Сила в Пути

— Ты чем-то болен, да? — с сочувствием спросила Тая, когда он пришел в себя и отдышался. — Неделю назад был здоров, — отозвался неохотно он, оглядывая то место, где оказался. Руки были свободны, ошейник на короткой цепи привязан к стене. Длина не позволяла ни полностью встать, ни лечь. Только сидеть. Свет давала тусклая жёлтая лампочка. Её хватало для небольшой каморки, в которой они были заперты. Тая сидела рядом в таком же положении. С той лишь разницей, что она была в полном порядке. — Нехило тебя так потрепало за неделю, однако, — присвистнула она. От послушной рабыни не осталось и следа, только уже известная ему нахалка. — Но в остальном ты держался прям молодцом для новичка, моё уважение. Во время осмотра особенно. Я всё думала, что сорвешься. Хотя мог бы и не привлекать к себе лишнего внимания, конечно, ибо этот хмырь тобой очень даже заинтересовался, но в целом это простительно. Догадываешься хоть, что за заразу подхватил? Бен неопределенно дернул плечом. Он начал задыхаться еще на Эксеголе. Может, простыл, ведь неизвестно, сколько он там лежал. В холодной камере лишь усугубил ситуацию. Поэтому Тая не могла его разбудить? Он мог только надеяться, что просто замерз. Достаточно будет отогреться и проблема уйдет. Здесь было заметно теплее. И всё же ему хотелось больше тепла. Чувство холода глубоко въелось в кожу. Бен поёжился. — Но зато ты мастерски надавил на жалость, — продолжила воровка через паузу, — и выклянчил себе пару дней отдыха. А поскольку меня решили прицепить к тебе, то и мне перепадет. Она улыбнулась. Бен хмуро на неё смотрел и не понимал, как можно быть настолько болтливой. Его определенно напрягала эта черта характера. Как и постоянные прыжки с темы на тему. Как вообще можно быть непоследовательной в своих мыслях? — Я не клянчил, — скорее назло сказал Бен, хотя ему было интересно, что значит «прицепить к тебе». — Выпрашивал, ладно. — Нет. — Умолял? — Н… — Он осекся, осознав, что она провоцирует его на разговор. Пустой, никчемный и ненужный. Повисла тяжелая с его стороны пауза. Она наигранно печально вздохнула: — Ну вот, ты догадался, и что мне теперь делать? Нет-нет, даже не предлагай мне замолчать, это выше моих сил, я молчала, пока ты спал и пока нас вели сюда, мне нужно расслабиться. — Здесь я дотянусь до тебя в любом случае, — ледяным тоном просипел Соло, пронзая недовольным взглядом. — Ой, вот только не надо мне угрожать, — отмахнулась она. — Я знаю, куда бить в случае чего, так что бойся меня! — и театрально замахала кулаками, вынудив его запоздало отодвинуться и подавить в себе желание успокоить девчонку более жестким методом. — И куда же? — зло поинтересовался он. — В ногу и в шею, конечно же! На ногу так особенно можно подналечь, она у тебя вообще еле живая, только чудом ещё не отвалила... О, еду несут. Бен опешил от очередной резкой смены темы и настроения. Тая ровно села и замолчала, глядя на дверь. Он услышал шаги намного, намного позже, когда они были совсем рядом с дверью, и поразился её острому слуху. Тяжелая дверь чуть приподнялась вверх, пропуская на пару секунд яркий свет и поднос с двумя мисками с водой и пайками — и с грохотом упала обратно. — Как ты это поняла? — с интересом спросил Бен, глядя на скудную, но все-таки пищу. И воду. — Если здесь и слышатся шаги, то только по нашу душу, — ответила она, убедившись, что «официант» ушел. — К тому же, рабов принято кормить после торгов. Негласное правило этикета, чтобы добыча не померла от голода и жажды. Во время торгов не кормят, как ты заметил. Тая действительно много знала. Бен признал у неё наличие опыта как минимум в этой области. Но не оценил её резкого перехода к смешку и похлопыванию по плечу: — А, что я поняла? Мои извинения, я пропустила такой шанс тебя побесить, теперь придется отрабатывать, ах-ха-ха-ха-ай-яй! Бен грубо поймал её мельтешащую руку и с силой сжал её, смерив ненавистным взглядом. Невыносимая девчонка! Как она вообще еще жива с этой своей плешивой доставучестью?! — Тебе некуда бежать, — прошипел он, едва сдерживая приступ ярости. — Я всё поняла, только не смотри на меня так снова, а-та-та! — капитулировала пискляво Тая. Он разжал оцепеневшие от напряжения пальцы, и она тут же прижала придавленную руку к себе. — Злюка-гадюка… И ему терпеть её присутствие еще неизвестно как долго. Одна эта мысль уже злила. Когда-нибудь его ничто не сможет удержать от попыток свернуть ей шею. Ели они молча. Бен заедал голод и злость одновременно, Тая — обиду. Закончив, она сложила все обратно на поднос. Он последовал её примеру, не сомневаясь в том, что она знает, что делать дальше. Она и знала: отодвинула поднос к самой двери ручкой вперед. Бену стало легче. Обыкновенные вода и еда обладали чудодейственной целительной силой в определенных случаях. За это, правда, приходилось платить. Его снова потянуло в сон. Тая, когда молчала, легко игнорировалась, более того, про её присутствие на удивление просто было забыть. Пожалуй, именно поэтому она решила пощёлкать зажигалкой — чтобы он не забывал. — Хватит, — жёстко оборвал он попытки себя достать. В ответ, как ни странно, услышал только фырканье и ничего больше. Щёлкать она перестала. Бывший Верховный лидер полудремал. Периодически проваливался в сон, но сам же выдергивал себя из этого состояния. Постепенно к этому добавилось лёгкое погружение в медитацию. Очень медленно, даже лениво, он бродил внутри самого себя в кромешной тьме, ища свет, выход. Старательно не приближался к стене, отсекающей от Силы, от связи с миром. Иного назначения для этого он не находил. Даже через неё он чувствовал, что за ней есть что-то, что он ищет, его манило туда, постоянно и неуклонно. Сбоку послышался мерный шорох. Приоткрыв глаз, он посмотрел на его источник. Тая собиралась лечь. И легла, что самое необычное. Бен даже повернул голову, разглядывая то положение, которое позволило ей не повиснуть на коротком поводке. Она чем-то напоминала кота, вытянувшего задние лапы и поджавшего под грудь передние. С той лишь разницей, что одна нога была полусогнута, а голова виском прижата к стене. — Запоминай, погон, — посоветовала тихо она, заметив его интерес через прикрытые глаза. — Полезная расслабленно-напряженная поза. — Расслабленно-напряженная? — уточнил он. Злость на неё прошла. Пока что. — Наверняка для такого типа поз есть какое-нибудь умное научное название, но я его не знаю, потому что я тупе́нька, — Тая оживилась, прочувствовав возможность поболтать. — Но я говорю про те, из которых эффективнее всего защищаться от неожиданной атаки. Вот из этой вот удобно, например, драпать. Бен скептически выгнул бровь. Воровка, видя его недоверие, одним плавным и резким движением поднялась на руках и приняла упор на ногу, демонстрируя плюсы данного позы. — Минусы, правда, тоже есть, — расстроенно улеглась она вновь, поняв, что собеседника это не впечатлило, — шея болит, если упереться не во что. И локти. Соло отвернул голову и уперся затылком об стену. Разговор для него был закончен. Девчонка, как ни странно, не стала настаивать. Он продолжил бродить внутри себя. И поймал себя на мысли, что ему отчаянно не хватает связи с Силой. Не только потому, что она позволяла ему притягивать предметы к себе или обездвиживать противников. Она давала возможность ощущать присутствие других. Обычно слабое, но чёткое. Сейчас не было даже этого. Вообще ничего не было. Словно он в мире совершенно один. Это чувство было таким знакомым, и одновременно новым. Никогда еще Бен Соло не был одинок полностью, хоть какая-то искорка, но была. А сейчас — только тьма. В полусне время летело быстро. Вот только минуту назад забрали пустой поднос, а теперь корабль мелко трясся, совершая какой-то маневр. Скорее всего, приземлялся. Тая ровно села. Они сидели почти плечом к плечу, но Бен совершенно не чувствовал её присутствия рядом, хотя видел и слышал. И винить он мог в этом только себя. Послышался глухой шум. Вскоре за ним со скрежетом полностью открылась дверь, пропуская тех же двух стражников. Они снова подготовили пленников к переходу, почти с той же размеренной четкостью, что и в прошлый раз. Бен старательно игнорировал их, не теряя бдительности и наблюдая за их выверенными движениями. Их подняли и повели на выход. Через грузовой отсек они вышли в центральный коридор, а по нему и к открытому трапу. Ангар, в котором приземлился корабль, был небольшим, но мог вместить в себя еще два таких. Бен внимательно осматривал его внутреннее убранство, пытаясь прикинуть, что может в будущем пригодиться при побеге отсюда. Широкие двери пропустили их на улицу. Яркий солнечный свет на секунду ослепил, заставив прищуриться. Привыкнув, он не мог не отметить искусности маскировки, из-за которой ангар едва виднелся среди деревьев, усаженных так, что среди них было сложно спрятаться. Воздух был влажным и душным, а в самый разгар дня ещё и просто жарким. Отовсюду слышался несильный, но стойкий запах чего-то терпкого и горького, смутно что-то напоминающий, но что именно, понять было сложно. Растения были всюду, но не росли беспорядочно: каждый куст, каждая травинка были подстрижены и ухожены, не было ни одной сухой или выбивающейся веточки из ровного купола невысоких деревьев, бросавших тень на утоптанную дорожку, отсыпанную очень мелким камнем. Идти по гравию оказалось сложнее, но держался Бен значительно лучше. Тая лениво крутила головой из стороны в сторону, как будто отворачивалась от насекомых, лезущих в глаза, а не изучала обстановку. Только сейчас он обратил внимание, что вокруг кишела жизнь: насекомые, птицы, может, даже мелкие звери были повсюду. Жизнь, которой он не чувствовал и мог только видеть и слышать. Ощущение уже случившейся собственной смерти на мгновение накрыло его и так же быстро сошло, отогнанное жёстким посылом. Разбираться с этим он будет, когда найдет Рей. Вдали показался невысокий и размашистый особняк, спрятанный в листве. Выглядел он впечатляюще, но без излишеств. Дорожка петляла из стороны в сторону, словно бы обходя препятствия. Мастерски спрятанную во вьющихся лозах ограду он заметил не сразу. Даже арка над дорожкой, казалось, состоявшая только из растений, была щедро усыпала проводами и датчиками. Впереди виднелось еще не меньше трех, уникальных, красивых и не менее обманчивых. Все чаще попадались люди и не только они. Кто-то подстригал газон, кто-то поливал цветы, кто-то подкармливал каких-то цветастых птиц. Охрана, отсутствовавшая вначале, после пятой арки резко заявляла о своем присутствии своей желто-зеленой формой. Вокруг царили покой, мир и полнейшая идиллия. Но ни Тая, ни Бен не поверили этой красивой обёртке. В особняк они вошли через заднюю дверь. Внутри было на удивление скромно и даже пусто. Только коридор, тяжелые боковые двери и две лестницы, вверх и вниз. Пленных повели вниз, за что один из них даже был благодарен, потому что нога вновь начала медленно сводить его с ума. Здание, и без того казавшееся немаленьким, изнутри впечатляло своими размерами еще больше. Три поворота направо сквозь двери, четыре коридора, последний из которых был выкрашен в сине-белый, и... Кабинет врача. С устройствами, больше похожими на пыточные, нежели на медицинские. Бен замешкался, перебарывая в себе одновременно и ненависть ко всему медицинскому, и нежелание терпеть то, что будут с ним делать дальше. Какое унижение ему предстоит пережить на этот раз? Отрезвляющий тычок в ребро заставил пошевелиться. Ярость, тщательно контролируемая до этого, начала вырываться и бурлить, требуя выхода. Ему пришлось приложить немалое усилие воли, чтобы не дернуться, когда верхнюю часть тела намертво крепили ремнями. Он отомстит им позже. Всем им. И этому докторишке, и охране, и девчонке. Никто не выживет, когда придет время расплаты. Никто не выживет после того, как посмел задеть гордость Бена Соло. Он уже не тот наивный и глупый мальчишка, веривший в раскаяние и доброту людей, прощавший все грехи. Бен Соло, принимающий имя Кайло Рена, навсегда исчез. Бен Соло, отринувший имя Кайло Рена, не может вычеркнуть все годы жизни под этим именем. Не может, даже если бы хотел. Белый халат зашелестел и загремел, двигая аппаратуру, готовя инструменты, невидимые для их жертв. Он неуверенно обратился к сопровождающим, спрашивая, не нужно ли обработать раны. Ответ был короток и беспощаден: «Ставьте поводок и не лезьте не в свое дело». Возражения пресеклись сразу же. Врач уныло вернулся к работе, жалея, что его начальство мешает выполнению врачебного долга. Он решил начать с менее грозного на вид пленника. Умелым движением нащупал шейные позвонки и вонзил шприц с голубым раствором, медленно вводя его. И немного помассировал, ускоряя процесс распределения жидкости. Девушка на удивление спокойно перенесла этот болезненный процесс, даже специально расслабляла мышцы шеи, насколько это было возможно. Увы и ах, второй пациент не был столь же послушен. Единожды напрягшись от первого прикосновения к шее, он не расслаблялся до самого конца, усложняя и без того непростую задачу. Врач опечаленно вздыхал, но не мог даже ввести обезболивающее. Закончив, он вновь вернулся к девушке, беря в руки шприц-пистолет с широкой иглой и небольшой сканер. Благодаря раствору, сканер высветил форму позвонков, межпозвоночных дисков и крошечные зазоры между ними, через которые проходили нервы. После довольно длительного прицеливания, он уже было собирался вонзить иглу, как девушка прошептала: — Берите ниже, тут можно прожечь. Доктор посмотрел на нее с удивлением. Она очень внимательно следила за тем, куда именно он целится. Удивительно! И говорит, к сожалению, о том, что это ей не впервой. Её можно было только пожалеть и поискать еще не пострадавший участок. Резко и быстро введя иглу, он с силой зажал рефлекторно задергавшуюся голову. Он понимал, что это причиняет сильную боль, и подвывание тоненьким голоском можно считать слабой реакцией. Как он ни умолял разрешить ему вводить перед этим обезболивающее, ему не разрешали, а попытки сделать это тайно терпели крах. Для его работодателя это было своего рода посвящением в прислугу, как он сам говорил, и лишать такой чести непозволительно для уважающего себя человека. Когда несчастная девушка расслабилась, он «выстрелил» содержимым шприца-пистолета. И снова выждал, пока болезненная реакция ослабнет. Второй «выстрел» закрепил на коже едва заметный чип-передатчик, соединенный проводом с нервом, выходящим из позвонка. «И это лучший поводок…» — с грустью подумал он. Утешающе погладив девушку по спине, он под хмурыми взглядами охранников переключился на напряженно сидящего юношу. С ним так легко не будет. И все же процедуру провести придется. С той же последовательностью, но с большими паузами. Парень был силен физически, и на мгновение врач даже испугался, что фиксирующие ремни не выдержат. Но, к счастью, выдержали, и введенная игла не сместилась с нужного места. Тяжелое дыхание и шипение с примесью рыка — таков был его ответ на иглу, не считая попыток вырваться. А вот реакция на первый «выстрел» обеспокоила его. Резкий выдох, и почти на полминуты полная остановка дыхания, возобновившаяся короткими и рваными движениями грудью. Попытки вырваться на первый взгляд усилились, но стали бесцельными и беспорядочными, что делало их только слабее. Признак был нехороший, и стоило бы проверить здоровье. К его печали, такое право здесь имели лишь те, кто не был обременен чипом. Ожидание затянулось. Стража начала проявлять недовольство. Доктор, не любивший повышать голос, вынужден был пригрозить им серьезными последствиями в случае нарушения проведения процедуры, например, потерей чувствительности или параличом. Наконец, в нужный момент чип был установлен. — Всё, — оповестил он, — но я рекомендую прове… Охрана заткнула сердобольного врача и принялась за работу, освобождая пленных от пут фиксаторов, надевая наручники и ошейник и нетерпеливо подгоняя хмурую девчонку и едва стоявшего на ногах парня на выход. Они уже не церемонились, нагоняя потраченное впустую время. Остановились только перед дверью в помещение, у местных называемое «компанейской парилкой», а на деле являющееся душевой с полным отсутствием перегородок. Сняв по очереди ошейник и наручники, они штыками толкнули обоих вовнутрь. — Выход с другой стороны, — сухо оповестил один из жёлто-зеленых. — Мы вдвоём? А если он стесняется? — возмутилась Тая, оперевшись на едва отошедшего от процедуры чипирования Бена. В ответ ей громко хлопнула дверь.