***
С самого утра я ощущала себя в неком коматозном состоянии из-за переживаний за судьбу отца. Этим пасмурным, но без осадков вторничным утром я проснулась в пять часов утра и не смогла обратно погрузиться в омут сновидений, поэтому, приняв душ и собрав рюкзак, я надела махровую белую укороченную водолазку с невысоким воротом, тёмно-синие Mom fit джинсы, подпоясанные широким коричневым кожаным ремнём и чёрные высокие конверсы. Волосы, дабы не заморачиваться, забрала в высокую неряшливую кучку. Слава богу, ближайшая и излюбленная кофейня работает круглосуточно и я, включив через гарнитуру меланхоличную под моё настроение композицию W. Darling — «Hunting Happiness», медленным темпом направилась в пункт назначения. Заказав романо и парочку маффинов, я заняла породнившееся за такое недолгое пребывание в городе место у панорамного окна и, конечно установив будильник, дабы не опоздать, достала роман американского писателя Уильяма Стайрона «Выбор Софи». Погрузившись в историю женщины, сумевшей выжить в концентрационном лагере Освенцим в период Второй мировой войны, я смогла отвлечься от насущих проблем реальной жизни. Первой парой была история музыки, на которой мы погрузились в музыкальное искусство Древнего Египта. В начале музыка не играла важную роль в песнях — музыканты лишь аккомпанировали певцам. Но уже в период правления XVIII династии музыка отделилась от песен и начала свой самостоятельный путь развития. Ещё в детстве я довольно углублённо изучала историю древнеегипетского государства, так как испытывала незамысловатую симпатию к данном государству. Поэтому данное занятие пролетело незаметно. Наверное, впервые за начало семестра я провела пару по пению совместно со всей группой. Мы отрабатывали хоровое исполнение на песне Zendaya — «Neverland». В некоторых моментах поочерёдно исполняли солисты. Это было довольно увлекательное занятие и нужное для певческого опыта. На литературе у нас было специальное занятие, нацеленное на развитие зрительной памяти. Каждому студенту было дано 15 минут на то, чтобы выучить предоставленный каждому свой сонет английского поэта и драматурга Уильяма Шекспира. Мне достался 31-й сонет «И у тебя в груди любви», который я запомнила ещё при первом прочтении данных произведений автора. Долгожданный перерыв я провела неизменно в компании подруг. Адель рьяно рассказывала о принципах, методах и аутсорсинге бухгалтерского учёта, Стефани — о микроэкономическом и макроэкономическом уровнях, а Кэнди о теоретических и философских правовых науках, в то время как мой мозг разрывался от диссонирующих интервалов до арабеска. Взрыв мозга? И вправду. Но если не выговариваться, то и от знаний может поехать крыша. Окончив трапезу, я направилась на репетицию с Люком Морингом к грядущему мероприятию. — Исполнение теперь на высшем уровне, — спустя несколько часовую «каторгу» наконец-то заслуженно оценила наши труды мисс Жардо. — Но нужно что-то разыграть. Сценку! Притворитесь влюблённой парой. Ведь всё-таки композиция пропитана нежностью. Вот и покажите её! Удивите публику. — Хорошо, — от усталости уже прошептала я. — Мисс Жардо, мы подумали и пришли к общему выводу, что для данной композиции не нужны какие-то яркие и экстравагантные наряды. И остановили свой выбор на лёгкости и безмятежности. — Да, — помог мне донести мысль и дал передохнуть голосовым связкам Люк. — Я буду в белой футболке, а поверх неё хлопчатая рубашка в один оттенок с брюками. А Сара в белом льняном платье с длинным рукавом. Что думаете? — Что ж, — по устремлённому взгляду женщины в пол было понятно, что она взвешивает приоритеты. — Да, пожалуй это самые подходящие образы. С причёсками и остальными деталями сами разберётесь. Ну что ж, до знаменательного торжества, мои дарования! Под всеобщий смех, мы с Морингом медленно, еле передвигая от усталости ноги, побрели в сторону выхода. — Тебя проводить? -уже подходя к проезжей части, поинтересовался Моринг. — Всё-таки уже темно и мало ли, что может случиться с такой хрупкой девушкой, как ты. — С удовольствием… — только хочу согласиться, как слышу настойчивые гудки автомобиля и звук хлопающей двери водительского сидения. — Но за мной уже прибыл мой личный экспресс. Пока, Люк, — обняв друга на прощание, я направилась в сторону своего дракона, испускающего серые клубы дыма ароматизированных сигарет. Морально, я готовилась к очередной тираде ревнивого Тёрнера, но он спокойно открыл мне дверь и, пристегнув ремень безопасности, аккуратно закрыл. Без единого слова. Также сел на своё место и завёл авто. Он не прекращал жать на педаль газа, набирая высокую скорость, и сжимать руки на руле до побеления костяшек. Когда мы остановились у входа в кампус, я перешла к отчаянным мерам. Отстегнув свой ремень безопасности, повернула его хмурое лицо к себе и вовлекла в страстный, полный желания и чувств, поцелуй. Какое-то время он не отвечал, но стоило только положить руку на его бедро в критической близости с интимной зоной, как режим обиженного мальчика переключился на ненасытного юношу. Парой движений он отстегнул свой ремень и, ухватив меня за талию, притянул к себе, усаживая на бедра и резко вцепляясь крепкой хваткой в ягодицы, чем вызвал мой не то стон, не то визг в его губы. — Можешь благодарить всех богов, даже если ты атеистка, за то, что мы сейчас в машине, а не у меня дома, — оторвавшись от моих изрядно покрасневших губ, хрипло прошептал юноша, уткнувшись носом в мою шею и пытаясь наладить сбившееся от нарастающего возбуждения дыхание. — Иначе, я бы сейчас обеспечил тебе серию наказаний высшей тяжести за испытание моего терпения. — Майкл Грегори Тёрнер, — я прошептала это рядом с его ухом и, прикусив за мочку уха, чем вызвала рваный громкий выдох у юноши, резко отстранилась, взяв его лицо в ладони, нежно поглаживая его пухлую нижнюю губу большим пальцем правой руки. — Ты со своей ревностью меня с ума сведёшь. Лучше кричи и докапывайся кучей вопросов, чем вот так игнорировать моё присутствие. И знаешь. Я бы сейчас с удовольствием провела тебя в нашу душевую комнату в кампусе или даже на заднее сидение авто, но у меня завтра ужасно загруженный день и если я не высплюсь, то можешь заказывать красный гроб от «Glitter Coffin Company». — Сара О`Нил, — он, со знакомой только мне нежностью, поцеловал меня в лоб и крепко обнял, утыкаясь носом в грудь. — Если ты доведёшь себя до критического переутомления, то я оживлю тебя всеми известными и неизвестными способами и придушу за такое безалаберное отношение к своему здоровью. Копишь? А теперь давай, беги. Завтра увидимся только после работы, ибо на занятиях меня не будет. — Это ещё по какой такой причине? — приподняв его красивую физиономию с наглой ухмылкой и прищуренными глазами за подбородок, спросила я. — Если ты сильно занят, то не нужно за мной ехать. Я самостоятельная взрослая девочка — сама доберусь. — С тягой твоей сладкой попки к приключениям, без них ты одна из того района не доберёшься, — он приоткрыл дверь, и я аккуратно слезла с него, выбираясь на свежий воздух. — Мне по работе нужно съездить в соседний город. Спокойной ночи, детка. — Добрых сновидений, мистер Тёрнер, — на такое обращение он закатил глаза, а я привстав на носочках, оставила быстрый, но нежный поцелуй на его губах и убежала в комнату. Кудрявая подружка уже видела десятый сон, когда я, выполнив все процедуры отхода ко сну, погрузилась в царство Морфея.***
Сегодняшнее утро не может не радовать своей замечательной погодой: яркое солнышко, тёплый лёгкий ветерок. Всё это пробудило во мне огромный поток энергии. Я решила обрадовать подруг вкусным утренним приёмом пищи, таким образом извиняясь, за частые резкие исчезновения. На скорую руку приготовив вальдорфский салат на трёх персон и заварив по чашечке ароматного чая с нотками цитруса, я разбудила подруг и пригласила провести утро вместе. За непринуждённой беседой и поглощением пищи, в наших головах возникла довольно заманчивая идея — провести выходные вшестером за просмотром фильмов. Я решила предупредить одного молодого человека заранее, чтобы потом не выслушивать гневный монолог в реальном времени. Лучше по переписке.Sarah O`Neill: «Майкл, доброе утро. Ты сейчас занят?»
Michael Turner: «Доброе утро, детка. Что-то случилось?»Sarah O`Neill: «По результатам нашего женского референдума из трёх человек, эти выходные мы проведём вшестером за просмотром фильмов.»
Michael Turner: «Сара, мать его, О`Нил. Во-первых, с кем вшестером? Во-вторых, у нас были планы на три части «50 оттенков серого» и реализацию этого шедевра в нашей спальне.»Sarah O`Neill: «Я и ты, Вишня и Кэнди, Адель и Аарон. Может ещё паспортные данные прислать? Все вместе посмотрим. А реализацию никто и не отменял. Просто её дата слегка переносится. Ну прошу тебя, мы ещё ни разу такой компанией не отдыхали.»
Michael Turner: «Хорошо, Сара. Только чем дольше ты будешь оттягивать должок, тем больше нужно будет отрабатывать процент.»Sarah O`Neill: «Иди работай, Тёрнер. И спасибо.)»
Быстро переодевшись в жёлтую кофту с длинным рукавом, чёрную юбку колокольчик с цветочным принтом и чёрные балетки, я, прихватив рюкзак, побежала в университет, так как за перепиской совсем не уследила за временем. Всё первое занятие я совершенно не погружалась в тему и философию, а лишь вела беседу с Люком о завтрашнем выступлении. Я так не волновалась о выступлении на мероприятии Хиллов, как о простом университетском вечере. Какое-то странное предчувствие зародилось в груди. На второй паре мы изучали танцы в эпоху Средневековья. С распространением христианства танцы начинают восприниматься, как пережиток язычества и подвергаются критике. Ритуальный танец практически исчезает. Пляски превращаются в низменное порицаемое занятие. Всё довольно сложно и муторно, но преподаватель предупредил, что по данной теме будет зачёт. Поэтому пришлось собрать силу воли в кулак и усердно конспектировать. А пара по английскому языку была сильно связана с литературой, так как мы изучали стихотворный жанр английского происхождения, пятистишие абсурдистского содержания, под названием лимерик. Наиболее известным автором английских лимериков считается Эдвард Лир, поэтому к следующему занятию нам нужно сделать подробный анализ «Книги нонсенса». На перерыве я трапезничала в гордом одиночестве, так как у подруг сегодня либо сокращённый день либо перерыв не совпадает моим. Я чуть не опоздала на заключительное занятие из-за нахлынувшего волнения по поводу папы. Как он сейчас? Могу ли я как-то ему помочь? Но детальное изучение колониального периода в истории Америки с 1607 по 1775 помогли мне вновь забить все свои мысли учёбой. Вы знали, что первое английское поселение в Америке возникло в 1607 году в Вирджинии и получило название Джеймстаун? Для многих студентов с моего потока это тоже было нонсенсом. По окончании занятий, я отправилась на работу в магазин. Сегодня предстоял трудный день: новая поставка товаров, большое количество людей, в связи с обильным количеством вышедших бестселлеров и наблюдающий за моей трудоспособностью директор. Расстановка виниловых пластинок, CD дисков, патефонов, пересчитывание купюр, многочисленное повторение клишированной фразы «Спасибо за покупку. Приходите ещё!» и изрезанные ценниками и чеками подушечки пальцев — всё это помогло мне заработать заслуженную премию и упадок сил на оставшийся вечер. Любезно попрощавшись с директором, я вышла на свежий и долгожданный воздух и укуталась в тёплые и такие нужные объятия Тёрнера. — Майкл, я сейчас усну прямо здесь, — бормочу я, уткнувшись в его крепкую, тяжело вздымающуюся грудь. — Детка, я конечно, не против, чтобы ты спала на мне, — получив лёгкий тычок под ребро от меня, он как признанный актёр, шикнул, словно я его, как минимум кинжалом ткнула. — Завтра будешь отрабатывать все побои. Так уж и быть, я не некрофил, чтобы сейчас вводить санкции. Ложись на заднем сидении, я тебя занесу в кампус. — Я тебя обожаю, Тёрнер, — наконец-то подняв голову и встретившись с его влюблённым взглядом, я оставила лёгкий поцелуй на его губах и забралась на заднее сидение. Усталость настолько быстро и сильно взяла верх над моим рассудком, что я совершенно ничего не помню, вплоть до завтрашнего утра.***
Почувствовав лёгкое потряхивание и толчки в бок, я еле разлепила глаза и увидела уже полностью собранную подругу. — Сара О`Нил, — она сказала это настолько превысив допустимый в моём головном мозге предел децибел, что я зашипела и поморщилась. — До первой пары полчаса, а ты до сих пор спишь! Я убегаю, у меня у дотошного преподавателя первое занятие. С такой скоростью, я ещё никогда не успевала принимать душ, одеваться и успеть прихватить салат, мило сложенный в ланчбокс моей подругой для сони меня. Слава богу, что первым занятием в моём расписании оказалась математика, преподаватель по которой сам постоянно опаздывает. Погружение в дифференциальную тополо́гию, а на второй паре — в сонату Моцарта, помогли мне окончательно проснуться и прийти в норму. Весь перерыв я провела в репетиционном зале в компании с микрофоном и аудиенцией, состоящей из трёх подруг и мисс Жардо. Выбранная мной композиция Jessie Ware — «Say You Love Me» срывалась с моих уст, словно каждое слово и ноты были подобрано лично мной. От наслаждения, я непроизвольно жестикулировала руками на кульминационных моментах и прикрыла глаза. На заключительном перед грядущим мероприятием занятии по истории искусства мы начали изучение методологических проблем истории искусств. Научный статус истории искусства часто подвергали сомнению, поскольку эта дисциплина связана с произвольным вычленением частного из всеобщего контекста. Ведь в точности неизвестно, где начинаются и заканчиваются границы всеобщей истории, истории искусства, этики, эстетики, религии в тот или иной исторический период и каковы границы этих периодов. До моего первого выхода на сцену остался всего лишь один час, за который мне нужно привести себя в надлежащий вид. Мой стандартный макияж сегодня приукрашен небольшими стрелками блестящей жидкой подводкой и пальчиковым нанесением бордовой помады на губы. Волосы уложены в крупно завитые локоны, которые красиво расстилаются по спине. Платье было неотразимым: нежно-голубого оттенка, обрамлено кружевными узорами, не пошло открыты плечи, красиво выделяя ключицы. Изначально, было подготовлено другое платье, но за день до вечера мисс Жардо предупредила, что придёт некоторое количество довольно влиятельных людей. — Добрый вечер, дамы и господа, — глубокий вдох и выдох. — Мы рады приветствовать всех вас на нашем ежегодном осеннем фестивале талантов! — нервы на пределе. — Итак, первое дарование, которому предоставлена честь открыть столь важное мероприятие, — раз. — С великолепной песней про прекрасное чувство Jessie Ware — «Say You Love Me», — два. — Сара О`Нил, — пошла. Выйдя на сцену, я постаралась не задумываться о том, что на меня кто-то смотрит, что меня кто-то оценивает. Я просто прониклась всей нежностью и чувственностью каждой строки, каждого нотного такта этой композиции. Но открыть глаза всё равно нужно. И вот оно то, самое счастье, когда медленно подняв веки, твои зрачки натыкаются на изумрудные океаны, наполненные такой теплотой и любовью, что ты забываешь обо всём. И поёшь, словно только для него. Завершив композицию, я быстро удалилась под бурные аплодисменты, дабы успеть, не испортив ни причёску, ни макияж переодеть это платье на белое хлопковое с красиво обрамлёнными рукавами и так же открытыми плечами. Пока мы с Люком распевались, уже наступило время завершающей композиции, то есть — нашей. Люк сел на высокий стул, настроил под себя микрофон и начал исполнение первых аккордов вступления. Я старалась настроиться, чтобы играть влюблённых с Люком, когда в зале стоит человек, к которому ты испытываешь искренние, а не наигранные чувства. Самый оптимальный вариант — представлять на месте Моринга Тёрнера. И вы не поверите, но и вправду у меня с лёгкостью получилось также игриво улыбаться и удерживать зрительный контакт. Вот композиция подходит к концу. Остаются буквально пару слов. Я перестаю игру на публику и отворачиваюсь к залу. И натыкаюсь на любимые зелёные фонарики, которые отличу даже среди тысячи подобных. Вот последняя, заключительная нота. Но я чувствую резкую хватку за кисть, а последнее, что вижу, это стремительно приближающееся лицо Люка.