую, что тоже рад. — Что ещё она рассказала тебе? — Не одна она знает обо мне. Их трое вместе с бабушкой — плюс дедушка и дядя. Но они ещё не в курсе, что я нашёлся. — То есть… дед и дядя знали о беременности твоей матери? — прикинул Акира и кивнул сам себе. — Да, это логично. Твой дядя — брат матери, они жили под одной крышей. Ну а дедушка наверняка поддерживал сестру после её развода с твоим кровным дедом. — Правильно. — И как они отреагировали на выходку Кисида-сан, если всё знали? — И дед, и дядя помогали бабушке в моих поисках. Дядя и вовсе объявил матери войну. — Дела-а… — протянул Аки, взъерошив волосы на затылке. — Ты не представляешь, какие, — недобрый огонёк мелькнул в глазах Койю, и Сузуки, заметив это, выпрямился. — И какие же? — То, что рассказала бабушка о детстве и юности матери… как мать относилась к ней… — Такашима делал паузы, борясь с волнами накатывающей злости. — Дай угадать, — негромко произнёс Акира. — Кисида-сан не отличалась покладистостью, и каждый день с ней был как на минном поле. Подростковое бунтарство со всеми вытекающими, когда родителей ни во что не ставят. — Очень близко и очень мягко, — рыжий медленно выдохнул. — Бабушка говорила, мать сильно изменилась после замужества и рождения Кеиджи, но я в это не верю. — Кеиджи? Твой младший брат? — Да. Если бы она действительно изменилась, то засунула бы свой поганый характер куда поглубже и нашла бы в себе смелость извиниться перед бабушкой. Надо же, как мастерски она обошла всё это, когда мы встретились, — Койю стиснул зубы. — «Ах, я не была готова стать матерью в семнадцать лет», — ядовито передразнил он её. — Не была, значит… а обо всём, что пережила бабушка по её вине, она предпочла умолчать. Изменениями тут и не пахнет. Хотя рыдала убедительно. — Я не хочу оправдывать её, но она действительно может сожалеть о том, что сделала. И с тобой, и с Кадзуми-сан. Но она боится. — Чего боится? Что я или бабушка съедим её? — М-м, нет… — Сузуки принялся катать свой стакан по стеклянной столешнице. — Она может понимать, что натворила. И дело не в чувстве страха, а в чувстве вины. Ведь натворила она много чего. И теперь опасается, что этого уже не исправить. — В целом, она права. Счастливое детство она мне не вернёт, не восстановит бабушке гору нервов. — Я понимаю, почему ты злишься. Есть раны, которые напоминают о себе даже тогда, когда затянутся. Но одной лишь злостью ты ничего не изменишь. — А твоя мать? — Койю посмотрел на затихшего Акиру. — Я знаю, её больше нет, но… ты злишься на неё? — Нет. — Нет? — Я не смог бы повлиять на её решение выбрать тот путь, по которому она пошла. Она выбрала его задолго до моего рождения. Я ничего не мог сделать, когда она била меня. Когда… — Сузуки мельком глянул на свои руки и отрывисто тряхнул головой, словно прогоняя кишащие страхом воспоминания. — Но у меня был свой выбор. Я мог только понимать, что то, что мать творит со мной, неправильно, и я не хотел становиться таким же, как она. Как все, кого она приводила в наш дом. И всё, что мне оставалось — простить ей то, что я могу простить. — Простить что-то, но не всё? — А как ты считаешь? — Акира приподнял рукав рубашки. — Да… глупый вопрос. Прости. — Не извиняйся, — Аки устало вздохнул и опустил рукав. — Что ты планируешь делать дальше? — Дальше? — Койю сцепил пальцы в замок. — Бабушка спросила, не хочу ли я встретиться с остальной роднёй. — И-и? — Приеду к ней завтра и скажу, что хочу увидеться с ними. Думаю, это неизбежно, — Такашима наконец-то улыбнулся. — Что-то не похоже, что ты себя заставляешь, — Акира улыбнулся в ответ с облегчением. — Угадал. А ещё я хотел бы встретиться с матушкой. Для задушевной беседы, скажем так. — Ого, — Сузуки налил себе ещё колу. — Звучит грозно. Что задумал? — Ничего такого, за что можно угодить за решётку. Я просто поговорю с ней о важности поддержания здоровых отношений с родителями. — Ты решил заступиться за Кадзуми-сан? — Она — хороший человек, и она не заслужила такого отношения к себе. Если у моей бесценной мамочки осталось ещё что-то светлое за душой, как в этом уверена бабушка, она должна вытряхнуть опилки из своей головы. — И когда это свершится? — В ближайшие день-два, не буду тянуть. Руки чесались позвонить ей сегодня, но я не рискнул. — Понятно. Не хотел хватить лишнего. — Именно, — Койю потянулся за суши. — Как ты чувствуешь себя? После… всего этого. — Хороший вопрос, — Такашима пожал плечами. — Я ещё не определился. Живёшь себе, жизнь твоя устоялась, а потом в один прекрасный день тебя находит биологическая мать и целая толпа родственников. Одного дня маловато, чтобы уложить в голове такой пласт. — Против толпы родственников ты не возражаешь, как я понял. — Правильно понял. Но и это было слишком… внезапно. — Может, тогда и тет-а-тет с матерью стоит отложить, пока ты не придёшь в себя? — А что, беспокоишься за меня? — Койю хитро улыбнулся. — Вообще-то, да, — Акира же оставался серьёзен. Рыжий скрыл смущение, отвернувшись к столу, но Сузуки пододвинулся ближе. — Койю, — Аки убрал ему за ухо огненные пряди, чтобы увидеть его лицо, — рядом с тобой уже давно есть люди, которые переживают за тебя. Неужели тебе это ни о чём не говорит? — А о чём должно? — О том, что ты важен. Странно, что мне приходится объяснять тебе такие вещи. Хотя, — Сузуки наклонился и заглянул ему в глаза, — что-то мне подсказывает, что ты прекрасно это понимаешь. Просто хочешь услышать это от кого-то. — От кого-то, но не от любого, — Койю развернулся, встречаясь с ним лицом к лицу. — Ладно. А я подойду? — Акира прижался лбом к его лбу. — Вполне. Сузуки подался вперёд и легко коснулся приоткрытых губ Такашимы. Он понимал, что Койю устал, очень устал. И надеялся, что его поддержка восстановит хотя бы часть сил рыжего упрямца. В этом поцелуе не было ни грамма страсти или намёка на желание. Мягкое, безыскусное прикосновение, успокаивающее бушующие порывы. — Ты справишься, — Акира отстранился. — Если будет нужна помощь, ты всегда можешь приехать ко мне. *** 22 ноября, 18:11. — Я впечатлён, — Изаму-сан приспустил очки на переносице, глянув на стоящего у его стола Койю. — Поделишься секретом продуктивности? — Желание освободить выходные от мыслей о работе. Иными словами — обычная лень. — Если посмотреть на итоговый объём правок и плана в целом, заявление о лени звучит по меньшей мере забавно. Такашима передал Изаму-сану заключительный вариант плана по радиомосту — всё, что касается технической и организационной части в Йокогаме, вплоть до точнейшего тайминга работы радиоведущих, службы новостей и диспетчеров. Осталось отправить документ в Токио и дождаться от них аналогичного плана. — Управился ты быстрее, чем за неделю, похвально, — Даичи посмотрел на настенный календарь. — Своё обещание ты выполнил — и я сдержу своё. Отпуск твой. Две недели, ни днём меньше. — С момента нашей договорённости прошло шесть дней, Изаму-сан. Я могу отработать ещё день, чтобы полностью закрыть неделю. — Вот ведь, упрямая твоя голова, Койю! — мужчина откинулся на кресле и снял очки. — Ты, случаем, не Овен по гороскопу? — Хм… нет. Близнецы. — Странно. Упёртость у тебя поистине баранья. — Почему же странно, близнецов — двое, значит, и объём всех качеств двойной, — Такашима обезоруживающе улыбнулся. — Отличная интерпретация, я как-то не подумал, — Изаму-сан опёрся ладонями о столешницу и встал. — Но это ничего не меняет. Приказ об отпуске я подписал, когда мы с тобой о нём договорились. Завтра не приходишь — и две недели дальше. — Склоняюсь перед Вашей волей, — Койю чуть наклонил голову. — Шутник, — цокнул Изаму-сан. — Чем займёшься в отпуске? — Налаживанием семейных связей, я полагаю. — Хорошее дело, — но, едва до Даичи дошёл смысл сказанного, он поднял изумлённый взор на своего подопечного. — Семейные связи? — он вышел из-за стола. — Койю? — Я нашёл своих кровных родственников. И сделать нужно многое. — Неужели? Мой мальчик, это замечательно! — мужчина сжал плечи Такашимы в ободряющем жесте. — И отпуск как нельзя кстати! — Вынужден с Вами согласиться. — Ну всё, всё, иди, ты свободен, увидимся в декабре, — Изаму-сан подошёл с ним к двери. — Поделишься потом, чем сможешь и захочешь? — Конечно, — заверил его рыжий. — Славно. Удачи, сынок. Уже по дороге к дому бабушки Койю вспомнил, что он не предупредил Кадзуми-сан о своём визите, последний перед отпуском рабочий день затянул его с головой, не дав вспомнить о той жизни, что ждала его за стенами «ЙокогамаFM». Такашима надеялся, что бабушка будет дома и примет его. Всё-таки обсуждать столь важные детали, касающиеся возвращения в семью, ему хотелось с глазу на глаз. Он припарковал машину у знакомых ворот с табличкой «539» и вышел на тротуар. Какое странное чувство… когда Койю приехал сюда впервые, то не ощущал собственного тела, буквально заставляя себя передвигать ноги, чтобы подойти к калитке с кнопкой видеофона. Теперь же молодой человек чувствовал что-то сродни предвкушению, и не без лёгкого волнения. Но напряжения, коим сопровождался первый визит, не было и в помине. Такашима нажал на кнопку звонка, и на той стороне ответили довольно быстро. Вот только голос почему-то оказался мужским, слегка хрипловатым, но уверенным, бойким и живым. — Дом Кадзуми. — Добрый вечер, — поздоровался рыжий, выжидающе глядя на динамик, — я хотел бы увидеть Кадзуми-сан. — Ваше имя, молодой человек? — Такашима Койю. — Чего?! — опешил собеседник, отчего Койю еле заметно вздрогнул — вот так экспрессия… Что-то подсказывало ему, что мужчина прекрасно расслышал его имя. — Такашима Койю, — терпеливо повторил он, — внук Кадзуми-сан, Вы не могли бы позвать её? Она подтвердит. — Уж она-то подтвердит, — проворчал мужчина, — Миоко! — громко позвал он, бедный динамик треснул помехами от такого напора. — Тут какой-то хохмач назвался Такашимой Койю, но этого же быть не может! Отдалённо и еле разборчиво послышался голос бабушки, но Койю смог различить её ответ. — Ещё как может, Арата, отойди сейчас же, старый олух, не пугай мальчика! Открой калитку! — Старый? Это ты на две минуты старше меня! — На восемь! Ох, боги, отдай сюда трубку! Магнитный замок калитки с писком щёлкнул и открылся, пропуская Такашиму на территорию дома. Входная дверь распахнулась, и Кадзуми-сан, на ходу запахивая пальто, поспешила навстречу внуку. — Койю! — воскликнула бабушка, обнимая его. — Прости его, ради всего святого, он ещё… не знает. — Арата? — Койю направился с ней к дому. — Дедушка? Он здесь? — Он приехал недавно, мы наводим порядок на чердаке, одна я не справлюсь, — закивала женщина. — Ты здесь проездом? — Понимаю, я без предупреждения… — Нет-нет, всё прекрасно! — Кадзуми-сан пропустила внука в прихожую первым, где его ждал высокий седовласый мужчина, сверля пришельца недоверчивым взглядом. — Ну, а это он, Такашима Арата, собственной персоной, — она всплеснула руками и подошла к брату. — Арата, это… Койю. Это правда он. Мужчина пристально посмотрел на сестру, затем — снова на Койю. Такашима-сан, не отрывая взгляда от глаз внука, медленно приблизился к нему. Рыжий стоял неподвижно, не ведя счёт времени и наблюдая, как эмоции на лице деда меняются одна за другой. — Миоко, — севшим голосом произнёс Арата, чуть повернув голову к Кадзуми-сан, — как это возможно? Ты… уверена? — И я, и Койю можем доказать тебе, что всё именно так, — бабушка положила ладонь на плечо Такашимы-сана. — Сын нашей Ханако нашёлся, Арата. — Да чтоб меня… — мужчина положил ладонь на грудь Койю — совсем как и бабушка в их первую встречу. — Ты жив… — Жив, — кивнул Такашима. — Ты не успела рассказать обо мне, как я вижу, — он улыбнулся, увидев, как глаза деда проясняются. — Не успела?! — к Такашиме-сану вернулась прежняя выразительность. — Миоко? — он обернулся к сестре. — Да тише ты, труба иерихонская! — отмахнулась Кадзуми-сан. — Наш мальчик приехал ко мне позавчера, мы договорились, что я расскажу обо всём тебе и Тоширо, но только с его согласия, — она встала между ними, взяв обоих за запястья. — Ну… вот ты и узнал, — тихо проговорила женщина. — Я как раз приехал, чтобы сказать бабушке, что хотел бы встретиться с тобой и дядей, — добавил Койю. — Бабушке… — эхом отозвался Арата. — Миоко… получается, он ведь и мой внук тоже? — Двоюродный, да, — уверенно кивнула Кадзуми-сан. — Осталось передать весточку и твоему племяннику. Ох, ну скажи же что-нибудь вразумительное! — она несильно стукнула мужчину по плечу. — Стоишь, как истукан! — Я просто не могу поверить… Койю! — Такашима-сан шагнул к Койю, сгребая его в крепкие объятия. — Д-да, — рыжий обнял его, кашлянув — несмотря на уже немолодой возраст, хватка мужчины оставалась на достойном уровне, что Такашима и ощутил своими рёбрами. Он с первых минут понял, что бабушка и дедушка, как это часто бывает у близнецов, взаимодополняют друг друга. Спокойная, рассудительная и мягкая Кадзуми-сан — и порывистый, фонтанирующий эмоциями Такашима-сан. Койю не мог не улыбнуться этому контрасту между ними, почувствовав прилив странной радости. Оказывается, у радости может быть несколько оттенков… и один из них начинал играть яркими красками, когда недостающий кусочек мозаики наконец-то находил своё место. — Ну, проходи, проходи, — засуетился Арата, махнув рукой в приглашающем жесте. — Вы оба обязаны рассказать мне всё! — Расскажем, неугомонный мой, — заворчала бабушка. — Койю, присаживайся, — она указала внуку на кресло, в котором он сидел во время их первого разговора. — Арата, будь добр, принеси нам всем чай, — распорядилась женщина. — И приступим. Кадзуми-сан опустилась в кресло напротив, коснувшись руки Такашимы. — Ты всё-таки решился? — она улыбнулась. — Я недолго думал. А ты сдержалась и не рассказала дедушке, я впечатлён. — Было сложно, но — да, — Кадзуми-сан приосанилась. — Я даже горжусь собой. — Сомнительный повод для гордости, — фыркнул из кухни Такашима-сан. — Уж мне-то могла бы сказать! — С соглашения Койю — сказала бы. Что ты фыркаешь? Его мнение в этом вопросе в приоритете, неужто не понимаешь? — подбоченилась бабушка. — Ну, всё равно он тебя опередил, — Арата вернулся в гостиную, держа в руках поднос с чайником и тремя чайными парами. — Но в чём-то ты права. — Ками, сегодня, никак, пойдёт дождь, — женщина приложила ладонь к щеке. — Мой брат признал мою правоту. — Но-но, не привыкай, — Такашима-сан повернулся к Койю. — Это невероятно… спустя столько лет — и вот он ты. — Вот он я — и вот они вы. — Да… да, верно, чёрт возьми. Обоюдно в обе стороны, — Арата хлопнул себя по колену. — Я должен всё услышать от тебя. Я хочу знать, что с тобой было после проступка моей ненаглядной племянницы. И Койю рассказал деду всё, что рассказал накануне и бабушке. О годах, проведённых в приюте. Об Онари-сан и Юу, ставшими его новой семьёй. О работе на радиостанции и Изаму-сане. О том, как его нашла мать. Такашима-сан слушал внука, не перебивая, с каменным лицом, оставалось лишь догадываться, какие эмоции бушевали в груди мужчины. Но, судя по залегшей меж бровей морщине, превалировали тихий гнев и сосредоточенность. Когда молодой человек прервал свой рассказ, Арата выпрямился, упёрся обеими ладонями в колени и, приподняв бровь, глянул на Кадзуми-сан. — Говорил я тебе, миллион раз говорил, по Ханако ремень плачет, да с пряжкой потяжелее, — строго проговорил он. — Думаешь, я не понимаю? — грустно отозвалась бабушка, опустив голову. — Уверен, что понимаешь. Посмотри, к чему привела её разнузданность! — Такашима-сан повёл рукой в сторону внука. — Дедушка, — обратился к нему Койю, — всё хорошо. Тебе не нужно так злиться. — Как это — не злиться? — изумился мужчина и тут же осадил себя. — Нет-нет, не подумай, что я имею в виду тебя, говоря о разнузданности Ханако… — затараторил он. — Я и не подумал, — успокоил его рыжий. — Я понял, о чём ты, правда. — Хорошо, хорошо… — выдохнул Арата с облегчением и вновь посмотрел на сестру коршуном. — А с Ханако у меня будет отдельный разговор! — Прошу, не дави на бабушку, — Койю дотронулся до плеча деда. — Кому как не тебе знать, через что она прошла, когда растила мать. И когда искала меня. Вы вместе искали, — напомнил он. — Святые небеса… — Такашима-сан воздел руки к небу и закрыл лицо ладонями. — Да, сынок, ты прав. Я знаю. Я всё видел и ничего не забыл, — он несколько виновато посмотрел на Кадзуми-сан. — И злюсь я вовсе не на тебя, Миоко. — Я понимаю, — Кадзуми-сан благодарно улыбнулась внуку. — Так ты хотел бы встретиться с Тоширо? — Да, — ответил Такашима, видя необходимость перевести разговор в другое русло. — И с тётей Асами и Рикой. — Мои девчонки обалдеют, когда узнают о тебе, — Арата в предвкушении потёр ладони друг о друга. — Можно устроить праздничный вечер по случаю возвращения Койю! — А это мысль, — одобрила идею Кадзуми-сан. — Койю, что думаешь? Как у тебя с работой? — Изаму-сан выгнал меня в отпуск, так что я весь ваш, — молодой человек развёл руками. — Вопрос к остальным членам семьи, когда они смогут собраться в один день. — Значит, ты не против, если я сегодня же расскажу Тоширо о тебе? — Нет. Я готов. — Славно! — Такашима-сан встал и подошёл к Койю, взяв его лицо в ладони. — Ну ты посмотри, какой парень у нас вырос! — Ну, будет тебе, Арата. Не смущай мальчика, — бабушка переглянулась с внуком, который и не думал смущаться. — Вы такие разные, — Койю не помнил, когда он в последний раз столько улыбался, — и это так… здорово. — Вот познакомишься с моими девчатами и племянничком, вот уж, где вся радуга разнообразия! Койю оставался в доме бабушки до позднего вечера, совершенно не замечая лёт времени. Он вызвался помочь с наведением порядка на чердаке, где оказалось великое множество вещей, принадлежавших разным поколениям семьи Такашима, и дедушка мог подробно рассказать о каждой новой-старой находке, чему Койю оставалось лишь удивляться. Такашима-сан весьма трепетно относился к семейной памяти, а его неуёмная харизма делала рассказы о фамильных реликвиях поистине увлекательными. Знакомство Койю с новообретённой роднёй только начиналось, и он мог лишь догадываться, сколько открытий его ждало на этом пути. И первая страница новой главы его личной истории уже захватывала обилием эмоций. Бабушка Миоко и дедушка Арата — по-настоящему добрые, открытые люди, сумевшие с первого же взгляда найти дорогу к окружённой шипами душе Такашимы, но больше он не видел в этом ничего поразительного. Они — его родня по крови, и они положили много сил на то, чтобы пропавший много лет назад внук нашёлся и вернулся к ним. Возможно, Койю неосознанно почувствовал это. Увидел в их глазах, услышал в их голосах то, что открыло разум и сердце к надежде, что в мире куда больше людей, которым он нужен, чем он изначально полагал. Ведь семья есть семья… *** 23:11. Койю было не впервой переступать порог своей квартиры в позднее время, где его, как и всегда, ждал преданный и непоседливый Рэмбо. Сегодня же разница заключалась в том, что молодой человек не чувствовал усталости — её место заняло ощущение внутреннего подъёма, когда ты готов свернуть горы, и не раз. Как же давно с ним не случалось такого… он понял, что не думал ни о чём, что держало его в статичном напряжении за стенами дома Кадзуми-сан. Он видел только бабушку и дедушку, слушал их полушутливый обмен любезностями, старался запомнить всё, о чём рассказывал Такашима-сан. Бабушка и дедушка, подумать только… Рыжий положил корм в миску Рэмбо и перебрался в гостиную, где расслабленно разлёгся на диване. Пробуждённый к жизни экран телефона показал не меньше десятка новых входящих сообщений от Широямы — Такашима совершенно забыл о существовании телефона на время пребывания в доме Кадзуми-сан. Похоже, друг потерял его. И верно, он ведь не в курсе произошедших за время его отсутствия перемен. И Койю точно будет что рассказать ему, когда они наконец-то встретятся. Дата, отображаемая в середине дисплея, поведала Такашиме о том, что очередной заезд на заброшенной трассе состоится послезавтра. Вернее, уже фактически завтра, время близится к полуночи. Неделя пролетела настолько незаметно, что от этого становилось не по себе. Чуть больше суток — и Койю вновь увидит арену, битком забитые трибуны и Рейту, чьё поведение сменилось в непонятном направлении. Хренов конспиратор… отчего нельзя общаться нормально, как все адекватные и взрослые люди? Они соперники, но не враги же! Если корень зла кроется исключительно в вопросе о конкуренции, то это какой-то детский сад. Но, опять-таки, нестыковка выходит… Рейта — сильный и опытный гонщик, только идиот станет сомневаться в его мастерстве и способностях. Его реакция невероятна, как и чувство дороги. И чтобы он вдруг резко разуверился в своих силах? Нет. Это полный бред. Но об этом Такашима будет думать позже. «Я вернулся. Всё хорошо. Спокойной ночи.» Койю отправил сообщение Акире, поднялся с дивана и отправился в ванную. Прошедшим днём он доволен от и до.