Pov. Том.
Поттер с ним не разговаривает. Столь очевидный факт неожиданно задевает его и заставляет отложить все свои важные дела на потом, хотя сроки неприлично поджимают. У них в запасе всего-навсего один день и тот приходится тратить на невесть что. И все из-за кого? Не то, чтобы совсем не разговаривает… Скорее, вместо привычных вопросов, которыми раньше без разбору сыпал Поттер, Том удосуживается лишь нескольких сухих фраз, относящихся исключительно к обсуждению запланированной на завтра вылазки. С таким же успехом он мог бы поговорить с мебелью в своем кабинете — отдача была бы примерно такой же… нулевой. Том, если честно, не знает, что делать с упрямцем, который, похоже, постепенно начинает демонстрировать свой характер. Может запретить ему видеться с сыном или отправить в подземелье к крысам, напомнив, что он все еще пленник, а не полноправный член их темного сообщества? Однако, привычные идеи не находят внутри никакого отклика, и ему это очень не нравится. Том ощущает, что его мир дает внушительные трещины в фундаменте. Поттер, конечно же, станет сговорчивей после нескольких дней без еды и воды, но сути это не изменит. Круцио тоже не поможет, а то и сделает хуже. В рожденственский вечер он погорячился, выплеснув на него раздражение, накопившиеся за годы непростой жизни в ожидании. Впрочем, никто не просил Поттера дарить ему подарок, руководствуясь благодарностью. Такой поступок, как ни крути, выглядит весьма странно, но он уже успел понять, что маггл, сам по себе, до одури добрый и честный. Том неохотно подпускает к себе людей, потому что ни на йоту не доверяет им. Каждый человек, находящийся в стенах Менора, старается подставить или использовать другого ради выгоды… Кроме Поттера, который герой по жизни, а не по предназначению. Том бессмертен и властен. Ему хорошо наедине с самим собой, а сборище слуг необходимо только для достижения великой цели. От маггла польза пока весьма сомнительная, но он почему-то не прекращает думать о нем: его образ, словно наваждение, упорно стоит перед глазами. Хорошо, хоть не мешает спать. За несколько дней Том привыкает к подарку, висящему на шее, а вот к обиженному молчанию привыкнуть не получается. Перемену в настроении Поттера замечают все, кто близко с ним знаком. Рабастан исходит на нет, пытаясь разузнать, что же приключилось с его учеником. Даже устроил допрос Антонину. Том наблюдает за привязанностью Лестрейнджа издалека, не вмешиваясь, но про себя отмечает, что в дальнейшем она может стать крайне…неуместной. Или неудобной. Прекрасно, скоро Поттер переманит всех на сторону добра, и его в том числе. Пора заканчивать этот спектакль, пока название «Пожиратели» плавно не изменилось на «Спасатели». — Завтра мы нанесем первый удар по магическому обществу. — Хорошо, — Поттер скользит равнодушным взглядом по двигающимся картинам на стене. Его он упорно игнорирует. Том смыкает перед собой руки в замок и кладет на них подбородок. Ситуация забавная. За годы гласного и негласного правления подобного неуважения к нему никто себе не позволял. Поттер вроде не полный дурак, но постоянно испытывает его не ангельское терпение на прочность, словно совсем не опасается возможных больных последствий. Неужели верит, что он ничего плохого ему не сделает? Глупо. — Хватит строить из себя оскорбленную невинность. — Ничего я не строю. Я всего лишь поменял свое мнение о вас. — Как прискорбно разбивать чьи-то розовые очки, — язвительно тянет Том и, наконец-то, удосуживается колкого взгляда. Привычная зелень при лучах утреннего солнца, проникающих в кабинет сквозь окно, становится светлой и сочной, как первая весенняя трава. У Поттера не глаза, а два хамелеона: так и норовят поменять цвет по настроению. Он редко признает, что ему что-то нравится, но да — глаза у него действительно красивые. — У меня их никогда и не было. Не на ваш счет точно. — Слава Мерлину, ты избавил меня от надобности объяснять тебе столь очевидные вещи. — Вы невыносимы. Том лишь ухмыляется в ответ, слыша рычащие нотки в чужом голосе, и протягивает ему карту. — Ты должен детально изучить этот маршрут до завтра. — Хм… Косой переулок? Магазин палочек Олливандера, кондитерская Фортескью. А это площадь возле Гринготтс, — он без запинки называет ключевые строения, всматриваясь в схематические линии. — Я неплохо ориентируюсь на местности. — Прекрасно, хоть с этим проблем не будет. Тому нравится его намеренно злить. Поттер, возмущенный до глубины души, сердито сопит и, сгребая пергамент в охапку, резко подымается с места. Когда что-то его задевает, все время норовит сбежать в свою комнату, словно ребенок. Гарри, как врач и отец, очень сильно отличается от того, кем он становится, когда опасности для жизни посторонних и сына нет. Сущий мальчишка, сверкающий глазами из-под очков. Причина его затяжной головной боли. Однако, без Поттера было скучно и слишком пресно, словно изысканное блюдо забыли приправить специями и солью. Есть можно, но будет совершенно невкусно. — Можешь идти… И да, Поттер, твой подарок мне понравился. Том ощущает, как сердце в груди пропускает удар, когда на губах Поттера мелькает легкая улыбка до того, как он покидает кабинет. Все зашло слишком далеко. Интересно, что он скажет, когда поймет, какая жестокая участь ему уготована?***
Pov. Гарри.
В магический Лондон его сопровождают двое — Малфой и Яксли. Рабастан сказал, что они не должны привлекать к себе внимание, а потому обойдутся небольшим количеством людей. Сам же он будет поблизости, на тот случай, если что-то пойдет не так. Их цель — некая Мисс Аббот, красивая молодая женщина, беспечно прогуливается по людному Косому переулку. Гарри не до конца понимает свою роль в происходящем. Ему просто нужно пройти в определенное время из одного места в другое так, чтобы пересечься с ней. Ничего глупее в жизни он не делал, но послушно соглашается выполнить выдвинутое условие — впрочем, его согласие и не требуется. Когда он точь-точь до секунды появляется за спиной ничего не подозревающей мисс Аббот, то всем напрягшимся нутром ощущает, что то, что сейчас произойдет ему совсем не понравится. Один шаг — и она, схватившись свободной ладонью за горло, спотыкается, падая прямо у его ног. Цветные шерстяные клубки с опрокинутой корзинки катятся по замерзшей каменке вниз. Он не понимает, что происходит, но, заметив, как Малфой яростно машет ему из лавки, давит в себе порыв подойти к ней и узнать все ли в порядке. — Великий Мерлин, на помощь! — кричит тем временем мужчина, уже склонившийся над Аббот, и он узнает по голосу Рабастана, замаскировавшегося под оборотным зельем. Гарри окончательно теряется, когда видит на губах женщины кровь и в ужасе понимает, что она мертва. Липкий страх, смешанный с отвращением к самому себе, стремительно расползается от живота до горла. Как же так! Разве смысл был не в том, чтобы просто припугнуть магов? Убийства же не… Неужели… К Гарри медленно приходит понимание того, что именно хочет сделать Темный лорд: развязать войну, повесив подстроенные смерти на него — мужа погибшей Лили Эванс — тем самым дискредитировав перед обществом магов обычных людей. Магглов. Значит, ценой правления Волан-де-морта будет не только его жизнь, но и жизни десятка, а то и сотни невинных волшебников? Он добирается до обусловленного места, едва переставляя ноги. Перед глазами все, как в тумане — серо, безжизненно и уныло. Обреченность рушится на него неподъемным грузом. — Вы убили ее! — Так было нужно, — сухо отвечает Малфой, доставая из кармана мешочек с порохом для камина. В этой мрачной лавке всегда пусто, а хозяин, насколько он знает, верен Темному лорду и носит метку. — Какого черта?! Почему никто не сказал мне, что вы будете убивать магов! — Гарри едва не колотит, когда на его вопрос спокойно пожимают плечами. — Да пошли вы все! Мысль сбежать отсюда далеко-далеко только закрадывается в голову, а ноги уже сами несут к выходу. От заклинания, выпущенного в спину, он чудом уворачивается, памятуя, что Малфой — не простой человек и, наверняка, будет использовать магию для того, чтобы остановить его. Приходится на ходу вспоминать старые исторические фильмы, где герои-рыцари намеренно бегали со стороны в сторону, чтобы лучники не смогли прицелиться в них. — Поттер, стой! Он прытью проскальзывает в открытую дверь и, воскрешая в голове маршрут Косого переулка, ловко лавирует между витрин знакомых магазинов, чтобы скрыться от преследования. В суматохе, воцарившейся из-за смерти мисс Аббот, никто не обращает на него внимания, погрузившись в обсуждение друг с другом жутких новостей. Общество магов такое же инертное, как и маггловское. «Дырявый котел» встречает его полумраком и приятным запахом жареного с луком картофеля и пива. Он занимает место в самом дальнем углу, стараясь не вызывать к себе лишнего интереса со стороны остальных посетителей. Как будто это возможно. Впрочем, им не до того — никто не косится в его сторону и не пристает с расспросами, занимаясь своими делами. Только дородная женщина в белом переднике и косынке любезно интересуется: — Что будете заказывать? — Что-нибудь покрепче, пожалуйста. Спустя несколько минут ему приносят скудный заказ. Он залпом осушает стопку виски, хорошо прочувстовав, что огненные всполохи на его поверхности ему не показались. В горле, словно ядерный взрыв произошел, но страх, все это время сжимавший внутренности, отступает. Можно немного расслабиться и подумать. А о чем тут думать? Угораздило же его влипнуть в неприятности. Кого там маги поминают вместо черта? Мерлина? Мордреда? Святую фею? Обида душит крупной грудной жабой. Поттер прослезился только один раз за все время, когда узнал, что Лили погибла, но ему пришлось мгновенно обуздать свои душевные муки, ведь в заложниках оказался еще и Джеймс. Глаза невольно заволакивает мутная пелена. Зачем он с ним так? Гарри не убийца, никогда им не был и никогда не станет. Он всю жизнь мечтал спасать людям жизнь, а сейчас… пусть это делается не его руками, но ведь он — непосредственный участник убийств. Они из-за него происходят. Темный лорд жестокий человек, но Рабастан, Северус, Малфои — они ведь не такие. Гарри знает, видит. Просто боятся, что на их семьи обрушится сильный гнев, а потому участвуют в его гнусных делах. Если бы все было иначе… Гарри давно понял, что магглы чем-то обидели Темного лорда, а теперь он выплескивал свою накопившуюся злость на весь мир. Несчастный человек делает несчастными и остальных… Ему, несмотря ни на что, жаль его. Зря, наверное. — Могу я присесть возле вас, молодой человек. Обычно я предпочитаю столик поближе к выходу, но сегодня все места заняты. — Да, конечно. Его взгляд рассеяно блуждает по залу, отмечая, что здесь действительно много людей. Обеденный перерыв, вот и привалило желающих дешево и вкусно поесть. Самому Гарри сейчас кусок в горло не пролезет, а от еще одной стопки магического спиртного развезет так, что он вряд ли сможет встать из-за стола. — Выдался тяжелый день, мистер Поттер? — Мы с вами знакомы? — напряженно интересуется, замечая мимолетную улыбку на губах старика. Гарри уверен, что никогда не встречал этого человека прежде. Да разве возможно забыть блестящую малиновую мантию в узоре, напоминающем крохотных сов? Нельзя. Шапочка на голове под стать остальной одежде, очки-половинки и длинная седая борода — именно такими он представлял волшебников в детстве. Правда, злой, черствый и красивый Темный лорд совсем не вписывается в его видение магического мира. Невольно приходится рвать свои шаблоны: зло всей Британии чертовски привлекательно. — Лично нет, но я знал вашу жену. — Лили? — Да, Лили Эванс. Моя бывшая ученица и член ордена Фениксов, — в голосе старика проскальзывают нотки искренней гордости и печали. — Она была лучшим мракоборцем среди всех. До сих пор не могу смириться с ее смертью… Примите мои соболезнования. Лилс — любимая жена, рыжеволосая колдунья раз и навсегда пленившая его сердце. Сильная, смелая, добрая. Гарри прикусывает губу и кивает, выражая слабую благодарность в ответ. Ему ее безумно не хватает, но исправить он уже ничего не может. Остается только заботиться о Джеймсе, который, как и его отец, стал разменной монетой в чужой игре, затеянной могущественными магами. Раньше он не понимал, почему Лили не могла рассказать ему о своих проблемах, и злился на то, что она отмахивалась от мысли, что вместе они могут что-нибудь придумать. Хрупкая улыбка и заверения, что все скоро разрешится. Неизвестная опасность неустанно следовала за ней по пятам, особенно тогда, когда она забеременела, вот только… Гарри неожиданно понимает, что у него появился шанс узнать другую версию событий глазами того, кто был для Лили наставником и, возможно, другом. — Простите, а кто такие мракоборцы? — Это маги, которые сражаются со злом. В частности с теми, кто называет себя Пожирателями смерти и использует темную магию в ущерб другим людям. — Лили мне ничего не рассказывала, а потому я без понятия, кто такие Пожиратели смерти, — Гарри знает, не слишком хорошо, но знает. Рабастан великодушно просветил его касательно деятельности их группировки. Предположение о банде мафиози было крайне верным, хотя сами маги считали себя борцами за справедливость и права чистокровных волшебников, которых притесняли магглорожденные. Которые, точнее, им просто не нравились. — Неудивительно, она старалась уберечь свою семью от Того-кого-нельзя-называть. — А это что еще за таинственная личность? — Сам он называет себя лорд Волан-де-Морт, но я знал его еще тогда, когда он был очень способным парнем по имени Том Марволо Реддл. Староста школы, любимчик профессоров и весьма привлекательный молодой человек с безукоризненным воспитанием и прекрасной смекалкой. Однако столь умный и подающий надежды ученик увлекся темной магией, желая обрести бессмертие и могущество. Жаль, но амбиции погубили в нем все хорошее. Лили не раз бросала ему вызов, в надежде устранить угрозу для магического мира в его лице, но не преуспела. А потом он подло убил ее в собственном доме… Бедная девочка. — Может, это я ее убил? — Гарри вкрадчиво интересуется у собеседника, медленно отодвигая от себя пустую стопку. Он и сам не понимает, зачем навлекает на себя подозрение, но человек, сидевший напротив, не внушает ему доверия. Мутный какой-то. Доброта старика безвкусная, как и яд, которым его не так давно отравили. Сейчас Гарри твердо убежден, что он неспроста подсел к нему. Хочет что-то выведать, впрочем, понятно, чем вызван его интерес: маггл, исчезнувший после смерти жены, неожиданно объявляется в «Дырявом котле», пьет огневиски среди магов и ничему не удивляется. Вопрос один: что он — Гарри — здесь забыл? — Я никогда не поверю, что такой человек, как вы, Гарри, способен на подобные вещи. Но, все же, позвольте полюбопытствовать, зачем вы пришли в магический мир? — Я хотел найти Питера. Или хотя бы Сириуса с Ремусом, чтобы поговорить с ними. Увы, я никого больше здесь не знаю. Он не солгал. Его версия правдоподобна: Лили всегда говорила, что Гарри может верить ее друзьям и обращаться к ним в случае чего. Так почему бы не поискать ответы на свои вопросы у них? — Я могу помочь вам встретиться с Люпином, он сейчас как раз находится в штаб-квартире ордена. — Это было бы очень кстати, — никуда идти с ним он, конечно же, не собирается. Гарри не доверяет никому, но Пожиратели хотя бы знакомы ему за время плена, а вот члены ордена Феникса нет. — Черт! Не стоило пить столько виски. Простите, но мне нужно в уборную. Он сдерживается, чтобы идти спокойно и немного вразвалочку, как по-настоящему пьяный человек, а не нестись сломя голову подальше от старика. В кабинках пусто, что только играет ему на руку. Слава Мерлину, на окнах нет решеток, и он, придерживаясь за перегородку, осторожно перелезает через оконную раму, спрыгивая на землю. Гарри поздно вспоминает, что не оплатил заказ, и делает в голове пометку занести деньги позже или передать кем-то. Вряд ли после побега Темный лорд, а точнее Том Реддл, позволит ему покинуть поместье без надобности. На улице темно — небо заволокло тяжелыми снежными тучами, которые вот-вот упадут на землю белыми ватными хлопьями. Он выныривает из грязного закоулка и, оглядываясь по сторонам, торопливо переходит на другую сторону оживленной улицы. Смешаться с толпой — единственный шанс остаться незамеченным на тот случай, если старик, все же, раскусил его или пришел не один. Капюшон мантии надежно скрывает лицо, однако существенно сужает обзор. Гарри почти доходит до лавки с питомцами, когда кто-то цепко хватает его за руку и тянет на себя. Сердце тут же уходит в пятки. — Гарри? — он подозрительно щурится, отмечая, что голос и лицо мага ему знакомы. — Рабастан? — Слава, Мерлину! Ты живой! Крепкое объятие смущает и немного успокаивает его. Гарри пропускает мимо ушей болтовню… друга и послушно следует за ним, сворачивая в узкий переулок. Огни развешенных на деревьях и фасадах магазинов гирлянд освещают их путь. Рабастан ведет его знакомыми путями в ту самую лавку, откуда он сбежал. Говорить о встрече с стариком Гарри не стал, предпочитая как следует обдумать их беседу. Лили была мракоборцем, значит ли это, что она тоже убивала людей? Скорее всего, да. Трижды бросала вызов… Зачем? Зачем рисковать, зная, что у тебя есть семья, маленький сын, любящие родители? Может он просто трус и слабак, который сдался на милость победителя, вместо того, чтобы пасть смертью храбрых? Так и есть. Гарри не обращает внимания на обеспокоенный взгляд Рабастана, бездумно зачерпывает порох, рассыпая часть его по дороге, и делает шаг в полыхающий камин. Вопросов становится только больше. Привычный мир рушится на глазах — приходится переосмысливать прошлое и настоящее. Теперь он понятия не имеет, кому стоит верить, но, скрипя душой, признает, что Том Марволо Реддл пока что нравится ему больше, чем таинственные члены ордена Феникса.***
Pov. Том.
Литые шахматные фигуры от резко взмаха рукой слетают с доски и с громким стуком разлетаются по полу. Том взбешен до предела. Яксли и Малфоя, отключившихся после получасовой пытки, под руки уводят Нотт и Мальсибер. Пусть радуются, идиоты, что оставил в живых, хотя изначально не планировал. Домовик, испуганно заикаясь на каждом слове и потирая ушибленное плечо, докладывает, что Лестрейндж и Поттер вернулись в поместье. Вовремя. Том приказывает ему немедленно привести маггла в кабинет. Несколько глубоких вдохов позволяют остудить голову и немного прийти в себя. Стоит взглянуть на ситуацию спокойно. Цель выполнена — Аббот мертва, общество взбудоражено, Поттер на улицах засветился. Второе убийство произойдет немногим позже, где-то на следующей неделе. Тогда-то они пустят в ход прессу, чтобы сделать сенсационное заявление о нападении супруга Эванс на волшебников. Скиттер за эксклюзив душу продаст, а значит, ей не составит труда заляпать репутацию Дамблдора несмывающимся потоком грязи. — К вам мистер Поттер, хозяин. Том смотрит на него прямо, раздраженно постукивая пальцами по столу. Поттер только сильнее хмурится под его пристальным взглядом и молчит, потирая замёрзшие руки. На скулах проступают яркие пятна от холода, а губы, которые он время от времени облизывает языком, местами трескаются. Наблюдать за тем, как розовый кончик юрко проскальзывает от края до края, сущая мука. И что прикажете с ним делать? Ладно еще Поттер… Но Пожиратели — бесполезная кучка идиотов, от которых сбежал один несчастный маггл. Причем настолько быстро и просто, что Том, узнав о случившемся, готов был лично отправиться на поиски беглеца, пока тот не умер в каком-то захолустье Лютного от руки пришибленного головореза, решившего обжиться парой халявных монет. — Набегался? И к чему был этот дешевый спектакль? — Том Марволо Реддл, — четко и громко произносит каждое слово Поттер. — Вы зашифровали свое имя в псевдоним? Получилось весьма складно. — Откуда ты… Недавно призванное спокойствие разбивается вдребезги. Он уже добрый десяток лет не слышал собственное имя и позабыл, как оно мерзко звучит. Вечное напоминание об отце. Губы кривятся в отвращении, вспоминая ублюдка, наплевавшего на собственного сына и жену. — Я встретил в «Дырявом котле» мага, который, кажется, был знаком с вами до того, как вы стали называть себя Темным лордом. Том знает лишь одного человека, который мог бы узнать Поттера, не встречаясь с ним лично. Дамблдор. Он прекрасно осведомлен, кто поведал старику об его планах — благополучно упокоившийся Регулус Блэк. Чертов мальчишка. Вальбурга перевернулась бы в гробу, узнав, как низко пал ее сын, став предателем. Жаль, что он не обрек его на вечную муку жить сущностью инфернала. — Ты говорил с Дамблдором? — Я понятия не имею, с кем разговаривал. — Не лги мне! — палочка молниеносно упирается в горло Поттера. Гнев клокочет внутри, и откликнувшаяся на зов магия порывается превратить маггла в горстку бесполезного пепла. Том никому не позволит водить себя за нос. За любое пособничество врагу теперь будет наказывать мучительной смертью. Стоить напомнить жалким прихвостням, кто здесь хозяин. Чего он совсем не ожидает, так это того, что Поттер крепко вцепится в волшебную палочку рукой и, собравшись с силами, отведет ее в сторону. Его зеленые глаза сейчас напоминают ему лес во время урагана — темные тени колышутся от края до края и норовят заполнить собой всю радужку. В нем пробуждается странное желание подчинить строптивца, но не с помощью верной подруги боли. Нет, ему хочется чего-то другого, и оно медленно пожирает его внутренности нестерпимым жадным пламенем. Как давно он не испытывал страсти? Том редко желал разделить с кем-то постель, но Поттер… Том невольно представляет, как он стонет, извивается под ним и просит не останавливаться. Его захватывает видение. Такое волнующее и реалистичное. — Я не лгу. Я ничего не знаю ни о нем, ни о вас, ни о ком-либо из присутствующих в этом доме. Я даже собственную жену не знал, а она, оказывается, тоже участвовала во всех этих войнах и была мракоборцем! Если бы Лили сказала мне правду, как на самом деле все обстоит, я бы бросил все… Тогда никто бы не пострадал! Черт, да лучше бы вы меня прикончили в тот день! Том впервые видит Поттера таким злым и смутно понимает, что, в целом, он прав. Трезвый рассудок берет верх над эмоциями, и магия постепенно успокаивается. — Возьми себя в руки и прекрати мельтешить перед глазами, пока я действительно не отправил тебя на тот свет. — Я и так знаю, что умру, — огрызается в ответ Поттер. Том удивлен, и удивлен весьма неприятно. — Вы не из тех, кто оставляет ненужных людей в живых. Ведь так? Маггл, убивший магов, не должен отбрасывать тень на репутацию будущего Министра. А что дальше? Показательный суд над виновным? «В политике любые средства хороши!» — кажется, я где-то уже это слышал. Ах да! Наше правительство же ничем не отличается от вашего, а я, дурак, забыл. — Сам догадался? — Да. — И чего ты хочешь, Поттер, услышать страшную правду о том, что я пущу тебя в расход при первом удобном случае? Или надеешься, что я могу еще передумать на счет твоей участи? — Нет. Вы дадите мне Непреложный обет, что позаботитесь о моем сыне после того, как меня не станет. Он будет всем обеспечен, выучится и никто из вас или нанятых вами людьми пальцем его не тронет. Никаким известным миру способом. — Хорошо, — неожиданно для самого себя соглашается Том. Не нужно гадать, откуда Поттер знает о Непреложном обете — учителя расстарались. Еще несколько недель назад он выставил бы наглого маггла за дверь, перед этим показав ему его настоящее место в иерархии и заставив долго извиваться под пыточным за попытку диктовать условия, но сегодня Том готов сделать небольшое исключение. Кое-кому не зачем знать, что убивать он его не станет… пока. Поттер от столь быстрого согласия тушуется, вмиг растеряв весь яростный запал, и недоверчиво косится на него. Не верит своему счастью? — И как это делается? Руку порезать надо или что? — Клятва скрепляется поцелуем, — Том ухмыляется, когда замечает, как у него краснеют кончики ушей. Поттер недоумевающе хлопает глазами. Видно не знает, как реагировать на заявление. Забавно. Нужно просто связать их магией, но ему этого недостаточно. Уже недостаточно. У него есть свои пожелания касательно клятвы, но магглу о них знать не следует. Том возьмет причитающееся чуть позже. — Серьёзно? Его откровенно смешит то, как остро реагирует Поттер на обыденное условие. Поцелуй и поцелуй — что тут такого? Как будто с Эванс они только за руки держались. Золотистые нити возникают из ниоткуда и опоясывают запястье, принимая формулировку клятвы. Поттер наблюдает за происходящим с немым восторгом, чуть приоткрыв рот. Волна жара вновь накрывает его с головой. Том не хочет больше ждать. Губы настойчиво прижимаются к чужим, пока руки принимаются блуждать по стройному телу. Столько лет, убитых на то, чтобы заставить всех признать за ним чистоту крови и теперь… Он целует маггла. Отвратительная мысль. Однако, она не находит внутри былой поддержки. Хочется ближе, теснее, глубже. Еще. Он едва сдерживается, чтобы не сорвать с Поттера рубашку, но останавливается на том, что просто сжимает тонкую ткань в кулаке. Язык проскальзывает в приоткрытый рот, изучает небо, задевает зубы и ведет себя совершенно по-хозяйски. Том не сбавляет натиск — целует жадно и долго, потакая своей прихоти. Поттер отвечает ему не сразу. Стоит, как бревно, и таращится испуганным взглядом, словно кто-то невзначай наложил на него Остолбеней. Под воздействием полюбовной ласки оцепеневшее тело понемногу расслабляется, отзываясь легким трепетом. Одна рука Поттера неуверенно скользит по плечу, пока вторая мягко зарывается в его волосы. Прикосновения отзываются в нем сладкой истомой. Когда они отстраняются друг от друга, сердце стучит в ушах, как сумасшедшее. Том ощущает, как вниз живота приливает кровь, и мысль о том, чтобы уложить маггла на стол, уже не кажется такой неправильной… И все же нет, пока достаточно и этого. Он с трудом берет контроль над собой и своим телом, отмечая, что Поттер не сводит с него напряженного взгляда. Страх, неверие, осознание, интерес, отголоски страсти — как все это можно увидеть в чужих глазах? Можно, если это чертов маггл, которого он хочет до красных кругов перед глазами. — Ступай, Гарри… Поттер. Поттер, придя в себя, выскакивает за дверь, как ошпаренный. Том ошеломлен не меньше, чем он. Ему нужно подумать. Кем для него является Поттер?