Твой личный Кошмар / Your personal nightmare

Бойся обидеть кого бы то ни было, ибо человек забывает свои обиды не раньше, чем отомстит за них.(с) Антуан де Сент-Экзюпери

21 апреля 2006 года. Германия, Лейпциг. Улица Брайтер-Вег 23. Томас Трюмпер с трудом разлепил глаза и никак не мог сообразить, где находится и как здесь очутился. Какая-то незнакомая комната, больше напоминающая кладовку: небольшая по размеру и темная. Голова слегка кружилась и очень хотелось пить. «Может, это сюрприз такой?» - оптимистично подумал он, хотя и сам слабо верил в это предположение. От пронзительной темноты резало глаза. Парень попытался встать и вдруг осознал, что не может пошевелиться. Точнее, не может пошевелить руками и ногами. Он чувствовал, что сидит на холодном полу, упираясь спиной во что-то жесткое. Он повертел головой по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то, удивленно отмечая про себя, что в странной комнате нет окон. Удивительно, но здесь, кажется, ничего нет. - Э-эй… Софи? Есть здесь кто-нибудь? – негромко произнес он. Ему никто не ответил, он услышал лишь собственное эхо, гулко разнесшееся в пустом помещении. Парень попытался высвободить руки, с силой дернув, но у него ничего не вышло. Кто-то крепко связал ему руки. «Кто это мог быть? Софи? Но обычно мы играли немного в другие игры», - подумал он. Пока парень вертел головой, он понял еще одну вещь, не менее странную: на его шее было что-то надето. Он не мог сказать наверняка, что это было. Что-то жесткое и неприятно пахнущее железом. По коже пробежали мурашки, и он почувствовал нарастающее с каждой секундой беспокойство. Запястья уже болели оттого, что их грубо связали. Это не особо походило на игру… Еще совсем немного и он начнет серьезно паниковать. - Э-эй! – крикнул он, надеясь, что хоть кто-то откликнется. Вместо ответа – гробовая тишина. «Вообще не смешно», - промелькнуло в голове. Том пытался вспомнить, на чем закончилось их последнее свидание с Софией. Они вернулись домой из зоосада, выпили, потом эта странная смс… И провал. Что было дальше, он не помнил. Помнил только, что после первого же бокала вина в глазах все поплыло и резко захотелось спать. «Может, я уснул? - думал он. – Но как такое могло случиться?» Закончив анализировать ощущения, парень тяжело вздохнул. Перспектива подохнуть непонятно где его не привлекала. С правой стороны послышался шорох, и Трюмпер моментально повернул голову на звук. «Хоть какое-то движение», – облегченно выдохнул он, но чувство беспокойства его не покидало. Дверь в темное помещение приоткрылась, впуская тусклый свет. Том увидел темный силуэт человека, явно мужской. Сердце забилось быстрее, он нервно сглотнул. Вошедший застыл в проходе, из-за темноты его лица невозможно было разглядеть. - Ну, здравствуй, Том, - хриплый голос эхом разнесся в пустом помещении. Голос казался знакомым и одновременно чужим, отчего по телу прошлась еще порция мурашек. - Кто здесь? – стараясь придать голосу уверенности, пробормотал Том. Он еще раз дернул руки, пытаясь освободиться, но так же безрезультатно. Из тени вышел высокий молодой человек с черными прилизанными волосами. Ловким движением он включил в комнатке свет, и Том, наконец, смог разглядеть его лицо… Он долго вглядывался в знакомые черты, не веря свои глазам. Тем временем брюнет медленной, изящной походкой подошел к сидящему на полу юноше и ядовито улыбнулся, обнажая ровные белоснежные зубы. Он смотрел на него, как когда-то в школе, с трудом сдерживая отвращение. - К-каулитц?! Билл? Неужели, это ты? – чуть заикаясь, выговорил Трюмпер. Он несколько раз моргнул, до сих пор думая, что стоящий перед ним человек ему почудился. Но нет, он был реальностью. Брюнет натянуто улыбнулся, смотря на Тома сверху вниз, и через секунду улыбка исчезла с его лица, а глаза вспыхнули лютой ненавистью. - Для тебя, мразь, я не Билл. С этого дня я – твой личный Кошмар. Том открыл было рот, но не найдя, что сказать, закрыл, и непонимающе посмотрел на брюнета. Билл подошел и с размаху влепил ему пощечину. - Я так долго ждал нашей встречи, - произнес Каулитц, разглядывая свою чуть покрасневшую ладонь. Трюмпер поморщился. Правая щека горела после удара. - И вот так, по-твоему, встречают бывших одноклассников? – спросил Том, смотря на брюнета с некой опаской. Он прекрасно помнил, при каких обстоятельствах они виделись в последний раз. Прекрасно помнил мальчика, извивающегося и плачущего, который кричал и молил о пощаде, а они… Парень сглотнул и поежился от ярких воспоминаний того вечера. Тот злополучный вечер, когда он и его друзья жестоко изнасиловали того хрупкого мальчика, был последний раз, когда они виделись. После того случая брюнет больше не появился в школе, не появился во дворе, где раньше жил и гулял с друзьями. А его семья внезапно переехала, а он, Том, узнал об этом только спустя месяц. Только тогда он пожалел о случившемся. Много раз Том задавался вопросом, за что же так жестоко поступил с одноклассником, но весомых причин так и не нашлось. Беспричинная ненависть. «Том, пожалуйста, умоляю, отпусти меня!» – он помнит этот дикий крик, помнит глаза, полные слез, и разбитые губы… Помнит все. - А ты ожидал, что я брошусь к тебе в объятия и скажу, что соскучился? – прыснул Билл. Затем он подошел к двери и прикрыл ее. - Я вообще не думал, что когда-нибудь увижу тебя снова, - сказал Том. – Ты так изменился… Каулитца бесило, что человек, которого он ненавидел все эти долгие годы, кому так мечтал отомстить, говорит с ним так, словно они старые добрые друзья. - Хватит трепаться, - прикрикнул он, начиная злиться. Лицо Билла, словно каменное, не выражало ни одной эмоции кроме всепоглощающей ненависти. От этого Том невольно поежился, седьмым чувством ощущая, что ни к чему хорошему это все не приведет… - А где София? – вдруг спросил Том. В его голову пришла неожиданная ужасающая мысль. Он совсем забыл о своей девушке! А ведь она была последняя, кого он видел… И если этот придурок похитил его, значит, он, в любом случае, видел и Софью. А что, если он ее… Том глубоко вдохнул, пытаясь отогнать плохие мысли. Не настолько же он чокнутый, наверное… - София? Удивительно, что ты про нее вспомнил, - произнес Билл, моментально меняясь в лице. Вместо перекошенной злобой физиономии, Билл как-то очень странно смотрел на него, а в ореховых глазах плясали игривые чертики. - Что ты с ней сделал? – процедил Том. Тон его похитителя ему не понравился, а от мысли, что она, София, может сидеть сейчас в какой-нибудь комнатке, такой же, как эта, и плакать, ему стало не по себе. - О, не беспокойся… С моей сестренкой все в порядке, - лукаво улыбнулся Билл. - С чего бы мне верить тебе? - произнес Том, и через секунду до него дошел смысл второй части сказанного Биллом. – С твоей… кем? Каулитц рассмеялся. Неподдельное изумление на лице наложника его изрядно веселило. - Моей сестрой, – усмехнулся он. – Что тебя так удивляет? - Не может быть… - прошептал Том. «Сестра? Сестра Каулитца? Да как такое вообще возможно? Он издевается надо мной. Точно… Этого просто не может быть», - думал он. Он не был уверен, что Билл врет, но отчаянно не хотел верить в то, что София и, правда, может оказаться его сестрой. Он никогда не задумывался, были ли у Каулитца братья или сестры. Это вполне могло быть. Но София… Она совершенно другая, у них с Биллом нет ничего общего. Даже отдаленно. Она просто-напросто не может быть его сестрой, решил он. - Почему же не может? – ухмыльнулся брюнет. – Еще как может, Трюмпи! - Да она… Она… Совсем другая! Вы нисколько не похожи! Она добрая, нежная, понимающая! – запротестовал Трюмпер. - Бла-бла-бла, - скривился Каулитц. – Смотрю, и ты оценил талант моей сестренки. Она первоклассная актриса. Иногда ей удается провести даже меня. - Ты блефуешь, - твердо сказал Трюмпер. Если бы у него не были связаны руки, он бы зажал уши и закричал: «Не слышу и не буду слушать!», как маленький отчаявшийся ребенок. Он никак не хотел верить… Как мог человек, которого он любит, так жестоко обманывать и предать его? Брюнет устало вздохнул. Настырность всегда была одним из качеств в Томе, которое его бесило еще тогда, когда они учились в школе. - Я предполагал, что ты не захочешь верить мне, - сказал он, запустив руку в задний карман своих джинсов. Он достал из кармана паспорт и показал Тому. Тот быстро пробежал глазами по странице, впиваясь взглядом в каждое слово, после чего сглотнул подступивший к горлу ком и закашлялся. - Все еще не веришь мне? – вновь улыбнулся Билл, захлопывая паспорт Софии и пряча его обратно в задний карман. Трюмпер похолодел. - София Каулитц… черт… - прошептал он, до сих пор не до конца осознавая смысл сказанного. На его лице явственно проступало смятение. «Сестра Каулитца… Да как такое вообще возможно, черт побери?» - сознание отказывалось принимать эту мысль. Каулитц, мысленно радуясь достигнутому эффекту, отошел от него на пару шагов и достал сигарету. Разговор будет долгим, а сигареты – единственное, что его хоть немного успокаивает. Пока брюнет курил, Том неотрывно смотрел в одну точку. Билл вглядывался в черты лица бывшего одноклассника. Губы, глаза, нос, подбородок – все почти такое же, как и тогда, семь лет назад. «Даже одежда не сильно изменилась», - усмехнулся он про себя. Разве что прическа другая… Вместо прежних дредд – брейды. И эта улыбка… Боже, та самая улыбка… В которую он, Билл, когда-то влюбился. С первого взгляда. «Нет. Не смотри и не думай об этом! - приказал он сам себе, тряхнув головой, отгоняя наваждение. – Этот человек сломал тебе всю жизнь». Том, постепенно приходя в себя после неожиданных известий, не сразу заметил, что находится в маленькой комнатке с серыми обоями и грязным линолеумом – теперь, при свете, он мог разглядеть все. Он сидел на полу, руки крепко связаны веревкой, а на шее… что-то очень похожее на железный ошейник, от которого тянулась цепь. Парень не мог увидеть, куда именно она ведет, потому что веревки и цепи сильно сковывали его движения. Брюнет, заметив, на что отвлекся его наложник, довольно растянулся в улыбке. - Что, нравится, Трюмпер? – спросил он, глубоко вдохнув. Ему стоило огромных сил удерживать себя. Ведь вот он - тот, которого он так ненавидел, - сидит совсем рядом. Беспомощный… и почти жалкий. Еще вчера Билл горел желанием прикончить этого ублюдка, даже не задумываясь о последствиях, а сейчас… когда он так близко, и он, Билл, может сделать с ним все, что захочет, резко передумал. Что даст ему смерть Тома? Он и так сдохнет, рано или поздно. Тогда почему бы ему немного не поиграться перед тем, как это случится? Так даже лучше, решил Билл. - Что за дурацкие шуточки, Каулитц? Развяжи мне руки, - пробормотал Том и стиснул зубы, когда Билл отвесил ему очередную звонкую пощечину по той же щеке. Он наклонился к уху Тома так, что тот чувствовал его горячее, чуть сбившееся дыхание, и прошептал: - Думаешь, я шучу? Сладкая жизнь кончена, Трюмпер. Поверь, я очень постараюсь стать твоим персональным кошмаром. Ты при одном моем имени будешь вздрагивать. Трюмпер перестал что-либо понимать вообще. - Каулитц, ты совсем свихнулся? Что за хрень ты несешь? – растеряно пробормотал Том. Ему стало немного не по себе от слов бывшего одноклассника. «Он и в школе-то был ненормальный. Может, спустя столько времени он окончательно чокнулся?» – подумал он. Мысль о том, что он находится в одной комнате с неадекватным психом вовсе не радовала. - И не надейся, Трюмпи, - фыркнул Билл. – Я уже отмучился свое, даже слишком. Теперь твоя очередь. - Ты и правда чокнутый… Каулитц вздрогнул и с ненавистью посмотрел на своего наложника. - После того, как ты и твои недалекие друзья надругались надо мной, я думал, что подохну. Или же свихнусь. Но, как видишь, я здесь перед тобой, вполне здоров и адекватен. - Я не знаю, чего тебе от меня надо, но давай ты меня развяжешь, и мы спокойно поговорим? А то руки уже затекли, - попросил Трюмпер, но в том, что брюнет его послушает - очень сомневался. - Правила здесь устанавливаю я, - голос Билла звучал совсем не по-человечески. – Неужели ты и, правда, не догадываешься, зачем ты здесь? Том негромко цокнул языком и не посчитал нужным отвечать взбрендевшему однокласснику. - Я хочу мести, - прошипел брюнет, раздражаясь еще больше оттого, что его «собеседник» им пренебрегает. - Пфф… Каулитц, ты как был ненормальным, таким и остался! – вспылил Том. – Давно пора забыть все детские обиды и жить сегодняшним днем! Я давно забыл о случившемся, почему бы тебе не сделать то же самое? Брюнет «вскипал» на глазах. Его руки сжимались в кулаки и разжимались. Зрачки стали огромные, и казалось, что вот-вот из ушей пойдет пар. - Забыть? – он как-то нервно хихикнул. – Да ты, сволочь, мне всю жизнь сломал! И после этого ты мне говоришь «забыть»? - Билл, послушай… Но он, погруженный в какие-то свои воспоминания, уже не слышал. - Ты даже понятия не имеешь, что со мной было после того, что вы со мной сделали! Я чудом остался жив. Врачи… они думали, я безнадежен, а у отца не было денег, а мама… она… - брюнет тихо всхлипнул и глубоко вдохнул, пытаясь успокоить самого себя. – Еще тогда я поклялся, что уничтожу тебя, Трюмпер. И я сделаю это. Ты не выйдешь живым из этого дома – это я тебе обещаю. И поверь, ты будешь умолять меня о смерти. - Ты больной… - тихо прошептал Том. Нехороший блеск в глазах брюнета не внушал ни капли оптимизма. - Может быть, - монотонно сказал Билл, вытаскивая ремень из петелек брюк. – Скажи, Том, тебя в детстве наказывали родители? - Конечно, нет! Если твои родители были такие же ненормальные, как и ты, то не надо думать, что у всех так! – зло буркнул наложник. - А зря. Если бы они побольше внимания тебе уделяли, из тебя бы выросло что-нибудь путное… - задумчиво сказал брюнет и, усмехнувшись, добавил: - Думаю, порка тебе не повредит. Губы Трюмпера чуть дрогнули, и он расхохотался. - Да что ты мне сделаешь? Ты просто больной, ненормальный идиот! – насмешливо сказал он. Каулитц хмыкнул. Билл подошел к Тому, перевернул его на бок, развязал ноги и рывком стащил широкие штаны вместе с трусами до колен. Трюмпер начал было дергаться, но Билл несильно заехал ему ногой в пах и тот вскрикнул. - Ублюдок! – выкрикнул Том. Его руки были крепко связаны, а шею оттягивал железный ошейник. Он чувствовал себя беспомощным, не в состоянии даже подняться и в ответку ударить обидчика. - Я стараюсь, - сказал Билл, теребя в руках свой кожаный ремень с огромной бляшкой. – Знаешь, Трюмпер, ты должен быть мне благодарен. Я решил сжалиться над тобой. А ведь я запросто мог сделать из тебя свою личную «девочку». - Девочку? - Ну да. Я бы имел тебя утром, днем и вечером. Столько – сколько захочу. - Не смеши… Том изобразил что-то наподобие улыбки, но Билл этого не заметил и продолжал говорить: - Ты был бы моим рабом, секс-игрушкой, мальчиком для утех... Представляешь? – он сделал паузу, смотря на открытый от удивления рот наложника, и продолжил: - Но, прости, в этом плане ты меня не возбуждаешь. Я слишком брезглив, - брюнет наигранно сморщил носик. - А вообще, я буду делать с тобой все, что захочу. У меня, поверь, богатая фантазия. На лбу Трюмпера выступила испарина. - Слышь, Каулитц, тебе, может, к психиатру обратиться? Он бы тебе помог, наверно… Глаза брюнета светились от злости, и Том понимал, что в этой ситуации лучше не доводить его лишний раз, но не мог остановиться. - И тебя вылечат, и меня вылечат, - рассмеялся Том, совершенно забыв, что лежит со спущенными штанами. Билл смотрел на него с ничего не выражающим лицом. Он легонько пнул ногой, переворачивая Тома на живот. - Что-то я отвлекся… - глухо произнес он. Какое-то время он молча разглядывал свою жертву, а затем со всей силы замахнулся ремнем и ударил. Не ожидавший удара, Трюмпер громко вскрикнул. На его ягодицах тут же появился красный след от ремня. Удары сыпались на его пятую точку почти без перерыва. Каулитц, как одержимый, бил и бил, стараясь попадать по одному и тому же месту. Том стиснул зубы, стараясь не закричать. Это слабо удавалось, потому что боль была невыносимой, а задница горела. - Ебаный садист! Больно же! – не сдержавшись, закричал он. Каулитц не слышал. Он словно спятил, потерял контроль над ситуацией. Он продолжал наносить удары, с каждым разом стараясь ударить как можно сильнее… На загорелой коже выступила кровь, на что брюнет лишь усмехнулся и стал пороть с еще большим воодушевлением. От усердия и напряженности он весь взмок. Трюмперу казалось, что от кожи на его ягодицах скоро совсем ничего не останется. Его мучитель намеренно ударял в одну точку, отчего боль была просто нестерпимой. Каулитц перевернул в руках ремень и стал бить бляшкой, с удовольствием отмечая, что такие удары приносят наибольшие увечья, нежели просто удары. Задница его наложника стала ярко-красной. После каждого удара, Том отчаянно кричал и извивался. Он пытался уклоняться, но от этого брюнет злился еще больше. Ударял сильнее и чаще. Каулитц устало выдохнул, замахиваясь для нового удара, но в этот момент дверь в комнатку открылась. На пороге стоял ошарашенный Лео.