Love Is Blind

POV Люк. Я подъезжаю на нужную улицу через какие-то пятнадцать минут, и мой разум взрывается искрами волнения. Открываю дверь кафе и сразу вижу Дженни, сидящую за столиком в углу. Пока я иду, она меня не замечает, и потому успеваю уловить её движения: вытереть слезу со щеки рукавом, поднять взгляд в потолок, разблокировать телефон и нервным жестом заблокировать вновь, опуская обратно на стол экраном вниз. Наконец она видит меня и слабо улыбается, маша рукой. Моё сердце сжимается, потому что девушка в таком состоянии, что мне хочется прижать её к себе, успокоить хотя бы прикосновениями и объятиями, если слова не помогут, но здравый рассудок все ещё со мной: в кафе есть люди, много людей, — и потому я принимаю спонтанное решение. — Тебе нельзя сидеть тут так. Мы не сможем поговорить нормально, потому что тебе явно нужно большее, чем просто слова. Может, поедем ко мне домой? — не знаю, как Дженни воспримет это предложение, но она вдруг поднимает на меня благодарный и одновременно удивлённый взгляд и кивает. Я прижимаю её к себе, осторожно обнимая за плечи, и мы выходим из этого кафе к моей машине. За все время наших отношений она ни разу не была у меня дома. Мы волновались, что нас увидят вместе те, кому не нужно, и это вызовет лишние вопросы, но сейчас её состояние для меня гораздо важнее, поэтому я даже не задумываюсь о последствиях. — То, из-за чего ты плачешь... Это как-то связано с нашими отношениями? — осторожно спрашиваю, когда она пристёгивает ремень и вытирает слёзы с щёк. Нехорошее предчувствие копошится в моей груди, и её первоначальное нежелание делиться со мной причиной своих слёз только доказывает его. — Да, но не думаю, что стоит беспокоиться. — сердце пропускает удар, прежде чем продолжить биться в обычном темпе. — Связано, но я всё-таки плачу совсем не из-за этого. Я расскажу всё до единой детали, только пообещай, что ты не будешь сам ничего делать, потому что, скорее всего, так сделаешь только хуже. — она говорит какими-то запутанными фразами, и я со всей серьёзностью вглядываюсь в её лицо, пытаясь прочитать эмоции. Глаза девушки красные от слёз, но в целом она в порядке: ничего критически страшного не произошло, — поэтому я согласно киваю. — Обещаю. Если это, конечно, не будет что-то слишком серьёзное. — она слабо улыбается в ответ. Вздохнув, убираю одну руку с руля, опуская её на бедро Дженни и проводя подушечками пальцев по ткани джинсов. Замечаю, как она сдерживает глупую улыбку и довольно ухмыляюсь. Когда мы приезжаем к дому, я окидываю Джейн скептическим взглядом и даю ей свою куртку, надевая капюшон на голову. — Ты слишком легко одета, — отвечаю на её недоумевающий взгляд, и она начинает тихо смеяться, но её щёки краснеют. Вновь обнимаю девушку за плечи и веду за собой к двери, пока она, почему-то, морщится, замечая мою застеклённую веранду. Мы заходим внутрь, и Джейн восхищённо улыбается и глазеет по сторонам. Её наверняка удивляет эта мраморная отделка мебели, изящные люстры и чёрно-белый дизайн дома. Смотрит на предметы, которые выглядят так, словно стоят целое состояние, но это лишь дизайнерская фишка. Девушка раскрывает рот от удивления, пытаясь разглядеть остальные комнаты, находящиеся вдаль по коридору. — Нравится? — довольно ухмыляюсь, вырывая её из своих мыслей. Она заворожённо оборачивается ко мне, быстро кивая, чем вызывает у меня непроизвольный смех. — Долгие годы в поисках своего стиля и куча денег, потраченных впустую. Давай куртку, — протягиваю руку, забирая верхнюю одежду. Когда я оборачиваюсь снова, вижу, что Дженни уже подошла к полочке одного из стеклянных шкафов, чтобы рассмотреть замеченные там фотографии. На одной из них, возле которой она и остановилась, я стою рядом со своими друзьями на концерте, и наши счастливые улыбки заставляют моё сердце сжаться от тоски. — Это мои лучшие друзья, — подхожу к девушке сзади, тихо поясняя. — Сейчас они в Америке, компания отправила их туда по работе. Но мы закончили университет вместе и с тех пор не расставались, — пытаюсь звучать радостно. — Ты скучаешь по ним? — она осторожно спрашивает, наблюдая выражение светлой грусти на моем лице. — Очень, — тихо вздыхаю. — Но осталось недолго, ещё пара месяцев и они должны вернуться. Это Калум, — показываю на парня справа, с тёмными и очень кудрявыми волосами, татуировками на руках и широкой улыбкой. — А это Гарри, — перевожу указательный палец на парня слева. Усмехаюсь, потому что на этой фотографии наша кудрявая троица выглядит так, словно собирается захватить мир. — Интересно, — она улыбается в ответ и переводит взгляд на вторую фотографию. Отвечаю даже прежде, чем она успевает что-либо спросить. — Это мои родители, — мой голос тяжелеет. Я не хочу получать жалость в ответ, но знаю, что без этого никуда, поэтому со смирением принимаю своё положение. На фото я стою между мужчиной и женщиной, которые обнимают меня за плечи. Мои черты схожи с чертами моей матери, у неё такие же светлые волосы, голубые глаза, на фото взгляд очень ясный, светлый. Дженни наверняка замечает это, судя по её светящемуся взгляду. Я стираю с лица грустное выражение, лишь оставаясь задумчивым. — Не знаю, стоит ли мне затрагивать эту тему... — Всё в порядке, Дженни, спрашивай что-то, если тебе интересно, — тут же перебиваю мягкой улыбкой фразу, которую ей однозначно было неловко говорить. — У вас были хорошие отношения? — она пытается поймать мой взгляд, но безуспешно, потому что я продолжаю в упор смотреть на фотографию. — Отличные. Родители всегда были для меня примером того, каким человеком нужно быть мне самому. Да, были какие-то разногласия, но когда люди уходят из жизни, ярче всего в памяти горят именно лучшие воспоминания. — поворачиваю голову, мельком заглядывая в её глаза, и этим взглядом пытаюсь передать, какая сильная тоска овладевает мной моментами. Джейн вдруг подаётся вперёд и обнимает меня, со всей силы сжимая торс своими маленькими руками. — Мне очень, очень жаль. И, к сожалению, я никогда не смогу познакомиться с ними, но я всегда буду благодарна им за тебя. За то, что они вырастили и воспитали такого человека. — она шепчет мне в плечо, а я очень крепко сжимаю её в ответ, поглаживая по спине подушечками пальцев. — Я не устану благодарить тебя, Дженни, — ладонью провожу по её шёлковым волосам, прижимая ещё ближе. — И да, действительно, жаль, что вы не познакомитесь. Ты бы им понравилась, я уверен. — Правда? — она отстраняется и заглядывает в мои глаза. Со смешком киваю. — Как бы они отнеслись к тому, что у тебя отношения с ученицей? — Сначала, наверное, были бы шокированы. Сказали бы, что я, как обычно, слишком рискую всем, что имею, — мечтательно улыбаюсь, представляя их реакцию. Представлять больно, но это возрождает в памяти такие хорошие моменты, что не хочется останавливаться. — Но все их сомнения бы точно отпали после знакомства с тобой. После того, как они увидели бы нас, — опускаю ладони на её скулы, но потом мягким движением перемещаю их на плечи. — По-моему, мы даже ведём себя иначе, когда вместе. Это изменения в лучшую сторону, конечно. — Я тоже обращала на это внимание, — она улыбается своей красивой улыбкой и смотрит прямо в мои глаза. Этот взгляд, когда я отвечаю на него, излучает тянущие низ живота нежность и заботу. — Но мы здесь не для этих разговоров, верно? Пойдём, — вдруг прерываю этот момент смешком и прохожу вдаль по коридору, призывая следовать за собой. Мы оказываемся в просторной кухне, и Дженни снова не может отвести взгляд от окна прямо над плитой, завешенным полупрозрачными кремовыми шторами, и мебели молочно-белого цвета. — Садись, — отодвигаю один из стульев, глядя на девушку, и она опускается на мягкое сиденье. — У меня есть персиковый сок, или я могу сделать чай, если ты хочешь, — не слышу в ответ ни слова, поэтому отворачиваюсь от холодильника с упаковкой сока в руках и в непонимании смотрю на пристальный взгляд Джейн, она смотрит, не моргая. Неожиданно резко вскакивает с места, подбегает ко мне и обнимает за талию, сжимая ткань кофты со всей силы. В лёгком удивлении ставлю сок на стол и аккуратно обнимаю девушку в ответ. — Это очень мило, но я не совсем понимаю… — тихо говорю спустя несколько секунд молчаливых объятий. — Я просто посмотрела на тебя, на этот дом, совместила с этим последние месяцы своей жизни и кое-что поняла, — она шмыгает носом, приглушённо объясняясь куда-то вглубь тёплой чёрной ткани. — Это не сон, не странная иллюзия, не галлюцинации. Мы действительно, блин, вместе… — я замираю на мгновение, прежде чем беззвучно засмеяться, хотя хочется расплакаться от щемящего и тесного чувства в груди. Дженни удивлённо поднимает голову, но я лишь опускаю ладонь на её затылок и вновь мягко прижимаю к себе, не прекращая широко улыбаться. — То есть предыдущие 4 месяца для тебя были шуткой? — наконец говорю, чтобы не начать смеяться вновь. Она с притворной обидой закатывает глаза. — Это было как-то по-другому, что ли. Я не осознавала на все сто процентов. Но теперь… — Дженни прикусывает губу и вновь поднимает голову, чтобы заглянуть в мои глаза. Два её изумрудных омута сейчас пропитаны теплом. — Видимо, всё, что мне было нужно, это увидеть тебя в этой домашней атмосфере, с картонной упаковкой сока в руках, на твоей кухне, в этой смешной, но милой толстовке… — она прикусывает губу, пытаясь сдержать счастливую улыбку, и проводит пальцем по рисунку серого зайца на моей кофте, а мои щёки слегка розовеют. — Я так счастлива, чёрт. Счастлива, что в один чудесный день ты появился в моей жизни, несмотря на то, какой тяжёлый путь был пройден ради этого. Просто ради того, чтобы сейчас стоять здесь и, наконец-то, не думать о прошлом, а жить моментом. — она поднимает на меня благодарный взгляд, и я отвечаю таким же, полностью осознавая её слова и беспрекословно с ними соглашаясь. — Я тоже должен сказать тебе спасибо, — опускаю ладони на её хрупкие плечи. — Ты очень светлый человек, который освещает мою жизнь подобно маяку. Ты указываешь мне нужный путь, сама этого не замечая. И ты не представляешь, насколько сильно помогаешь справляться. Я тоже счастлив, милая, не представляешь, насколько сильно, — не дав ей растрогаться от этих сантиментов, наклоняюсь и мягко целую Дженни в губы. Этот поцелуй длится какие-то несколько секунд, но мы пытаемся вложить в него все свои чувства, чтобы передать их друг другу, и, кажется, у нас получается, потому что, когда мы отстраняемся, глаза у обоих светятся от счастья. — Ну, раз ты не хочешь сок, то пойдём на диван, там явно удобнее. Рассказывай, что случилось, — все ещё улыбаясь, закрываю холодильник и увожу Дженни в другую комнату, обняв за талию. Она, кажется, хочет что-то сказать, но в итоге просто качает головой и рассеянно следует за мной в одну из просторных комнат с высоким потолком и огромными окнами. В течение следующих минут она пересказывает мне их с Эштоном диалог, и мне очень сложно сдерживать злость из-за такого отношения к моей девочке, и это при условии, что она явно пытается смягчить его оскорбления в свой адрес. — В итоге, он просто сказал мне быть осторожнее, словно ему действительно есть до этого дело, и свалил, — Дженни пожимает плечами, расположившись на моей груди. Прежде чем ответить, провожу ладонью по её волосам, чтобы показать, что рядом со мной она может чувствовать себя в безопасности. — Он мудак. — тихо произношу, сжимая челюсти, а Джейн смотрит на меня в странном волнении. — Он тонет в своих проблемах и, почему-то, решает выместить свою злость на тебе. Не нужно воспринимать его слова близко к сердцу. Она медленно кивает. По её лицу вижу, что она вновь прокручивает диалог в памяти, и едва слышно вздыхаю, проводя подушечками пальцев по спине девушки. — Но ведь он прав, — вдруг произносит Дженни. Странная мысль пролетает сквозь голову, словно пуля, проясняя мысли. Её голос звучит очень глухо, так, словно он принадлежит кому-то другому, а я от этих слов непроизвольно вздрагиваю, как от удара током. — О чём ты? — Я разбила ему сердце. Бросила его только из-за того, что влюбилась в тебя, и до сих пор не понимаю, как позволила этому случиться. Врала ему, даже не краснея. Ты ведь сам говорил об этом мне, когда мы… — Тогда я тоже вёл себя, как мудак, — перебиваю её, скривившись. Столько раз жалел о сказанном в тот вечер, что меня уже тошнит, когда снова начинаю вспоминать. — А ещё я говорил, что его новая девушка, Моника или кем бы она там ни была, тянет его вниз, и это единственное, в чём я был прав тогда. — мы оба замолкаем, обдумывая эту фразу, а потом я решаю продолжить. — Знаю, я наговорил очень много вещей, которые причинили тебе боль, но знаешь, почему я сделал это? — она вопросительно качает головой. — Потому что боялся разбить тебе сердце, — пожимаю плечами, а девушка удивлённо вскидывает брови. Понимаю, ей не стало ни капли легче от того, что я сделал, пытаясь сохранить его в целостном состоянии. — Тогда я считал себя эгоистом, человеком, который не может по-настоящему полюбить кого-то и вряд ли когда-либо сможет, ну, или по крайней мере кем-то, кто не заслуживает такой сильной любви в свою сторону. Я собирался расстаться с Кейт по возвращении домой. И меня напугало то, что я действительно начал чувствовать что-то к тебе. — пристально смотрю в глаза Дженни, и по рукам пробегают мурашки. Это чистая правда, но мне потребовалось время, чтобы признать обратное. — Я не хотел отвечать на твои чувства, так как думал, что в конечном итоге это пройдёт, я остыну, и что тогда делать с тобой? Заставлять тебя страдать казалось мне преступлением. Но потом… — буквально чувствую, как затуманивается мой взгляд, пока я в своей голове переношусь в те летние дни. — Я наблюдал за тобой весь последний день курсов, и это помогло мне кое-что осознать. Я, чёрт возьми, понял, что подобным поступком уже делаю тебе очень больно, даже если, по моему мнению, просто отталкиваю тебя дальше от несуществующих проблем. И я решил, что если я сольюсь сейчас, будет только хуже. Благодаря этому мы сейчас лежим вместе на моём диване и говорим обо всей этой истории, — почему-то, рассказав ей всю эту правду, чувствую невероятное облегчение. Выдаю смешок, и она отвечает тем же. Её взгляд переполнен доверием. — Мне было ничуть не легче от того, что ты тогда сказал. Хотя эти слова, конечно, имели смысл. Но знаешь, мне и правда было так больно, что я не хотела жить дальше, — она медленно поднимает голову и через силу заглядывает в мои глаза. Я же сижу, не находя в себе сил пошевелиться, потому что страх и ненависть к себе сковывает все конечности и даже замораживает лёгкие, мешая дышать. От этих эмоций меня пробивает дрожь, и ещё несколько секунд я пребываю в такой отстранённости, прежде чем вернуться в нормальное состояние. — Не только из-за тебя, конечно, но невзаимные чувства точно меня добивали. Я видела твоё лицо в каждом незнакомце, даже когда была не в Лондоне, — она слабо усмехается, пытаясь хоть чем-то смягчить своё заявление о желании умереть, но это не помогает. — Если бы мой брат остался в живых, мне было бы легче. Но через день после его смерти я стояла на балконе какой-то многоэтажки, курила… — Ты курила? — перебиваю, со строгостью глядя на девушку. Мне просто нужно переключиться на что-то другое, по сравнению с самоубийством сигареты кажутся такой мелочью. — Первый и почти последний раз в жизни. — она закатывает глаза. — Так вот, я стояла там, смотрела вниз и думала: а что, если прыгнуть? Это ведь кажется так просто, и моментально решит все твои проблемы. — Дженни пожимает плечами и опускает глаза в пол. Всё ещё пытаясь осознать, я медленно сажусь и прижимаю её к своей груди за плечи. Она кладёт свои тёплые ладони поверх моих. — Что заставило тебя передумать? — тихо спрашиваю прямо в её ухо, и замечаю, что по шее девушки пробегают мурашки. — Вряд ли я бы смогла это сделать, даже если бы не было причин остаться. А вообще, мне было жалко моих родителей, и… Я хотела вновь увидеть тебя. Хотя бы просто увидеть, я даже не надеялась на всё то, что случилось, — она прикусывает губу до крови и закрывает глаза, в то время как я снова судорожно сжимаю её тело, обнимая крепче и носом зарываясь в шёлковые волосы. — Возможно, ты не из тех людей, которые готовы закончить свою жизнь так просто и быстро, но, знаешь, самоубийство — это тоже шаг, и чтобы этот шаг сделать, нужно иметь определённую силу воли, — сильно хмурюсь, но мой голос звучит мягко, словно она прямо сейчас стоит на перилах балкона и раздумывает над тем, чтобы шагнуть вперёд, а я пытаюсь её отговорить. — Я бы вряд ли пережил, если бы ты сделала это, Дженни. Особенно зная, что я был одной из причин. — Но сейчас это в прошлом, да? Я не хочу больше вспоминать об этом, если честно, — слабо улыбаясь, она поднимает на меня свой кроткий взгляд, и я понимающе киваю, снова ощущая укол вины. — Конечно. Прости, любимая. — тёплое чувство переполняет меня, когда в ответ на это ласковое обращение я получаю нежную улыбку. — Ты жалеешь обо всём этом? О том, что рассталась с Эштоном из-за меня, и что пережила всё это? — неожиданно даже для самого себя спрашиваю я у девушки спустя пять минут молчаливых объятий. Против моей воли в голосе слышатся грусть и лёгкое разочарование. Я потратил эти минуты молчания на обдумывание своих слов, и мне вдруг стало невероятно стыдно, что я нарушил привычный ритм жизни обычной девушки, заставил её идти против системы, вечно скрываться и переживать такие моменты, как случившийся сегодня. — Не думаю, что Эштон смог бы поддерживать меня так, как это делаешь ты, — она поднимает голову, и я ловлю взгляд её светлеющих изумрудных глаз. — Вы совершенно разные люди, я не хочу сравнивать, но сейчас я совсем, ни капли не жалею об этом, — она проводит пальцем по ткани толстовки, рисуя узоры на моей груди, и я быстро перехватываю её руку, оставляя на ней слабый поцелуй. — Спасибо, — смотрю на Дженни с благодарностью и любовью, она отвечает тем же, и от её взгляда у меня внутри разливается что-то тёплое, похожее на горячий шоколад со взбитыми сливками. Я улыбаюсь в ответ, чувствуя приятную дрожь от переизбытка сладких эмоций. Потом девушка вновь ложится, прижимаясь к моему телу. Я чувствую, как бьётся её сердце, как замечательно пахнут её волосы, и я готов пролежать так целую вечность. — Ты замечаешь нашу разницу в возрасте? — вдруг спрашивает меня Дженни, тут же отвечая на свой вопрос. — Если раньше я совсем не знала, как вести себя рядом с тобой, то сейчас эти десять лет кажутся мне буквально несуществующими. Только в школе я осознаю, что они действительно есть. — она улыбается, глядя куда-то в пустоту. — Бывает такое, когда, будучи рядом с тобой, я просто ощущаю себя восемнадцатилетним мальчишкой, — тепло усмехаюсь, проводя подушечками пальцев по её спине, вдоль позвоночника. — Потому что мой мозг отключается точно так же, как у них, будто ты первая красивая девушка, которую я встретил в своей жизни и которая ответила мне взаимностью. — она не удерживается от глупого смешка. — Но в такие моменты, как сейчас… Мне кажется, что ты моя ровесница, мы родились в один год, а звёзды на небе в дни наших рождений сошлись так, что мы должны быть вместе. — Это можно считать за комплимент? — Дженни вопросительно поднимает бровь. — Безусловно. Я редко встречаю таких умных людей твоего возраста. Но, с другой стороны, не от хорошей жизни же им быть такими? — тускло усмехаюсь. Стоит только вспомнить всё то, через что прошла и проходит по сей день Джейн, и всё встаёт на свои места. Чем больше препятствий будет на пути у человека, тем сильнее и опытнее он станет, и это совсем не зависит от того, сколько ему лет. — Люк, я… — она вдруг осторожно начинает, но горло сжимает судорогой волнения, и девушка сразу отводит взгляд куда-то в пол. Я замираю, ожидая продолжения фразы, потому что заранее знаю, что она хочет сказать. Она вновь заглядывает в мои глаза с трепетом и волнением. — Я… люблю тебя. Спасибо. — фраза выходит очень тихой и будто бы вопросительной, но искренней до боли в сердце, а её щёки моментально приобретают какой-то бордовый оттенок. Я выдыхаю и не могу сдержать улыбку, пока искорки счастья плещутся внутри меня. — Это был вопрос? — неловко смеюсь, и она пытается засмеяться в ответ, но это получается неискренне, пока она не слышит то, что явно хочет услышать. — Я тоже люблю тебя, Дженни. — смущение и огоньки веселья в моих глазах сменяются на тепло, похожее на огонь в камине. Дженни не выдерживает этот взгляд, отводя свой куда-то в сторону, и тут же садится на диван, облокачиваясь на спинку, но сидеть ей приходится недолго. Я резко, но аккуратно хватаю её за плечи и опускаю на спину, нависая сверху. Сжав оба запястья девушка в одной ладони, поднимаю её руки вверх над головой, чтобы она не могла вырваться, и вижу, что она вновь заливается краской. Светлые пряди моих волос свисают к её лицу, её счастливая улыбка греет мне душу, а слегка подрагивающие руки возбуждают желание сжимать их ещё сильнее. Свободной ладонью я провожу по непослушным волосам, поправляя их, а потом накрываю её мягкие губы своими. Дженни моментально отвечает на поцелуй, прикусывая мою нижнюю губу, и я еле сдерживаю стон. Мучительно медленно провожу ладонью по спине своей ученицы, и она выгибается от удовольствия и реакции взбудораженных нервных окончаний. Наконец, отпускаю руки девушки, и она тут же обхватывает ими меня за спину, не разрывая поцелуй. Я отстраняюсь, но лишь для того, чтобы опустить свои губы ниже. Касаюсь поцелуями нежной кожи на шее, плавя её своими прикосновениями, и хочется, чтобы этот момент не заканчивался никогда: я хочу чувствовать её рядом с собой вечно, целовать её в шёлковые губы и получать в ответ улыбки и трепетные касания. Глупые бабочки взрываются в животе, вырываясь наружу крыльями сквозь мою спину, когда я прикусываю её шею, оставляя след. Мои пальцы против воли тянутся к молнии на её кофте, но в последний момент я прихожу в себя и лишь опускаю ладонь на грудь девушки, медленно проводя кончиками пальцев вверх, прокладывая ими дорожку к шее. В последний раз наклоняюсь и быстро целую её, но почти сразу отстраняюсь и падаю на спину рядом, тяжело дыша. Ей хочется продолжить, но я действительно еле сдерживаюсь, так что, к её огромному сожалению, Дженни стоит прекратить меня мучить. Она поворачивает голову набок, ловя мой взгляд. Пристально смотрю в ответ, а потом протягиваю ладонь и тыльной стороной провожу по её щеке. От этого жеста она еле сдерживает стон, плавно переходящий в какой-то писк, закрывает глаза и делает вдох. Но когда она вновь поднимает веки, я вижу резкую перемену в её взгляде: он больше не лучится счастьем, он пропитан той же грустью, что была в нём какие-то десять минут назад. — Что-то не так? — я хмурюсь и спрашиваю осторожно. — Я просто не заслуживаю отношений с тобой, — она вдруг шепчет в ответ, отворачиваясь, чтобы больше не смотреть в мои глаза. Моё сердце больно сжимается от таких слов, слетающих с губ девушки, которую я люблю больше жизни. Не заслуживает, блять? — Ты так много для меня делаешь, все эти разговоры, поддержка. Вот даже сейчас, например, успокаиваешь, хотя это просто я себя накручиваю... — она всхлипывает. — Дженни, даже не думай, — резко качаю головой, нависая сверху, чтобы поймать её взгляд. — Ты не представляешь, как много делаешь для меня, сама того не замечая, а я всё это вижу. О таких вещах тебе точно не стоит беспокоиться, — пытаюсь звучать максимально уверенно и искренне, чтобы она наконец поверила. И, может, она и верит на короткую долю секунды, но сомнения явно одолевают её снова. — Ты снова просто пытаешься меня успокоить, а я снова ною, — она садится и в раздражении закрывает лицо ладонями. — Что я могу сделать для тебя? Обещаю, с этого момента буду пытаться уделять тебе больше внимания... — она бормочет, пытаясь наладить ход мыслей. Сделать? Боже мой, о чем она говорит. Мне хочется, чтобы Дженни чувствовала себя по-настоящему любимой, нужной, достойной всего, что имеет, и я не знаю, как доказать ей обратное. — Я не хочу, чтобы ты ощущал себя какой-то игрушкой или парнем, с которым мне нравиться целоваться и которому я могу поплакать в плечо. — Теперь уже мне кажется, что я тебя не заслуживаю, — я грустно улыбаюсь. — У меня нет такого ощущения, я чувствую твою любовь, знаю, что важен тебе, и тебе не нужно это доказывать. Малышка, всё в порядке, правда, мне ничего не нужно. — Ты постоянно называешь меня какими-то милыми именами, а я тебя просто Люк, — Дженни всё никак не может успокоиться и уже буквально паникует из-за такой ерунды. Я опускаю ладони на её плечи, чтобы она пришла в себя. — Как мне называть тебя? — Как хочешь, Дженни, — уже сложно сдерживать широкую улыбку. — Даже моё имя из твоих губ звучит невероятно, я не прошу о чём-то ещё. Да и вообще, я ведь тебя не спрашиваю, прежде чем с тобой заговорить, мол, как мне называть тебя в этот раз, «малышка» или «принцесса», — вдруг начинаю хохотать, прижимая девушку к себе. Она носом утыкается мне в шею, я чувствую её горячее дыхание и руки на своей спине, и мне хватает этого, чтобы влюбиться вновь, просто слышать моё имя из её уст и знать, что я нужен ей. Нужен хоть кому-то. — Ну, смотри, — она начинает перечислять. — «Милый» слишком скучно, хотя, наверное, неплохо. Так же, как и «солнце» и всякие прозвища вроде «зайка» и «котик», от такого меня вообще воротит. «Малыш» будет неуместным, потому что ты старше меня на десять лет, — мы оба взрываемся хохотом на недолгие несколько секунд. — «Дорогой»? Как-то слишком чопорно... — Джейн, называй меня так, как тебе удобнее. Как ты чувствуешь, — перехватываю её руку и оставляю на ней поцелуй, заставляя девушку замолкнуть. Она вдруг смотрю на меня, не мигая, и в этот момент ясно, что ей в голову пришла какая-то безумная идея, так что я слегка напрягаюсь и пристально смотрю в ответ в ожидании. — Но все-таки, я могу что-то сделать, так? Хочешь, я сделаю тебе минет? В этот момент я, кажется, давлюсь воздухом. Сначала я тут же молча отметаю эту идею, но она быстро возвращается, и вот я уже прикусываю губу, потому что картинки представления в моей голове слишком яркие. Тем не менее, это идиотские фантазии, Дженни просто хочет показать свою любовь, но мне это не нужно... Я бледнею и смотрю на неё, не моргая. — Сделаешь что? — переспрашиваю слабым голосом. Дженни моментально краснеет, отводя взгляд. — Ну-у, я имею в виду... — Нет, в смысле, ты ведь сейчас шутишь? — настороженно спрашиваю, на всякий случай оглядывая её целиком, с головы до ног, чтобы убедиться, что это все та же моя Дженни. Она мотает головой в ответ. — Нет, я абсолютно серьёзна. Хочешь? Хотя, ладно, чего я спрашиваю, — удивляюсь её безумной смелости, и она сама, наверное, тоже. Дженни опускает ладони на мои плечи, заставляя лечь. Я послушно повинуюсь, но мои глаза широко распахнуты, потому что я все ещё прокручиваю в голове происходящее и никак не могу сообразить — тем не менее, мой организм прекрасно все осознаёт, потому что я чувствую тянущую боль внизу живота и чертыхаюсь. Такого предложения отсосать мне я не получал ещё никогда, и это просто вгоняет меня в ступор. Она наклоняется, чтобы поцеловать меня, и я прерывисто отвечаю, зарываясь пальцами в её волосы. Потом, опомнившись, все-таки отстраняюсь и вопросительно смотрю в её глаза. — Если ты и правда хочешь, то я не против, — слабая ухмылка проскальзывает на моих губах. — Но я ни к чему тебя не принуждаю, малышка. — Это точно не принуждение, — она подмигивает мне, так, что я не нахожу сил пошевелиться, и склоняется ниже, чтобы оставить парочку поцелуев на моей шее, от которых определённо учащается моё дыхание. Она скользит на коленях назад по дивану, чтобы опуститься ниже. Дженни просто опускает свои ладони на пояс и ширинку джинсов, а из моей груди уже вырывается тихий вздох, и я закрываю глаза. Когда открываю их вновь, вижу удивлённый взгляд девушки — меня и самого удивляет, что я так реагирую на малейшее прикосновение её рук. Но это наверняка лишь побуждает её узнать, что будет дальше, поэтому она медленным жестом расстёгивает ремень на моих джинсах и пуговицу с молнией, спуская их вниз. Серая ткань боксёров натянута от напряжения, и Дженни буквально поглощает взглядом всё происходящее, пока я пытаюсь прийти в себя. Вряд ли у неё есть хоть какой-то опыт в подобном, но кто из нас не смотрел фильмы и книги с таким подробным содержанием, что невольно считаешь себя экспертом? Тем не менее, каким бы образом она ни повела себя сейчас, её действия гарантированно перекроют мне доступ к кислороду. Она медленно выдыхает и плавным движением спускает резинку боксёров вниз, садясь поудобнее, и я тоже слегка двигаю бёдрами, меняя положение, чтобы ей было комфортнее. Сердце бешено бьётся, пытаясь проломить рёбра, и я всё ещё пребываю в шоке, но этот шок постепенно уступает место бесконечному возбуждению. Секунду промедления она тратит на то, чтобы окинуть взглядом ситуацию и тяжело сглотнуть, что чуть ли не вызывает у меня смешок, но её дальнейшее действие отбивает всё желание смеяться. Дженни склоняет голову и медленно проводит языком от основания до кончика. Из моей груди выходит приглушённый стон. Она повторяет действие ещё несколько раз, меняя скорость и явно наслаждаясь моим тяжёлым дыханием, а потом обхватывает головку губами. Будучи больше не в силах адекватно воспринимать ситуацию, ладонью убираю волосы с лица девушки и собираю их в хвост на её затылке, который затем сжимаю в кулаке. Она явно хочет улыбнуться, но лишь продолжает. — Верните мою маленькую невинную Дженни, — бормочу сквозь сжатые зубы, так, что она даже вряд ли различает слова. Привыкнув к такому темпу (она-то привыкает, а я всё ещё пытаюсь не кончить прямо здесь и сейчас!), она пытается брать глубже, чему иногда мешает непроизвольное желание закашляться, но она смело продолжает, слыша мои приглушённые стоны. Её неумелые движения настолько чисты и невинны, что хочется кричать во всё горло, лишь бы хоть чем-то задавить это возбуждение, сдерживать которое больше нет сил. Я еле удерживаюсь от движений бёдрами вперёд, но это не тот случай, и лишь ладонью по-прежнему крепко сжимаю её волосы, слегка направляя. Не прекращая действий, она вдруг поднимает на меня взгляд исподлобья, и, поймав его, я откидываю голову назад, банально пытаясь дышать. Картинка по-прежнему ярко стоит в моей голове даже спустя десять секунд, поэтому мне удаётся только хрипло простонать — гораздо громче, чем раньше, — а эмоции завязываются в тугой узел внизу живота. — Малышка, я... Сейчас, — втягиваю воздух сквозь зубы, и она прекрасно понимает, о чем я, но не отстраняется, лишь поднимая голову выше. Наслаждение накрывает меня волной цунами, ноги едва заметно дрожат, глаза прикрыты, но слух обострён до предела, и я глубоко выдыхаю, прежде чем распахнуть веки. Дженни быстро сглатывает, медленно облизывая губы, потому что я смотрю, и в моем взгляде она может прочитать явное восхищение. Подаюсь вперёд и нетерпеливо целую её, вновь поправляя непослушные волосы. Она с улыбкой отвечает, её пальцы пробегаются по моей спине, и от этих прикосновений немеют мои ноги. Тем не менее, когда мы отстраняемся, Джейн смущённо отводит взгляд. Я аккуратно сжимаю её подбородок пальцами и поворачиваю к себе, чтобы девушка посмотрела на меня. — Я люблю тебя, — шепчу, прежде чем поцеловать её в нос, и её щеки становятся всё краснее. — И я тебя, милый. — всё-таки определилась. Спустя полчаса мы вновь сидим на моей кухне, я стараюсь отвлечься и прекратить прокручивать в голове недавно произошедшие моменты, а Дженни молча пьёт свой чай и смотрит в стену напротив со странной улыбкой. — Мистер Хеммингс, — я слегка вздрагиваю от такого обращения, но сдерживаю ухмылку. Когда она обращается так ко мне не в школьное время, это звучит до неприличного горячо. — Вообще-то, у меня завтра литература первым уроком, а эссе я так и не написала, — смотрю на неё взглядом, в котором плещутся искорки веселья. Она тоже улыбается, но как-то неопределённо поводит плечами. — Неужели ты думаешь, что я не прощу тебе это? — тихо говорю, пристально глядя в её глаза, а потом резко начинаю смеяться. — Эй, это нечестно по отношению к остальным! — она тоже смеётся в ответ. — Один раз поставишь оценку выше, второй, потом начнёшь прощать прогулы… — Это в первый и последний раз, больше пощады не жди, — на моём лице появляется глупая улыбка. — И вообще, с чего бы тебе прогуливать мои уроки? — Действительно, незачем. Но, насколько я помню, первый «первый и последний» раз был ещё в сентябре, — она сдерживает смех, вставая из-за стола, чтобы подойти ближе ко мне. — Спасибо. Но, боюсь, мне всё-таки нужно домой. — Дженни шепчет эти слова прямо мне в губы, быстро целуя, и, готов поспорить, видит, как небесный цвет моих глаз сменяется на более тёмный электрик. — Конечно, — удручённо вздыхаю, поправляя задравшиеся рукава толстовки и направляясь к выходу с кухни. — Поехали. — хочется навсегда оставить её здесь, рядом с собой, в этом доме, спать с ней в моей кровати, в которой до безумия одиноко одному, отдать ей всю свою одежду, лишь бы она постоянно в ней ходила. Но это, к сожалению, невозможно на данный период времени из-за глупых правил, по которым люди привыкли жить, поэтому я могу лишь вздохнуть и позаботиться о том, чтобы Дженни в полном порядке добралась до дома. Моя чёрная машина останавливается возле ворот дома Джейн, я оставляю лёгкий поцелуй на её мягких, словно зефир, губах, и наблюдаю за тем, как она выходит, закрывая за собой дверь. Моё внимание привлекает свет в доме напротив, и, обернувшись, я вижу силуэт Эштона, сидящего на своей веранде. Возможно, в его руках гитара, а может, стакан с алкоголем, раз он стал изменять своим традициям, но об этом я могу лишь догадываться. Шорох гравия под колёсами сопровождает мой резкий поворот руля, чтобы выехать на главную дорогу, и я спокойно переключаю песню, нажимая на педаль газа, но готов поспорить, что Ирвин меня заметил, и сейчас его каре-зелёные глаза пытаются прожечь дыру в моей машине.