I will try for you

      Опустошённый взгляд замер, буравя одну мнимую точку. Кровь в одно мгновенье отлила от лица. Я словно погрузилась в некий вакуум, оставив все звуки за его пределами. Телефон медленно выскользнул из трясущейся руки с так и незавершённым разговором.       Майкл резко принял сидячее положение и, не отрывая встревоженного взгляда от меня, схватил телефон. Буквально пары секунд хватило, чтобы его лицо стало сливаться с моим. Я не слышала ни единого слова из разговора. Медленно отложив телефон на* прикроватную тумбочку, Тёрнер взял моё лицо в руки и соединил наши лбы.       — Детка, слышишь меня? — хриплый родной голос вывел меня из коматозного состояния, и я кратко кивнула, сдерживая рвущийся истерический порыв. — Сейчас потихоньку одевайся. Я соберу наши вещи, и мы полетим домой. Только не плачь, крошка. Я не знаю, как правильно подбодрить в такой ситуации. Но знай и помни, что у тебя есть я. Всегда был и буду рядом. Ты теперь никогда от меня не отвертишься, — лёгкий смешок, сорвавшийся с моих губ, был для него самой лучшей вещью, что было видно по его искренней улыбке. — Мы пройдём через это вместе. И надерём чёртову задницу ублюдку, посмевшему обидеть кого-то из О`Нил.       Крепко поцеловав меня в лоб, он серией ловких движений надел боксёры и джинсы, после чего, взяв телефон и пачку сигарет, вышел в коридор.       Ещё пару минут я просидела в ступоре, но, взяв себя в руки и вспомнив все постулаты отца, которые он старался прививать мне с детства, я аккуратно освободилась от невесомых оков одеяла и, спустив ноги на пол и вздрогнув от контрастной телу температуры, осторожно натянула нижнюю часть белья.       При попытке самостоятельно застегнуть бюстгальтер эмоции одержали верх над моим самообладанием. Руки стали трястись с такой частотой, что я не смогла не то что соединить миниатюрные крючки с петельками, но даже ухватиться за задние лямки.       Тихие не то всхлипы, не то хрипы, стали самопроизвольно срываться с моих губ вкупе с рваным дыханием. Солёная мутная субстанция заполонила всецело оба глазных яблока, забирая всю отображающуюся картинку в некий туман. Казалось, словно боль была уже в каждой микро частичке тела, медленно разрывая плоть в попытках вырваться наружу.       Прикосновение чего-то тёплого чуть ниже лопаток, после едва ощутимое натяжение лямок бра — всё это дало понять, что Майкл вернулся в комнату.       — Миссис О`Нил попросила предупредить тебя, что пресса знает о нашем прилёте и будет поджидать нас в аэропорту, — он обошёл кровать и, присев передо мной на корточки, взял мои бледные ладошки, поднеся к влажным и горячим губам. — Тебе ничего не угрожает. Там будет большое количество моих людей, да и я сам лучше подставлю свою грудь заместо твоей под пулю. Твоя главная задача — не реагировать на провокационные и, в некоторой степени, бестактные вопросы. Я понимаю, что тяжело тебя просить о…       — Майкл, — мой до ужаса хриплый и грубый голос заставил юношу слегка вздрогнуть. — Я прекрасно понимаю, что должна закрыть свои истинные эмоции и чувства от всеобщего обозрения. Я хоть и не человек сферы бизнеса, но долгие курсы самообладания от отца смогли донести до меня, что большинство людей попросту плевать хотели на мои чувства. Им важнее срубить нехилую сумму денег за компрометирующую статью.       — Детка, ты у меня такая умница, — слегка привстав, он оставил краткий, но чувственный поцелуй на моих губах и принял вертикальное положение, поставив рядом со мной картонный пакет. — Здесь твоя одежда для полёта домой. Но, если тебе будет удобнее, то я могу дать себе свою толстовку и спрятать в ней от злой приставучей жёлтой прессы.       — Я говорила тебе, что ты самый лучший человек в моей жизни? — мои губы растянулись в искренней улыбке, и, заглянув в пакет, я подняла на возлюбленного благодарный взгляд. — Но я хочу проводить отца достойно. Как настоящая О`Нил.       Встав с кровати, я аккуратно выложила всё содержимое пакета на кровать. Мой образ «скорбящей дочери» состоял из пяти чёрных, как смоль, атрибутов одежды: скинни джинс с завышенной талией, подпоясанных кожаным ремнём, облегающей футболки с длинным рукавом, пиджака свободного кроя и замшевых высоких ботинок на шнуровке.       Расчесав волосы и нанеся стандартный макияж, дабы быть чуть больше похожей на 18-тилетнюю девушку, а не ходячий труп, мы с Майклом, крепко сцепив руки, отправились к ранее забронированному автомобилю.       До аэропорта мы добрались с неимоверной скоростью. Пройдя на борт самолёта, я впала в кратковременный ступор с грустной улыбкой на губах, вспоминая, как чуть больше 24 часов назад мы сидели здесь же с Майклом, только с совершенно противоположным настроением.       Тёрнер, мельком взглянув на меня, принял горизонтальное положение на кожаной поверхности карамельного оттенка дивана и похлопал рукой по оставленному месту рядом. Я, быстро сбросив тяжёлые ботинки, легла рядом с Майклом, обвив его торс одной ногой и рукой, а носом уткнувшись в крепкую шею.       Далее, наш полёт так и проходил в непоколебимой тишине, нарушаемой лишь моим рваным дыханием и посапыванием задремавшего зелёноглазого юноши в мою макушку.       Как только самолёт приземлился, я аккуратно выбралась из объятий Майкла и подошла к одному из иллюминаторов. Выглянув за его пределы и увидев количество собравшихся журналистов, я, нервно прикрыв рот трясущейся, словно в конвульсиях, ладошкой, сделала два крохотных шажка назад, но упёрлась в практически двухметровую преграду.       — Всё будет хорошо. Я рядом, — Майкл взял моё лицо в руки и крепко поцеловал в лоб. — Ты веришь мне?       — Да, — собрав всю волю в кулак, я вцепилась в предплечье Тёрнера мёртвой хваткой, и мы вместе направились по направлению к выходу.       Инсценированная улыбка, уверенные быстрые шаги, какофония пытающихся перекричать друг друга голосов. Вот, мы уже практически садимся в машину. Я начинаю радоваться успешно исполненной миссии. Как вдруг один вопрос всё-таки долетает до моих барабанных перепонок и заставляет остановиться в метре от авто и с немым вопросом обернуться к журналисту.       — Сара, это правда, что вашего отца убили из-за вас? — слёзы начали сплошным ручьями стекать по моим впалым от стресса щекам, а единственное, еле слышное «Что?» сорвалось с моих уст.       — Проявите хотя бы каплю уважения и сочувствия! — прорычал также не выдержавший Майкл и быстрым, но аккуратным движением усадил меня на заднее сидение. — Не несите чушь! На все ваши идиотские вопросы она ответит тогда, когда сама пожелает! Я всё сказал!       Он резко захлопнул дверь, а Дрю, немедля ни секунды, надавил на педаль газа, разрезая утреннюю дорожную гладь. Майкл осторожно положил свою руку на моё колено и, слегка нагнувшись, заглянул в глаза с бушующей тревогой. Я, ничего не сказав, легла головой ему на бёдра и сплела наши пальцы. Вторую руку он положил на мою талию и своими медленными поглаживающими движениями ввёл меня в царство грёз.       — Сара, мы приехали, — Майкл слегка потряс меня за плечо и помог принять сидячее положение. — Сейчас будет кое-что очень тяжёлое для тебя. Но ты должна через это пройти. Я пытался добиться проведения данной процедуры без твоего присутствия, но так как твоя мать отказалась опознать труп и просто поверила одному из персонала твоего отца, ты единственная, кто может убедить всех в достоверности его гибели.       Я, словно марионетка, пошла за Майклом. Лишь у самых дверей в специальное помещение для хранения, опознания, вскрытия и выдачи трупов для захоронения до меня дошёл весь ужас сложившейся ситуации.       Я со всей силы сжала кисть Майкла, который всё это время нежно поглаживал большим пальцем тыльную сторону ладони.       — Добрый день, мистер Тёрнер. Мисс О`Нил, — врач с сожалеющим взглядом обратился ко мне. — Прошу. Труп не изувеченный, поэтому вам не составит трудности определить его подлинность.       Он медленно стянул тонкую хлопковую простыню с бледного лица с простреленной лобной частью головы. Его синие губы были слегка приоткрыты. В некоторых местах на шее выступили пурпурно-синие трупные пятна. Безусловно — это Эйдан О`Нил. Но для полного убеждения мне нужно было увидеть одну его личную вещь.       — Извините, а где его личные вещи? — врач моментально встрепенулся и побежал к неподалёку расположенным шкафам, заполненным прозрачными контейнерами. Поднеся мне ёмкость с фамилией О`Нил, он отошёл на пару шагов назад, пристально наблюдая за моими дальнейшими действиями.       Наручные часы, бумажник, различные документы, пачка сигарет, тёмные очки. Всё не то. Но на самом дне что-то слегка блеснуло. Я достала небольшой медальон, имеющий форму сердца. Именно настоящего человеческого органа. Он был обрамлён многочисленными сверкающими камешками, а ровно посередине была слегка выпирающая резная буква «S».       С большим усилием, но я смогла нажать на неё, и когда футлярчик раскрылся, передо мной предстала наша совместная фотография, сделанная за месяц до моего уезда в Кембридж.       Отец сидит на своём излюбленном бордовом кресле в тёмно-синем костюме и чёрной рубашке. Его волосы неизменно уложены назад, а на лице виднеется лёгкая улыбка. Я стою позади него в чёрном свободном, но приталенном платье с обрамлённым белым воротничком, положив свою кисть на его плечо. И с точно таким же подобием улыбки. Каждый год мы делали новую фотографию и каждый год он заменял её в этом медальоне, которому чуть больше 18-ти лет.       — Это он, — сжав в ладони медальон и прислонив кисть к груди, я наклонила голову. — Это Эйдан О`Нил. Через два дня мы заедем за ним. А сейчас, я заберу его вещи. До свидания.       — Примите мои соболезнования, — выкрикнул нам вслед патологоанатом.       Уже сидя на заднем сидении автомобиля, я рассматривала такой бесценный медальон. Мой мозг осознал всё случившееся, но сердце не перестаёт надеяться на то, что всё это нелепая и жестокая проверка от папы на прочность.       Медленно обвив крупную бронзовую цепочку вокруг шеи, я осторожно и не с первой попытки, но смогла соединить замок с заводным кольцом.       Перейдя порог пентхауса, я, не сказав ни сказав ни слова, прошла в гардеробную комнату. Взяв оттуда чёрную растянутую футболку Майкла и косметичку, я прошла в ванную комнату. Сняв такую «давящую» одежду, я прошла в душевую кабинку. Настроив температуру воды на слегка леденящую, я подставила лицо быстрому потоку воды. Слёзы, которые стекали одновременно с каплями чистой воды и бесшумно разбивались об кафельный пол, так и останутся в стенах этой уборной.       Выйдя и обтерев слегка продрогшее тело от влаги, я надела нижнее бельё и футболку. Нанеся патчи, дабы выглядеть чуть более живой, я набрала номер мамы.       — Да, дорогая? — её голос был настолько дрожащим, что из моих глаз вновь начали стекать слёзы. — Я уже знаю, что ты опознала тело. Что насчёт… похорон?       — Я хотела тебя попросить их организовать, — мой голос осип до неузнаваемости. — Мистер Тёрнер занимается отсылкой электронных приглашений. На меня не рассчитывай, я не уверена, что смогу даже прийти, мам. Да, тело я опознала. Но окончательно и бесповоротно отпустить его в мир иной и осознать, что больше никогда его не увижу, мне очень трудно.       — Но Сара… — в голосе мамы промелькнули нотки раздражения и разочарования.       — Я скажу свой ответ ближе к мероприятию, пока, — сняв патчи и избавившись от них, я вышла в гостиную.       В комнате была только миссис Батлер, которая, как было не сложно догадаться по благоухающему запаху, приготовила мне порцию травяного чая с лавандой. В цветках этого растения содержатся вещества, оказывающие релаксирующее действие на нервную систему.       После кратковременной непринуждённой беседы с женщиной, я решила отпустить её пораньше, дабы попытаться при помощи работы по дому избавиться от нагнетающих мыслей. И не сделать её сторонним зрителем моего вероятного нервного срыва.       Включив на музыкальном центре душевную композицию одной из моих излюбленных американских певиц Katy Perry — «Never Worn White», я решила приготовить на обед любимое блюдо Майкла, о котором он мне рассказывал во время посиделок в кафе Нью-Йорка.       Долгое усердное приготовление тонких лепёшек из кукурузной муки и наполнение их куриной начинкой вкупе с овощами. После свёртывания, я поставила запекаться в духовку несколько порций энчилады под соусом моле.       — Ммм, детка, ты что готовишь энчиладу? — Майкл обвил мою талию сзади и оставил нежный поцелуй на боковой части шеи, пока я красиво сервировала стол. — А где миссис Батлер?       — Я её отпустила, так как захотела сама побыть сегодня в роли некой хозяйки, — я села на соседний стул с Тёрнером и стала с умилением наблюдать за тем, как он уплетает порцию традиционного мексиканского блюда.       — Когда-нибудь я привыкну, что теперь не один я тут командую, — он одной рукой придвинул мой стул к себе и, приобняв, стал поглаживать спину, медленно переходя от лопаток к копчику и обратно. — Я сейчас отъеду до отца. Нужно подбодрить его, да и некоторые рабочие вопросы решить. Ты не против?       — Майкл, конечно едь, — я провела его к выходу и, когда он обул берцы и притянул меня к себе за талию, оставила чувственный поцелуй на его губах. — Ты не обязан сидеть и подтирать мои сопли. Я взрослая девочка и в силах справиться самостоятельно. До вечера.       — Обязан, — его серьёзный тон ввёл меня в некий ступор своей неожиданностью. — Ты моя девушка, и я не могу сидеть и делать вид, что мне легко видеть твою боль. Поверь, будь у меня способность забрать её, я бы сделал это всецело.       Легонько коснувшись указательным пальцем моего носа и скорчив смешную рожицу, Майкл ушёл. Я решила пройтись по всем комнатам и прибрать имеющийся беспорядок. Это всё заняло у меня около двух часов. После, я решила посмотреть, что из имеющейся литературы у моего молодого человека я ещё не читала.       Медленно водя кончиком пальца по резным корешкам книг, я остановилась на юмористическом фантастическом романе английского писателя Дугласа Адамса «Автостопом по галактике». Давно хотела прочитать эту серию книг.       За этим захватывающим произведением я просидела вплоть до позднего вечера, но не успела дочитать, так как волнение за до сих пор не вернувшегося Майкла взяло верх. Раз звонок, два звонок, три — и не на один не было ответа.       Я пыталась держать себя в руках и не паниковать раньше времени, как вдруг послышался звук открывающегося замка. Я, совершенно не раздумывая о некой предосторожности, выскочила в прихожую и чуть не упала, увидев лицо Майкла с кровоточащими ранами и руки с разбитыми косточками.       — Майкл, господи, что произошло? — я, подбежав к нему, стала помогать снимать верхнюю одежду и обувь. — Где ты был?! Кто это, чёрт возьми, сделал с тобой? — Детка, — он крепко обнял меня, уткнувшись носом в макушку. — Мы нашли одного из причастных к нападениям на вашу семью. К большому сожалению, он оказался членом моей второй семьи. Это Бурый стрелял в тебя. Он сам прокололся некоторыми своими фразами. После недолгих нежных переговоров, он во всём признался. Я сразу прибежал к тебе, поэтому большую часть информации он сейчас оглашает Аарону и Вишне. После похорон Драконы ждут нас на совещании. А сейчас, пойдём спать. Тебе нужно отдохнуть.       Мы сели на диван, где я обработала все ранения моего дракона, а он мне рассказал всё более детализированно. Меня до такой степени подкосила полученная информация, что не хватило сил, да и желания подниматься в спальню, поэтому сегодняшнюю ночь я провела в крепких объятьях Майкла, лежа всё на том же диване.

***

      Последующие два дня я провела в некотором коматозном и аморфном состоянии, так как мой орган, отвечающий за чувства, наконец-то принял смерть отца за реальное. Майкл всеми способами меня поддерживал и пытался поднять на ноги.       Знаете, творческому человеку любая вещь может послужить вдохновением для создания нового творения. «Graveyard» и «Nightmare» — две такие разные, но настолько важные для меня композиции, которые я обязательно, доведя до совершенства, представлю публике.       В ключевой день за два с половиной часа до погребальной церемонии, я всё также лежала на диване, укутавшись в махровый плед, и рисовала наброски на полях нотной тетради. Майкл минут 15, уже одетый в строгий чёрный костюм и тёмно-серую рубашку, рассекал пространство гостиной комнаты.       — Сара, ты точно уверена что не поедешь? — он присел передо мной на корточки. — Я буду рядом с тобой. Никого к тебе не подпущу и буду поддерживать тебя. Всё будет хорошо. Я обещаю…       — Майкл, я ещё подумаю, — погладив его по щеке с лёгкой щетиной, я начала медленно вести его к прихожей. — Если что, то встретимся там или ты мне потом всё расскажешь. Хорошо? Прости меня за мою слабость. Просто всё так резко навалилось и мне нужно взвесить приоритеты.       — Хорошо, встретимся там, — поняв чётко выраженную позицию Майкла, я села на диван, и мой взгляд устремился в мнимую точку. Моя память решила воспроизвести один важный разговор с отцом. Вспомнив все вещи, которые он рассказал только мне и попросил меня воплотить их в реальность, я подорвалась в гардеробную, дабы успеть к началу церемонии.       К большому сожалению, моё погружение в недалёкие воспоминания заняло чуть больше часа. То есть у меня есть 1,5 часа до начала церемонии. Я надела чёрное приталенное платье из дайвинга и чёрные бархатные туфли с остроугольным носом. Кофейные локоны я предпочла выпрямить и, откинув назад, ниспадать с плеч, заправив передние пряди за уши. Стандартный макияж дополнила пальчиковым нанесением помады оттенка горького шоколада.       Спустившись на лифте на цокольный этаж, я увидела ожидающего меня Дрю.       — Тебя подослал Майкл? — усаживаясь на заднее сидение, я слегка ухмыльнулась от осознания того, насколько мы с Тёрнером хорошо узнали друг друга за такой короткий промежуток времени.       — Он сказал, что уверен, в том что ты не выдержишь и возьмёшь себя в руки, — мы тихо усмехнулись и дальше всю дорогу проехали в тишине.       Прибыв к католической церкви в готическом стиле, я, в сопровождении Дрю и ещё двух подошедших мужчин, стремительно направилась в главный зал. Чем ближе я подходила к дверям, тем отчётливее слышала дикое биение своего сердца и начавшийся монолог своей матери.       — Спасибо большое всем тем, кто смог прийти на проводы Эйдана О`Нил в мир иной, — я несколько секунд стояла возле приоткрытых дверей. — Моя дочь очень тяжело переживает данную потерю, и поэтому сегодня она…       Я резко распахнула массивные двери и уверенно направилась к кафедре. Подойдя к еле стоящей матери, я мягко улыбнулась ей и жестом указала, что я произнесу речь за неё.       — Добрый день, я присоединяюсь к словам благодарности мамы за ваше присутствие на данном мероприятии. Моя речь будет быстрой и лаконичной. Однажды мой отец попросил меня о неком одолжении. Он хотел, чтобы его похороны не представляли собой клишированные слёзные и тихие посиделки. Папа сказал, что хочет, чтобы его похороны были как некий праздник. Мы провожаем его в новый неизведанный мир. Давайте просто выпьем за его счастливый грядущий путь по бокалу шампанского. Вспомним все его хорошие дела и приятные моменты, которые он подарил вам. Прошу вас, проводите моего отца с улыбкой и честью. Как он этого заслуживает. Спасибо за внимание!       Под гул аплодисментов я одним глотком опустошила бокал шампанского и, натянув искреннюю улыбку вкупе с горькими слезами, последний раз посмотрела на отца. И еле слышно прошептав простое «Спасибо», я удалилась с мероприятия.