A stranger's light comes on slowly A stranger's heart without a home Mazzy Star, «Fade Into You»
Повествование от лица автора Голубизна в чистом небе редела, её захватывали алые проблески заходящего солнца. Замок ничуть не изменился снаружи, тогда как внутри бушевала буря празднества. Франческа, как бы её не упрашивали, не могла сидеть без дела даже в день своих именин. Больше половины дня она провела за тем, чтоб проконтролировать украшение столовой и каждое блюдо, что готовилось на кухне. Букеты из белых и розовых цветков цикламена были расставлены в изобилии на всех свободных поверхностях залы. Тем временем в покоях Эйлин служанки занимались подбором наиболее подходящего наряда. Марилла ловко вплетала цветы в волосы ведьмачки, оставляя их наполовину свободно виться за её спиной. Эйлин молчала и боялась лишний раз двинуться. «Будто все вдруг опаздывают куда-то», — подумала она, глядя на сосредоточенное лицо Мариллы. Наконец, Зоря в отражение зеркала продемонстрировала свободное белое платье с деликатной вышивкой у швов. Ровной дугой оно одинаково открывало как ключицы, так и верх спины. — Вам по душе? — спросила девочка. Эйлин согласно закивала. «Ты знаешь, что мне всё равно», — хотелось ответить, но она не смела портить их настрой. Миловзора оставила платье на постели и, вместе с остальными служанками, покинула покои. Было непривычно надеть что-то помимо штанов и рубахи, но увидеть итоговый результат было приятно. Розовые лепестки подчёркивали её глаза, крой платья оказался очень удобным. Воздушная ткань мягкими складками очерчивала фигуру, Эйлин впервые за долгое время искренне захотелось танцевать. Это явно было самое откровенное, что она надевала в этом мире, если не считать ночных сорочек. Она знала, что не увидит в столовой Зорю — той не доставляло никакого удовольствия общество людей, которые, мягко говоря, терпели её присутствие. Посему они договорились встретиться позднее, там, где никто никого не будет терпеть. Франка, завидев Эйлин, радостно хлопнула в ладоши. Она уже сидела во главе стола, около неё Рик, Детлафф и Вильгефорц, а дальше и работники замка. Оборотень уже допивал своё вино, пока остальные терпеливо ждали. За ужин сели ещё не все слуги. Детлафф смерил пришедшую скучающим взглядом и не удостоил её даже кивком. — Моя ж красавица! Наконец не одета ж в мальчишку! — воскликнула старушка. На её голове красовался большой венок. «С такой очерченной челюстью и за мальчишку при желании сойдёт», — подумал Детлафф. Эйлин рассмеялась и склонилась в шутливом реверансе. Она упорно игнорировала изучающий взор чародея. На его губах была незаметная ухмылка, а желание угадывать, была она насмешливой или доброй, у неё отсутствовало. Рик торопливо утёр бордовые капли с бороды и приглашающе похлопал по пустому месту рядом с собой. — Хью, они мне надоели, никто не хочет со мной пить! — заявил негодующе он. Эйлин весело захватила висящий на стене венок и, не спрашивая, короновала оборотня. Франческа залилась смехом, когда Рик изобразил позу и выражение лица, что часто делали княжны на заказных портретах. — Тебе очень идёт, всегда так ходи, — заверила его ведьмачка, садясь за стол. В ответ оборотень легко пихнул её локтем, но украшение своё снимать не собирался. Эйлин таки встретила взгляд Вильгефорца, что сидел прямо напротив. Больше всего её смутило то, что пробежавшие по коже мурашки были отнюдь не от отвращения или страха. Ей сразу же захотелось завернуться в огромный плащ, или спрятаться за спиной Рика, но она тут же отбросила эти глупые стеснения. «Раз хочет смотреть, пусть смотрит. Сдаётся мне, это первый раз, что он меня видит в более-менее парадном виде. Не отошёл ещё от шока», — подумала она. К празднованию уже подтянулось большинство слуг, только вот стулья, ближайшие к вампиру и магу пустовали. Нетрудно было понять, почему: в замке их боялись больше всего. Марилла с гордостью заняла место рядом с Эйлин, так как была одной из её наиболее приближённых служанок. Да и в байки-страшилки, что о ведьмачке выдумывали конюхи, она не верила. Вильгефорц встал и поднял свой кубок в воздух. Вмиг публика затихла и он громко сказал: — Что ж, выпьем за здравие и долголетие женщины, что верой и правдой хранит порядок в замке Стигга! — Отпив вина вместе со всеми, он наклонился к старушке: — Прими мои поздравления, Франческа. — Благодарю ж Вас, милсдарь, — слегка поклонилась она. Пока все активно ели и пили, Эйлин разрывалась между разговорами служанок и очередными политическими дебатами, что разгорелись между Риком и Детлаффом. Она уже успела немного подучить историю королевств Севера, но всё ещё неважно ориентировалась во всех этих названиях, именах, гербах. Наконец, из-за стола начали выходить сытые и довольные парни и девушки, у некоторых в руках были музыкальные инструменты. Простейшие, и всё же проверенные временем — гусли, бубны, флейты. Эйлин увлечённо следила за образованием своеобразного круга, где с одной стороны играли музыку, а с другой — танцевали. Иные умудрялись делать всё сразу. Марилла легонько потянула её за рукав: — Идёмте, госпожа, я Вас научу по-нашенски танцевать! — Не смею отказаться, — ответила она, послушно следуя за служанкой. Рыжий сын кухарки, самый младший из прислуги — Рюша, вместе с ними присоединился к веселью. Эйлин взяла его за руку, без слов демонстрируя свою защиту — она знала, что мальчики постарше были не так добры к нему. Втроём они вклинились в импровизированный хоровод, Эйлин на ходу повторяла шаги и движения служанок, не без трудностей поспевая за общим темпом. Мелодия была простая, однако очень живая. С ней идеально сочетался заливистый смех и шорох развивающихся на ходу одежд. Вскоре плотный круг рассредоточился, и теперь кто по парам, кто в группках, танцевали так, как им было угодно. Ведьмачку при первой же возможности пригласил старший брат Рюши — долговязый парень, с такими же огненными волосами и забавными ушами. Смеясь, они крутились в шутливом вальсе, хоть порой Эйлин и удавалось показать движения и посложнее. Иной раз девчонки с завистью глядели на то, с какой выверенной плавностью скользили сквозь воздух её руки. Словно что-то невидимое подхватывало её тело и помогало сливаться с музыкой, несмотря на неумелого партнёра и сбивчивый ритм. Вильгефорц напрочь забыл об умном разговоре, что происходил за столом. — Ради Мелитэле, стяни со своей физиономии это щенячье выражение, — не выдержал Детлафф. Благодаря резко воцарившемуся молчанию, маг осознал, что обращались к нему. Он плотно сжал зубы и спросил: — Что, прости? Вампиру было всё равно на его угрожающий тон. Франческа и Рик переглянулись. — Хватит смотреть на неё так, будто девки тысячу лет не трогал, — говорил он медленно, как глупому ребёнку. — Она была профессиональной танцовщицей, что удивительного в том, что за ней приятно наблюдать? — парировал Вильгефорц. Все трое собеседников наградили его одной и той же гримасой. Интерпретировать её можно было лишь как: «Да что ты? Серьёзно?» Он не мог не заметить, что Рик выглядел намного напряжённее остальных. — Если меня стошнит прямо здесь — это его вина, — обратился к Франческе Детлафф. — Да чем тебя может стошнить, если не жрёшь нихера, — бросил ему оборотень. — Кровью.***
По окончанию праздника Эйлин, вся растрёпанная, возвратилась в свои покои. Зоря сидела у камина, на её коленях была раскрытая книга и изрисованный нелепыми символами кусок бумаги. Закрыв дверь, ведьмачка рухнула на кресло и шумно выдохнула. На столике был графин с вином и два пустых кубка. — Боже, эти чёртовы ступеньки. Аж голова закружилась, — сказала она, отбросив назад пряди, что прилипли ко лбу. Миловзора посмеялась и отложила книгу. — Не от танцев? — От того тоже. Жаль, что козлы с тобой не ладят, весело было, — вздохнула Эйлин. — А нам вместе ещё веселее бы было. — Что же, хозяин в этот раз тоже не присоединился? — Нет, да и хорошо. Мне хватило того, что он находился в том же помещении, — устало откинув голову, говорила Эйлин. — Интересно бы было втянуть в такое Геральта, заставить его покрутиться, — хихикнула она. — Белого Волка? — переспросила Зоря. «Только испив вина говорит о нём. Очень редко», — подметила про себя она. — Да… хотя, сомневаюсь, что он был бы рад меня видеть, — тон её голоса обесцветился. Девочка нахмурилась, стала водить пальцами по подлокотнику. — Вспоминать его, почему-то, больнее, чем осознавать, что он меня бросил и забыл. — На такую глупость даже хозяин бы не осмелился, — пробубнила на грани слуха Миловзора. Она сомневалась, что имела право такое заявлять. Эйлин повела подбородком, показывая, что не расслышала. — Как же он мог Вас бросить, если Вас насильно забрали? Это Вас у него отняли, а не он Вас бросил, — чуть более уверенно сказала она. — Забирать меня отсюда тоже никто не спешит, как видишь. — Идти хозяину наперекор опасно, то всем известно. Всем известно, госпожа. Не только подчинённым замка. — Я знаю, но уверена, даже по истечении срока… они обо мне забудут, или, ещё лучше, — похоронят, — хмыкнула она. «Если Вильгефорц не сделает того сам». — Вы ведь живёхонькая. Рано хоронить. — Я о том, что они явно уверены в том, что я не переживу плен здесь, — объяснилась Эйлин. Вопреки страху, она заглянула в огонь. Языки пламени выгибались в очертания какого-то незнакомого города. Сердце её замерло, но лицом она не выдала ни капли испуга. Она никому не заикалась об этих неясных видениях. — Со всем, что Вы умеете, ничьей помощи Вам не понадобится. Это Вас будут о помощи просить. — Ведьмачка посмеялась и демонстративно тряхнула скованной рукой в воздухе. Зоря заговорщически наклонилась и сказала: — Это лишь тому подтверждение, госпожа. Я видела, как хозяин на Вас иногда смотрит. — Как на дуру? — хохотнула Эйлин. Хотя они обе знали — смотрел он на неё в последнее время очень… по-разному. — Как на непредсказуемого зверя, чья сила растёт с каждым днём, — неожиданно твёрдо отчеканила Миловзора. — Это значит, что Вы могли бы стать ему равным соперником. — Это бесполезно, — вздохнула ведьмачка, медленно перебирая складки юбки у коленей. — Пока что, — пожала плечами Зоря и отпила из своего кубка. Эйлин часто удивляло то, насколько хладнокровные вещи порой говорила эта девочка. Беседа их продолжалась ещё недолго, обе они были вымотаны, а от вина ещё больше клонило в сон. Миловзора помогла расплести причёску и вытащить из неё уже обмякшие цветки. Подкинув к ослабшему огню новые поленья, она ретировалась. Эйлин едва хватило сил умыться и переодеться в ночную сорочку. Оказавшись в тёплых объятиях одеяла, она сразу уснула. Безвольным призраком она вновь следовала за девочкой с медными волосами. Сейчас та выглядела ещё моложе. Она сидела на табуретке у кровати, на которой покоилась её мать, тщетно борющаяся с недугом. Дочери она передала в наследство лишь длинные пальцы рук да несколько дорогих украшений. Комната, в которой они находились, была частью уважаемого в Городе Золотых Башен борделя, в котором женщина и работала. До того, как её сразила эта неведомая зараза, разумеется. Джезерит внимательно наблюдала черты лица больной, будто могла бы этим облегчить её участь. Во впалых щеках и сомкнутых побагровевших веках было одно лишь истощение. Изредка она ворочалась и поглядывала на поникшую дочь. — Джез, я хочу тебе рассказать… — медленно прошептала вдруг она. Хрипло, слабо. Девочка оживилась, поставила ладони там, где под одеялом лежала рука мамы. — Когда ты рождалась, меня поедало адское пламя. То, что передалось и тебе. Нас, магов огня, в конце ждёт только ад. Джезерит нахмурилась, горячие слёзы подступили к глазам. Слышать этот уничтоженный голос было агонией. Но она не могла её оставить. В последние дни она так редко говорила… — Я чувствовала чешую, когти, скребущие меня изнутри. Не разочаруй Великое Солнце, разрушь то, что должно быть разрушено. Не прячься от рисков, как я. Бежать, видишь, нет смысла, в конце нас ждёт одно и то же. Огонь иссякнет… — слова её были отрывисты, непоследовательны. Джезерит предчувствовала дурное, сильнее сжала руку больной. Едва сдерживая всхлипы, она пролепетала: — Не иссякнет, мам, пожалуйста… Разум Эйлин не выдержал, вырвал её из тягостного сновидения. Она села на кровати, стала устало потирать глаза. Заря только-только начинала всходить над плоскогорьем, тяжёлый сумрак отказывался отступать. — Что это за бред? — спросила у пустой комнаты она, наконец отняв ладони от лица. Тлеющие поленья тихо-тихо потрескивали в ответ. Сонливость сменилась тревогой, она поспешила покинуть постель. В горле неприятно першило от вчерашней выпивки, а графин с водой, как на зло, пустовал. Эйлин раздражённо рыкнула и присела на корточки, дабы натянуть свои кожаные балетки. Переодеваться она не хотела, лишь накинула поверх сорочки первую попавшуюся вязаную накидку, умылась и вышла из спальни. Холодный сквозняк коридора заставил поёжиться. В такую рань слуги ещё отсыпались, так что в замке царила тишина. Пока Эйлин достигла западного крыла, солнце уже успело осветить безлюдные залы. Едва она дошла до кухни, как из неё в истерике выбежала служанка. Та мигом захлопнула дверь и схватилась за ужасно быстро бьющееся сердце. Поначалу она и не обратила внимания на Эйлин. — Что случилось? — хмуро поинтересовалась она. Имя девушки было ей неизвестно. Ахнув, окликнутая тут же бросилась к ней. Взор у неё был, как у безумной. — Госпожа, тама чудовище! Я тока готовила! Варила завтрак, понимаете? Успела убежать, — не в силах отдышаться, визжала девушка. — То ли дракон, то ли змея, я не знаю! Эйлин силилась не поддаваться панике, которой так рьяно хотела с ней поделиться служанка. — Большой? Видя напускное спокойствие ведьмачки, девушка и сама начала приходить в себя. — Пол локтя, может и локоть, госпожа. «Змея-дракон, длиной в пол локтя, оказалась внутри замка, который изолирован со всех сторон. Доброе, блять, утро. Для похмелья — самое то», — подумала она. — Оно пыталось напасть? — Нет, рыскало среди вчерашних остатков. Эйлин направилась к двери. Приоткрыв её, она сразу увидела виновника торжества: ящерица, размером со взрослого кота, уминала объедки, как в последний раз. Чешуя её была тёмной, почти чёрной, кое-где виднелись лазурные переливы. В глазах её тоже было много ярко-голубого. По форме головы животного, Эйлин поняла, что это одна из обитательниц закрытой оранжереи. Увеличившаяся раз в двадцать. «Результат его тупых экспериментов. Недо-Эйнштейн, мать его за ногу», — выругалась про себя она. Затем осмотрелась вокруг, в поисках полезных предметов. И нашла. — Позвать на помощь, госпожа? — Давай свой фартук. — Что? — Фартук, снимай его. — Явно не понимающая просьбы ведьмачки, служанка таки отдала поношенный кусок ткани. — Благодарю. Эйлин медленно прокралась в помещение, параллельно расправляя в руках застиранное льняное полотно. Ящерица видела её, но была слишком голодна и не могла оторваться от вяленого мяса. В груди похолодело, Эйлин приготовилась схватить животное. Служанка опасливо наблюдала за происходящим, стоя в дверном проёме. Наконец, приблизившись максимально близко, ведьмачка заключила извивающуюся рептилию в ткань, со всех сил прижала свёрток к себе. Решительным шагом она пошла прочь, служанка засеменила за ней: — Куда Вы, госпожа? — Будить ублюдка, — отрезала Эйлин, уже поднимаясь по каменным ступенькам. Девушка в ступоре осталась стоять у перил. По пути в покои чародея, ящерица успела пару раз цапнуть её. В вытянутой пасти было не больше трёх зубов, однако животное их отчаянно использовало. Эйлин игнорировала боль и только сильнее закутывала ящерицу в фартук. Ей было легче воспринимать её, как непослушную кошку. Шерстяная накидка уже едва держалась на локтях. Напротив его спальни ведьмачка остановилась — до неё только сейчас дошло, что это будет первый её визит сюда. Долго не думая, она со всех сил лягнула дверь. Удивилась, что та оказалась не заперта. От внезапного шума Вильгефорц вскочил с подушек. Не успел он проморгаться, как в него прилетел тот самый проблемный свёрток. Эйлин, гневно сжимая губы, закрыла дверь той же ногой, что и открыла. Ошеломлённый взгляд чародея бегал между высвободившейся ящерицей и ведьмачкой. — Ты, блять, глупый? — рявкнула, вместо приветствия, она. Маг всё не мог оторваться от созерцания лазающего по его кровати животного. — Как она умудрилась сбежать? — пробубнил самому себе он. — Вилл, ты глупый? — повторила животрепещущий вопрос Эйлин. Наконец, Вильгефорц удосужился к ней повернуться. — Ты хочешь сказать, что ты можешь удержать взаперти высшего вампира, но вот тупорылая ящерица-переросток — выше твоих возможностей? У служанки чуть сердечный приступ от страха не случился! Он не знал, что ответить. Особенно после того, как заметил, что фигуру её прикрывал лишь тонкий слой хлопковой ткани. Жар пробежал вдоль позвоночника, он вновь встретился с ней взором и поклялся себе не осекаться. «Как забавно эти взъерошенные волосы обрамляют её гневное личико», — подумал он. Ящерица уже слезла с постели и теперь изучала шкуры, которыми был устлан пол. Эйлин скрестила руки на груди. — Чего уставился? Ты это несчастье кормил хоть? — Конечно. Она закатила рукава и продемонстрировала чародею ранки, что успешно оставила рептилия. Вильгефорц нахмурился. — Зубы отрастить она тоже успела, если что. Удачи с новым питомцем, — собираясь уходить, сказала она. — Подожди, дай я заживлю. Милая, подойди сюда, — остановил её маг. Эйлин в непонимании вскинула брови. — Ещё что мне сделать? Сальто? Тебе надо — ты и подойди. Одёрнув покрывало, чародей хрипло выдохнул: — Я не могу. — Я вижу, что ты одет. В чём дело? — Спустя пару мгновений, она осознала причину его стеснения. — А, ясно. А я-то думала, что ты уже слишком стар для таких… мужских конфузов. Тот самый «конфуз» и не собирался ослабевать, как и его желание впиться в её шею, сильнее всякого вампира. Её ехидство заставляло скрипеть зубами. Вильгефорц сбросил с себя одеяло и встал с постели. Штаны свободно висели на его бёдрах. От увиденного Эйлин удивлённо поджала губы и отвернулась в сторону окна. «Для пятидесяти годиков очень даже прилично, можно и поздравить», — подумалось ей. Чародей подошёл и, тяжело сглотнув, взял её исцарапанную руку. Эйлин всё делала вид, что заснеженный лес за окном полностью занимал её внимание. Его непослушный взор таки скользнул по сильному, в то же время женственно гибкому, телу. Напряжённый узел под лёгкими затянулся ещё туже. Вильгефорц закрыл глаза и провёл ладонью над свежими ранками. Уже полностью очистив кожу от царапин, он погладил её запястье. Ускоренный пульс подтверждал то, что безразличие, которое она так старательно изображала, было блефом. — А я-то думал, что уже слишком стар, чтоб заставить твоё сердечко трепетать, — усмехнулся он. Эйлин зло зыркнула на него и одёрнула руку. — Раздражает просто, когда трогаешь меня, — натягивая накидку на плечи, прошипела она. Выражение его лица ничуть не изменилось. Уходя, она сказала: — Веселись со своей зверушкой. Та как раз взобралась на один из шкафов. Елозя длинным хвостом, она поднимала в воздух собравшуюся там пыль. Вильгефорц громко выдохнул и сжал пальцами переносицу.***
Ковир, Лан Эксетер. Дворец Энсенада Трисс, вернувшись с очередного собрания, заперлась в своих покоях. Ситуация с растущей популяцией монстров всё ухудшалась, а чем ближе была весна, тем более очевидным становился факт повторной атаки Нильфгаарда. Все меры предосторожности разбивались об голод чудищ, что ни перед чем не желали останавливать свои разрушительные перемещения от селения к селению. Набравшись сил, чародейка настроила ксеновокс. «Была не была», — подумала она, нервно перебирая огненные пряди у лица. Ей оставалось лишь надеяться, что Йеннифэр прислушается к её сумасшедшей просьбе. Сквозь скрежет спустя некоторое время послышался чуть искажённый голос подруги. — Здравствуй, Трисс. Ты там когда-то собираешься оставлять это королевство ледяных глыб? Давно уже предлагаю встретиться где-нибудь южнее, — как ни в чем не бывало говорила Йеннифэр. — Слишком много работы, я не могу пока, — удручённо отозвалась Трисс. По её тону Йенн сразу поняла, что этот разговор будет не самым приятным. — В чём дело? — У меня есть к тебе просьба. На несколько мгновений затянулось молчание. Йеннифэр вздохнула и спросила: — И что за просьба? — Прежде чем отказываться, выслушай меня, пожалуйста. — Мне уже хочется отказаться, честно тебе признаюсь. Что там? — Ты ведь прекрасно умеешь следить глазами подчинённых животных, я знаю, тебе не представляют труда эти заклинания. Уже достаточно времени прошло с тех пор, как мы открыли тот портал… Ты знаешь замок Стигга лучше, чем кто-либо… — Ты с ума сошла? — Голос её слегка дрожал. Трисс зажмурилась, сильнее сжала ксеновокс в руке. — Пожалуйста, Йенн. Ты же понимаешь, сколько важной информации скрыто за теми стенами. Хотя бы пару дней, хотя бы день! — Неужто тебе так важна эта девчонка? Ты себя вообще слышишь? — Да плевать на неё, Йеннифэр, плевать, что мне важно, что тебе важно! Это всё не имеет значения. Если бы она не была первостепенной частью затеянной им игры, он бы не стал забирать её. У неё есть что-то, что ему нужно. Если мы узнаем хоть малейшую частичку его плана, то уже поможет… — Кому? — Континенту. Всем нам. Не делай вид, что не понимаешь, Йенн. Прошу тебя, переступи эту боль. Помоги нам. Снова глухой металлический скрежет. Трисс нервно стучала каблуком, ожидая ответ. «Я бы на её месте ни за что не приблизилась бы к этому месту снова. Даже в теле животного», — думала она. — Я не так сильна, чтоб установить слежку на целые дни. Максимум отдельные часы на протяжении нескольких дней. Ничего не обещаю. Когда встретимся, вместе обсудим, что я смогла разузнать. Быть может, чем-то оно и будет полезно.