Очень плохие дела

– Расскажи, как ты сделал это, – выдохнул Бен Хаксу на ухо. Тот грубо потянул Бена за волосы, и по всему его телу прокатилась дрожь – от макушку до пальцев на ногах. – Что именно? – голос Хакса стал другим, низким, хриплым и. Неконтролируемым. Немного диким. – Всё, Хакс. Расскажи мне всё, – Хакс хмыкнул. Звук вышел резким и немного маниакальным. Бен застонал ему в шею, после чего укусил за плечо. Хакс вздрогнул. – Как у тебя получилось сделать всё так, что никто тебя не видел? – Знаешь, в чём состоит основная работа снайперов, Бенджамин? Бен что-то промычал в ответ, сосредоточив всё своё внимание на том, как его руки скользнули по бёдрам Хакса, остановились на ягодицах, к которым Хакс никогда не позволял ему прикасаться, и с опозданием понял, что ему задали вопрос. – Стрелять в людей? Хакс опять дёрнул Бена за волосы, жёстко вздёрнул его голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и на один бездумный момент в голове Бена осталось только да и сильнее. – Разведка, Бенджамин. Мы можем часами и даже днями сидеть неподвижно, наблюдая за своей целью, – Хакс усмехнулся, и Бена начало трясти как перед пресс-конференцией. Он хотел слизнуть эту ухмылку с губ Хакса. Или, возможно, чтобы Хакс смотрел на него так вечно. – А ещё мы можем двигаться очень медленно и тихо. Я могу подойти к любому человеку на несколько футов близко, и никто меня не заметит, – ухмылка Хакса снисходительно смягчилась, его рука расслабилась, и он нежно убрал прядь волос с лица Бена. Тот потёрся об его ладонь, внезапно отчаянно нуждаясь в мягких прикосновениях, пусть всего несколько минут назад Хакс был с ним таким грубым. – Люди крайне невнимательно ведут себя в своих собственных домах. Хакс усмехнулся. Нет. Он хихикнул. Вот черт. В голове Бена почти не осталось никаких мыслей. Потому что Хакс хихикал, когда рассказывал, как пробирался в чужие дома, чтобы потом перерезать чужие глотки, и это, объективно, было одной из самых ужасных вещей, которые Бен когда-либо слышал. Но. Всё тело Бена задрожало и затрепетало, будто Хакс только что сказал ему что-то невероятно грязное и сексуальное. Что вообще с ним было не так? – Ты грёбаный психопат, – произнёс Бен тихо, трепетно. Он и раньше говорил об этом, но. Вкладывал в это другой смысл. Глаза Хакса заблестели. Он дёрнул Бена на себя, так внезапно и резко, что у того перехватило дыхание. – Ну а кто же тогда ты? – прошептал Хакс в ответ. У Бена не было ответа. Он не знал. Хакс выпустил его волосы. – Поцелуй меня, – выдохнул Хакс, и Бену стало на всё плевать. Он поцеловал его, сжал пальцы на его бёдрах, и Хакс, Хакс, застонал. – Позволь увидеть тебя, – внезапно взмолился Бен, горячо выдохнув Хаксу в горло. – Хакс, пожалуйста, позволь увидеть тебя. Хакс рассмеялся, и Бен снова вздрогнул, потому что он никогда не ожидал такого звука от Хакса – необузданного, счастливого и немного удивлённого. Такой смех можно было услышать только между любовников, которые были максимально близки. Хакс отстранился от Бена, опустил руки. – Пойдём. Наверх. Хакс попытался встать с колен Бена, но тот оказался быстрее. Бен быстро и уверенно сжал руки на ягодицах Хакса и прижал его к себе. Хакс снова рассмеялся, обнял его руками за шею и поцеловал. У Бена закружилась голова. Он не знал, как ему вообще удалось устоять на ногах, когда Хакс так целовал его – горячо, страстно и свободно. В голову Бена пришла запоздалая мысль, что Хакс никогда не целовал его вот так, что он всегда сдерживался. Всегда рассчитывал всё наперёд. – В конце коридора, – выдохнул Хакс, когда Бен замер у лестницы, разглядывая ряд дверей (квартира Хакса была нелепо огромной), ища спальню Хакса. Бен открыл дверь плечом, и первое, что полностью ошеломило его, был красный цвет. Стены были насыщенно алыми. На кованой кровати лежало тёмно-малиновое покрывало с тёмными диагональными полосами. Подушки, простыни, мебель и ковёр были чёрными, и Бен чувствовал себя так, будто оказался внутри печи. Или в кровавой бане. Он двинулся к кровати, посадил Хакса на край, и тот вцепился пальцами в рубашку Бена, будто они снова дрались. Но в этот раз Бен лишь поднял руки, позволил раздеть себя, и Хакс оказался под ним, его руки непрерывно скользили по его груди, спине и плечам, он быстро и неглубоко дышал, и Бен никогда не видел его в таком состоянии. В его голове стало пусто, потому что всё это казалось ему таким невозможным. Спустя столько времени (казалось, прошла вечность), Хакс наконец позволит ему... Хакс ещё раз тяжело дышал, облизывал губы, когда Бен опустил голову и... – Хакс, – выдохнул тот, потому что в этот момент он забыл абсолютно всё, что умел. – Мы... Могу я... – по его телу прошла волна жара, – пожалуйста, можно я– – Да, – протянул Хакс. – Да, да, Бен, прикоснись ко мне. Сейчас. – О, боже, черт, черт... – у Бена дрожали руки, когда он взялся за воротник рубашки Хакса. Она порвалась во время их драки, первые три пуговицы были расстёгнуты, и Бен не мог заставить свои огромные глупые пальцы справиться с оставшимися. Ведь Хакс позволил ему увидеть свою грудь, бледную, с веснушками, покрасневшую от жара и– На его груди была татуировка, прямо на сердце. Черно-белый орёл, державший в своих когтях кролика. Именно такую татуировку Бен и ожидал увидеть у бывшего солдата, хотя, возможно, не конкретно у Хакса. На его теле было много шрамов: большой и круглый в центре левого плеча и несколько мелких, будто от ножей, на руке. Бен наклонился и провёл языком по татуировке, и Хакс вздрогнул, обхватил Бена за пояс крепче, и Бену стало плевать на его рубашку. Он вырвал остальные пуговицы с корнем, сдёрнул ткань с Хакса и– Чёрт. Чёрт. Хакс был настолько хорошо сложен, что даже грязное воображение Бена не могло себе такого представить. Он мог сосчитать каждую его мышцу, что было поразительно, ведь Хакс был худощавым и долговязым. Он напомнил Бену о парне, который занимался балетом и которого он трахнул в колледже – высокий и гибкий, грациозный и элегантный, казалось, всё его тело состояло из сплошных мускулов. Никакого лишнего жира. Никакой ненужной массы. Хакс был сильнее того парня. Намного выше. Когда они стояли рядом, Хаксу не нужно было тянуться к Бену, чтобы поцеловать. – Черт, Хакс, ты ... – Хакс сел и поцеловал его, прежде чем Бен успел что-либо сказать, после чего начал медленно стягивать с себя рубашку за рукава. Бен прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением горячей кожи Хакса под своими руками, а затем– Бен открыл глаза, потому что ему нужно было увидеть, он должен был– Он замер на месте. Хакс несколько долгих секунд целовал его застывшие губы, прежде чем понял, что Бен не двигался. Он отстранился и посмотрел на Бена из-под ресниц. Его взгляд пылал. Торжествующе. На плечах Хакса были вытатуированы звезды. По пять чёрных звёзд на каждом. Бен тяжело сглотнул и на мгновение крепко зажмурился. – Я был прав насчёт звёзд, – наконец выдавил он. Это был не вопрос. Хакс кивнул. – Ты оценивал их. – Да. – И ты, – Бен замер и провёл пальцами по звёздам, так резко выделяющимися на бледной коже Хакса. – Пять. У тебя пять звёзд. Хакс облизнул губы. – Я плохой человек, – горячо выдохнул он в шею Бена в ответ. Здравый смысл подсказывал Бену, что следовало остановиться. Уйти. Сбежать. Внезапно всё, что Хакс когда-либо говорил, завертелось в голове. Не можешь с этим справиться, детектив? Я только начал. Я тоже нахожу тебя более соблазнительным, чем я думал. Возможно. Этот Генерал. Просто её способ поддерживать баланс на весах. Закон не идеален. Людям удаётся уйти. Очень плохим людям. И это было только их первое свидание. Во второй раз Бен увидел его. А на втором Хакс рассказал ему, как попал в здание. Если бы это был я... И ББ-8 пыталась сказать им. Но Хакс. Он просто. Погладил её. Заставил всех подумать, что она просто– Абсолютно всё. Каждая секунда была идеально отыграна. Хакс сделал всё безупречно – не стал давить на Бена, а лишь бросил семена и дал им прорасти самостоятельно. Возможно, Генерал был прав. Может быть, для Бена это был единственный выход и. Бен начал в это верить. Может быть, так было с самого начала. Короткий недоверчивый смешок сорвался к губ Бена. Когда они только встретились, Хакс сказал ему, что его легко прочитать. Хакс сказал ему. Бену было всё равно, потому что. Потому что ему никогда не приходило в голову, что, когда Хакс смотрел на него, сам Бен не смотрел в ответ. Но это было не так. Он видел только то, что Хакс хотел показать ему. Бен позволил Хаксу играть с ним. Все воспоминания о Хаксе в голове Бена разделилось на две части – в одной из них был ненастоящий Хакс, а в другой Хакс, смотрящий на него сейчас. Большинство воспоминаний остались прежними. Но некоторые, всего несколько, которые Бен смог различить, оставляли после себя странный холод, странную дрожь, которую он не мог понять: грусть и разочарование во взгляде Хакса, когда они были в ресторане. Он разрушил Шекспира для тебя? Усмешку, когда он спросил Бена, не нужно ли ему притормозить. Как сверкали его глаза, когда этим утром Бен смеялся, говоря о последней сцене. О его сцене. Бен вцепился в волосы Хакса, резко притянул его к себе и яростно поцеловал, потому что леденящее осознание, поселившееся в его груди, пьянило его. Только Хакс по-настоящему знал его. Только Хакс смотрел на него и видел его настоящего. – Черт, Хакс, - выдохнул Бен ему в губы. – Трахни меня. Бен издал самый громкий и самый отчаянный звук, какой издавал за всю ночь, и ему было плевать, как нелепо звучал, когда он спросил: – Правда, малыш? Ты точно хочешь этого– – Да, идиот, да, – выдохнул Хакс. – Я не буду умолять тебя, так что если ты этого хочешь, просто, черт– Бен застонал ему в шею и спустился руками к брюкам Хакса, к тугому жару, уже натянувшему ткань. Хакс издал низкий, полузадушенный стон. После сбросил ботинки, и Бен услышал за спиной глухой стук. И чуть не споткнулся о них, когда отступил назад, чтобы раздеться самому. Хакс не стал ждать его и сам стянул с себя штаны. Бен хотел просто стоять перед ним и смотреть, запоминая каждый дюйм его тела. Ему хотелось прикоснуться к Хаксу и никогда его не отпускать. Ему хотелось обхватить губами самый совершенный член, который он когда-либо видел. Бен решил осуществить последнее. Он довольно отметил, как удивлённо Хакс посмотрел на него, когда Бен опустился перед ним на колени, но его глаза были единственным, что Бен смог разглядеть. Он чувствовал себя слишком отчаянным, слишком нетерпеливым, он хотел попробовать Хакса на вкус и не мог ждать, чтобы перед этим как-то подразнить его. Член Хакса был горячим и солёным, и Бен сразу взял его в рот целиком, пропустив в горло. Его пальцы впились в талию Хакса,и Бен застонал от удовольствия, когда Хакс толкнулся ему в рот. – Чёрт, да. Бен отстранился, потрогал губами головку и ощутил, как Хакс вздрогнул, после чего закусил губу, пытаясь не застонать. Бен поднял голову и пристально посмотрел на него. – Не сдерживайся, я хочу слышать тебя. – Заткнись, – задушено прорычал Хакс, затем толкнул голову Бена обратно и откинулся спиной на кровать, одновременно с этим толкнувшись Бену в губы. Хакс был идеальным. Его вкус был идеальным, он идеально лежал на языке Бена и идеально помещался у него во рту. Он мог заглотить его полностью, не начав задыхаться, и этого хватало Бену, чтобы представить, как член Хакса ощущался бы внутри него. Только от этих мыслей Бен заскулил. Оказавшись здесь, он мог воплотить в жизнь то, о чём мечтал неделями. Хакс быстрее задышал, вцепился в волосы Бена, и тот оторвался от его члена, опустился ниже и, закинув ноги Хакса себе на плечи, провёл языком между его ягодицами, там, где Хакс так ждал его. Тот удивлённо застонал. Бен хмыкнул про себя, толкнулся языком внутрь, почувствовал, как Хакс сжимался и вздрагивал для него, только для него, и начал вылизывать его сильнее, отчаянно желая, чтобы Хакс раскрылся для него и его языка. Хакс сильнее притянул его к себе за волосы, и это буквально сводило Бена с ума. Бен и представить себе не мог, что Хакс окажется таким. Он надеялся, что как только слой одежды между ними исчезнет, Хакс будет свободным и громким, таким же отчаянно нуждающимся в Бене, как и сам Бен в нём, но Бен никогда не думал– – Пальцы, – выдохнул Хакс, и пусть его голос звучал задушено, слова всё равно напоминали приказ. – Используй свои пальцы. Бен не мог себя сдерживать, он практически потерял голову от отчаяния, поэтому его обычно отточенные движения сменились дрожью в руках. Раньше у него хорошо это получалось. Раньше он всё контролировал, но теперь– Бен отстранился от Хакса, но дрожь не пропала. Он потянулся к ночному столику и начал рыться в его содержимом. Хакс воспользовался этими секундами перерыва, чтобы отдышаться, пока Бен судорожно искал смазку. Поблагодарив бога, что она всё-таки нашлась, он вернулся обратно. У Хакса в ящике лежали и другие вещи, но Бен был слишком ошеломлён, чтобы удивиться им, но всё его тело затрепетало от предвкушения, когда он представил все способы, которыми они могли бы их использовать. Первый палец скользнул медленно и легко, и Хакс тихо застонал. Теперь Бен стоял перед ним на коленях и мог наблюдать, заметив, как покраснела грудь Хакса, как он зажмурился и приоткрыл рот. На одно мгновение Бен почти забыл, что Хакс был чудовищем. Почти. Но не совсем. Бена пьянило осознание, что это Генерал лежал перед ним, ждал только Бена и бился от удовольствия в его руках. – Добавь ещё один, чёрт, Бенджамин, да... – приказал ему Хакс. Ноги Хакса обмякли, когда Бен легко задел пальцами головку его члена, одновременно с этим вставив в него третий палец. Хакс вцепился пальцами в простыни, насадился на пальцы Бена и издал безудержный стон. Бен ощутил, как от этого звука дрожь прошла по всему его телу. Он стал двигать пальцами медленнее, потом почти вытащил их наружу. Затем толкнулся вновь. И снова почти вытащил. Идеальный член Хакса заблестел от смазки, и Хакс опять застонал, когда Бен большим пальцем размазал её по головке и ниже. – Хорошо, хорошо, чёрт, Бенджамин, вот так. Так хорошо, – акцент Хакса стал заметнее. Сейчас он не был лёгким отголоском, который можно было заметить, только если сильно прислушаться. Если бы Хакс разговаривал так с Беном с их первой встречи, у Бена не было никаких проблем, чтобы сразу обнаружить его. Он хотел сказать Хаксу, чтобы он продолжал говорить так, говорить так громче, потому что его акцент был таким великолепным, но глаза Хакса всегда злобно вспыхивали, когда Бен упоминал о нём, как было в прошлый раз. Так что Бен уверен, что если просто заикнётся об его акценте, то после больше не услышит от Хакса ни слова. Бен не помнил, как добавил четвёртый палец. Но Хакс стал таким горячим и раскрытым, что Бен больше не мог ждать. Не мог сдерживаться и даже подумать о том, что проведёт ещё хотя бы секунду, не оказавшись в тебе Хакса. – Я хочу. Ты. Пожалуйста, я больше не могу... – низко и тихо начал Бен. – Да, да, давай, Бен. Внезапно вокруг стало очень тихо. Бен приставил к Хаксу член. Затаил дыхание. Хакс пристально посмотрел на него, прерывисто задышал, схватился за красное покрывало. Пальцы Бена были перемазаны смазкой, от них на бёдрах Хакса оставались следы. Смазка также стекала между ягодиц Хакса, покрывала член Бена, и Бен не помнил, как сделал всё это – как использовал смазку на чём-то, кроме пальцев. От первого толчка Хакс закатил глаза, его дыхание ускорилось, а Бен так сильно сжал его бедра, что у него задрожали руки. От него точно останутся синяки, Бен был в этом уверен, и внезапно это напомнило ему о первых мыслях, которые пришли ему в голову при виде Хакса – что от любого прикосновения на его коже останутся следы, как на персике. Хакс подался бёдрами вперёд, и Бен вошёл глубже, резко выдохнул и притянул Хакса ближе к себе, пока, наконец, не оказался полностью внутри него. Бену показалось, что комната вокруг закружилась, пока он не посмотрел на лицо Хакса. На то, как он кусал губы, сглатывал, как тихо прерывисто дышал и как закатывал глаза. Бен подался бёдрами назад, почти вытащил, чтобы толкнуться вновь, снова увидеть, как Хакс– Казалось, Хакс рассыпался. С его губ сорвался прерывистый стон, он сжался всем телом, такой напряжённый и горячий, и Бен понял, что напряжённые вздохи принадлежали не Хаксу, а ему самому, в то время как Хакс. Хакс звал его имени– Бен оказался у края кровати, подтянул Хакса к себе, чтобы его бёдра свисали с кровати, и толкнулся в него снова. Хакс закричал, потянул Бена за волосы, и тот никогда, никогда не мог даже надеяться, что когда-либо увидит Хакса на грани. В груди Бена начало гореть, потому что, казалось, он практически перестал дышать. Он услышал ритмичное позвякивание между вздохами Хакса и своими громкими стонами и смутно осознал, что этот звук от наручников, которые забыто висели на его запястье. Бен посмотрел на свою руку, и от вида серебристого металла его бросило в дрожь. Он вспомнил, как Хакс взял его за запястье, как обхватил его руками и ногами, заставив опуститься на колени. И теперь Бен был здесь. Бен– – Так хорошо, Бен, так хорошо, черт, так хорошо– Бен коротко рассмеялся, и внезапно из его рта вырвались слова, которые он не смог остановить. – Скажи, скажи мне. Скажи, что любишь его, – Хакс раздражённо фыркнул, и Бен продолжил. – Скажи, что любишь мой член, давай. – Заткнись, идиот, – прошипел Хакс. – Ну же, малыш, пожалуйста– – Я не буду этого говорить. – Пожалуйста, сэр, Генерал, просто скажи это– Хакс вздрогнул и сдавленно застонал. – Замолчи. Но Бен не хотел останавливаться, от умолял: – Прошу, скажи, что ты любишь мой– – Он мой, – наконец протянул Хакс и потянулся вперёд, чтобы обнять Бена за шею. – И ты тоже мой, каждый твой дюйм, каждая клетка, каждая твоя – о, чёрт, чёрт – часть, скажи это. – Оно всё твоё, – выдохнул Бен ему в губы. Он раскалывался на куски. Больше не мог сдерживаться и... – Да, Хакс. Я твой, я весь твой– Бен затих и вскрикнул, когда Хакс сильнее прижался к нему, после чего кончил, дрожь прошла по всему его телу, заставив поджать пальцы на ногах. Пока Бен всё ещё приходил в себя, Хакс оттолкнул его от себя и попытался встать. Бену хотелось прижать его к себе и не отпускать, сказать, чтобы он был осторожнее, но у него ничего не получилось. – На кровать. Сейчас же, – приказал ему Хакс. Бен встал на ноги, пусть мышцы до сих не слушались, и Хакс толкнул его на кровать, проведя рукой по его пояснице. Бен попытался обернуться и посмотреть. – Подними руки, – опять велел Хакс. Он закрепил наручники на кованой спинке кровати. Застегнул второй браслет на левой руке Бена. Тот резко вздрогнул. – Чёрт, Хакс. – Ты ведь этого хотел, правда? – Хакс обошёл вокруг кровати, и Бен больше не видел его. Затем Хакс взял его за лодыжку, и Бен ощутил вокруг неё что-то мягкое. Хакс затянул это что-то вокруг его ноги, и Бен замер, больше не в состоянии ею пошевелить. Он старался не думать о том, что к кровати были прикреплены какие-то ремни. И о том, с кем ещё Хакс мог их использовать. Хакс проделал то же самое с другой ногой, и Бен перестал шевелиться окончательно. – Ты хотел этого, – снова начал Хакс. – Чтобы я связал и использовал тебя, ведь так? – Да, – выдохнул Бен, не понимая, как он мог быть настолько возбуждён после оргазма. Это практически не было честно. – Чего ты хочешь? Расскажи мне. Бен замычал в подушку, в голове было слишком шумно, чтобы что-либо понимать. Но как только Хакс положил руку ему на бедро и сжал её, всё ушло. – Скажи мне, Бенджамин. – В твоей тумбочке, – услышал Бен собственный голос. Он больше напоминал стон. – Там– Хакс холодно хмыкнул, и Бен услышал звук открывающейся дверки. Когда он искал смазку, то нашёл кое-что, сделанное из кожи, кое-что – из стекла. Что-то могло вибрировать, а что-то – защемлять. Бен вытянул шею и попытался рассмотреть, что Хакс выбирал для него. Тот поймал его взгляд, злобно усмехнулся. – Ну уж нет, – после чего вытащил из ящика чёрную повязку для глаз. Бен почти зарычал. – Да ладно, Хакс, я же всё равно лежу лицом вниз и ничего не вижу. Хакса это не остановило. Он завязал повязку на глазах Бена, и всё погрузилось в темноту. – Не спорь со мной. Тебе это не идёт. – Мудак. За эти слова Хакс шлёпнул его по ягодице. Бен всхлипнул и скривился, ощутив после удара жгучий жар. Хакс хмыкнул. Шлёпнул его ещё раз. Бен задрожал всем телом – от предвкушения – вспомнив последний раз, когда Хакс делал такое с ним. – Шлюха, – сказал Хакс. Бен коротко рассмеялся – получилось удивлённо и немного безумно. – Как ты меня назвал? – Шлюха, – повторил Хакс, одновременно с этим проведя пальцем по позвоночнику Бена до его ягодиц. Бен тихо застонал, приподнял бедра, чтобы дать Хаксу лучший доступ... – Посмотри на себя. Ты так отчаянно хочешь меня, пусть и знаешь, кто я. Кто я, Бенджамин. Бен крепко зажмурился, пусть на его глазах была повязка, всеми силами стараясь не показать Хаксу, какой эффект на него оказывали его слова. Хакс опять ударил его. – Грёбаный садист? – процедил Бен сквозь зубы. Пусть Хакс и не делал ему больно, всё это было слишком: наручники, которыми Бен сейчас был прикован к кровати, ремни, которые Хакс затянул вокруг его лодыжек, чтобы развести его ноги – чтобы раскрыть его – повязка на глазах. Хакс мог сделать с ним что угодно, всё, чего бы он ни захотел, и Бен ничего не мог с этим сделать. Но Бен знал, что должно было произойти дальше. Хакс ещё раз шлёпнул его, сильнее чем прежде, и Бен выгнул спину, уткнувшись лбом в подушки. – Кто я? – Чудовище, – последовал ещё один шлепок. – Кто я? – Черт, ты убийца. Ты... – ещё один удар. Бен застонал. – Кто я? – Генерал, – наконец выдохнул Бен, почувствовав, как по спине побежали мурашки, а бедра снова задрожали. Хакс снова шлёпнул его. – Кто я? – Что? – Кто я? – Я не... о, черт, это... – Кто я? – Хакс, – пробормотал Бен в подушку и сжал кулаки, ожидая нового удара. Он знал, что будет ещё. Но ничего не произошло. Бен удивлённо замер. – Какой я? – голос Хакса казался странным. Мягким. – Ты мой, – без колебаний выдохнул Бен. – Только мой. Хакс снова опустил руку на его бедра. Только теперь его прикосновение было мягким. Нежным. Бен вздрогнул, жар и дрожь из живота распространились по всему его телу. Хакс отошёл от него, начал что-то искать в ящике. Бен резко дёрнулся, когда Хакс начал лить холодную смазку между его ягодиц, а после вставил в него что-то такое же холодное и скользкое. Бен медленно выдохнул, его тело начало открываться для Хакса. Для Хакса. – Черт, – прошипел Бен в подушки, снова приподняв бёдра. И он вспомнил – ребристую, прозрачную стеклянную пробку, которую он заметил, когда искал смазку. Она была изогнутой и, возможно, немного больше, чем те несколько пробок, которыми Бен пользовался в прошлом. Его мышцы медленно растягивались, и от этого у Бена кружилась голова. Но Хакс был нежен с ним, позволив смазке и скользкому стеклу сделать свою работу. – Расслабься, – мягко сказал Хакс, его голос был слишком довольным. Бен натянул наручники, втянул в себя воздух и выдохнул его с протяжным стоном. Хакс вставил в него пробку до конца, её конец упёрся в самое идеальное место, и Бен удивлённо зашипел, когда Хакс щёлкнул по ней пальцами, из-за чего по всему телу Бена побежали искры. – Сделай так опять, пожалуйста, сделай так опять– – Ты говоришь мне, что делать? – Пожалуйста, Хакс. Прошу тебя. – Нет. Бен всхлипнул в подушки. – Пожалуйста– Внезапно Хакс опять шлёпнул его, и Бен закричал. Потому что от удара всё его тело сжалось, из-за чего он ещё сильнее прочувствовал все изгибы пробки. Она сдвинулась внутри, ударила по тому самому месту, и пусть это ощущение продлилось всего несколько секунд, Бен захныкал в подушки, полностью возбуждённый вновь. Твёрдый член болезненно прижался к животу, оставляя после себя следы от смазки. – Я купил это для тебя, – произнёс Хакс и провёл чем-то широким, твёрдым и обтянутым кожей по ягодицам Бена. Тот поднял голову от подушки, ему казалось, что он не мог дышать. Он не мог, а Хакс– – Знаешь, ты ведь пытался арестовать меня, – первый удар был мягким. Хакс легко ударил его, только чтобы пробка внутри Бена едва заметно сдвинулась. Только чтобы Бен заскулил, захотел ещё. – Ты наставил на меня пистолет, – второй удар оказался сильнее. Бен втянул в себя воздух. – И что нужно за это сказать? – Я не ... – от третьего удара Бен вскрикнул. – Блять. – Что нужно сказать, Бенджамин? – Прости, – удары стали сильнее. Боль от паддла была сильнее, чем от руки Хакса, тупее и глубже, задевала больше места. Бен не мог свести ноги, не мог отстраниться. Не мог сделать вообще ничего. – Что ты там сказал? Я не расслышал, – на каждые слова Бена Хакс отвечал очередным шлепком, каждый из которых был сильнее предыдущего. Бен хныкал в подушку, потому что ему было больно, но пробка внутри него постоянно двигалась и задевала простату, из-за чего он терялся между болью и острым удовольствием, и не мог больше ничего. – Прости, Хакс, прости меня, я ... О, боже, о, черт– – Прости, – Хакс ударил Бена снова, и этот звук заполнил всю комнату, забился у Бена в голове. – О, блять, да. Хакс молчал, но его удары не прекращались. Бен начал дышать через рот. Он задыхался и думал, что ему больше не нужен был воздух. Он безрезультатно натягивал наручники и ремни на ногах, но Хакс не замечал и этого. В прошлый раз всё было по-другому. Удары Хакса стали по-настоящему сильными, и Бен бы боялся их, если бы от каждый раз от них пробка внутри не смещалась в сторону. Этот ритм пьянил, но его было недостаточно, и Бен не мог вынести мыслей, что пусть Хакс и бил его сильнее, он не давал Бену того, что ему правда было нужно– – Чёрт, Хакс, пожалуйста, боже, пожалуйста– – Пожалуйста, что? – Я не... Я не могу... О, чёрт, чёрт– Хакс только рассмеялся. Хакс смеялся над ним. – Пошёл ты... – выдавил Бен, за что получил сильный шлепок. Он зарылся лицом в подушку и захныкал, в голове всё завертелось. Он не знал, о чём умолять Хакса – чтобы он остановился или ударил его сильнее, или... – Прости, прости, пожалуйста. У него дрожали бёдра. Мышцы живота сжимались сами по себе. Ягодицы горели, и, казалось, его ноги больше не хотели работать, полностью размякнув, и Бен понял, что и сам перестал двигаться. Теперь он просто лежал, ожидая следующего удара. Хакс определённо наслаждался происходящим. Бен практически чувствовал его эмоции на вкус. Они были другими. Раньше он просто говорил Бену, что делать, а тот подчинялся. Раньше он наслаждался только этим. Но теперь Бен понял, что Хаксу по-настоящему нравилось – ему нравилось, что Бен был таким перед ним, ему нравилось причинять ему боль. И он мог всё. Бен позволил ему связать себя. И он не мог сбежать. – Сейчас ты мог бы меня убить. – Да. – И сделать со мной всё, что захочешь. – Верно. – Ты можешь сделать мне больно. – Ты убил человека. И ты это заслужил. – Да, чёрт, да, я заслужил. О, чёрт... Хакс, сильнее, прошу, сильнее. – Чёрт. Голос Хакса был таким, что по всему телу Бена прокатилась пугающая болезненная дрожь. Хакс мог сделать с ним, что угодно, и Бен позволил бы ему всё только за то, чтобы услышать, как Хакс зовёт его по имени таким голосом. – Пожалуйста, Хакс, пожалуйста, сильнее, я заслужил это, да, прошу. – Иисусе, Бен, ты даже представить не можешь. Настолько ты. Идеальный. Сейчас. Бен зарычал в подушку, вскинул бедра, и всё это для Хакса, только для Хакса, чтобы тот увидел, что делал с ним. Внезапно воздух пронзило резкое жужжание, и Бен так резко дернулся, что спинка кровати ударилась об стену. – Какого. Черта... – яростно рявкнул Хакс и отстранился от Бена. Тот попытался отдышаться. – Что? – Э, мистер Хакс, это Пэт из службы безопасности... – Хакс раздражённо рыкнул, и Бен попытался повернуть голову к тумбочке, над которой, как он заметил раньше, висел громкоговоритель. – Что случилось? – Извините, что беспокою вас, мистер Хакс, но миссис Джефферсон с нижнего этажа сказала, что слышала какой-то шум, будто кто-то дрался, а потом кричал, и она забеспокоилась. У вас обычно тихо, поэтому нам нужно было проверить– – Передайте миссис Джефферсон, чтобы она не лезла не в своё дело! – зло, очень зло, отозвался Хакс, и Бен услышал собственное хихиканье, потому что он никак не мог подумать, что Хакс будет таким сексуальным, когда злится. – Да, сэр. Просто– С Бена было достаточно. – Хакс, малыш, иди ко мне и трахни меня, – протянул и фальшиво (почти) застонал. – А ты закрой свой рот! – рявкнул Хакс, когда из интеркома донеслось какое-то шипение. – Я занят, – коротко ответил Хакс. – Оставьте меня в покое или будете искать новую работу, – после этого он нажал какую-то кнопку, и вокруг стало тихо. Бен надеялся, что он всё выключил. Хакс тяжело дышал. И Бен тоже. – Пожалуйста, – снова выдохнул Бен. Хакс подошёл к нему, и Бен закричал, когда он ударил по пробке. И ещё раз. И ещё. Это всё было слишком, абсолютно всё. Бен снова почувствовал тот узел в животе, ужасное и чудесное отчаяние, которое Хакс сумел пробудить в нём в самую первую ночь, пульсирующую потребность в чём-то большем и истерическое осознание, что он не сможет этого вытерпеть. Эти эмоции буквально разрывали его. От пробки было ещё хуже, чем Бен ожидал. Он уже был так близко, так отчаянно нуждался в том, что Хакс отказывался ему давать. Теперь у его ударов не было ритма, лёгкие постукивания чередовались с сильными шлепками; казалось, так прошло несколько секунд. Или часов. Наконец, Бен всхлипнул. – Хакс, пожалуйста, я больше не могу... Я уже сейчас, чёрт, Хакс, я не могу... – он умолял Хакса ещё, но, казалось, от этого эта пытка становилась только более и более жестокой. Хакс дважды шлёпнул Бена рукой, и того побелело перед глазами. – Не двигайся. – Я, чёрт... Что? – Не двигайся. Бен попытался подчиниться, но мышцы его не слушались. Он кое-как удержал руки на месте, но ноги продолжали подрагивать. Как и мышцы живота. А с его дыханием уже долгое время творился сущий кошмар. Хакс обхватил основание пробки, медленно подвигал её, и Бен не знал, как физически можно было замереть, когда Хакс делал с ним такое. – Я не могу, не могу больше, черт, прости, я больше не могу– Бен опять вскрикнул, когда Хакс вытащил из него пробку, от её ребристой поверхности по ногам, рукам и всему телу побежали искры. Бен даже не успел отдышаться, когда Хакс толкнулся в него, его член был горячим и скользким, намного больше и длиннее, чем пробка. Он сразу начал быстро вбиваться в него, и Бен задушено захныкал, когда Хакс хрипло выдохнул: – Чёрт, да. Бен знал, что долго не выдержит. Только не так. От этого осознания волна стыда прокатилась по телу, потому что за этот вечер он уже кончил и точно не смог показать всего, на что был способен. Но ведь с ним был Хакс. Хакс был внутри него, и Бен не мог вспомнить, когда хотел кого-то настолько сильно, как хотел сейчас Хакса, не мог вспомнить, когда настолько сильно хотел вообще чего-то в своей жизни. Это было несправедливо. Чудовищно несправедливо. – Хакс, я уже сейчас, я больше не могу– – Ты уже сейчас что? – прорычал Хакс. Пусть его голос был таким же задушенным, как и у самого Бена, ему всё ещё удавалось звучать раздражённо. – Я сейчас кончу, я больше не– – Нет, – отрезал Хакс, и Бен снова застонал в подушку. Хакс беспощадно вдалбливал его в кровать, и это было самой потрясающей и беспощадной пыткой, не считая использования пробки. – Я тебе не разрешал. Бен так сильно прикусил язык, что почувствовал во рту вкус крови. – Пожалуйста, Хакс, – он правда больше не мог держаться. Не мог никак это остановить. Хакс снова шлёпнул его, отчего перед глазами Бена заплясали пятна. – Я сказал нет. Ты ведь не разочаруешь меня, Бенджамин? – Нет. – Что? Я тебя не слышу. Подними голову. – Не разочарую. – Хорошо. Чёрт. Бен. Ты. Чёрт. Бен слышал, как голос Хакса стал выше, как у него участилось дыхание, как его акцент стал заметнее. Он взял Бена за бёдра, тянул его на себя, когда толкался глубже, доставал до всех возможных мест. Бен кричал, потому что всеми силами пытался не разочаровать его. У него начали болеть запястья. Он сосредоточил всё своё внимание на этом, на этой тупой боли, чтобы не думать о своём напряженном до боли члене, который под весом Бена тёрся об одеяло от каждого толчка. – Хорошо, Бенджамин, ты такой молодец, ты– Бен вцепился зубами в подушку, захныкал. – Хакс, пожалуйста. Хакс убрал руки с бёдер Бена. После взял его за волосы и потянул. Бен всхлипнул, из горла вырвался отчаянный громкий скулёж. Хакс резко втянул в себя воздух, задушено выдохнул. – Да, Бен, да. Бен кончил, захныкав в подушку, после чего настала очередь Хакса застонать, потому что Бен сжался вокруг него, подался бёдрами назад, вырывая из него последнюю дрожь. Хакс упал ему на спину, хватая ртом воздух и всё ещё держа Бена за волосы. Бен заскулил от тяжести его тела, от ощущения его мягкой кожи и твёрдых мышц на себе. Хакс давил на его истерзанные ягодицы, но у Бена не было никаких сил, чтобы пошевелиться и оттолкнуть его. Хакс снял с него повязку с его глаз, и Бен всё так же не двигался. Только мышцы живота продолжали сжиматься. Ему стало холодно. Когда Хакс наконец встал с него, Бену захотелось закричать, чтобы он вернулся, чтобы оставил свой член там, где он был только что. Чтобы снова лёг грудью на спину Бена. Но он так и не смог заставить себя сказать хоть что-то. Хакс порылся в ящике и достал собственный ключ от наручников. Хорошо. Ключ Бена остался на первом этаже, и Бену не хотелось, чтобы Хакс куда-то уходил. Руки Бена упали на подушки, на одном из запястий всё ещё болтались наручники. Хакс взял его руку в свои, осмотрел её и что-то хмуро хмыкнул про себя, после чего обхватил запястье Бена пальцами. Они были такими холодными. Хакс начал растирать его руки, разминать его ладони и предплечья. Бен даже не заметил, что они затекли. – Ты должен был сказать, что наручники слишком тугие. У тебя останутся синяки, Бен. Бен? С тобой всё хорошо? – у Хакс был успокаивающий низкий голос. Он немного хрипел, и его выраженный акцент никуда не делся. Когда он произносил «тугие», казалось, там стало больше звуков. «Тоугие». – Бен, – снова позвал его Хакс, на этот раз резче. – С тобой точно всё в порядке? – М, – промычал Бен. – Это не ответ. Ты в этом уверен? – Я в порядке, малыш. – Ты весь дрожишь. – Мне холодно. Хакс молча отстегнул ремни от его лодыжек. – Ложись под одеяло. С огромным усилием Бену удалось перевернуться на спину. – Ты тоже. – Я никуда не уйду. Бен снова что-то промычал. – Обещаешь? – Я обещаю. – Никогда? Хакс издал странный гортанный звук, положил обе ладони на щеки Бена и так близко приблизился к нему, что их носы почти соприкоснулись. – Никогда. Я никогда и нигде тебя не оставлю, ты меня понял? Бен положил ладони поверх рук Хакса. – Хорошо. Хакс долго смотрел на него. Бен совсем не ожидал, что смотреть ему в лицо будет так приятно. Он задремал, обняв Хакса и прижав его к себе. Хакс довольно вздохнул и снова начал растирать ему руки. Это было неправильно. Бен не должен был чувствовать себя так непринуждённо в постели с серийным убийцей. Бен не понял, что Хакс потянулся, пока не почувствовал запах дыма. Он растянулся рядом с Беном поверх одеяла, всё ещё рассеянно проводя пальцами по венам на его запястье. – Ты куришь? – Бен попытался изобразить удивление в голосе, но у него мало что вышло. Он взглянул на Хакса из-под ресниц и заметил, как тот лениво повернулся, зажав между губ сигарету, дым клубился в тени над его головой. Хакс пожал одним плечом. – Иногда. Бен узнал запах – красные Мальборо. Пачка и белая зажигалка, лежащие на ночном столике рядом с Хаксом, подтвердили его теорию. – От тебя никогда не пахло дымом. – Это редкое потакание желаниям. – Дай мне одну. – Ты куришь? – хмыкнул Хакс, потянувшись за пачкой. Потом нахмурился и поправил себя, – я имею в виду сигареты. Бен ухмыльнулся. – Редкое потакание желаниям. Мне нравятся красные. Хакс вытащил сигарету, вставил её между губ Бена и поджёг. Дым был тяжёлым и приятным. Бен сделал затяжку, после чего очень осторожно придвинулся ближе к Хаксу. Хакс заметил. – Повернись. – М? – Ложись на живот. Бен нахмурился. – Малыш, я уже устал– Хакс усмехнулся, прервав его. – Ты всё время меня так называешь. – И что? – Я. Никто никогда меня так не называл. – Правда? – Да. – Я могу. Перестать. Если хочешь. – Нет. Это. Мило. Мне нравится. Бен лениво усмехнулся. – Хорошо. * Кровать рядом с Беном была пуста. Хакса рядом не было. В спальне было темно. Плотные шторы блокировали весь свет извне. Бен не шевелился, но открыл глаза и наблюдал за Хаксом, пусть это и было неудобно из-за упавших на лицо волос. Он никогда не видел Хакса таким. Ему всегда удавалось проснуться раньше Бена, встать с постели, принять душ и переодеться, если ему хотелось, прежде чем Бен успевал открыть глаза. Теперь всё было по-другому. Он видел Хакса обнажённым. Он поставил ноги на пол, и Бену очень хотелось попросить его никуда не уходить. Было ещё рано. Бен просто знал это. Хакс лежал с ним, пока Бен не заснул, растирал ему руки, а потом массировал плечи сильными, уверенными движениями, пока Бен не перестал дрожать. Хакс даже забрался к нему под одеяло и втёр охлаждающий лосьон в воспалённую кожу Бена. И он обнимал его. Всю ночь. Бену казалось, что ему должны были сниться кошмары. Ведь он убил человека. Но он не мог вспомнить, когда в последний раз спал так крепко. Хакс встал спиной к кровати, всё ещё обнажённый. После вытянул руки над головой, затем согнулся и потянулся ладонями к пальцам ног. Просто прекрасный вид. Бен понял, что он занимался зарядкой. Хакс сделал несколько подходов, затем опустился на землю. Из-за края кровати Бен почти его не видел. Хакс начал отжиматься, сначала в традиционной манере, затем отдельно на каждой руке, а после – стоя только на большом и указательном пальцах. Потом он перекатился на спину, чтобы сделать скручивания. Он закончил вспотевшим, волосы прилипли к его лицу. – Ты делаешь это каждое утро? – спросил Бен, когда Хакс наконец встал. Тот слегка вздрогнул. – Ты уже проснулся. – Угу. – Да. Пропускаю только каждый четвёртый день. – Благодаря этому ты всегда такой сексуальный? Хакс ухмыльнулся. – Это всего лишь разминка. У меня внизу есть тренажерный зал. И личный тренер, который приходит почти каждый вечер. – Шик. – А как ты занимаешься? – Хожу в зал, – пожал плечами Бен. – Несколько раз в неделю, – после он ухмыльнулся. – В основном занимаюсь со штангой. Хакс фыркнул в ответ. – Спи дальше. Ещё рано. – Тогда ты тоже ложись. – Я пойду в душ, – ответил Хакс, заведя правую руку за плечо. – Чувствую себя мерзким. – Но ты и есть мерзкий, – усмехнулся Бен. – Очень смешно, – но Хакс всё равно улыбнулся. – Можно мне с тобой? – Куда? – В душ. Хакс молча посмотрел на него. Бен сел на кровати. Казалось, Хакс бы смущен этой идеей. – Я. М. – Ты что, никогда ни с кем не принимал душ? – Нет, – серьёзно ответил Хакс. – Правда? Но разве у тебя не было парней. Или девушек. – Нет. – Я просто говорю о других людях. С которыми ты, ну, – неохотно начал Бен, глядя на тумбочку. – Тогда зачем тебе всё это? Хакс удивлённо посмотрел на него. – Я купил это для тебя. – Да, я знаю. Та вещь была для меня. Но остальное. Эти ремни и повязка. Хакс недоверчиво кивнул. – Я не привожу других людей в свой дом, Бен. Ты единственный, кто когда-либо был в этой комнате. Бен изумлённо уставился на него. –Но. Ты ведь спал с кем-то другим. – Конечно. – Но ты ведь использовал с ними. Может, не конкретно это, но– – Бен, в тех редких случаях, когда я приводил кого-нибудь к себе домой, я пользовался гостевой спальней. Мой романтический опыт состоит из одних безлицых тел, которые я вряд ли смогу вспомнить, – Хакс вскинул подбородок. – Я купил всё это для тебя. Для нас, – он пожал плечами, и Бен почувствовал, как его грудь вот-вот разорвётся. – У меня никогда не было с кем-то чего-то подобного. Бен пристально смотрел на него. Практически уставился на него широко раскрытыми глазами. Вспомнил о том, как Хакс растирал ему руки, как взял его лицо в свои и сказал, что никогда его не оставит. Как стонал от удовольствия. – У меня тоже. Хакс закатил глаза. – Ты не должен лгать мне, Бен. Я знаю, что у тебя были другие партнёры– – Но с ними было не так, – ответил Бен хриплым голосом. – Всегда не так. Даже с По. Никогда так. Только с тобой, – он замер. – Только ты знаешь меня по-настоящему. Хакс долго смотрел на него. – Да, – наконец произнёс он. – Что? – Можешь. Мы можем. Принять душ вместе. Бен ухмыльнулся и вылез из постели. У Хакса был самый большой душ, который Бен когда-либо видел. Это была буквально комната, облицованная плиткой, со стеклянной дверью и четырьмя лейками душа, повёрнутыми к центру. Бен присвистнул. – Сколько у тебя вообще денег? – Достаточно. – Достаточно для чего? Хакс бросил на него мрачный, насмешливый взгляд. – Просто достаточно. Бен наблюдал за тем, как Хакс выкрутил все ручки. Проверил воду. Была суббота. Была всего лишь суббота. Прошлая ночь в баре казалась такой далёкой. Прошлой ночью он убил человека. Хакс шагнул под струю, вода попала на его бледную кожу, волосы потемнели. Бен уставился на татуировку на его бицепсе, ту самую, которую увидел раньше, когда Хакс закатывал рукава рубашки. Она была простой. Две толстые чёрные линии, обведённые серебром. Бен понятия не имел, что она значила, но чёрные чернила, движущиеся по мышцам Хакса, были красивыми. Очень. – Пошли, – Хакс протянул ему мокрую руку. Бен взял её. Потом шагнул под горячую воду, позволив ей смыть весь пот и слезы. Если честно, Бену показалось, что в сток стекло и немного крови.