Очень плохие дела

Бен стоял в дверях комнаты отдыха и наблюдал за тем, как три девушки-француженки сидели вплотную друг к другу и с подозрением смотрели на кофе, который он им принёс. Ему нужно было с ними поговорить – хотя бы с одной из них – прежде чем федералы заберут их отсюда. Две из них были практически в коме, даже когда офицеры привезли их в участок. Но самая низкая наблюдала за ним острым взглядом. – Могу я. Говорить. Ты. Мы, – черт, его французский правда был очень плох. – Мы можем поговорить? Девушка кивнула и встала. Две другие с ужасом проследили за ней. У Бена сжалось сердце. Он привёл её в комнату для допросов; сейчас там было тихо. – Ты говоришь по-английски? – Плохо. Бен вздохнул. – По-немецки? Испански? Девушка подняла голову от сцепленных на столе рук. – Я говорю на немецком. – Хорошо, – кивнул Бен. – Я тоже, – он сел напротив неё. – Меня зовут– – Детектив Соло. – Да. А как твоё имя? – Мэдлин. – Мэдлин. Сколько тебе лет? – Девятнадцать. Бен сглотнул. Черт, всего девятнадцать. – Можешь рассказать. Как. Как ты очутилась в подвале? Мэдлин вновь подняла взгляд от своих рук, в её глазах блеснул недобрый огонь. – Я приехала в Берлин и работала там няней около двух лет. Я вернулась во Францию, чтобы навестить семью, и тогда меня забрали из отеля, в котором я остановилась. Я должна была остаться там всего на ночь, но. Они забрали меня, – Бен слушал молча. Мэдлин не помнила, как очутилась в Штатах. Ей дали наркотики. Но она помнила другое. Как её били. Как морили голодом. – Я думаю, держать нас должны были недолго. Мы были там всего неделю. А потом он нашёл их. И они сказали нам. Сказали, что нас собираются продать. – Они говорили. Кто они? – Они не говорили с нами, только давали приказы, – покачала головой Мэдлин. – Они давали нам есть, мыться. Приказывали встать. А потом били, – Мэдлин скривилась. – Но не сильно, чтобы не осталось шрамов. Она сказала, для шрамов мы были слишком красивыми. – Она? – Она была главной. Говорила мужчинам, что делать. – Мэдлин, я должен задать тебе несколько очень важных вопросов. И мне нужно, чтобы ты ответила насколько точно, насколько это возможно. Как ты получила записку? – Он дал мне её. – Кто именно? – Тот, кто убил их. – Ты помнишь о нём что-нибудь? Любую деталь? Как он выглядел, какой у него был голос, запах? – Он светил фонариком нам в глаза, и мы ничего не видели. А потом он сказал нам закрыть глаза, и если мы их откроем, он нас убьёт. Мы сделали это. Потому что мы слышали, как он убил их. Мы слышали, как они кричали. Потом он сказал нам поднять руки. Симона и Амелия слишком боялись. Они отказались и плакали, тогда он стал кричать, чтобы мы подняли руки. Я подняла, и он вложил мне записку в ладонь. Сказал: «Отдай это детективу Бену Соло». И всё. Потом он ушёл. – И ты точно ничего не видела? Его рост, телосложение? Хоть что-нибудь? Мэдлин покачала головой. – Он очень хорошо говорил по-французски. С небольшим немецким акцентом. И от него пахло кровью. По спине Бен пробежал холод. Конечно, от Генерала пахло кровью. – Ты слышала что-то, пока он не пришёл? Какое-то движение или разговоры? Мэдлин кивнула, и её глаза загорелись сильнее. – Мы плохо слышали голоса, но мы слышали шаги. Три раза мы слышали какое-то движение, – она замолчала. – Драку. Как будто кто-то вдруг начал очень быстро двигаться. А потом был звук, будто что-то большое упало, – это был книжный шкаф, понял Бен. – А потом наступила тишина. – Какой промежуток был между звуками драки? – нетерпеливо спросил Бен. – Маленький. Всего несколько минут. А потом мы услышали голоса. Все три говорили одновременно, а потом один замолчал, и двое других стали кричать. Потом замолчал второй, и кричала только она. Я думаю, он что-то сказал ей, и она прекратила, а потом они начали разговаривать. Он говорил шёпотом. Мы почти не слышали его. А потом она закричала опять и. И замолчала снова. Бен представил всё это. Генерал дождался, пока они все не очнутся. Он смотрел на них, привязав их к стульям. Они бы кричали. Дрожали от ужаса. Пытались вырваться. Он бы убил одного из них. Смотрел бы, как другие осознают своё положение, а потом перешёл к следующему. А потом к ней. Ему было нужно, чтобы она боялась его. Чтобы сразу написала записку, чтобы сделала всё, как он скажет. А потом он убил бы и её тоже. – Я рада, что они мертвы. Бен понял, что расфокусировано уставился в пространство. – Что? – Я рада, что они мертвы, детектив Соло. Я рада, что он убил их. Из-за того, что они делали с нами... И собирались сделать. Я правда рада, что он убил их. В животе Бена что-то перевернулось. – Я тоже, – тихо произнёс он, чтобы его услышала только Мэдлин. Она вскинула подбородок. – Скоро офицеры – ФБР – приедут, чтобы помочь тебе, – добавил он. – И Симоне с Амелией. Моя цель найти человека, который. Который... Но они помогут вам вернуться домой. С ними вы будете в безопасности. – Спасибо. Детектив. Бен встал, отвёл её обратно в комнату отдыха. – Ждите здесь. Скоро у вас появится всё необходимое. – Почему вы хотите найти его? – Он убивает людей, мисс. Мы должны остановить его. Его место за решёткой. Лицо Мэдлин исказилось, когда она села на свой стул. Тогда другая девушка, блондинка, та, которую звали Симона, как думал Бен, произнесла: – Тогда я надеюсь, что вы никогда его не найдёте. Две другие кивнули. Бен вернулся к своему рабочему столу. Дела людей, подумал он. * Рей разговаривала с По. Бен не слышал, о чём именно. Ему было всё равно. Он смотрел на два клочка бумаги, испачканных кровью убитой женщины. Он продолжал изучать их, вертел в руках, чтобы лучше рассмотреть следы крови, потом откладывал один и принимался за второй. Будто не зная, как именно они выглядели. – Ну. Так, – Бен поднял голову и заметил смотрящую на него Рей, на её щеках выступил румянец. Он уставился на неё в ответ. По стоял позади и притворялся, что не подслушивал. – Эм. Шекспир? – Ага, Шекспир, – пробормотал Бен, опустив глаза. Чего она от него хотела? Он хотел, чтобы она ушла. – Разве обе эти цитаты, – Бен снова вскинул голову и попытался не вздыхать от раздражения, – не противоречат друг другу? Бен покачал головой и наконец озвучил тот водоворот мыслей, что кружился в его голове. – Нет. Не совсем. Скорее, он говорил о двух разных вещах. В первой цитате: «Нет ничего ни хорошего, ни плохого; это размышление делает всё таковым» он говорил о себе. Он сообщал нам. Сообщал о том, что то, что он делает, не всегда может быть плохим. Я так думаю, – Бен замер и взял другую записку. – Но вот эта. Это совсем другое. Он говорит не о себе, он говорит о людях, которых убивает. Называет их злыми. И говорит. Говорит, что их зло будет жить, – Бен покачал головой; волосы упали на глаза. – В тех девушках. Рей скривилась от отвращения. – О, боже, – выпалил Бен. – Что? – произнесли По с Рей в унисон. – Звезды. Черт, звезды. Он, – Бен начал листать бумаги на столе, ища одну большую папку, в которую Фазма собрала все материалы о жертвах. – Он что, Бен? – спросила Рей. – Он ранжирует их. Говорит нам о том, насколько они злые. Насколько сильно они заслужили умереть. – Черт, – отозвался По, больше не притворяясь, что не слушает. – Да, смотрите. То, что с аварией – три звезды. Наркоторговец – две. Девчонка, которая обокрала свою бабушку – одна звезда. Насильник, детоубийца, педофил, а теперь и торговцы людьми – у каждого по четыре звезды. И. Сноук. Пять. – Тогда что сделал он? – спросил По. – Что может быть хуже, чем педофилия? Бен покачал головой. – Я не знаю. Что-то реально ужасное? Если даже половина того, в чем он был замешан, правда, то всё это намного хуже, чем у всех этих людей вместе взятых. – Но мы всё ещё не знаем, сделал ли Сноук хоть что-то, – вмешалась Рей. – Ты говоришь как Генерал, будто все эти люди заслужили свою смерть! Но никто не заслуживает умереть без суда! А ведь мы даже не знаем, правдивы ли о нём все те теории, – она замолчала, потому что Бен с По смотрели на неё так, будто она только что сказала что-то невозможное и пугающее. – Хорошо, так или иначе, – начал Бен, повернувшись к По и полностью проигнорировав взрыв Рей. – Теперь мы понимаем его. И это хорошо. Теперь я могу залезть ему в голову. Он говорит нам о том, что ценит, во что верит сам. – И что? Что конкретно ты видишь? – Ну. В своей голове он. Он проводит различия между смертями. Не обязательно, что причиной для смерти стало именно что-то злое. Та одна звезда – та девчонка не знала, что её действия приведут к смерти. Но она. Не знаю, не думала о том, что случилось бы с ней, если бы она не взяла те деньги. Может, это что-то вроде преступной халатности, – Бен встал из-за стола. – Две звезды – Чавез был на дне. Он не пытался убить кого-то. Он просто хотел заработать, и ему было плевать на своих жертв. Конечно, он использовал наркоманов, но. Именно им нужны были наркотики. Они тоже были виноваты в своих смертях. Три звезды – авария. Всё произошло из-за беспечности, но. Жертва бы выжила, если бы он не скрылся с места аварии, – Рей открыла рот, чтобы возразить, но Бен ещё не закончил. – Значит, это был несчастный случай, но он всё равно поставил свою свободу выше человеческой жизни. И остальные. Что угодно, включающее детей и изнасилование... – Бен скривился и покачал головой. – Здесь нет оправданий. Просто нет. Здесь нельзя сказать, что они не знали о последствиях, что не контролировали себя. В его голове все эти люди были чистым злом. Бен замолчал, втянул в себя воздух. По с Рей внимательно наблюдали за ним. – Тогда что сделал Сноук, чтобы так разозлить его? – задумался Бен. – Может, это всё из-за денег? – спросила Рей. По развернулся и бросил на неё странный взгляд. – Гипотетически, – добавила она. Бен покачал головой. – Тогда почему не четыре звезды? По сути, это то же самое, как и случай торговцев людьми. Мы знаем, что они убили достаточное количество девушек, не считая тех, которых изнасиловали, что Генерал просто ненавидит. – Это уже кое-что, – начала Рей. – Я имею в виду. У большинства серийных убийц есть некий. Сексуальный аспект в их преступлениях. Но ты думаешь, что Генерал другой? – Изнасилования и сексуальные манипуляции кажутся ему отвратительными, – кивнул Бен. – Но он срезает с них рубашки, – ответила Рей. – Да, но только чтобы обнажить плечи. Он оставляет белье на женщинах, но ему приходиться спускать лямки, чтобы вырезать звезды. В этом нет сексуального подтекста. Это больше что-то. Клиническое, – это слово показалось ему подходящим. – Для него в этом нет. Ничего. У него нет никаких эмоций. Он не зол. Он. Просто делает то, что нужно, – закончил Бен твёрдым голосом. – Но что именно? – тихо спросила Рей. По не смотрел на него. – То, что по его мнению правильно, – выдохнул Бен. Он попытался думать, что только что впервые ошибся. * ФБР забрали девушек. Когда они ушли – с копиями всей информации, которую Бен с командой смогли собрать о турфирме – он услышал, как один из них пробормотал: «Выглядит так, будто этот парень сделал нам всем услугу». Бен откинулся на стуле и надавил ладонями на глаза. Это дело точно сведёт его с ума. – Эй, Бенни! – Бен поднял голову и увидел, как По стоял в дверях, натягивая куртку. – Мы собираемся, – он замолчал и немного покраснел. – М. – Что? – выдохнул он, раздраженный и уверенный в том, что именно По собирался сказать. – Мы собираемся. Выпить в «Кантине», – нерешительно закончил тот. – Ты хочешь. Хочешь с нами? Бен нахмурился. – А ты уверен, что я с этим справлюсь, а? По повёл плечами. – Думаю, что невозможно всю жизнь избегать баров. Но ты можешь не ходить, если не хочешь. Бен начал перебирать бумаги на столе. – Мне правда нужно– – Ты хорошо поработал сегодня. Пойдём с нами. Давай, необязательно сидеть здесь допоздна, – Бен нерешительно кивнул, и По добавил: – А ещё тебе нужно пообщаться с Рей. Потому что она никуда отсюда не денется. – Она здесь только. Около двух недель. – И идеально вписывается. Она хорошая, Бен. Давай. Пойдём и зависнем вместе. – Ладно, – кивнул Бен. И вот так он и оказался на маленьком диване у бара, наблюдая за тем, как в неоновом освещении Финн с По влюбленно пялились друг на друга, а Фазма делала то же самое, но уже с Рей, которая, казалось, не понимала, чем всё должно было закончиться. Финн обнял По. Фазма закатила глаза. – А разве тебе никто не говорил, что нельзя смешивать работу и личную жизнь? По пожал плечами. – Ну, в этот раз он хотя бы не мой напарник, – По повернулся к Бену. – Или, ну, знаешь. Грёбаный подозреваемый. – Он не подозреваемый! – запротестовал Бен. – Он. Он. – А кем вообще был Хакс? – Он не подозреваемый. – У него есть алиби по делу Сноука, – кивнула Рей. – Я просмотрела записи с камер. Но я до сих пор не знаю, что такого ты в нём нашёл. Бен вцепился в свой имбирный эль обеими руками и пожал плечами. – Он. Понимает меня. – Чего? – недоверчиво выпалил По. – Да ты знаешь его всего две недели! Бен снова пожал плечами, щеки обожгло. А ему казалось, что намного дольше. – Я тебе скажу, что он в нем нашёл, – подала голос Фазма. – Он горячий. По с Финном скривились. – Ну. Он нормальный, – предположил Финн. Бен поёрзал и уставился на свой стакан. – Ладно, всё, не доставайте его, – сказал По. – Видите, он уже покраснел. – Пошёл ты нахер. – Это теперь работа Финна, – произнесла Рей, и все кроме Бена с восторгом посмотрели на неё, после чего рассмеялись. – Спасибо, спасибо, – она шутливо поклонилась, и Бен подумал о том, как бы побыстрее спрятаться в туалете и незаметно уйти, когда они все напьются. А потом он подумал о том, что было бы неплохо немного напиться самому. Тогда он и написал Хаксу. Спасибо за сегодня. Тот ответил почти сразу. За что именно? Бен ухмыльнулся. За всё. Думаю, у нас новый прорыв. Так что спасибо. Что именно за прорыв? Бен замер и уставился в телефон. Рядом с ним Фазма открыто флиртовала с Рей, к большому удовольствию По и Финна. Рей пока держалась, приветливо улыбаясь и много смеясь, но по ней нельзя было сказать, флиртовала она в ответ или просто пыталась быть милой. Просто скучные технические детали, наконец ответил Бен. Но очень важные. Он отправил сообщение, подождал около тридцати секунд и добавил: Ты занят? Ужасно. Ты даже представить не можешь, сколько работы делал Сноук. У меня сложилось впечатление, что он просто делегировал все свои обязанности своему помощнику или мне, но ошибался. Наверное, я останусь здесь на всю ночь. Бен смотрел на экран, и прежде чем он смог ответить, Хакс прислал ещё одно сообщение: А что? У тебя есть что-то на уме? Не особо. Мы сейчас в баре. А там не особо весело, когда ты не пьёшь. Разве тебе можно ходить по барам? Бен ощетинился. Я в норме. Так мы немного мазохисты, да? Бен громко рассмеялся и ощутил, как по щекам поползла краска. Хакс прислал ему ещё одно сообщение. Ты знаешь, мне нравится это в мужчинах. Бен сильнее опустил голову к экрану, в животе шевельнулось тепло. Извращенец. Ты даже представить себе не можешь. – Бен! Тот дёрнулся и огляделся по сторонам. Все выжидающе смотрели на него. – И что ты там делаешь? – усмехнулась Рей. Бен прочистил горло. – Ничего, я просто... – пробормотал он, после чего Фазма вырвала из его рук телефон. – Эй! Блять, Фазма, отдай! Они все захихикали. Фазма ликующе листала его переписку. Выражение её лица сменилось с радостного на по-настоящему злобное. – Фазма. Отдай мне долбанный телефон. – Подожди, тебе тут ещё нужно ответить. – Фазма. – Ладно, сделаю это за тебя. – Фазма! – Почему. Бы. Тебе. Не. Рассказать. Мне? – чеканила она, пока писала. Рей захихикала, прикрыв рот рукой. По с Финном не отрываясь смотрели на неё. – Постой, ты что, переписываешься с как-там-его? – пробормотал По. – С Хаксом, – прорычал Бен. – А теперь отдай грёбаный телефон! Телефон завибрировал, и Фазма сильнее оскалилась. Сколько Бен вообще переписывался с ним? У Фазмы покраснели щеки, а перед ней стояло три пустых шота. – Он написал: «Мне бы не хотелось тебя напугать, Бенджамин», – протянула она. – Почему, блин, он вообще называет тебя Бенджамином? – вклинился По. – Никто тебя так не зовёт. – Я знаю. Просто. Может, ты уже, блять, прекратишь? Но Фазма продолжила печатать. – Ты. Не. Можешь. Меня. Напугать. Расскажи мне всё. – По! – наконец взмолился Бен, протянув к нему руку. – Скажи ей! Тот закатил глаза. – Ладно, – произнёс он, после чего забрал у Фазмы телефон. Бен бросил на неё яростный взгляд, после чего скрестил руки на груди и спрятал телефон под мышкой. Он снова завибрировал. – Пошла ты, Фазма. Просто пошла ты. – О, ну взбодрись! – ответила она. – Я просто стараюсь, чтобы у тебя в этот раз всё было. По-настоящему. – По-настоящему? – переспросил Финн, подняв голову с плеча По. – Что это вообще значит? Бен снова метнул в Фазму убийственный взгляд. – Я правда тебя ненавижу. – Присоединяюсь к Финну, – добавил По. – Что это всё значит? – Ничего это не значит. Проехали. – Я возьму нам ещё выпить! – объявила Фазма, и Финн с По освободили ей проход к бару. Финн потянулся и поцеловал По в щеку. – Хочешь потанцевать? – Ужасно, – ухмыльнулся По. Бен взглянул на Рей. Она ему улыбнулась. – Ты же знаешь, что Фазма флиртует с тобой, да? – начал он, пытаясь разрушить всю её жизнь. – Я знаю, – усмехнулась Рей. Бен опустил взгляд на свой имбирный эль. Если не считать совместные поездки, то это был первый раз, когда он остался с ней наедине. – Ну. Ты. М. Тебе всё нравится? – Нравится что? – Быть детективом. Это же твоё первое дело, верно? – О! Да! Да, так и есть. Я. Мне очень нравится. Но всё не так, как я ожидала. Просто у вас. Не так всё строго, понимаешь? – Скорее только у меня, – хмыкнул Бен. – Прости, если у тебя с этим какие-то трудности. Просто мне так легче, – скромно добавил он. – И мне это прощают, только потому что только так я могу работать. Но тебе не нужно брать с этого пример. – Вот так. Люк бы им гордился. – Тебе тоже не стоит себя так вести, – мягко ответила Рей. Бен пожал плечами. – А почему ты решила. Стать копом? – Из-за дедушки, – осторожно начала Рей. Бен отвёл взгляд. – Его убили до того, как я родилась. И мы так никогда и не увиделись. – Правда? – откашлялся Бен. – Ага, – кивнула Рей. – Он тоже был детективом. Он даже работал в этом же отделе. Бен Кеноби, да? Бен поёрзал. – Да. Я. Я его знаю, – у них в холле висела мемориальная плита в его честь. А ещё Бена в честь него назвали. Разве Рей этого не знала? – Ты знаешь. Ты же знаешь, что мой дядя и мои родители были с ним знакомы? – нерешительно начал он. – Он учил дядю, когда тот только пришёл в органы. Меня. Меня назвали в его честь. Рей удивлённо посмотрела на него. – Я не знала. И. Не понимала. Правда? Бен кивнул. – Ты мало о нём знаешь, верно? Рей покачала головой. – Моя мама не любила о нём говорить. Всю информацию я откуда-то подсмотрела. – Поговори с Люком, – твердо произнёс Бен. – Он может рассказать тебе о Бене Кеноби. О том, каким потрясающим полицейским он был. Сколько он значил для Люка. И о том, как его убили. – Спасибо, – Рей широко ему улыбнулась. Она правда была очень красивой. И очень молодой. Бен с силой вцепился в свой стакан. Скоро она перестанет так улыбаться – когда насмотрится на жестокость. С убитыми Генералом было просто. Там не было боли. Всё было чисто, если не считать крови. Да и жертвы не были жертвами в полном смысле этого слова. Но что случится с Рей, когда она встретит кого-то, похожего на Энтони Бэлла? Бен поднял взгляд, когда рядом с ним упал По, уставший, но счастливый. – Ну куда ты! – потребовал Финн, упрашивая его вернуться. – Мне нужно отдышаться, – рассмеялся он, отмахнувшись. Финн повернулся к Рей и изобразил самый странный в жизни Бена замах удочкой, будто пытался подцепить её на крючок. Рей рассмеялась. – Эй, выпусти меня. Что Бен и сделал. – Ты счастлив? – спросил он у По. – Да, – он приложился к своему стакану. Бен отвёл взгляд и заметил, как Фазма танцевала с очень красивой женщиной с тёмной кожей и тёмными глазами. – Эй, ты в порядке? – Да, – отмахнулся Бен. – Потому что ты можешь уйти, если хочешь, Бен. Тебе не нужно быть здесь, чтобы попытаться нас впечатлить. – Я в норме, По. – Ладно, ладно, я просто говорю, – он замолчал, сделал ещё глоток. – Ну так. Хакс. Внутри обожгло теплом, когда Бен понял, что у него осталось от него непрочитанное сообщение. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не открыть его в тот же момент. – Да? – Он тебе правда нравится? Бен замер. Заметил, как По наблюдал за танцующими Финном и Рей. – Может нам. Лучше не стоит? – Да ладно, Бенни, можешь со мной поговорить. У меня есть Финн. А у тебя Хакс. Я ведь уже сказал. Мы можем остаться друзьями. Бен выдохнул, по телу разлилось чистое облегчение. По всегда понимал его лучше всех. Когда он думал о всех своих друзьях, По всегда был номером один. Он не знал, что бы с ним было, если бы не он. – Да, он мне нравится. Типа, очень сильно. – И когда вы встречаетесь в следующий раз? – Не знаю. Надеюсь, что скоро. Ну, то есть, мы же виделись сегодня, но. – А вы уже... – По замолчал и подвигал бровями. Бен густо покраснел; По рассмеялся. – Нет. Не совсем. – Черт, я не понимаю. – Ну, – Бен прочистил горло. А потом рассказал По абсолютно всё. – Охренеть. – Да, знаю. Но, По. Это было. Реально потрясно. И я просто не могу перестать о нём думать, как будто я– – Да, боже, я понял, Бен. Черт. – Прости. Я просто. Это так неправильно. Разве можно быть настолько помешанным на человеке, которого ты только встретил? Я просто сумасшедший, да? – К черту всё это. Если он тебе нравится, ты можешь делать что угодно. Кому не плевать, что ты должен чувствовать. То есть, ты реально сумасшедший, уж поверь мне. Просто на голову отбитый. Но такое ощущение, что ему нравятся такие, так что вы можете быть отбитыми вместе. – Фазма сказала, что мы не подходим друг другу, – ответил Бен, нахмурившись. – Худшее, что может случиться, если кто-то из вас останется с разбитым сердцем, – пожал плечами По. Бен моргнул. На самом деле, он никогда об этом не думал. – Но я бы сказал, что оно стоит того. – Ты. Правда так думаешь? – Черт возьми, да, – ухмыльнулся По. – Думаешь, я бы стал встречаться с тобой, если бы слушал Фазму? Что-то холодное скользнуло у Бена в животе. – Наверное, тебе и правда нужно было её послушать. – Это всё херня. Быть с тобой и понять, что нам лучше не вместе, намного лучше, чем просто думать о том, получилось бы что-то или нет, – что-то сжалось у Бена в груди, и когда он поднял взгляд, По смотрел прямо на него и легко улыбался. – Я бы ничего не стал менять, Бенни. – Спасибо. Спасибо, По. – Без проблем. А сейчас извини, но мне очень нужно потанцевать со своим парнем. С тобой всё будет нормально? Бен кивнул. – Думаю, что я уже пойду. Попрощайся со всеми за меня. – Обязательно. Бен не проверял свой телефон, пока не вышел на улицу. Когда он прочитал сообщение от Хакса, его сердце будто ухнуло в живот. Мне очень понравилась та фантазия, которой ты поделился со мной в прошлый раз. Должен признаться, я провёл последние три дня, представляя тебя в тех наручниках. Тебе бы хотелось, чтобы они были застёгнуты туго или свободно? Бен облизал губы. Долго посмотрел на телефон, прежде чем вспомнил, что ему нужно было поймать такси. Он ответил, только когда оказался внутри машины. Туго. Хакс долго ничего не писал. Бен приехал домой, мысли превратились в один сплошной поток неуверенности. После телефон снова завибрировал в руке. О, здравствуй. Я думал, что уже потерял тебя. Фазма украла мой телефон. Последние два сообщение были от неё. Потом дописал ещё. Но не самое последнее. Это было от меня. Я имел в виду два до этого. В любом случае, теперь мой телефон у меня. Прости. Бен уставился на своё последнее сообщение, после замялся и послал ещё одно. Ты всё ещё на работе? Да. А ты всё ещё в баре? Нет. Только приехал домой. Ты один? Черт. Бен в очередной раз подумал, что этот мужчина совсем не умел сдерживаться. Да. Превосходно. Расскажи мне о наручниках. Ты бы хотел использовать собственные? Да. Он отправил сообщение, после добавил ещё одно, из-за всепоглощающей тревоги. Разве это нормально? Коп, который хочет оказаться в наручниках? Я считаю, что это полностью зависит от того, кто бы застегнул их на тебе. Бен усмехнулся, щеки покраснели, после чего пришло следующее сообщение. Кто бы это сделал, Бенджамин? Черт, Бен буквально слышал его голос в своей голове. Такой тихий, низкий и обволакивающий. У Хакса был не совсем такой голос как у самого Бена, но когда он говорил с ним так, то он ощущался как низкий. Бен чувствовал, как он пробирал его до самых костей. Ты, написал он в ответ. Ты бы хотел услышать, что я бы мог с тобой сделать? Бен бродил по квартире и готовился ко сну (наконец-то, в подходящее время) – чистил зубы, расчёсывал волосы, умывался – то есть делал всё, что и должен был делать каждый день, но для этого он был или слишком уставшим, или пьяным. Ему пришло ещё одно сообщение. Он бросил взгляд на телефон, рука с расчёской застыла над головой. Он пристально посмотрел на телефон, потом – в зеркало, после медленно провёл ей по волосам. Лицо горело, взгляд был диким, краска сползла даже на шею и грудь, из-за чего все веснушки и родинки засияли на коже как планеты на звёздном небе. А что, тебе скучно? написал Бен, чтобы немного потянуть время. Хакс ответил почти сразу. Мне очень нужно немного развлечься, да. Бен тяжело задышал. Всего лишь от одного сообщения. Что за хрень. Ответь на вопрос, Бенджамин. Дв. Он так торопился сделать это, что у него соскользнул палец. Да. Бен вернулся в спальню, сел на край кровати в одних трусах. Сердце гулко билось в груди, и он смущённо улыбался, поглаживая экран телефона каждые десять секунд, пусть и знал, что нового сообщения не было. Когда телефон завибрировал, его сердце буквально подпрыгнуло. Мне нравится твоя квартира. Она очень уютная. Давай начнём здесь. Хорошо? Да. Я бы начал целовать тебя в гостиной. Мягко. Нежно. Думаю, это тебя бы разочаровало. Я прав? Да, ответил Бен, потому что это было правдой. Он ощутил вспышку раздражения из-за... Черт. Разочарования. Я бы заставил тебя рассказать мне, чего ты хочешь. Может, даже умолять. Бен надолго замер, уставившись на телефон, сердце теперь тревожно барабанило в груди. Телефон завибрировал снова. Ну? Продолжай. Черт. Ублюдок. Бен фыркнул и послал ответ, почти не задумываясь. Мы всё ещё целуемся? Да. Я хочу, чтобы ты укуси лменя. И расстегнул на мне рубашку. Как ты сделал в прошлый раз. Телефон замолчал. Тишина затянулась. Бен продолжал перечитывать последнее сообщение, ощущая, как начали гореть уши. Смущение из-за опечатки завертелось внутри. Ему просто до безумия хотелось поскорее ответить. Одно единственное слово заставило всё тело гореть, от него перехватило дыхание, а полувозбуждённый член яростно запульсировал; Бен временно забыл о нём. Бенджамин. Черт. Блять. Пожалуйста. Он закусил губу, уставился на слово, которое отправил. Где-то в глубине души он знал, что именно этого Хакс и хотел. Он дописал сообщение. Я прижимаюсь к твоему уху. Говорю: «Хакс, пожалуйста. Пожалуйста, укуси меня. Пожалуйста, расстегни мою рубашку, чтобы я почувствовал твою руку на себе». Он нажал «Отправить», прежде чем смог себя отговорить. Это – как и всё, связанное с Хаксом – было новой территорией. Продолжительные отношения у Бена были только с По, и даже так у них не было никакой потребности в вирте. Они пару раз обменивались фотографиями, пусть и не особо нуждались в этом, так как почти всегда были вместе, и им не требовалось соблазнять друг друга откровенными сообщениями. Конечно, они с Хаксом не встречались. Или на этом этапе уже можно было сказать, что да? Что вообще между ними происходило? Мне нравится. И нравится слушать, как ты произносишь моё имя. Я бы сделал, как ты сказал, тем самым наградив тебя. Но я бы делал всё медленно, расстёгивал пуговицу за пуговицей, проходясь по каждому сантиметру обнажённой кожи языком и губами. Я бы даже мог оставить засосы, если бы ты попросил. Чтобы ты помнил обо мне. Да. Черт, он вообще мог сказать что-то другое? То есть, мне нравится. Только я не думаю, что у меня будут проблемы с запоминанием. У меня эйдетическая память. Бен покачал головой. «У меня эйдетическая память». Определённо, это самое сексуальное сообщение, которое он когда-либо писал. Тогда мне нужно сделать всё возможное, чтобы эта встреча была особенной. Так как ты её полностью запомнишь. Бен рассмеялся, в животе приятно сжалось. Даже в переписке Хакс был невообразимо очаровательным. Полагаю, в этот момент ты был бы уже достаточно готов, поэтому я бы посоветовал нам переместиться в спальню. Ты бы согласился на это? Да. И что бы ты сделал, как только мы оказались там, Бенджамин? Мне бы хотелось узнать. Бен уставился в экран. Кожа горела. С каждым сообщением в животе всё сильнее затягивался узел. Что бы он сделал... Он бы поцеловал Хакса. Он бы поцеловал его и прикоснулся к нему, и укусил его, и царапал его, пока тот бы не задрожал, или сам Бен бы не начал дрожать. Но кроме этого? Почему-то Бену казалось, что Хакс бы не одобрил что-то в духе: «Я бы хотел заняться с тобой нежной, чувственной любовью, всё было бы не слишком ванильно, но и не слишком жёстко, и мы бы оба кончили одновременно, потому что эта фантазия, так что почему нет». Нет, Хаксу точно нужны были детали. Как и самому Бену, потому что ему очень нравилось читать его сообщения. (Ему правда нравилось, он возбуждался всё сильнее и сильнее, при этом не совсем понимая, почему он продолжал игнорировать свой член.) Но мысли о том, чтобы начать печатать все свои мысли, затягивали узлы в животе только сильнее, и его обдал стыдливый жар, когда он понял, что не мог этого сделать. Он посмотрел на экран, в голове был полный бардак. Он начал подумывать о том, чтобы притвориться, что у него разрядился телефон. Но, конечно, Хакс уже знал, что он был дома, так что это не могло сойти за оправдание. Но что ему вообще нужно было сказать? «Прости, но вирт для меня это слишком, но, пожалуйста, расскажи опять, как мне нужно дрочить, потому что это было супер весело». Конечно, это было охренеть как логично. Телефон зазвонил. Бен с ужасом посмотрел на него и понял, что прошло уже пятнадцать минут с последнего сообщения, тогда как между другими разница была около тридцати секунд. – Д-да? – он взял трубку. – Бенджамин, – от голоса Хакса всё затрепетало внутри, весь стыд почти испарился. Возможно, у него бы всё получилось, если бы они просто поговорили. – Ты перестал мне писать. – Я. Я. Да. Да, прости. – У тебя странный голос. У тебя всё в порядке? – Да. Да, все в норме. Просто. – Просто что? – Просто. Ладно, наверное, это очень тупо, но. Мне кажется, мне. Не очень приятно всё это. В смысле вирт. В смысле. Не знаю, это просто. Как-то странно. Печатать всё это, – Бен чувствовал себя просто полным идиотом. – Я бы лучше рассказал тебе всё лично, – а ещё очень возбуждённым идиотом. – Это ведь. Всё ведь нормально? – закончил он, потому что он и был настоящим идиотом. – Конечно. Бен почувствовал, как облегчённо выдохнул. – Мне бы очень не хотелось, чтобы ты делал что-то, что тебе неприятно, Бен, – нежно произнёс Хакс. Бен думал, что тот был не способен на подобную реакцию. Он не успел что-либо ответить, так как в трубке послышался какой-то странный звук. – Тише, – произнёс Хакс строгим голосом. – Ты не один? – удивлённо спросил Бен. Даже переписка не вызвала у него такого прилива эмоций. Хакс мог отправлять ему такие сообщения, пусть пока они и были довольно невинными, и находиться при этом рядом с другими людьми? Просто невозможно. – Моя кошка хочет поесть, – быстро ответил Хакс. Бен не слышал никакого мяуканья. – В любом случае, прости, если тебе было неприятно. – Нет! – выпалил Бен. – Нет, всё было совсем не так. На самом деле, – Бен замер. Когда он слышал голос Хакса, было намного легче. Говорить по телефону было легче. – Мне очень понравилось читать твои сообщения. Я, – он снова замер, после очень быстро добавил: – Я очень возбуждён сейчас. Он старался не отрывать телефон от уха и зажмурился, ожидая ответа. На другом конце Хакс вздохнул, а затем усмехнулся. – Правда? – Ага. Да. Думаю, мне больше нравится, когда ты говоришь со мной. Хакс рассмеялся; смех был тихим и гладким. – Хорошо. Дай мне несколько минут, чтобы всё закончить, и я позвоню тебе снова. Я как раз собираюсь домой. – Хорошо, – оживлённо ответил Бен. Только когда он повесил трубку, он понял слова Хакса. Тот собирался домой. Тогда где была его кошка? Бен ощутил, как что-то завертелось в голове, что-то холодное и тёмное. Хакс солгал ему. О том, где и с кем он был. Но зачем? Бен мог всё выяснить. У него был доступ к базам данных, к камерам безопасности, у него была целая армия людей, которые были ему что-то должны. Лгать Бену Соло было очень и очень плохой идеей. Хакс бы даже не попытался этого сделать, будь они с Беном один на один. Потому что Бен бы узнал. И Хакс никогда не врал ему до этого. Правда ведь? Телефон зазвонил снова. – Где ты сейчас? – потребовал Бен. Хакс не успел ничего произнести. – Извини? – Ты сказал, что говорил со своей кошкой, но потом сказал, что ты не дома. Тогда где ты? Хакс замолчал, и от этой паузы и тишины, которая потекла между ними, у Бена сжалось в груди. – Ты слишком остро реагируешь, Бен. – Не смей так со мной разговаривать. Ты соврал мне? Зачем? Да, мы не вместе, и у тебя есть право встречаться с кем-то ещё– – Бен. Я ни с кем не встречаюсь. – Точно? – Да. Меня интересуют романтические отношения только с тобой. – О, – Бен уставился в стену. – О, – он тяжело сглотнул. – Тогда почему– – Я не солгал, – наконец ответил Хакс. Когда он заговорил снова, его голос зазвучал слишком тепло. – У меня есть камера для животных. Вроде тех, с помощью которых можно ещё и разговаривать с ними. Я очень много работаю, и Миллисент. Нравится. Слушать. Мой голос, – он замер, потому что Бен начал смеяться, по телу прокатилась волна облегчения. – О, боже, – выдохнул он. – Ты правда. Ты. Просто поверить не могу. – Да, давай, смейся надо мной, – хмыкнул Хакс. – Она очень избалованная кошка. И пренебрежение ею может привести к шерсти по всей квартире. – Это самая милая вещь, которую я когда-либо слышал. – Я рад, что ты доволен. Бен упал на подушки, ухмыльнулся в потолок. – Я очень доволен. Я бы мог описать тебя кучей вещей, но никогда бы не подумал, что «милый» можно будет добавить к этому списку. – О, правда? И что это за вещи? – Помимо пугающего? – подразнил Бен, и Хакс рассмеялся. – Невероятно сексуальный, – сказал Бен в качестве извинения. Возможно, если он засыплет Хакса комплиментами, тот забудет о том, каким безумным голосом Бен требовал от него рассказать, где и с кем он был в данный момент. Да. Очень умно, Бен. – И очаровательный. – Теперь ты просто пытаешься подлизаться ко мне, – ответил Хакс. Бен покраснел, потому что – да, именно это он и делал. – Но ничего. Мне нравится, – Хакс замолчал. – И мне нравишься ты, Бен. Очень сильно, – уверенно добавил он. – Я... – Бен сглотнул ком в горле. – Ты мне тоже нравишься. – Мне кажется, будто я знаю тебя уже очень давно. Бен рассмеялся. Как ещё он мог на это ответить? – Мне тоже. Я чувствую это постоянно. И это, наверное, очень странно. Если честно. – Не думаю, что это странно. Мне нравится, что ты сходишь от меня с ума. – Схожу с ума? – задохнулся Бен. Черт, да кто вообще говорил об этом? Но потом он сильнее сжал телефон в руке. – Схожу с ума. Черт, так и было. С их первого свидания (которое ведь было все несколько дней назад?) он не мог перестать думать о Хаксе. Его мозг переключался на что-то другое, только когда утопал в крови на новом месте преступления. Он повернулся на бок, внутри горело. Если он собирался быть сумасшедшим дураком, то был очень рад, что нашёл кого-то, кому нравились сумасшедшие дураки. – Скажи, что бы ты сделал со мной, если бы сейчас был рядом, – жалобно попросил Бен, отказываясь притворяться, что его мир не сжался до изгиба губ Хакса, когда тот ухмылялся, или до того, как свет отражался от его рыжих волос каждый раз, как Бен о нём думал. Хакс рассмеялся – теперь его смех прозвучал почти жестоко. – О, ну нет, не думаю, что смогу. Считай это моим возмездием за твою несдержанную выходку. Спокойной ночи, Бен. После чего он повесил трубку. Бен недоверчиво уставился на телефон, губы растянулись в смущённую, но широкую улыбку. Видимо, его оставили на произвол судьбы. Это было не так уж и плохо, но, как потом понял Бен, без шёпота Хакса, все его усилия были абсолютно напрасны. Спустя полчаса он уснул, возбуждённый и растерянный. Ему снилась кровь и рыжие волосы.