Твой личный Кошмар / Your personal nightmare

Всем впечатлительным советую пропустить эту главу. Смысл все равно будет понятен)

Ненависть – это огонь. И она оставляет после себя пепел… Будь это дом или чье-то сердце. (с)

Лео от неожиданности дернулся, подняв глаза, он встретился с ледяным сверкающим взглядом карих глаз, прожигающих его насквозь. Перед ним стоял хозяин комнаты. Он скрестил руки на груди, и глаза его недобро сверкали. Лео нервно сглотнул, из его рук выпало следующее письмо, которое он собирался прочесть. - Тебя разве не учили в детстве, что чужие письма читать нехорошо, а, Лео? – сказал Билл, пристально смотря на парня. Брюнет прикрыл за собой дверь и медленно прошел в комнату. Лео молчал, не находясь, что сказать, как оправдаться. Ему было стыдно. В голове крутилось столько мыслей, столько вариантов, чтобы выкрутиться, но он почему-то молчал. Он боялся Каулитца. «Давай, скажи ему, что просто переживал за него! Скажи, что очень любишь! Скажи… ну, хоть что-нибудь», - крутилось у него в голове, но он продолжал молчать. Каулитц испепелял его взглядом, от которого все внутри парня похолодело от страха. Сердце отбивало такой быстрый ритм, что можно было станцевать чечетку. - Билл, я… - выдавил он и запнулся. Каулитц прижал палец к его губам и шикнул. После чего наклонился и поднял с пола письмо, которое Лео выронил из рук. - Держи, - с издевкой сказал он, протягивая конверт дредастому. – Ты ведь хотел прочитать это, не так ли? - Билл, ты не… Брюнет снова не дал ему договорить. - Или уже передумал? – усмехнулся Каулитц. – Не бойся. Читай, это же так интересно. - Да послушай же! – не выдержал Лео. – Я просто переживал за тебя! - О, - протянул Билл, лукаво улыбаясь, - переживал, говоришь? - Да! Я ничего не знал даже про твою маму, потому что ты ни слова не сказал мне об этом! Улыбка тут же пропала с лица брюнета, и он нахмурился. - А что я должен был сказать? Что сошел с ума и почти целый год провалялся в психушке? Это ты хотел знать? Или то, что после того, как меня выписали, я чуть не свихнулся во второй раз, узнав, что все это время моей матери не было в живых, а от меня это скрывали?! Или, может, то, что четыре года я наивно писал письма своей матери, отправляя их в пустоту? - Билл, но я не знал, что с тобой было в прошлом… хотел знать… Прости… Я же не знал, что этот Том тебя… Я не знал, что твоя мама умерла… и что ты… ты… Лео не успел договорить, Каулитц влепил ему такую звонкую пощечину, от которой у парня посыпались искры из глаз. - Заткнись! – прошипел Билл. Он схватил Лео за грудки и несколько раз встряхнул. – Забудь все, что успел прочитать, понял? - Билл, но ты мог рассказать мне! Я бы понял тебя… - начал было тараторить Лео, но был прерван очередной пощечиной. - Скажи, Ле-ео, - тяжело, как больной чахоткой, выдохнул Билл. – Почему ты всегда и везде суешь свой любопытный нос? Каулитц стоял вплотную к Лео, отчего тот снова сглотнул подступивший к горлу ком. - На колени, - зло прошипел Билл, не сводя сверкающих глаз с дредастого. – Никогда не думал, что так получится. Но ты виноват сам, и почувствуешь на своей шкуре, что такое мой гнев. Каулитц подтолкнул любовника в сторону кровати. Лео опустился на колени, пытаясь глубже дышать, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце в груди. Он лег животом на край кровати, ногами упираясь в пол. На его лбу выступил холодный пот. Он повернулся, чтобы через плечо взглянуть на брюнета. Жестокие, насмешливые глаза, источающие собой только ненависть или, может, невыносимую обиду на весь окружающий мир и, в частности, на него, на Лео. Лео заметил, что Билл смотрит на него не так, как смотрел раньше. Совершенно не так. У него тяжелый взгляд и злющая улыбка. Он изменился в считанные секунды. По коже пробежали неприятные мурашки, а в душу, потихоньку, медленными шажками, прокрадывался страх. Лео услышал звук расстегивающейся ширинки сзади, и только тогда он понял, что его ждет. Но он не мог понять, почему сейчас он так боится, чуть ли не дрожит, хотя брюнет трахал его не раз. И не всегда был нежен. Зачастую, он мог избить и сильно покалечить его во время секса, но это так не пугало. А сейчас ему по-настоящему страшно. И он спустя мгновение понял, в чем причина: во взгляде Каулитца. Билл никогда не смотрел на него так. Со смесью ненависти и презрения. Билл спустил свои джинсы, после чего подошел к любовнику и сдернул его широкие штаны. Лео вздрогнул. Он тяжело вздохнул и, не успев зажмуриться, почувствовал дикую боль. Перед глазами потемнело на мгновение, и он не смог сдержать крик. Каулитц схватил рукой его яйца и с силой сжал в кулак. Это было неожиданно и нестерпимо больно. Лео дернулся, пытаясь вывернуться из цепкой хватки, но от этого рука брюнета сжимала еще сильнее. Дредастый старался больше не двигаться, хватал ртом воздух. Вдоволь насладившись мучениями любовника, Билл разжал кулак, чтобы не портить себе развлечение раньше времени. - Излишнее любопытство не приводит ни к чему хорошему… - услышал Лео шепот брюнета. Он, не успев прийти в себя от предыдущей вспышки боли, снова закричал, когда огромный член Билла ворвался в него без всякой предварительной подготовки сразу на всю длину. По телу дредастого прошла волна обжигающей боли, лишая способности мыслить. Он захрипел, а потом закашлялся. На глазах выступили слезы. Безо всякого перерыва, Каулитц вытащил из него член и снова резко вогнал, смачно шлепаясь яйцами о промежность любовника. Билл резко двигал бедрами. Он то выходил из несопротивляющегося тела, то снова врывался нещадно и глубоко, причиняя максимальную боль. Быстрые толчки следовали один за другим. Билл трахал его жестко, не заботясь ни о чем. Он хотел сделать как можно больнее, что ему неплохо удавалось, судя по пронзительным крикам Лео. По лицу Лео текли слезы, которые он был не в состоянии сдержать. Они попадали в рот, отчего он задыхался и кашлял, покачиваясь туда-сюда от быстрых движений своего парня. Каждый толчок приносил нестерпимую боль. Ему казалось, что брюнет разрывал его на части, вгоняя свой огромный член по самый яйца в его задний проход. Его задницу невыносимо жгло, а перед глазами все двоилось. Но он не сопротивлялся. Он просто не смел воспротивиться Биллу. Отчего-то он был уверен, что будет еще хуже. Уж лучше пусть Каулитц выплеснет всю свою боль и обиду таким образом, а потом снова станет прежним. Ради этого Лео готов был вытерпеть что угодно. По крайней мере, он так думал. Каулитц вцепился ногтями в его бедра и стал натягивать его на свой член с особым рвением. Новая вспышка боли охватила каждую клеточку тела, и Лео показалось, что его тело пылает в огне. Билл и не подумал пощадить его, он продолжал терзать его тело, с каждым движением пытаясь войти еще глубже, еще сильнее, еще больнее. - Хватит, Билл… Пожалуйста, хватит… - умолял его Лео, захлебываясь собственными слезами, которые градом катились из глаз. Он не мог даже остановить их. Вместо ответа, Каулитц ударил его ладонью по спине, и этот удар снова обжег болью. Лео до крови прикусил свою губу, и кровь тут же заполнила рот металлическим привкусом. Когда он, не сдержавшись, пронзительно закричал, Билл снова ударил его. И в этот раз удар был сильнее, после него на спине остался яркий красный отпечаток. Каулитц с силой натянул его на свой член, и дредастому показалось, что он в очередной раз порвал его. Потому что снова нестерпимая боль волнами разлилась по его телу, разъедая все внутри, как кислота. В какой-то момент ему даже показалось, что мир вокруг него окрасился в дурацкий, режущий глаза, красный цвет. От криков парень быстро охрип. Теперь он мог только беспомощно всхлипывать и хрипеть. Но Биллу не было до его мучений никакого дела. Лео мечтал хотя бы о минутной передышке, о возможности отдохнуть от этой боли. Но в следующее мгновение очередной глубокий толчок, и с его губ сорвался истошный крик. Боль то накатывалась волнами, то на долю секунды отступала, давая возможность вдохнуть. Из разорванного ануса текла кровь. Маленькие капельки стекали между ягодиц и падали на пол. Лео уже давно потерял счет времени. Ему казалось, что на его теле не осталось ни одного живого места, хотя понимал, что вся боль концентрировалась в его заднем проходе, который жгло и щипало. И он не был уверен, что когда все это закончится, он сможет разогнуться. Билл ускорил темп, врываясь в тело дредастого еще быстрее и глубже. Лео снова захрипел, зажмурив глаза. Через несколько сильных толчков, Каулитц учащенно задышал и с тихим стоном излился внутрь своего любовника, заполняя его своей спермой. С противным хлюпом он вытащил член, чем вызвал у парня очередной болезненный стон. Биллу понадобилось пару минут, чтобы натянуть джинсы и привести себя в порядок. Он стоял и наблюдал за Лео, который постепенно приходил в себя от болевого шока. Он кинул беглый взгляд на задницу своего любовника, отметив про себя, что он его все-таки порвал. Не закрывающаяся красная дырочка, на которой выступило несколько капель крови. Увидев это, Билл лишь усмехнулся. - Поднимайся, - холодно потребовал он. Морщась от невыносимой раздирающей боли, Лео перевернулся лицом к брюнету и попытался встать. Ему казалось, что в его анус вставили огромное бревно, потому что там до сих пор нестерпимо жгло. Билл дернул его за руку, помогая подняться на ноги. Лео беспомощно взглянул в ледяные глаза своего парня. По крайней мере, он хоть немного успокоился, подумал Лео. - Я просто хотел знать о тебе все, - прошептал он, смотря в лицо брюнета. Его коленки дрожали, а глаза были красные и опухшие от слез. Он с трудом держался на ногах. - Разве ты не слышал выражение: «Меньше знаешь – крепче спишь»? – усмехаясь, сказал Билл. В его глазах плясали злые чертики. Лео опустил глаза, нервно кусая губы. Он слышал в этих словах свой смертный приговор. Он не мог больше смотреть в расширившиеся от злости глаза брюнета. Он не хотел верить, что это и есть его Билл. Его Билл, которого он так преданно любит… Вместо прежнего Билла, перед ним стоял, казалось бы, сам дьявол. И кто знает, что у него на уме… - Ты уже, наверное, знаешь, что я занимался самбо? Или еще не успел дочитать до этого места? – игриво прошептал брюнет, его рука при этом мягко легла на плечо Лео. - Не знаю, - тихо, на грани слышимости, ответил Лео. - Вот как, - брюнет хитро улыбнулся. – Тогда знай, в 2002 году я начал ходить на самбо. И занимался почти два года. Не могу сказать, что я профи в этом, но кое-что умею… - К чему ты клонишь? – осторожно спросил дредастый. - Ну, самбо, как ты знаешь, это самозащита без оружия. Умение убивать голыми руками так, что жертва не успевает осознать происходящее. Самбо развивалось и совершенствовалось на протяжении столетий, когда людям приходилось отбиваться от захватчиков, не применяя мечей или топоров, то есть оружия. Впоследствии его широко применяли советские спецслужбы для того, чтобы, не оставляя следов, убирать неугодных. Лео хотел что-то сказать, но Каулитц вновь шикнул на него и продолжил: - Когда-то самбо хотели включить в число олимпийских видов спорта, но, в конечном счете, самбо было признано слишком опасным, не подходящим для Олимпийских игр. Благодаря этому оно не получило широкого распространения, и лишь очень немногие владеют его смертоносными приемами. Каулитц закончил свой рассказ и внимательно посмотрел в зеленые глаза Лео, которые смотрели на него с любовью и страхом - одновременно. - Билл… - одними губами прошептал Лео. Билл улыбнулся, затем нежно провел рукой по щеке своего любовника и приник к его губам своими – легко, едва касаясь. - Видит Бог, я не хотел… - тихо сказал Билл, отстраняясь. Большим пальцем правой руки он пережал сонную артерию Лео, и кровь перестала поступать в мозг. Другой рукой он нащупал подмышкой определенную точку: если нажать на нее, происходит паралич мускулатуры. Теперь надо всего лишь подождать две минуты… Лео как будто задремал в объятиях Билла. Тот мягко, осторожно, опустил тело на кровать. После чего подошел к окну, распахнул его настежь и закурил. Холодный воздух ударил в лицо. Он вдохнул глубоко-глубоко и затянулся сигаретой. Отчего-то ему хотелось сейчас вскочить на подоконник, раскинуть руки и полететь, словно птица, куда-нибудь далеко-далеко. Подальше от всего этого. Улететь и забыться… Он с тоской кинул взгляд на Лео, бесчувственно лежавшего на его кровати. Сейчас можно было предположить, что он просто спит. Да, он спит. Только сон его теперь будет вечным. - Прости меня, Лео, - сказал Билл вслух, словно самому себе. – Прости…