Can you feel your heartbeat racing? Can you taste the fear in her sweat? You've done this wrong It's too far gone These sheets tell of regret I admit that I"m just a fool for you I am just a fool for you
Underoath, A Boy Brushed Red… Living In Black And White
- Билл, ты что творишь? – не осмеливаясь подойти ближе, прошептал Лео. На секунду рука брюнета зависла в воздухе, после чего он неохотно ее опустил. - Какого хрена ты тут забыл? Уходи, я занят, - спокойно сказал Каулитц. - Ты… ты… - парень не мог найти слов. – Объясни, что здесь происходит? - Это тот ублюдок, про которого я тебе говорил, - брюнет с омерзением посмотрел на лежавшего на полу Тома. - Но ты же хотел… Договорить он не успел. Очнувшись от шока, наложник подал голос. - Парень, ну хоть ты приведи его в чувство, а? Пожалуйста! Он чокнутый псих! – истерично закричал он. - Билл, боже, что ты с ним сделал? – Лео не на шутку испугался, увидев алый зад лежавшего на полу. Он двинулся ему навстречу, намереваясь хоть чем-то помочь, но Каулитц его остановил. Его короткие волосы чуть ли не стояли дыбом от злости. - Не смей! – прошипел Билл. – Он – мой! Понял? - Да что ты несешь, черт тебя подери? Ему же наверняка нужно помочь! Трюмпер, слушая их спор, глухо застонал от боли. У него кружилась голова: комната ходила ходуном. - С ним все нормально. Я не сделал ничего такого, что могло серьезно навредить, - уже более спокойно сказал Билл. – Просто провел показательную экзекуцию. В воспитательных целях. Лео не ответил, он лишь судорожно вздохнул. Он смотрел на лежащего парня с испугом, при этом сильно побледнев. Каулитц, тем временем, присел на корточки и натянул штаны Тома обратно, прикрывая следы порки. Он откинул окровавленный ремень в угол комнаты и поднялся на ноги. Трюмпер лежал в полуобморочном состоянии, до сих пор чувствуя невыносимую разъедающую боль. От соприкосновения ткани трусов со свежей раной она только усилилась. - Все-таки я считаю, что ты поступаешь ужасно. Что бы ни было раньше между вами, никто не заслуживает такого, - произнес Лео, немного осмелев. Брюнет хмыкнул, в два шага оказавшись рядом с любовником, ударил его по щеке. - Не смей указывать мне. Я сам знаю, что правильно, а что нет, - заявил он. – Идем. Он схватил парня за локоть и потащил прочь отсюда. Дверь за ними захлопнулась, и Трюмпер услышал, как ее заперли с той стороны. Он обреченно застонал. По щеке скользнула слеза… *** - Билли, да что с тобой сегодня? – воскликнул Лео, как только за ними закрылась дверь в комнату брюнета. Дом Каулитца был странный, как и он сам. По всему дому висело множество одинаковых черно-белых фотографий в рамках, и на всех – женщина обнимает маленького ребенка, которому на вид не больше десяти лет. Весь интерьер дома был в серых тонах. Только комната брюнета немного отличалась от остальных помещений в этом доме. Обои были темно-синие, а на потолке искусственные звезды, которые, зарядившись от света ламп, горят по ночам. Даже не задумываясь, можно сказать, что Каулитц любил порядок. Все вещи лежали на своих местах, кровать была идеально заправлена – ни единой складочки. В самой комнате было не так много вещей: огромная кровать, небольшой шкаф для одежды и шкаф для книг, прикроватная тумбочка и настольная лампа. Еще в комнате был камин. Все это казалось настолько обыденным, что любой зашедший в его комнату вряд ли заметил бы в правом углу комнаты небольшой сундучок. Наполовину его прикрывал книжный шкаф, а поверх была накинута вязаная шаль. В этом сундучке брюнет хранил особо личные вещи, не боясь, что кто-то на них случайно наткнется. В его доме гости были нежеланными, но все же, на всякий случай, он замаскировал сундук так, чтобы он не привлекал внимания. - А что со мной? – брюнет удивленно приподнял бровь. - Ты какой-то… не такой… Там, в комнате, от твоего тона мне даже стало страшно… - Давай не будем об этом. Я же говорил тебе, слишком долго я ждал этого дня, когда смогу отомстить этому ублюдку… Билл прошел в комнату и присел на кровать, смотря на своего любовника. Лео нахмурился. - Ты хотел просто прикончить его. Тогда, какого черта, ты устроил это представление сегодня? – пробормотал он. - Хотел, - задумчиво согласился Билл. – Но, увидев эту мразь, я подумал, что смерть – слишком просто. Он не заслуживает просто взять и сдохнуть. Я хочу, чтобы он почувствовал каково это: не жить, а существовать. Он вдвойне почувствует всю мою боль на своей шкуре. - Ты меня пугаешь, Билл, - ужаснулся его любовник. – Оставь эту затею. Прошу. Забудь об этом! Давай вернемся в Лондон и заживем так, как раньше. Просто забудь, отпусти свою боль, уйми ненависть… Билл скривился так, словно съел целый лимон. - Забыть? – в интонацию голоса он вложил всю свою ненависть. – Ты предлагаешь мне забыть? Господи, вы похожи не только внешне… - Что ты имеешь в виду? – удивился Лео. В глубине души он понимал, что лучше остановить этот разговор сейчас, пока не стало хуже… - Еще одно слово и ты присоединишься к Трюмперу, - сказал Билл, подавляя в себе желание ударить своего парня снова. - Трюмперу? – переспросил Лео. От этой фамилии, прозвучавшей из чужих уст, Каулитц окончательно взбесился. - Заткнись, мать твою! Бесишь! Он подскочил к своему любовнику, с силой нажал рукой на плечо, заставляя опуститься на колени. - Отсоси мне, - сказал он на выдохе. – Я хочу… Лео, не ожидавший такой резкой перемены гнева на возбуждение, послушно встал на колени, одной рукой расстегивая ширинку своего любовника. «Такой исход, пожалуй, самый безобидный», - подумал он, спуская джинсы брюнета до колен. Левой рукой он провел по его члену через ткань трусов, с удивлением отмечая, что Каулитц уже возбужден. «Странный он все-таки… Но такой любимый», - парень спустил боксеры любовника, освобождая возбужденную плоть от давящей ткани. - Скорее, Лео… - выдохнул Билл, запуская пальцы в дреды своего парня и теребя их. Он потянул его на себя, уткнувшись головкой в губы любовника. Послушно открыв рот, Лео обхватил головку члена брюнета и стал неторопливо посасывать ее. Билл любил качественный минет. Для него главное получить как можно больше удовольствия, а не просто тут же кончить. Лео знал это, поэтому не спешил переходить от головки члена дальше. Он посасывал ее как леденец, обхватывая губами и лаская языком, обцеловывая со всех сторон. Билл застонал, нетерпеливо толкнувшись бедрами. Лео заглотил член на половину, а потом и полностью. Затем медленно выпустил его изо рта, подул, и снова заглотил. Мягкие губы обхватывали член, лаская. Стоны Билла перешли в крики наслаждения, когда Лео стал насаживаться ртом на его член, плотно сжимая губы. Из-за этого член входил очень туго, отчего Билл чуть ли не трясся. Лео ласкал и гладил яички Билла, перекатывал их в руках, и его движения были именно такими мягкими и нежными, какие каждый мужчина мечтает ощутить на этой части тела. Именно такая ласка может во стократ добавить наслаждение к тому, которое испытывал член. А оно и так было достаточно сильным. К этому моменту Лео уже качал головой вверх и вниз, его язык прокладывал горячие дорожки во время каждого движения, обволакивая член мокрым теплом. Это было больше, чем восхитительно. Лео – идеальный любовник. И Билл знал это. Каулитц вцепился в дреды Лео, громко что-то крича и матерясь. Он чувствовал, что оргазм вот-вот накроет его с головой, и всеми силами сопротивлялся этому. Ему хотелось растянуть эту сладкую пытку, как можно дольше… Вот уже нос Лео погружается в легкий волосяной покров на лобке брюнета. Член у него во рту, он чувствует его языком, нёбом и глоткой. После чего он делает то, от чего Каулитц просто тащится: вырисовывает носом на лобке восьмерки. Стоны становятся еще громче. Поиграв какое-то время, Лео с чувством, с толком, с расстановкой, двигается губами вверх, а потом снова вниз… Вбирает член брюнета в себя то неумолимо глубоко, то делает вид, что почти отпускает его… Билл дергает дреды на голове парня, еще чуть-чуть и он выдернет их с корнем. А Лео все продолжал и продолжал доводить его до неистовства своими ласками… Брюнет закричал, его бедра дернулись вверх, хотя он уже был полностью погружен в потрясающую теплоту. Он стал бурно кончать, выгибаясь при этом и заполняя рот Лео горячей спермой. Не выпуская член Билла изо рта, Лео улыбнулся, и стал глотать семя брюнета, причмокивая при этом. Он сосал его член до тех пор, пока не проглотил последнюю капельку спермы, и пока Каулитц не перестал спазматически дергаться после оргазма. Когда брюнет удовлетворенно расслабился, парень выпустил его член изо рта. Несколько раз моргнув, Билл натянул джинсы и плюхнулся в кровать. После бурных оргазмов его всегда одолевала сонливость. - Спи, любимый, - нежно прошептал Лео. Он подошел к кровати своего парня, склонился над его лицом и легко поцеловал в пухлые губы. После чего удалился в ванную комнату, избавляться от своей небольшой «проблемки», которая болезненно упиралась в ткань трусов. *** Дверь захлопнулась, и Том остался один. Кое-как перевернувшись на бок, он лежал, закрыв глаза, не веря во все происходящее. Его, Тома Трюмпера, похитил Билл Каулитц - парень, который когда-то был изгоем в школе? Парень, которого он изнасиловал семь лет назад? В это слабо верилось. Это казалось абсурдом. Его будут искать, завтра же. Начнется шумиха… Мама, друзья… они сразу же заметят, что он не ночевал дома, убеждал он себя. Но если подумать, кто догадается искать его здесь, в доме бывшего недруга? Да о нем никто из его близких даже не знает… Разве что, парни, с которыми Трюмпер дружил в школе. Том понимал, что брюнет не шутил, когда угрожал ему сегодня. Вполне возможно, что он убьет его. Точнее, будет издеваться, пока он, Том, сам не попросит его об этом. Но он не попросит. Это слишком… Он не покажет ему свою слабость. Не должен. Ведь, по сути, Каулитц только этого и добивается. Он хочет сломать его, сделать своей «вещью». Но Том же гордый, в конце концов. И не должен бояться какого-то психопата, живущего прошлым. Не должен… - Черт, что же делать? – простонал он, голова нещадно кружилась, и странный нарастающий гул отдавался в голове стуком стальных молоточков. Задницу невыносимо жгло от боли, а руки уже до крови натерли веревки. Том старался поменьше дергать руками, потому что уже понял: от этого только хуже и больнее, развязать сам он их не сможет. Это только в фильмах пленники могут сами с себя снять веревки, перерезав их непонятно откуда взявшимся ножичком. У него, к сожалению, такового не имелось. Он лежал, тяжело дыша. Вдобавок ко всему у него еще и живот скрутило от голода. Когда он последний раз ел? Кажется, вчера утром… Или, может, не вчера? Сколько он пролежал в этой чертовой комнате? От невеселых мыслей голова просто трещала и разрывалась на части. Хотелось спать, но из-за боли уснуть было невозможно. Она каждую секунду напоминала о себе. Никогда в жизни ему не доводилось испытывать такую боль, и что-то подсказывало ему, что Каулитц вряд ли остановится на этом… «От кожи на моей заднице, наверное, одни клочья остались…» - мрачно подумал Том и закрыл глаза, стараясь ни о чем больше не думать. Все происходящее слишком абсурдно, нелепо, нереально. Так не должно быть…