Прикасайся к моему телу

Первые солнечные лучи плавно скользнули по хрупкой фигуре рыжеволосой девушки и кухонной мебели. На часах было настолько мало времени, что даже работающий с 9 утра Филипп ещё сладко спал в своей комнате, не разбуженный будильником. Соня не сомкнула глаз в эту ночь. Она нервничала. Очень нервничала. Готовка всегда помогала ей отвлечься. На столе появились оладушки, рулетики с сыром, в холодильнике приходил в форму шоколадный чизкейк. Завтрак явно будет сытным. С последних событий пошёл четвёртый день. И всё это время Алина выносила Соне мозг. Не специально. Просто она совсем не могла собраться. Все Сонины усилия оставалась в стороне: барабанщица их просто не замечала. Как будто ей было всё равно, волнуются за неё или нет. Вам знакомо состояние, когда ты лезешь из кожи, стараясь подбодрить дорогого человека, а он отказывается покидать ту кашу, в которой варится? Соне теперь оно знакомо. Алина ходит тенью, абстрагировавшись от всех и вся, периодически плачет, вырываясь из успокаивающих объятий, бросает громкое «Ты ничего не понимаешь!» в ответ на тёплые слова поддержки — она отталкивает Соню и словом, и делом. Рыжеволосая в тысячный раз за эту ночь прокрутила в голове происходящее. Она не плакала, нет. Её лицо ничего не выражало. Только пустоту. Сегодняшний день станет последним проведённым в этой квартире. Соня устала стучаться в закрытые двери. Часы показывали 7:15, когда на кухню зашёл заспанный молодой человек, с удивлением глядя на приготовленную еду и девушку, дожаривающую последний ажурный блинчик. — Сонечка, ты спала сегодня вообще? — Нет. Садись кушать. Озадаченный парень опустился на стул, принимаясь за стоящие рядом оладушки. Рыжеволосая поставила рядом с ним большую чашку бодрящего кофе и села напротив, опустив голову. — Сонь, — обратился к ней Филипп. — Да? — она устремила на него свой взгляд. — Я, конечно, люблю свою сестру, но не могу не признать, что ведёт она себя по-уёбски. Соня ничего не ответила, а только закусила нижнюю губу, ожидая продолжения. — Она сама на эмоциях не понимает, что делает. Проебёт сейчас всё в один момент очень грамотно. Вот только потом поймёт, что натворила, а будет уже поздно, — он молча стал смотреть ей в глаза. — Что же мне делать, если она вполне прозрачно показывает, что не хочет больше иметь со мной ничего общего? — Ты нужна ей, Сонь. Только она, как баран упрямый, сейчас отрицает это. Попробуй как-то её взбодрить: морально, физически — не важно. Если не получится — дай ей время. Она остынет, придёт в норму, ты только не уходи. Алине правда нужна ты. Я же знаю, как она тебя любит. — Хорошо, — едва слышно начала Соня, — я попробую сегодня что-то сделать. И поеду домой. Буду только ждать. Филипп одобрительно кивнул и, встав, вышел из кухни.

***

Розововолосая девушка, задумавшись, всматривается в своё отражение в большом зеркале, в котором видит себя в полный рост. Её лицо будто потускнело, в сравнении с тем, что было хотя бы 3 дня назад. В другой части комнаты, оперевшись о косяк и сложив руки на груди, стоит Софья, твёрдо сверлящая Алину взглядом. Рыжеволосая облизнула пересохшие губы и наклонила голову чуть вправо, бегая взглядом по точёной фигуре. На секунду барабанщица взглянула за спину своего отражения и, поймав заинтересованный взгляд Сони, произнесла чуть хрипловатым голосом: — Не сегодня. Девушка оттолкнулась от дверного косяка и, всё ещё держа руки на груди, медленным шагом стала пересекать комнату, всё ближе приближаясь к Алине. — Я тебя не спрашивала, конфетка, — уже почти подойдя вплотную, произнесла Сомусева. Послышался лёгкий смешок розововолосой. — Так говоришь, как будто моё участие возможно без моего согласия. Софья рывком развернула к себе мертвенно бледную девушку и впилась в губы жадным поцелуем, заводя руки Алины за спину. — Поверь мне, возможно, — всего на мгновенье оторвавшись от поцелуя, произносит рыжеволосая. Соня без особого труда толкает ошарашенную барабанщицу сначала в сторону кровати, а потом и на неё, при этом всё ещё изучая полость её рта. Розововолосая ёрзает под своей партнёршей, безуспешно пытаясь прервать начатое. Девушка сверху грубо разрывает не менее грубый поцелуй и, не говоря ни слова, снимает с партнёрши длинную футболку, оставляя Олешеву в одних красных трусиках. Цепко держа запястья своей девушки, Софья села ей на бёдра, испепеляя взглядом аккуратную, только что обнажившуюся грудь. Рыжеволосая поднимает зажатые руки над головой партнёрши, держа их одной своей, а второй тем временем уже играется с сосками: грубо зажимает, оттягивает, практически моментально заглаживая свои эксперименты. Алина оглядывает отчаянным взглядом комнату. На глаза попадаются несколько зеркал. В основном, все маленькие, настольные. Одно большое. То самое, в которое она смотрелась ещё несколько минут назад. Теперь там отражаются две: практически обнажённая, лежащая на кровати, и полностью одетая, сидящая на первой. Соня, наигравшись с грудью Алины, отпускает её руки и, пересев на кровать, переворачивает Олешеву на живот. Не желая слишком долго тянуть и исключая прелюдии, Софья стягивает с девушки последний предмет одежды и отбрасывает его на пол. Проведя ладонью от спины до ягодиц, уделив последним особое внимание, рыжеволосая чуть приподнимает бёдра Алины и разводит её ноги в стороны, быстро замечая немного проявившуюся естественную смазку на половых губах. Сомусева резко проникает в девушку двумя пальцами и делает несколько жёстких толчков, после чего выходит и массирует смазанными пальцами клитор розововолосой, на что та отвечает слегка приглушёнными стонами. Свободной рукой Софья несколько раз бьёт партнёршу по упругому заду, оставляя красные следы. Ответная реакция поступает незамедлительно: барабанщица инстинктивно раздвигает ноги шире и сгребает простынь в кулаки. Через несколько секунд Соня поднимается чуть выше влажными пальцами и без церемоний проникает в задний проход девушки сразу двумя фалангамм практически во всю их длину. Комнату оглушает высокий вскрик розововолосой. Софья не чувствовала сильного давления на свои пальцы: Алина практиковала анальный секс, — и добавила ещё один палец. Не дав своей девушке привыкнуть к новым ощущениям, Соня быстро входит и выходит из её анала, доставляя неприятные ощущения из-за недостатка смазки. Алина стонет, срываясь на крик, пытается отползти от раздражителя и всё крепче сжимает простыню. Соня ещё несколько раз ударяет по ягодицам, после чего приступает к стимуляции клитора, не прекращая двигаться длинными пальцами в заднем проходе девушки. Рыжеволосая постепенно наращивает темп, но гораздо активнее воздействует на клитор, нежели на анал. Добавив темпа до такого, что сама практически перестала чувствовать свои пальцы, Соня почувствовала сильно сокращающиеся мышцы влагалища барабанщицы. Сомусева вышла из девушки и, ещё раз ударив её по заду, встала с кровати, подойдя к тому самому зеркалу, напротив которого ещё совсем недавно стояла Олешева. Девушка посмотрела на своё отражение, грустно улыбнувшись, а потом взглянула на деревянную кровать, на которой всё ещё лежала на животе обнажённая Алина. Софья без труда нашла свои бойфренды и, быстро натянув их на себя, стала бодро закидывать свои вещи в рюкзак, рассекая комнату шагами. Собрав всё нужное, она вновь оказалась перед зеркалом, красиво заправляя футболку в джинсы. — Куда ты? — спросила всё ещё лежавшая на кровати Алина. — Домой. Реакции не последовало. Соня ещё раз окинула себя взглядом и, взяв рюкзак, поплыла к выходу. — Не уходи, — почти прошептала барабанщица. Софья опустила голову и помолчала, подбирая слова. — Ты сама вынуждаешь меня уйти. Девушка за считанные минуты вышла из квартиры розововолосой, оставляя её наедине со своими мыслями.