Я иду искать, раз-два-три-четыре-пять

Свой родной Тедас Варрик условно окрестил «мир-1». Тот, откуда похитил первую Хоук — «мир-2». Кто же знал, сколько миров еще предстоит посетить. В мире-3 все было очень скверно: Брешь во все небо и демоны гуляют толпами. Примерно это описывал Тревельян после Редклиффа. Та же жуткая хрень была в четвертом и пятом мирах. Что ж, не везде Инквизиция и Вестник продержались достаточно долго, чтобы победить Корифея. А, может, где-то и не было никакого Вестника, или его казнили не глядя. Пес с ними. Мир-6 оказался безопаснее предыдущих. Варрик выпал из элювиана и оказался не в хижине Мерриль, а в Черном магазине. Что ж, хорошо, что Ксенон Антиквар свой товар знает. Рассказал, что зеркало продали храмовники, конфисковавшие его у эльфийки, отосланной в Круг. Стало быть, до Маргаритки так просто не добраться, и надо поискать кого еще. На улицах было ноль демонов и до жопы храмовников. На небе — никакой Бреши, и то спасибо. Побродив еще немного, Варрик понял, что и стражников не осталось. Только храмовники. Гамлена не нашлось ни в Нижнем городе, ни в борделе. Без следа пропала и Ривейнка. Поместье Хоуков было опечатано, как и особняк Фенриса. Месить сапогами говна Клоаки в поисках Андерса не было смысла: раз сцапали даже Маргаритку и, вероятно, Хоук, то он или тоже в Круге, или сбежал, давно и далеко. В Крепости рыцарей было столько, что сунуться было страшно, и Варрик, скрепя сердце, поплелся в чуть более дружелюбную церковь. Здесь Блондинчик архитектурный ансамбль города не правил, и собор все еще стоял, да с распахнутыми дверями. Вот дела, спрашивал Брата Себастьяна, а нашел Авелин! В доспехе храмовницы. Здесь она пошла по стопам мужа? Или сэр Уэсли пережил Мор? — Ох, Варрик! Как… все прошло? Как там твой брат? — Прелестно, бодр и вовсю радуется жизни. Слушай, Авелин, а как бы мне повидать Хоук? — Что, опять? Ты же совсем недавно… Ну ладно, устрою. — Авелин, я тебе говорил, что ты лучше всех? Дай обниму! — Тихо ты! Я так рискую только потому, что Себастьян болеет, и кроме меня, уже некому. — Что, и Певчий в храмовники подался? — Да уже давным-давно. Черт, да послушников похрупче него забирали, прямо всех, кто знал, с какой стороны за меч держаться. Варрик присмотрелся к Авелин. Она была непривычно бледна, а глаза красные, как от недосыпа. И, кажется, кайма зеленой радужки была красной. Вот дерьмо. Теперь понятно, зачем Киркволлу столько храмовников. И чем болен Певчий. И почему все маги в Круге. И почему собор еще стоит. И что вообще в городе творится. Да, храмовники победили, никакого восстания Кругов не было, его тут задушили, ну и никакого Конклава, и Корифей, похоже, еще не порвал небеса. Может, Хоук повязали до того, как она его по недоумению выпустила. Воистину, совершив большое зло, можно сотворить и добро, причем тоже немалое. Рыжая подруга отвела его в сторонку и расписала план: во сколько придти в Казематы, под каким предлогом. Завтра утром, и принести гномьи шаблоны. Уже звучало зловеще, но он теперь точно знал, что Хоук жива, а у него есть в городе хотя бы один друг. Он пришел, с кое-как, в последнюю минуту, раздобытыми каменными дурами, которые можно было принять за гномьи шаблоны. Авелин стояла с неким напарником. У парня тоже глаза были красные. Как только писатель выдал то, о чем условились, его попросили подождать, а потом без проблем пропустили. За встречей надзирала Авелин. Хоук здесь оказался крепким бородатым мужиком, довольно нелепо выглядящим в похожей на платье мантии. Варрика всегда смешили люди-мужчины в юбках, но этот Хоук прямо всех за пояс заткнул. Смешинка, правда, встала в горле, когда он взглянул на лицо. Пустые глаза, а ровно промеж них — солнышко. Вот дерьмо. План сэра Алрика действует, ну или Хоук просто довыпендривался. Усмиренный даже не узнал старого друга. Нет, такой Хоук ему не нужен. Пускай сидит гномьи болванки точит и будет всем доволен, как и все Усмиренные. Варрик попрощался с Авелин, попросил передать пожелания здоровья Певчему, да и пошел обратно в Черный Магазин.