Радиоактивная

Повествование от лица автора Как только Эйлин удалось кое-как усадить на кровати, Геральт зажёг все имеющиеся в комнате свечи, дабы осматривать ранения было удобнее. Ведьмачка опёрлась виском о спинку постели, стискивая челюсти до зубного скрежета и крепко сжимая одеяло в кулаках. Сразу после сражения она, видимо, из-за некоторого шока, не так обращала внимание на то, насколько сильно жжётся порез в районе колена и щиколотки. Но теперь, в спокойной обстановке, боль накатила с огромной силой. — И что это такое? — хмуро спросил Геральт, сев на корточки максимально близко к повреждениям на ногах ученицы. — Какая-то… не трогай, блять! — вскрикнула Эйлин, когда ведьмак попробовал немного отцепить ткань штанов от запёкшейся крови. — Какая-то херня, человеческого роста, с мордой как у летучей мыши и какими-то кожаными кругами на башке, понятия не имею… — Ты дралась с вампиром?! — воздев очи к её лицу, рявкнул он так, что ведьмачка чуть не подпрыгнула на месте. — Да откуда я знаю?! — в тон наставнику ответила Эйлин. — Он ещё на меня как-то не нападал сначала, а делал так, что голова кружилась, но я оградилась Квеном. А ещё прыгал всё время, — нескладно объяснялась она, морщась от бесконечного ноющего ощущения в ногах. — Видимо, это гаркаин. Ты ещё легко отделалась, эти твари очень сильные. Как ты убила его? — напряжённо кивая собственным мыслям, сказал Геральт. — Заклинанием заставила застыть и всадила меч в глотку и голову по нескольку раз, чтоб наверняка, ну это если опустить часть с нашей десятиминутной свистопляской, — прохрипела ведьмачка, ёрзая на месте от очередной гадкой волны боли по всему телу. — Понятно… молодец, что не растерялась, — чуть смягчившись, похвалил её наставник. — Сейчас обработаю, чтобы заражение крови вдруг не началось, вроде бы особо сильных повреждений нет, — теперь уже самому себе проговорил Геральт, поднимаясь на ноги. Эйлин нехотя провела его глазами за дверь, постепенно привыкая к боли и силясь двигаться как можно меньше. «Похвалил даже, надо же… ну, ещё бы, я там чуть от страха не откинулась, тоже мне грёбанный мир гномов и феечек», — подумала она, снова вжимаясь виском в прохладную деревянную поверхность. Вскоре ведьмак вернулся, держа в руках какую-то кожаную сумку, внутри которой приглушённо дребезжали друг о друга стеклянные колбы. Затем он поставил «аптечку» на пол, а сам возвратился в положение максимально удобное для рассмотрения порезов. — Эй, ты чего удумал? — беспокойно осведомилась Эйлин, когда из-за пояса Геральт достал небольшой кинжал и задержал остриё подозрительно близко к ранению. «Бесплатная медицина во всей её красе, чёрт бы драл этого конченного гаркаина», — недовольно подметила она про себя. — Надо убрать одежду, — сухо ответил он, поддевая ножом плотную ткань примерно на двадцать сантиметров выше её колена. Сдавленно рыкнув от усилившегося жжения, она прикрыла глаза. Разорвав руками штанину по кругу, ведьмак сделал вертикальный надрез, дабы потом попросту одним движением раскрыть раненый участок кожи. — Сейчас будет больно, — предупредил он, откладывая кинжал на пол. — Спасибо, Геральт, подбодрил так подбодрил, — с откровенной иронией прошипела Эйлин, сильнее сжимая одеяло в кулаках. Чуть поведя плечами, он взялся за два противоположных обрывка ткани и резко разорвал. От неожиданности она успела лишь вдохнуть весь воздух, который была способна уместить в лёгких. Ногу словно пронзила молния, в глазах снова собрались горячие слёзы. — Ничего, сейчас обработаем чародейскими средствами, не такими, как ведьмачьи эликсиры, и всё заживёт, — хрипло произнёс он на грани слуха, мимолётно поглаживая ладонью нетронутую кожу над коленом. «Это он меня так успокоить пытается? Молодец просто, садись, пять за семестр», — с недоверием глядя на мерно движущиеся туда-сюда по здоровой части ноги пальцы, думала Эйлин. Она пыталась хоть чуть-чуть отдышаться, но ничего не получалось, сердце совсем сбилось с ритма и всё тело упрямо отказывалось подчиняться её воле. Избавление от лишней ткани на правой ноге прошло, в сравнении с предыдущей процедурой, практически безболезненно. Парочка не очень глубоких царапин на лодыжке казались теперь чем-то на уровне мозолей от неудобных туфель. Геральт снова ненадолго отлучился в другие комнаты и вернулся с небольшой бадьёй, наполовину наполненной чистой водой, и с мотком каких-то тряпок и бинтов. «Я с этой балдой регулярно из ведьмака в медичку превращаюсь», — не без тени недовольства думал он, почти ювелирными движениями проводя намоченным лоскутом по покрытым грязью и кровью ногам. — У вас тут вообще на улицу выходить нельзя, как люди здесь выживают… — с искренним недоумением говорила Эйлин, уже немного расслабившись. Да и теперь его бережные прикосновения приносили даже несколько приятные ощущения там, где кожа была цела. — Так было не всегда. Просто популяция монстров начала резко расти, — сосредоточенно промывая порезы, ответил Геральт. — Почему это? А-яй-яй, пого-одь… — схватив ведьмака за запястье и скривившись от очередной волны боли, протянула Эйлин. Тот как раз принялся очищать самую критическую область на повреждённом колене. — Эйлин, я же не смогу тебе на грязные раны мази наносить, отпусти, тут чуть-чуть осталось, — пронзительно посмотрев ей в глаза, сказал Геральт, вынужденно задерживая перехваченную ладонь в воздухе. — Ладно-ладно, всё, хорошо, — медленно вытолкнув воздух из лёгких и убрав свою руку в исходное положение, согласилась с ним ведьмачка. Поплотнее сжав челюсти, она приготовилась к очередному взрыву жжения, каковой, собственно, не заставил себя долго ждать. Эйлин не могла сдерживать утробного рычания. — Это типичные будни ведьмаков, привыкай, — закончив с промыванием, спокойно произнёс Геральт. Затем он стал перебирать оставленные на полу склянки, вестимо отыскивая что-нибудь подходящее. — Работа мечты, — процедила Эйлин, с недоверием поглядывая на имеющиеся в благополучно оставленном Трисс арсенале мази. — А то, — согласно поджал губы ведьмак, разглядывая очередную колбу из толстого мутного стекла. — Это должно подойти, — самому себе шепнул он, вынимая небольшую корковую пробку из горлышка склянки. Эйлин в нос тут же ударил горький травянистый запах. Геральт начал нанесение с наименее серьёзных повреждений в районе лодыжки; по телу ведьмачки разлилась отчасти приятная прохлада. — Так что там с популяцией монстров? Ты не договорил, — напомнила она, с некоторым облегчением расслабляя корпус и уже потихоньку разжимая кулаки. — Ведьмаков почти не осталось, а чародеи слишком поздно спохватились. В отдалённых от человеческой цивилизации местах тварей развелось немерено, и они начали стремительно мигрировать повсюду в поисках пищи, — с расстановкой пояснял Геральт, аккуратными движениями распределяя вязкую субстанцию по открытым порезам. — Эм… так разве чародеи не могут, ну там… заклинанием города сжигать? Разве такие мелочи, как кучка чудищ, для них трудны? — непонимающе хмурясь, говорила Эйлин. Ведьмак сипло хмыкнул, улыбнувшись уголком губ. — Не всё так просто, Эйлин. Чародеи тоже не безгранично сильны, да и ситуация чересчур запущена, — опровергнул её слова Геральт. — Отстой… попала в подходящий момент в гости, называется, — тихо буркнула она, чуть вскинув брови. Да, попадать везде в подходящий момент — твоё призвание. Что есть, того не отнять. — Ой, отстань, — воздев очи к потолку, раздражённо прошипела Эйлин. Не на шутку опешив, Геральт приостановил медицинскую процедуру и вопросительно посмотрел на ведьмачку. Она заметила его взгляд и поспешила объясниться: — Я не тебе, Лилиан просто… неважно. — Ага, понятно, — берясь за бинты, кивнул он. «Две сумасшедшие бабы на одно тело… какой кошмар», — думал он, обматывая вокруг изрезанного колена ученицы длинную марлю. — И долго оно будет заживать? — прыгая взглядом с одного фитиля свечи на другой, вопрошала Эйлин. Холодный мрак, пронзённый проблесками тёплого света, завораживал; теперь простая гостевая комната на секунду показалась родной, словно никакого другого мира и не было, никаких войн, никаких потерь. Словно так было всегда. — Через пару дней должно пройти. Шрамы останутся, — крепко затягивая узел на перевязке, ответил Геральт. Поднявшись на ноги он, скрестив руки на груди, скептически осмотрел результаты своей работы. Затем, приблизившись, аккуратно подхватил ноги ведьмачки под икры и медленно поставил на кровать, заставляя Эйлин крутануться всем телом. — Постарайся нормально лечь и заснуть. Тренировки возобновим, когда колено будет в порядке, — снова окинув внимательным взором ведьмачку с ног до головы, сухо проговорил он. Вероятно, не имея желания убирать с пола оставшиеся после медицинских процедур вещи, он направился к двери. Несколько оторопевшая от подобной резкой смены положения, Эйлин отрывисто встрепенулась на подушках и приподнялась, опираясь позади себя руками в матрац. — Подожди, — выдохнула она, вынуждая Геральта обернуться. — Спасибо, я бы сама даже до двери бы не дошла. — Ничего, — небрежно бросил через плечо он, и снова было пошёл восвояси, и снова был ею остановлен. — Постой, ещё одно, — прибавила Эйлин, неуклюже ёрзая на месте и силясь найти наиболее удобную позу. Ведьмак терпеливо развернулся на сей раз всем корпусом и упёрся спиной в стену подле двери. — Я тут подумала, что… ты всегда говоришь, что тебе можно всё рассказать, выплакаться и прочее. Но ты ни разу мне не говорил, как ты себя чувствуешь. Скажи мне, пожалуйста, — чуть хмуря брови и глядя исподлобья, проговорила она. «Терпеть не могу подобные вопросы. А обычным «нормально» сейчас от неё не отделаться, естественно», — недовольно думал Геральт, подбирая более-менее подходящие слова. — Я в последнее время мало что чувствую и в общем-то… стараюсь об этом не думать, — спустя пару минут молчания, хрипло сказал он. Растрёпанные пряди её волос забавно торчали в разные стороны, и он пытался больше разглядывать их, нежели освещённое неровными отблесками свечей лицо, в данный момент выражавшее нечто совершенно неясное. — Слушай… я, конечно, вряд ли смогу помочь чем-то. Но я всегда тебя выслушаю и сделаю всё, что смогу, — серьёзным тоном проговорила она. Чёрт дёрнул его в тот момент посмотреть ей в глаза, и что-то неприятным волнением резануло под его рёбрами. Он с недовольством про себя подметил, что почему-то никак даже мысленно не смел сомневаться в её словах, хотя и понимал, что, скорее всего, стоило бы. — Спокойной ночи, Эйлин, — лишь спустя некоторое время беспрерывного зрительного контакта, сказал Геральт, Аардом заставляя все свечи в комнате разом потухнуть. «Я слаб. Уничтожен. Ничего не смог предвидеть и предотвратить, а теперь во мне осталось только обоснованное и потому бесконечное чувство вины, от которого хочется в кровь разбивать руки об стены», — вот что я должен был честно ответить, но никто кроме меня не услышит этого. Если начну говорить — начну думать ещё больше, а если это так продолжится, я с ума сойду», — закрыв за собой дверь, думал он по возвращении в свою спальню. Повествование от лица Эйлин Заснуть было довольно трудно, всё тело ныло и саднило, а найти более-менее удобную позу для сна было труднее, чем самолично переустанавливать Windows на старом компьютере. Любое движение нижними конечностями стоило больших усилий и болевых ощущений, однако деваться было некуда. Таков удел ведьмаков — обеспечивать мирным гражданам безопасность любой ценой, будь то мешок монет или расквашенная коленная чашечка. К сожалению, в моём незабвенном зазеркалье тело было скопировано со всеми приобретёнными увечьями, посему я схватилась за ближайшую стену, пытаясь успокоить жжение в ногах. Кстати говоря, антураж вновь поменялся — вокруг были старые, но искусно отреставрированные здания, расположенные вплотную друг к другу, а слева неспешно протекал довольно узкий канал. Источниками света были лишь фонари да некоторые вывески кафе и пабов. Пожалуй, это и впрямь Амстердам, как и говорила Лилиан. Кстати о ней… — Лилиан, можешь, пожалуйста, это подправить? Я вообще двигаться не могу, — кривя губами от боли, говорила в никуда я. Ну, если мыслить логически, то она ведь контролирует всё и вся этого измерения, значит и моё здешнее обличие может контролировать. Хотя, с чего во мне появилась надежда, что она захочет мне помочь? Вопреки моим весьма унылым ожиданиям, боль резко утихла, хоть и вид ран, вроде, никак не изменился. Сделав пару несмелых шагов вперёд по весьма узкой мостовой, я убедилась в том, что совсем не чувствую былого жжения. Ох, ну конечно, уже слышу знакомую неспешную поступь. Обернувшись, я осознала правоту своих предположений. — Я не понимаю, тебе заняться нечем? — развернувшись, спросила у незабвенного чародея я. На его насмешливую ухмылку настроения не было совершенно. И этот странный запах табака… разве в средневековье вообще курили что-то? — Милая, за что ты со мной так грубо? — нарочито трагично изогнув брови, вопрошал Вильгефорц. Хреновый из него актёр, неправдоподобно получилось. Взгляд у него всегда одинаково холодный. — За всё хорошее, — устало выдохнула я, разворачиваясь к нему спиной и продолжая прогулку по весьма прохладным улицам города. Вынужденный компаньон направился следом. — Что это у тебя с коленом? — на порядок серьёзнее поинтересовался он, поравнявшись со мной. — Отлично сделал вид, что тебе не плевать, молодец, — ядовито усмехнулась я, не отрывая взгляда от живописного вида на канал и дома. — Я очень не советую тебе так со мной говорить. Если спросил, значит не плевать, — испытующе глядя на мой профиль, отчеканил Вильгефорц. — Да гаркаина я убивала, это он меня так отчихвостил, — нехотя поведала я. На секунду моё боковое зрение заприметило проблеск гнева на острых чертах лица чародея. — Этот седой недоумок позволил тебе сражаться с гаркаином? — с явно ощутимыми нотками злобы вопросил Вильгефорц. — Да его вообще тогда рядом не было! — в тон собеседнику ответила я. — И где же этот осёл был? Ты же только мечом махать научилась, он совсем с годами рабочие извилины растерял? — Ой, да сам ты осёл, — мотнула головой я. Тоже мне, защитник нашёлся, нет уж, спасибо, лучше уже чтобы меня расчленил ещё какой-нибудь гаркаин, нежели безумный маг на операционном столе. — Как видишь, я в порядке. Относительно. Последующие несколько минут мы провели в молчании. Я почти привыкла к этому мёртвому миру, а его звенящая тишина больше не резала уши. По крайней мере, хоть в этом измерении я могу чуть-чуть попутешествовать. Без толп людей и гудения моторов находиться в городе было жутковато, но я начала видеть в этом что-то неповторимое и своё. Ночная прохлада ласково обволакивала кожу; выйди я в такой одежде и в такое время на улицу в Оксенфурте, точно бы превратилась в ледяную скульптуру спустя минуту. — Мне довелось с твоей сестрицей пообщаться, между прочим, — как бы невзначай проговорил чародей. — Что?! — резко остановившись, в удивлении воскликнула я. — Что она говорила? — обеспокоенно заглянув в его глаза, уже менее громко осведомилась я. На его лице выступило обыденное ехидное выражение. — Ничего особенного… или ты думаешь, что она стала бы доверять мне больше, чем тебе? — с еле видным прищуром спросил Вильгефорц. Впрочем, в его словах определённо есть смысл, незачем ей было бы незнакомцу говорить боле нужного. Хотя, хрен знает её на самом деле… — М-да… сил моих нет разбираться в этом всём, — с досадой пробурчала я, неспешно продолжая путь вдоль канала. — Всё это до сих пор кажется каким-то… лихорадочным сном. А я никак не могу проснуться. Ничего не понимаю, — хмуро произнесла я, тупо глядя впереди себя. Уже и не могла определить, какой мир казался более фальшивым: этот, или тот, в котором просыпалась. Как давно я утратила понимание о реальности? — Я знаю, что тебе страшно, но с этим пока ничего не поделаешь. Терпеть осталось недолго, — без тени стеснения упорно смотря на мой профиль, спокойно сказал Вильгефорц. Не нравился мне его пристальный взгляд. Да и «терпеть осталось недолго» звучало так, будто я больна какой-то неизлечимой болезнью… — Всё-то ты знаешь. Я даже думать о том, что будет дальше, не хочу, — кривя губами, говорила я. В этом мире, я не знала, что предполагать о будущем, или с чего начать. Моё здесь появление было ошибкой. Казалось, оно могло порождать за собой лишь ошибки, одну за другой. — Тебе и незачем, я уже всё продумал, — наконец отлепив взгляд от меня, с весьма самодовольной интонацией произнёс он. Это ещё хуже… чёрт знает, что он там уже себе сочинил. — Зачем мне терпеть? Сколько можно терпеть? Для чего? — будто самой себе задавала вопросы я, перебирая пальцами ткань кофты и неотрывно глядя в мостовую. Вряд ли этот безумный мир того стоит. Я потеряла всё и теперь существовала, как дом-призрак — без какого-либо фундамента. — Как можно так просто откреститься от столь неординарной жизни? Миллиарды людей вашей планеты живут и не подозревают, что магия существует, в то время как ты оказалась в центре такого фантастического водоворота событий. На твоём месте, я бы жил хотя бы из интереса, что будет дальше. — Его голос был неожиданно… теплым? Ладно, быть может не совсем то выражение, скорее подойдёт «не таким арктически холодным, как обычно». Даже так, его слова звучали лживо. Я не знала его целей, но уж точно осознавала их характер. Он лишь пытался убедиться в том, что я оставлю себя в сохранности. Никаких больше выводов не могла сделать из этого разговора. — Говоришь так, будто моя жизнь лучше, чем у них, — отрицательно тряхнув головой, сказала я. — Я говорил не об этом. Не глупо оборвать скучную жизнь, глупо оборвать стольким насыщенную жизнь, тем более в самом начале, — слегка сведя брови к переносице, произнёс Вильгефорц. — А ты так боишься, что я испорчу твои планы, надо же. Почему я вообще должна тебя слушать? Ты мне никто, чтобы учить жизни и вытаскивать из пучин экзистенциального кризиса, — насмешливо хмыкнув, сказала я. — Между всем и ничем расстояние всегда маленькое, помнишь? — непринуждённо улыбнувшись одними губами, проговорил он. Это был какой-то намёк или просто очередная псевдо-философская нелепица? Нет, он просто бросал пыль в глаза; злодей он быть может и гиперболизированный в книге, но от этого быть злодеем в реальности он не переставал. Он сделает всё ради своих целей. Какие тому будут последствия? Я и понятия не имела, что будет лучше: решиться наконец и одним действием разбить вазу, уже и так пошедшую трещинами, либо же поддаться и смириться?