You were my beacon of salvation, I was your starlight.

Много ли, мало ли времени прошло с тех самых пор, как две таких прекрасных, две неимоверно нежных, две бесконечно тонко чувствующих души обрели друг друга – могли сказать только они одни. То были, конечно же, они: Сара-Лизель Браун и Бри Таннер. Те, кого в тот самый день свела сама Судьба, не иначе. Две разных, две странствующих души одного единого целого. Бри, сама того не желая, сама о том не мечтая, обрела в лице той, что протянула ей руку помощи, не только свою первую и единственную, свою верную наставницу, не только свою истинную подругу, но и кого-то гораздо больше и лучше, гораздо ближе, чем она могла на то рассчитывать. Того, кого в ее жизни практически не было и в ком она так сильно нуждалась, но не признавалась даже самой себе; ведь признаться – означало стать слабее, стать уязвимее, а этого она себе позволить просто не могла, не после всего того, что с ней произошло. Того, о ком и не смела просить ту самую Судьбу. Сара же, сама того не ведая, с течением времени стала для нее тем, на кого она могла всегда положиться, тем, кто ее будет безгранично поддерживать и ни в коем случае не осуждать, только слушать, только понимать. Она стала для нее настоящей семьей. Нет, это произошло далеко не сразу. Отнюдь. Сначала были всепоглощающие сомнения этой юной, потерянной души в купе с ее искренним недоверием. После – та ее неподдельная, ничуть не скрываемая недоверчивость вперемешку с необъятной осторожностью. А уже потом – ее тихая, такая не характерная для нее робость. И, безусловно, она, замкнутость. То, через что англичанке было пробиться крайне нелегко. Но она обладала исключительным терпением, она умела ждать. Она ждала, когда тот самый момент наступит, и она верила, что сердце девочки с тем трогательно грустным взглядом все-таки откроется для нее, и она будет улыбаться, улыбаться для нее одной. Пусть произойдет это и не сразу. — Я не дам тебя в обиду. Я не позволю тебя никому ни побеспокоить, ни расстроить. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, Бри. Для меня твое счастье, твое спокойствие, твой путь в этой жизни, – важнее всего остального, – повторяла она эти слова из раза в раз, словно мантру, в тот момент, когда, казалось бы, эта девочка уже готова была впустить ее в свою душу, но каждый раз неизменно что-то невидимое мешало ей это сделать и в ответ та слышала лишь только одно: — Я бы очень хотела тебе верить, Сара, но, прости, я не могу, – та снова и снова отводила свой взгляд, прятала его от своей спасительницы, – Не сейчас. Но это «не сейчас» продолжалось неимоверно долго, и однажды та, в чьих глазах отражался весь мир, та, на чьих губах искрилась улыбка, та, чьи слова были мягче любого шелка, не потеряв той своей надежды – нет, все-таки решилась на весьма смелый для себя шаг: несмотря на свой уговор с тем могущественным кланом Волтури, она пришла к единственно верному решению, которое подсказывало ей доброе, чуткое ее сердце. Какому? Самому простому: подарить той, за кем она присматривала уже несколько месяцев подряд, той, кого она так оберегала – берегла ото всего мира, свободу, попросту.. отпустив ее в свободное плавание. Отпустив ее познавать себя, свои возможности, свою удивительную жизнь. Как некогда поступила и она сама, уйдя от того, к кому она была привязана, от того, с кем встречу подарила ей сама жизнь, она ушла, покинув Его. Воспоминания об этом мужчине окутали ее разум, но она тут же пресекла их: у нее еще будет время поностальгировать о былых временах, у нее будет время вспомнить о Нем. Сейчас же важнее для нее была та, что хотела быть независимой, та, что хотела стать самостоятельной. Это решение далось мисс Браун весьма непросто, ведь она знала, какие будут ожидать ее последствия, но, тем не менее, она поступила именно так и никак иначе. Потому что она знала, что так будет правильно, и она всегда поступала так, как велело ей сердце, она шла вслед за ним. И она знала кое-что еще, то, что, на данный момент, было не известно той, для кого она уже вскоре станет семьей. — Отныне ты свободна, Бри. Ты вольна поступать так, как ты захочешь. Я научила тебя всему, чему могла, все остальное же – в твоих руках, – сказала она одним тихим, осенним утром, когда солнце лишь только открывало свои сонные глазки и его первые лучи едва касались макушки леса, возле которого и жили эти двое представительниц неимоверно сильного и действительно прекрасного пола. То было чудесное, непостижимое для людских глаз, но только не ее – зрелище. Каждое утро, не взирая на погоду, не взирая, лил ли дождь за окном, шумели ли неистово ветра иль небо было чистым и голубым, как гладь морская, она с упоением и все с таким же, как много лет назад, восхищением наблюдала, как пробуждалась природа; а, если на горизонте появлялось дневное светило, ее сердце и вовсе в то же мгновение наполнялось особенным ни с чем несравнимым теплом. Это же было то солнце, которое она так любила, то солнце, к которому так тянулась, как ее душа, так и она сама. Но.. только не сегодня. Ведь она провожала в свой путь ту, кого она за столь короткий период времени успела полюбить всем своим сердцем. Она лишь прибавила едва слышно, когда та, что несколькими минутами ранее получила свою долгожданную свободу, оказалась уже за пределами дома: — Я буду бесконечно скучать по тебе. И эти слова донеслись далеким, протяжным эхом прямиком до сердца отпущенной на волю юницы. И та прошептала в ответ «.. я тоже» и скрылась там, где заканчивался лес, и там, где были границы души самой Сары. Казалось бы, обретя ту свою желанную свободу, Бри Таннер должна была быть счастлива. И она была, но не более, чем несколько дней, которые показались ей целой вечностью. Ведь только лишь получив то, что девочка с волосами цвета самой ночи так хотела, она начала по-настоящему ценить ту, что все это время была с ней рядом. Рядом, несмотря на ту ее ярко выраженную недоверчивость, на ее чрезмерную скрытность, на ее девичье упрямство, несмотря на ее предвзятое, предубежденческое отношение к той, что спасла ее, невзирая на все то, чем это могло для нее обернуться, спасла, не требуя, не прося взамен ничего – и только спустя время она поняла это. Она ушла тем же самым утром, когда ей преподнесли такой желанный подарок, она затерялась в тех первых лучах осеннего солнца, оставив свою спасительницу совсем одну; но, поняв, что она так до конца и не привыкла к новому для нее, местами дивному, местами странному миру, и что помочь ей приспособиться ко всему этому и не только под силу лишь одной Саре-Лизель, она.. вернулась. Она возникла на пороге дома, их уютного дома, как только поняла, насколько же сильно она нуждалась в девушке с волосами цветами горького шоколада и взглядом тех выразительных глаз, которые некогда были цвета первой весенней листвы, а сейчас же – в них отражалось само солнце. — Надеюсь, ты примешь меня обратно, Сара-Лизель, – эти слова были вместо тысячи извинений, вместо тех слов, которые так и остались несказанными, но зато – так сильно, так остро прочувствованными той, к кому они были обращены, – Не обещаю, что я буду паинькой, но зато могу пообещать, что уходить больше я не собираюсь. Но прошу, ответить мне на один только вопрос – почему именно я? Почему ты именно мне протянула свою руку помощи, когда могла просто пройти мимо? — В том то все и дело – я не смогла пройти мимо, – искренне призналась та, что ожидала появления девочки, которая уже оставила свой след в ее жизни, та, которой было известно о том, что она обязательно вернется. Она чувствовала это, и она не ошиблась ни в своих чувствах, ни в своем сердце, – Я знала, что я должна помочь тебе. И я знала, что в твоем лице я могу обрести именно то, о чем я мечтала уже многие годы.. семью. Я так хотела семью, Бри – это и было моим самым большим, моим самым сокровенным желанием. Снова то было ее признание – честное, чистое, самое настоящее, что шло прямиком из ее светлой души, и та, кому были предназначены эти слова, безусловно, оценила это: — Признаться, я не ожидала, что кому-то будет под силу занять в моем сердце какое-либо место. Но ты, Сара, ты сделала это, – и впервые на ее личике заиграла улыбка. Не полная грусти или же тоски улыбка, а теплая, мягкая улыбка, которой она тут же одарила стоявшую рядом девушку. Одарила в знак благодарности за все то, что она сделала для нее, в знак своей ей огромной признательности, – Я никогда не мечтала о том, что когда-нибудь я снова обрету ту, кто сможет заменить мне.. мать. Эти слова – они так мгновенно, они так бесконечно сильно тронули Сару-Лизель, тронули ее до глубины сердца. Они заставили ее испытать целую гамму чувств: от бескрайнего счастья до легкого, едва ощутимого трепета – и все благодаря этому простому, ненавязчивому прозвучавшему из уст этой девочки слову «мама»; от тихой радости до удивительной гордости за ту, что была сейчас пред ней и за то, что та, наконец, призналась в том, что так долго держала в себе, поделилась с ней своими чувствами, своими мыслями, своим миром. То был откровенный, такой важный разговор этих душ, что обрели друг друга; то было их чудесное воссоединение, которое означало лишь только одно – что у них все еще было впереди. Но Сару же волновал еще один вопрос, которым она, признаться, задавалась уже крайне много лет и, в особенности, в последние несколько месяцев, хотя и она искренне не понимала, с чем это было связано: будет ли ее ожидать воссоединение с тем, с кем она не виделась так давно, но с кем была так тесно переплетена ее судьба, как и она сама, с кем у нее была особенная, едва уловимая, никому иному не подвластная связь? С тем загадочным мужчиной из ее прошлого: с благородными чертами лица, с его немного надменной, но такой холодно-обжигающей улыбкой, с его бесконечно проникновенным, волнующим, властно чарующим взглядом, с тем, в чьих глазах отражалась сама безликая, но такая прекрасная ночь. С тем, у чьих ног лежал практически весь мир, и этот мир мог принадлежать и ей, если бы она только этого захотела. С тем, воспоминания о ком приводили ее в тот самый легкий, но такой ощутимый каждой клеточкой тела трепет. Трепет, который она испытывала при нем в том самом далеком прошлом. С тем, с кем у нее была своя история, история, написанная не нежными, пастельными красками, как с Карлайлом, а красками крайне насыщенными и удивительно глубокими. Быть может, так на нее повлиял тот разговор с Аро – одним из представителей клана Волтури и то его упоминание о своем старом знакомом? Их общем знакомом. Упоминание, которое вновь и вновь заставляло ее окунуться в те далекие дни, упоминание, которое порою уносило ее мысли так далеко отсюда.. в Лондон. В этот город серых дождей и беспросветных туманов. В этот город, который вечно овеян ореолом загадочности. В ее любимый Лондон – то место, где она родилась и выросла, где она впервые познала, что такое любовь и прочувствовала вкус этой жизни. Увидит ли она Графа фон Лангенберга снова? Сведет ли их судьба еще раз или же – окончательно разведет по разным сторонам, разбросает по разным городам?.. Но это покажет лишь только оно, время. ❝ ..Лишь доверься мне. Лети же со мной Над пропастью, над бездной между светом и тьмой Сквозь время и пространство ❞