Унылая Олешева ввалилась в их с Соней квартиру, на ходу снимая с себя одежду. Эту неделю ей предстоит прожить в гордом одиночестве: рыжеволосая пару часов назад улетела к родителям в родной город. Они не очень хорошо разошлись, ведь на днях поругались по пустяковым бытовым причинам и не разговаривали. Алина прошла в гостиную и рухнула на большой диван, доставая телефон, издававший звук входящего звонка.
— У аппарата, — недовольным голосом ответила девушка.
— И тебе добрый вечер, сестрёнка, — послышался весёлый ответ Филиппа.
— Чего тебе, почтенный? — вздохнула та.
— Да я вот предупредить хотел о нашествии татар, а ты так грубо.
— Каких, блять, татар?
— Которые нас с тобой породили, олух царя небесного. Матушка с батей минут 5 назад отъехали от дома в твоём направлении.
— Бля-ять, — проныла в трубку Алина. — Подожди-ка, — она резко выпрямилась. — Как с батей? В смысле? Он же меня знать не хотел.
— Чего не знаю, того не знаю, извини.
— Ладно, спасибо, Филиппок.
— Удачи там.
Послышались гудки. Алина вновь откинулась на спинку дивана и закрыла руками глаза. Она не волновалась, нет. Просто сейчас ей совсем не хотелось кого-то видеть и тем более разговаривать.
Почти через час домофон оповестил о прибытии незваных гостей. Барабанщица, не спрашивая ничего, нажала на нужную кнопку, впуская родителей в подъезд. Спустя пару минут они уже звонили в дверь. Розововолосая глубоко вздохнула и распахнула преграду. На пороге нарисовалась широко улыбающаяся Наталья, а за её спиной, нервно разглядывая бутылку вина, стоял Евгений.
— Сюрприз! — динамично произнесла женщина.
Алина постаралась как можно естественнее улыбнуться и впустила родителей в квартиру. Наталья выхватила из рук мужа бутылку и вручила её дочери, отправив ту на кухню. Алина, радуясь этому, уже доставала фужеры, однако бутылку открыть не рискнула.
— Дочь, ты извини, что мы вот так без приглашения врываемся, — говорила Наталья, заходя вместе с мужем на кухню.
— Точно как татары, — едва слышно сравнила Алина, но до слуха родителей эта фраза не долетела.
Мужчина и женщина уже сели за стол, стояла только Алина, наполняющая хрустальную вазочку конфетами. Евгений быстро открыл бутылку и разлил светлое содержимое по фужерам.
— Ну, за встречу, — поднимая фужер, сказала женщина, когда все трое сидели за столом.
— А хорошо вы тут устроились, — вставил, наконец, своё слово мужчина, театрально оглядываясь по сторонам.
— Так говоришь, как будто видел что-то, кроме кухни и коридора, — ядовито ответила Алина.
— И то верно.
Мужчина резко встал и направился осматривать квартиру. В воздухе витало напряжение, несмотря на все старания Натальи разбавить обстановку.
Мать с дочерью последовали за Евгением, который начал свой обход со спальни девушек. Он вальяжно осматривал каждый уголок, глупо комментируя очевидное:
— Тут вы, значит, спите, да? Поня-ятно… Сразу видно, что мужика нет, а то кровать бы была давно подломана, — глупо и неуместно пошутил он. — А Сонька эта твоя где? — беря в руки фотографию девушек в рамке, спросил мужчина.
— К родителям уехала, — скрестив руки на груди, ответила Алина.
— Эх, жаль, я бы ей хоть подсказал, как мы вас удовлетворяем, а то она, чай, не разбирается.
— Женя! — шикнула Наталья, видя, что дочь начинает закипать.
— А что? Должен же в постели мужик быть. А она вряд ли что-то может. Ну ничего, Алина, скоро наиграешься и найдёшь себе нормального…
— Хватит! — раздался удар по туалетному столику, заставивший тишину повиснуть в воздухе. — Зачем ты приехал? — отчеканила негромко она.
— Отношения налаживать, это же ясно, как день.
— Зачем ты приехал?! — комнату наполнил крик барабанщицы.
Девушка, полная злости, бросилась к отцу, схватила его за воротник рубашки и ещё два раз прокричала свой вопрос. В её глазах показались слёзы, она была в ярости. Встревоженная Наталья разнимала родных людей и была явно на стороне дочери. Алина отпустила отца и тут же оказалась в объятиях матери.
— Уходи! — крикнула она, рыдая.
— Но я готов терпеть…
— Уходи!!!
— Да, Жень, оставь нас.
Мужчина вышел из комнаты и направился к двери, довольно быстро покинув квартиру.
Алина плакала в объятиях Натальи. Настроение было в конец испорчено.
— Прости меня, дочь, это я виновата, — тихо сказала женщина.
Алина отстранилась и посмотрела матери в глаза.
— Ты старалась, мам. Спасибо. Оставь меня, пожалуйста, сегодня был не лучший день для встречи.
Наталья молча вышла, оставляя Алину одну в своей квартире. Как только хлопнула входная дверь, девушка беспомощно опустилась на большую кровать и, свернувшись калачиком, тихо заплакала. Ей было обидно за себя, за маму, за Соню… Как же сейчас не хватает её огненных волос и мягких прикосновений. Особенно прикосновений: лёгкие касания нежных рук всегда заставляли убеждаться в том, что Алина нужна и важна.
Барабанщица чувствовала разбитость, пустоту и одиночество. Погружённая в полное отсутствие мыслей, она заснула в этой же позе.
***
Вечер очередной субботы розововолосая встречает на широком подоконнике кухни с бутылкой лёгкого вина в руках. С той семейной драмы прошло три дня, и девушка давно от неё отошла, но вот чувство пустоты никак не покидало. Пролистывая отметки фанатов в инстаграме, Алина вдруг наткнулась на красиво обработанную фотографию их с Соней единственного концертного поцелуя. В груди неприятно защемило, и Алина сделала ещё пару глотков алкогольного напитка, вновь возвращаясь к такой живой фотографии. Она скучала. Очень скучала. Впрочем, как и Соня. Подкрепив свои действия алкоголем и отбросив гордость, барабанщица набрала номер рыжеволосой и стала ждать ответа.
— Да? — послышался милый голос Сомусевой.
— Сонечка, давай мириться? — расслабленно предложила Алина.
— Ва-ау! А ты свой комок одежды разобрала, или он всё так же мешается под ногами нашей спальни?
— Разобрала. Даже генеральную уборку в квартире сделала. Всё сияет, кроме меня.
— А что ж ты себя в порядок не привела тогда, радость моя?
— Я в полном порядке, только вот зажечь меня осталось. А это под силу только тебе.
На другом конце провода послышался смех, вызвавший улыбку розововолосой.
— Сонь…
— Ну что?
— Ну прости меня, я не буду больше такой неряхой, честно. Давай мириться? Я соскучилась, — грустно призналась Алина.
— Я тоже по тебе скучаю, конфетка.
— И ты больше не злишься?
— Не злюсь, — с улыбкой ответила Соня.
***
В восьмом часу вечера среды следующей недели радостная Софья выскользнула из лифта, бодро приближаясь к своей квартире. Она знала, что Алина ждёт дома, и очень хотела её увидеть. Позвонив в дверь, девушка ждала торопливых шагов за ней и через пару секунд услышала их. Алина, преодолев преграду, кинулась обнимать Соню, затаскивая её вместе с чемоданом в квартиру. Девушки смеялись и были безмерно рады встрече. Алина отстранилась и как-то уж очень серьёзно осмотрела рыжеволосую.
— Сонечка! — очень строго начала она. — - Откормили тебя как-то, задыхаться на сцене будешь!
— Ой, отстань, ради всего святого, — смеясь, ответила девушка, вызывая ответный смех розововолосой.
Соня притянула к себе Алину и торопливо, с жадностью поцеловала её в губы. Неделя расставания и несколько дней с ссоре давали о себе знать: поцелуй был настойчивым, без намёка на нежность. Соня расстегнула на себе куртку. Рука Алины легла на талию девушки, которую скрывала ткань толстовки.
— О боже, как я по тебе скучала, — отстранившись, произнесла Алина. — раздевайся скорее и пойдём кушать.
***
Часа через полтора довольная своим нахождением дома Софья выпорхнула из ванной в милой пижамке и, напевая что-то себе под нос, прошла в спальню. На большой кровати вальяжно лежала Алина. Она подняла глаза от экрана смартфона и наблюдала, как рыжеволосая, стоя напротив зеркала, наносила на своё лицо уходовые средства, не переставая петь. Через пару минут процедуры закончились, и Соня, лукаво улыбаясь, по-лисьи заползла прямо в объятия барабанщицы.
— Али-ин, — сладко протянула она.
— Чего? — девушка приняла игру, ответив не менее сладким голосом.
— А ты же меня любишь, да?
— С чего это ты взяла? Нет, конечно, — почти серьёзно произнесла Алина.
Соня, явно не рассчитывавшая на такой ответ, перекатилась на другую сторону кровати и отвернулась от барабанщицы, обиженно скрестив руки на груди. Она была похожа на маленькую девочку, которой не дали конфетку (и пижамка с ананасами тут вовсе не при делах). Алина звонко засмеялась и поспешила обнять обиженку со спины, разворачивая к себе.
— Да люблю, конечно. Можешь даже не рассчитывать на обратное.
— Тогда покажи, как ты меня любишь, — обиженно надув губки, потребовала рыжеволосая.
Алина перекинула ногу через тело Сони и оказалась сверху, оперевшись на локти. Лица девушек находились настолько рядом, что дыхания смешивались. Рыжеволосая прикрыла глаза, предвкушая поцелуй, и тут же почувствовала нежные губы, накрывшие её собственные. Соня коснулась оголённой талии Алины и тут же почувствовала лёгкую дрожь девушки: она всегда очень трепетно реагировала на касания. На этот раз поцелуй оказался настолько нежным, что несколько минут пролетели, как одно мгновение. Алина отстранилась от Сони и лучезарно улыбнулась ей, получая ответную улыбку.
— Я была достаточно убедительна? — шутливо спросила барабанщица.
— Не верю! — изобразив Станиславского, отомстила за свою обиду Соня.
Обе засмеялись и вновь вернулись к поцелую.
