Большая Буря

       — И все же, Мартин, я понимаю, как тут очутился флот Искандера, я бы и сам так поступил, ладно, проехали, но что с Хьюго? — разговор продолжился в выделенной мне каюте станции: ничего примечательного, голые алюминиевые стены, два стула, стол, пилотская реген-капсула и койка. Вот за этим столом мы и вели беседу. Выбитые модули для Крысы нашлись на складе в отделе мобрезерва: энергосиловая и двигательная установки были почти идентичны Сорокопутам, так что запчасти нашлись, а напильник и кувалда за тысячу лет не вымерли. В общем, через семнадцать часов моя любимая Звездочка будет как новая.        — Он мёртв, Томаш. И был гарантированно мёртв последние сорок три с половиной года. Записи с твоего бортового компьютера обработали, замечены следы подделки кодов бортового идентификатора. Это не Хьюго, точнее не тот Хьюго, которого ты знал. — И?        — Энн, клонирование с переносом личности так и осталось фантастикой. Не думаю, что вдруг, внезапно, появилась целая технология и подпольная верфь, клепающая Крыс. — ещё в сороковых годах двадцать первого века игрались с оцифровкой личности, нейронными картами и прочими мнемотическими релоадингами. Раз в двадцать лет с тех пор вылезали, как кролики из шляпы, учёные, которые вот-вот, ещё чуть-чуть, только заплатите. Правда, нейроинтерфейсы прямого управления, как результат одной из таких попыток, все же получились как надо.        — Все проще, Томаш: клон с нейронной картой оригинала, а потом погружение в ВР, считанное с воспоминаний Хьюго. Ты понимаешь, что они так могут заменить кого угодно? Меня, тебя, Президента Релиша, принца-аятоллу Искандера, вообще любого человека! — Безопасник был если не на грани истерики, то уж точно крайне возбуждён.        — Уверен, что подобное пытались провернуть и раньше, люди ведь не дураки, в конце концов. Наверняка были какие-то фундаментальные проблемы, не позволившие подобным экспериментам завершиться успехом! Давай, не темни и не нагнетай, я хочу спать, в реген-капсулу и в душ, а слушать три часа одну из твоих красочных историй у меня нет ни сил, ни времени. Мы тут с тобой оба на птичьих правах и я не хочу испытывать терпение местной власти, избивая полковника СБ STC. — Лицо безопасника дернулось, на миг, самую долю мгновения под маской растерянности и страха промелькнула чистая, незамутненная ненависть. Будь я моложе, и не заметил бы: Энн был хорош. Очень хорош.        — Том, пожалуйста, мне очень нужна твоя помощь. Мы же с тобой знакомы почти полвека, и я всегда помогал тебе, когда ты нуждался, никогда ни отказывая ни в чем. Так вот, Серж, ну Рашинский который, друг твой, он нашёл в руинах одной из ксеноцивилизаций кое-что. Интересная была цивилизация, абсолютно одержимая идеей бессмертия. В общем, они несколько десятков поколений угробили на то, чтобы создать работающую технологию копирования личности. У них получилось, но стране, достигшей успеха, объявили войну остальные три, передравшиеся потом между собой, полетели ядерные бомбы, потом один отчаянный выпустил их генно-модифицированный аналог чумы… Последние одичавшие представители вымерли за четыреста лет до первого полета человека в космос. STC очень заинтересовалось технологией, Серж получил гигантский грант на раскопки, ну, ты помнишь же ту попойку с сестричками Браззи и Элен два года назад? — О да-а, Рашинский тогда проставился дай то боже, мы двое суток не вылазили из злачных мест Азур-сити, второго из трёх мегаполисов Бирюзы: после первых трёх дней дебоша нас просто выкинули из столицы, Мартин потом ещё две недели разбирался со всеми нашими штрафами и административками. Ну, а я скромно снимал все это на видео, обнимая Башт, младшую, самую вменяемую из трёх сестриц. Чёрт, хорошее было время, жаль, сейчас не к месту ностальгия.        — Такое забудешь… Хорошо, STC получила адаптированную для людей технологию копирования личности, но почему началась война? Почему Третий флот поднял восстание? И кто такие «они», которых ты так боишься? — лёгкие, едва заметные подрагивания пальцев, чуть расширившиеся, дернувшиеся влево зрачки. Едва, на десятые доли миллиметра. Мне хватило, чтобы понять: честным этот ответ Энна не будет.        — У нас среди руководства произошёл раскол: семья Безосов в полном составе осудила действия менеджмента, запретившего дальнейшие исследования, Смиты, Атонье и репрезентативы дома Виндзоров-Сауди наоборот, всячески способствовали запретам, понимая опасность подобной технологии. Собственно, Искандер, как полномочный представитель Президента Релиша и наследник крупнейшего, после Безосов, пакета акций STC, и отправился с аудитом. Будучи, по совместительству еще и Командующим Второго Ударного флота Человечества, и Королевским адмиралом, взял с собой свой флот с личной Королевской эскадрой. А дальше ты и сам все знаешь: исчезнувшие курьеры, сошедший с ума Натан Нэш, пропавшая связь с целым сектором, атака на Бирюзу… — вот, значит, как.        — Ну да, для рейдерского захвата межзвездной корпорации без космофлота не обойтись, а что люди гибнут, так и хрен бы с ними, правильно я понимаю? Мартин, я и ранее не испытывал особой любви к STC, считающей живых, разумных существ, коими являются анимы, не более чем «защищенной сотнями патентов собственностью корпорации», учитывая, как их рекламируют и факт их передачи в «бессрочную аренду» вместо продажи. Я не могу терпеть подобные вещи, будучи человеком старой закалки. Потому прости, друг, но это не моя война: мне чинят Крысу, за каждого сбитого оплачивают по стандартному договору частного военизированного контрактора, одну пятидесятую от стоимости уничтоженной техники, и я с деньгами улетаю отсюда. Да, лицензия PMC у меня есть, все законно, комар носа не подточит. — одно дело защищать гражданских, сражаться за свою страну, за идею, а когда толстосумы, деля свои капиталы, хоронят при этом сотни миллионов живых существ, это не моя война. Против кого мне сражаться, если нет того, кто прав? Если обе стороны просто кучка моральных уродов? Безопасника же, похоже, слова мои задели: он резко встал с кресла, прошелся взад-вперед, повернулся ко мне и зло зашипел:        — Томаш, ты серьёзно думаешь, что можешь остаться в стороне? Ты думаешь, что это просто война за чей-то кошелек? Ау, если технология вырветься из-под контроля, то мир погрузится в хаос! Да он уже погряз в хаосе! За последние семьдесят лет ты воевал трижды, а семья Романов, точнее её мужчины, известны как чудесные пилоты на протяжении всей космической эры! Я помню, ты говорил, что девятьсот семьдесят восьмого года, значит тебе уже почти сотня лет, ты не ребёнок сорокалетний, чтобы вертеть носом, затирая о высоких моралях. — о высоких моралях, значит! Хлыщ мудацкий, а ведь сколько знал его, да, была гнильца в нем, но чтобы вот так?        — Энн, мальчик, я не две тысячи, а тысячу девятьсот семьдесят восьмого года рождения. Нет никакой семьи Романов, дитё, есть я, Томаш, Томас, Тхом или Хома Романов. Моя первая Тринадцатая Звезда, атмосферный истребитель Су-57 до сих пор стоит в Музее военной истории Марса, экспозиция «Первое падение Альбиона». И вторая, Союз-Миг 61-к, и третья, Чженцзян-5, и четвёртая… Ответь мне, заигравшийся в шпиона маленький мальчик Мартин, что ты мне можешь предложить? Славу? Так я особенно и не прячусь ни от кого, просто мало кто интересуется историей, а ещё меньше её изучают. Деньги? Ответь, сколько стоит Сорокопут Марк-7? На один такой я заработал только что. Я хочу, чтобы меня просто оставили в покое, пить чай, вспоминать прошлое и раз в иногда позволяли размять кости в космосе. Да, я люблю воевать, но мне нужна причина, друг. В прошлый раз это были два мудака, решивших, что изнасиловать и убить анимку-кошку — хороший способ провести время. — все это — открытые данные, их легко найти, если искать. Только Мартин искал что угодно, кроме реально важного. Скорее всего, он просто не готовился под меня копать. И бедолаге пришлось импровизировать, а сейчас он просто сдулся, сел обратно и понурился, плечи поникли.        — Ты же знаешь, причина всегда найдётся. Это даже не столько угроза, сколько констатации нашей с тобой реальности. Лови, это в счет оплаты долга: не думаю, что у тебя теперь есть недостаток в контейнерах со СПЭЛами. — сунув руку во внутренний карман, Энн достал из него россыпь из восемнадцати маленьких ампул с мутно-белым содержимым. Со стеклянным звоном маленькие мутные жемчуженки прокатились по столу, пока не остановились в кажущемся хаосе. Восемнадцать доз БПСки, причём, судя по маркировке, ещё ТОЙ, старой, специально разработанной для пилотов Крыс. У меня их было всего три, и этого хватило, чтобы одному сжечь к такой то матери четверть авиагруппы Вуали и Краба. Да, Столпы Творения, Андромеда и Скорпион не стояли в линии, но и это уже достижение!       Мартин вышел, дверь с шипением закрылась, а я с довольным лицом вертел в пальцах маленький картридж, так и не решаясь вставить его в порт церебрального иньектора, спрятанного под волосами на правом виске. По штату, БПСок положено по двадцать на пилота: одна в церебральном иньекторе, одна в запасном гнезде иньектора, восемь в иньекторах Крысы, и десять в нагрудных ячейках пилотского комбинезона, для замены израсходованных в бою в случае операций вдали от баз снабжения. Пальцы привычно откинули отросшую прядь в сторону, капсула с тихим щелчком встала в гнездо, второй стеклянный овал после пары движений занял место рядом с первым. И в сознании, там, где раньше была пустота, появился воображаемый рычаг: дерни за него и нейросеть отдаст команду двум сотням крошечных иголочек, вживленных в кору, впрыснуть в мозг напрямую, минуя ГЭБ, сложный коктейль из нейромедиаторов, стимуляторов и ноотропов. И через одну двадцатую секунды повторить вновь, взвинтив и без того разогнанный мозг до состояния, когда мгновения кажутся вечностью. Остальные шестнадцать аккуратно встали на свои места, оставив четыре пустых ячейки, как и положено. Скинув комбинезон, я залез в капсулу, закрыл крышку, вбил программу постбоевой ревитализации и вырубился: и посплю, и через несколько часов буду как новенький, а уколы игл и щекотка трансдермальных инъекций хоть и отвлекают, но за долгую карьеру я уже успел к ним привыкнуть.

***

      Через двадцать один с копейками стандартный час меня выдернула из блаженного постревитализационного сна сирена боевой тревоги, её утробный звук волнами перекатывался по коридорам, гул множества ног вплетался в вой, воскрешая в памяти рутинную последовательность действий. Едва слышное шипение пневмоуплотнителей комбинезона, разом обтянувшего тело, система самоспасения от декомпрессии пискнула, поключаясь к нейросети: ещё один воображаемый переключатель. В ножны скользнул простой, из качественной порошковой стали нож, с вплетенной в клинок сетью разрядников — подарок от друга из противоабордажной партии Вуали. Другого оружия у меня не было: не сподобился открыть лицензии на Бирюзе, да и зачем мирному человеку больше? В крайнем случае есть Крыса, как последний довод королей… На впаянных в роговицу экранах вспыхнул значок входящего вызова. Звонил Аллен Кроу, под идентификатором командующего станции:        — Том, сорок секунд назад в систему прыгнул Первый Ударный флот, они сейчас сцепились со Вторым, если атакующие объединят силы, Искандеру придётся туго. Королевская эскадра сейчас держит удар, давая остальным перестроиться и сойти с орбиты. Будь готов в любой момент занять место в кабине и прикрыть эвакуацию поднятых с поверхности гражданских. И не пугай больше СБшника, он может быть полезен. — Бедный вояка держался только на стимуляторах, сложно не узнать этот нездоровый блеск в глазах: если я спал все это время, то он руководил эвакуацией гражданских, восстановлением станции и чёрт ещё знает чем. Наверняка еще и чернобородое высочество добавило проблем. Принц-аятолла имел крайне скверный нрав, координировать с таким любые действия — ещё та головная боль: я надолго запомнил упрямство и невероятное чувство собственной правоты его отца, принца Мухаммада.        — Вас понял, я ещё до вашего звонка был готов. Один вопрос, сэр: что за срань здесь происходит? Президент Релиш, надеюсь, не ведёт Первый флот лично? — Релиш был самовлюбленный, жадный до славы дурак, выезжавший на личной харизме, деньгах Джонатана Атонье и компетентности своих подчиненных, собирая таланты со всех концов освоенных человечеством систем. И штаб, обычно осторожный, под его влиянием зачастую принимал весьма неординарные и рискованные планы, зная, что слава бессменного президента, казна и «частные инвестиции» всегда покроют ущерб. А значит можно было ожидать чего угодно.        — Не имею понятия: обмен идентификаторами и кодами не был завершен, дальнейшие попытки связи не предпринимались. — К полковнику подбежал запыхавшийся гражданский, передал ему что-то и Аллен отключился. Да, кажется, дележка STC зашла уж слишком далеко, раз даже осторожный и интеллигентный Атонье решил, что настало время достать из рукава своё личное стадо белых слонов и отправить их танцевать в посудную лавку пограничных систем. Неужели то, что откопал Серж и адаптировали к людям в STC действительно так ценно, что ради этого стоит столкнуть лбами все активные вооруженные силы человечества! Хорошо хоть четвёртый, пятый, шестой и Fleet of Royal Pledge все ещё на консервации. И, надеюсь, что Третий флот все ещё не ввёл в строй третью, четвертую и пятую АУГ, раз оставшихся кэрриэров пока не видно. Иначе в космосе станет тесно, а я, хоть и люблю хорошую битву, очень устал от войны. И все же, неужели Виндзоры и Атонье действительно не смогли полюбовно поделить STC? Последние двести семьдесят лет они были почти синонимом словосочетания «союз семей»… Ладно, Безосов еще в прошлую войну теснили из руководства, ладно Смиты, с их тремя процентами они просто делают то, что им говорят, пока им платят дивиденты и позволяют толкать их религиозные бредни с трибуны принадлежащей STC сети межпланетного вещания. Без адекватного курьерского сообщения, рухнувшего в свете последних событий, я вряд-ли узнаю, что реально произошло. Сирена рявкнула последний раз и стихла, люди разбежались по боевым постам, небоевой персонал остался в каютах, а на общем канале гудели гражданские. Лицензия PMC давала доступ к системам наблюдения станции, а потому, чтобы не тратить время зря, я прошёл авторизацию, подключился и принялся наблюдать…

***

       Королевская эскадра была великолепно обучена, да и шесть линейных крейсеров при поддержке эскортного авианосца могли многое. Очень, и очень многое. Отсюда, с низкой обиты их было едва видно даже через оптику станции. Точнее было видно не их, а полыхающие под непрерывным огнём сферы их защитных полей, упрямо поднимающих орбиту выше и выше, выходящих на курс перехвата их противника. Семь кораблей шли в атаку на Первый ударный флот, Золотую Армаду Человечества, сорок два только линейных вымпела, не считая кораблей УРО и эскорта, давая шанс их собратьям разогнать реакторы, накопить дополнительную массу, прогреть и перенастроить щитовые модули. Лёгкие корабли сил эскорта принца, судя по пульсирующим огонькам двигателей противокорабельных ракет, несущихся куда-то вверх от плоскости эклиптики, сейчас развлекали Нэша, не давая двум противникам соединить силы. А «Королева Елизавета Александра Виндзор», «Пепел Лондона», «Нельсон», «Королева Виктория», «Индомитейбл», «Индефатигейбл» и авианосец «Леди Эвелин» вышли на дистанцию эффективного огня и их щиты замерцали, перейдя в импульсный режим: они наконец-то открыли ответный огонь. А затем картину испятнали вспышки перехваченых истребителями с «Леди Эвелин» ПКР. «А ведь я должен быть там» — мелькнула мысль. Там, среди несущихся в пустоте снарядов, в безумной истребительной круговерти. Там, где миллисекунды отделяют победу от становления облаком горячей плазмы.       Щит ведущего в линии погас, на корпусе расцвели сразу три нестерпимо ярких взрыва АМ-снарядов, но через мгновение щит встал снова, уже в постоянном режиме, корабль выкатился из строя, его место занял второй, потом прошёл мимо третий, четвёртый, лишь перед пятым бывший флагман смог встать обратно в линию. И снова открыть огонь. Снаряды первого залпа долетели и попали, но не по вражеской линии, укутанной двумя слоями щитов, окутанной облаком из сотен истребителей и щитовых модулей, а по кораблям УРО, шедшим чуть выше и впереди. Комендоры и БЦВК линкоров отработали на пять с плюсом, первым же залпом накрыв строй лёгких кораблей, круша огнём своих орудий хлипенькие щиты и разрывая в клочья корпуса, созданные для того, чтобы внутри можно было разместить как можно больше ПКР, ракет «космос-поверхность» и зарядов к системам ПКО. Избиваемые идущими в, казалось, безнадежную атаку, линкорами, лёгкие силы противника, потеряв только от первой очереди из главных калибров едва ли не дюжину кораблей, прыснули врассыпную и кинулись под прикрытие своих более крепких собратьев, но нарвались на вторую очередь, пронесшуюся огненной косой по их смешавшимся рядам и окончательно превратились из флотского соединения в кучу паникующих кораблей. А в следующее мгновение щит прикрытой строем «Леди Эвелин» погас и пять, или шесть снарядов сразу попали в переделанный под авианосец линейный крейсер. Ещё через мгновение едва заметная искорка ПКР, прорвавшейся через истребительное прикрытие, слилась с тенью тяжело поврежденного корабля, став маленьким рукотворным солнцем, погасшим, чтобы разгореться вновь, ярче и злее: взорвался реактор и накопители. И только сейчас я понял гениальность того, кто вел Королевскую эскадру в атаку: они удалились достаточно далеко, чтобы уйти в пузыре без БМПИ. Шесть вспышек, и на месте кораблей остались лишь разлетающиеся облака ионизированного хладагента. А сами корабли вернулись в реальность идеальным строем, выйдя из искаженной метрики не более, чем в тридцати секундах хода от их основного строя. Восемнадцать долгих секунд казалось, что все, опасность миновала: выбить флот линейных кораблей, опирающийся на планету и верфи, было если и возможным, то крайне долгим и ресурсоемким процессом. А потом сенсоры станции затопило сиянием от высвечивающихся слишком близко пузырей, по корпусу будто ударили чем-то чудовищно крепким и тяжёлым, меня выкинуло из кресла, затылок на огромной скорости встретил переборку и мир погас.

***

       Абордажные ревуны наполняли воздух раздражающим тревожным гулом. Мне нужно к Крысе. Двери, заблокированные автоматикой станции, открылись, стоило мне вбить код своей лицензии частного военного контрактора. Спасибо, сэр Кроу, сочтемся, коли буду жив. А сейчас МНЕ. НУЖНО. К. КРЫСЕ! В воздухе висел запах сгоревшего пропеллента «Мантикор», то тут, то там валялись стрелянные гильзы. И ни одной живой души, только мертвые солдаты в штурмовых скафандрах, то привалившиеся к стенам, то будто уснувшие в лужах собственной крови, некоторые с десятками аккуратных отверстий от стрелок «Мантикор», иногда попадались тела в серых флотских комбинезонах с нашивками экипажа станции. Почти возле ангара я наткнулся на один из эвакуационных центров, где гражданских собирали и сортировали для эвакуации. Только вместо людей или брошенных в спешке и беспорядке вещей, были трупы. Сотни трупов, мужских, женских, детских… Анимы были свалены в отдельную кучу, шерсть и волосы слиплись от крови, натекшей на пол и свернувшейся там в омерзительную массу, смешавшись с содержимым кишечника и прочими телесными жидкостями. Выдохнув носом, я натянул на лицо маску ИДАшки, чтобы не дышать всем этим. Вместо сухого, пахнущего химией воздуха тянуло горящей степью… Ненавижу!       В углу кто-то шевельнулся. Не человек: у нас другая пластика движений. И отличное строение кисти. Анимка, наверное кошка, серая тень в углу, пятнистый мех размывает силуэт, но я вижу. Не фигуру, её движения.        — Эй, кочан, вылезай, я кошек не обижаю! — тень зашевелилась, на свет появились две тонких, покрытых серым мехом лапки с белыми носочками, похожих на человеческие руки. Следом показалось почти человеческое лицо, с огромными янтарными глазами и два пушистых ушка с белыми кончиками. Волосы на голове распущены, висят длинными белыми локонами до основания хвоста, косую челку держит заколка, красный бант.        — Я не кочан, я неко-чан! А ты не похож на злых людей. И на строгих людей ты не похож. Хозяйку убили злые люди, хороший неко-чан не может без хозяина, а я хороший неко-чан. — Кошки, беда моя… И ведь токсоплазмозом никогда не болел, а надо же тебе. Горечь полыни смешалась с солёным бризом Джонс-Ирвинг сити и запахом крови, и её волос. К черту…        — Ладно, не-кочан, я Томаш, для тебя Том, считай, что я твой хозяин, идём, быстрее, нам нужно добраться до ангара. Тут недалеко, метров семьдесят осталось! Тебя как хоть зовут, а, чан? — губки надулись, ушки дернулись. Милота!        — Я не чан, и не не-кочан, а неко-чан, глупый хозяин! А зовут меня Тама*! — Ну блин, а оригинальнее ничего не придумали, нет? Вдруг противоабордажные переборки с грохотом рухнули вниз, отсекая нас от остальной станции. Плохо. Кошка прыгнула на меня и прижалась к спине, обхватив всеми лапами, когтики скрипнули по герметичной ткани. Нет, я не могу её бросить! За переборкой, отделяющей наш отсек от ангара, послышались возня, приложив ухо к металлу, я услышал стук керамики о броню: солдаты в штурмовой экипировке. И, судя по реакции ИИ станции, они нам не друзья. Кошка вжалась в меня сильнее и взволнованно занякала.        — Тама, ты же слышишь злых людей за дверью? — кошка угукнула, — Тогда слезь с меня, спрячься во-он в тот люк для техников и не вылезай, чтобы не происходило! Ты же хорошая кошка, ты сделаешь, как я прошу, да? — няка угукнула вновь и уже через пару секунд возилась с запором. Не особенно успешно, могу добавить.        — Хозяин, помоги, у меня это, лапки… — И не поспоришь…        — Смотри, цепляешь указательным пальцем во-от это колечко, потом рывком на себя до упора, и по часовой стрелке вот эту ручку. Понятно? — Поникшие ушки Тамы воспряли, когда она успешно повторила за мной все действия и буквально стекла своей нечеловеческой пластикой в отверстие, мазнув хвостом мне по лицу. А она ведь голая совсем… Ну кроме юбочки и льняной блузки! Не о том думаю: судя по звукам, штурмовая группа начала резать плазморезом переборку. Сняв ИДАшку, я поморщился от чудовищного запаха и принялся играться с регулятором газовой смеси: для корректной работы Боевого Пилотского Стимулятора нужно соблюсти несколько взаимосвязанных параметров. А точнее, правильно настроить расход кислорода относительно ускорения работы мозга загнав себя в контролируемую гипероксию. В Крысе этим занимается модуль жизнеобеспечения и стимуляции, а здесь и сейчас мне придётся импровизировать. И как же я рад, что у меня сохранились записи музыки которую я слушал ещё в прошлую войну, дожидаясь конца действия БПСки в кабине моей Звёздочки: будут эталоном. Вшитые в барабанные перепонки аудиоимпланты пришлось настраивать заново, подтягивая драйвера из дампов памяти нейросети. Выбрав нужную папку среди повисших перед глазами сотен моих любимых плейлистов, я приготовился, и когда в уши ворвался неразборчивый визг, рванул воображаемый рычаг, накидывая на лицо маску и открывая подачу чистого кислорода.       Мелодия уплывала из фокуса: рваный ритм, голос, то срывающийся в визг, то уплывающий в басы, комната шла перед глазами серией слайдов, мышцы, скрученные спазмами, едва слушались, но медленно, невыносимо медленно, секунды за полторы, я смог настроить регулятор. Вечность или полторы секунды, так в чем же смысл времени? Резак почти завершил дугу, маленький, синий плазменный язычок, бросающий в воздух искры раскалённого металла, пульсировал в такт смене полярности тока заплечного генератора штурмового экзоскелета «Ворон». Ещё две невыносимые секунды, и вырезанный кусок переборки влетает внутрь от мощного пинка роботизированной машины для убийства под боевой химией, бывшей в прошлом человеком. Давно. Лет восемьдесят назад.

Траекторией плавных движений Написали историю мы По не хоженой белой пене О последнем танце зимы

       Прекогнитивный модуль сработал, захватывая в прицел что-то за моей спиной, и человек в скафандре стал наводить ствол на захваченную цель. Медленно. За горой мышц, бронекерамики и бронеполимеров замечаю ещё две таких же туши: штурмовая тройка, все импланты и боевые модули включены, и друзей для них тут нет. Только старый злой пилот и прячущаяся за его спиной глупая маленькая кошка. Мысленный приказ срывает второй рычаг, химия летит в жадную топку давно подсевшего на боевые стимуляторы мозга. И что бы там не кидали по вене отряды элитных штурмовых подразделений, этого точно будет мало для того, чтобы две сотни километров в секунду относительного сближения видеть как вальяжный космический танец. Левое предплечье изо всех доступных мне сил врезается в ствол «Мантикоры», откидывая оружие влево и вверх. Взрыв ощущений в моей руке: боль? Оргазм? Может ли рука кончить? Какие странные мысли лезут в голову, когда я не в слиянии… Кончик лезвия медленно, слишком медленно летел в шов бронескафандра под подбородком штурмовика, который медленно, медленнее ножа, поворачивался ко мне. И спустя вечность мгновения они встретились. Бронеполимер, способный остановить пулю из пороховой винтовки пятидесятого калибра, нож пробил не сложнее, чем джинсовую толстовку: особенность всех типов мягкой брони. И скользнул в слабо защищенный снизу внутренними, подкожными бронеплитами, череп. А потом распределенные в мозгу ветви нейросети вошли в контакт с разрядником, и импульс в четыре сотни ампер при почти твсяче вольт просто испарил сложный и чувствительный прибор. Вместе с мозгами штурмовика: забрало изнутри окрасилось красным и разом запотело, а тело, ещё живое, вернуло ствол туда, где по последним данным прекогниции должен быть я и нажало на спуск, отсекая экономные очереди по три патрона и уходя в правый угол, прикрывая выход своих товарищей. Шутка про безголового десантника Джо, ещё два месяца выполнявшего боевую задачу, казалась все менее смешной, она скорее начала взрывать мне мозги. Ну, вы поняли, да?

В голове так светло, безмятежно и пусто от последнего танца зимы

       Тело первого врага, с огромным энтузиазмом решетящего пустоту, было отличной баррикадой между хрупким и тщедушным мной, и двумя бронированными мясо-полимерно-металлическими танками. У которых лидером в принятии решений вместо прекогнитивного модуля стал тактический ассистент: враг обнаружен, первый номер держит огневой контакт, атака, если и была успешна, его не вывела из строя, значит сейчас будет импульс ЭМИ для подавления автотурелей и вход двойкой для поддержки первого и зачистки. По телу пронеслись противные мурашки, что-то треснуло в волосах, нож в руке слегка нагрелся: ЭМИ пошёл, значит, сейчас они пойдут вперед. А левая рука ниже локтя все ещё не работает. Третья тень на периферии, сжавшаяся в комок мышц в углу, выше и левее вспыхивают попавшие в стену стрелки из автомата безголового Джо. Я же говорил сидеть в люке, глупая кошка… А ведь она спасла меня: попади я в захват, не успел бы и пискнуть. Без контроля мозга попытки модулей компенсировать отдачу «Мантикоры» выводили их из синхронизации, нечему было подавлять автоколебания, и тело первого десантника начало медленно превращаться из машины для убийства в конвульсирующую кучу мяса.

держать тебя за руку кружить не замедляясь дышать не задыхаясь любить не сомневаясь

       Атакующие входят в проем, спина к спине, разобрав сектора огня и наблюдения. Медленно. Кошка, увидев врага, прыгает вперёд, на второго, того, что к ней спиной. И лицом ко мне. Нож входит в паховое сочленение, лезвие скрипит по набедренной подкожной броне, клинок, уходя вверх, перебивает артерии и оба срамных нерва. Толчок в ладонь: я попал, разрядник выдал импульс в ответвления нейроимплантов спинного мозга. Тело врага сжалось в спазме сразу все и обмякло, начав медленно оседать на пол, вырывая из руки рукоять ножа. Я безоружен. Левая рука, выставленная, как рудиментарная защита, попадает в фокус моего внимания. Открытый перелом, острый осколок кости торчит из кожи, прорвав ткань комбинезона. Острый. Второй враг, приняв меня за приоритетную цель, начал разворачиваться ко мне, игнорируя распластавшуюся в прыжке Таму: пока она долетит, опытный штурмовик успеет разобраться со мной и повернуться обратно. Не успеет: рывком бросаю своё тело вперёд, ухватившись за нагрудную пластину уже мёртвого десантника, и осколок кости входит второму сбоку под шлем, туда, где нейросеть соединяется с имплантами позвоночника и головной мозг переходит в спинной, разом отключая все высшие функции. Ещё одна вспышка чувств, в этот раз сильнее, как же мне хорошо! Вырвав кость из врага, я уставился невидящим взглядом на смятую, разорванную и окровавленную плоть своей левой руки. Сознание уплывало, мелодия таяла в голове:

не была я пока не вдохнула снег уверена что живу…

Тень, распластавшаяся в прыжке, вывернулась в воздухе и влетела мне в грудь, извернулась, проскользнув между рукой и грудной клеткой, ловя моё падающее тело. Мне нужно в Крысу… Воздух, почему пахнет полынью?.. И почему я до сих пор не упал…