Пусанские супруги

«У меня такое ощущение, будто я тону Ах, тону. Ты удерживаешь меня и… Не даёшь мне вырваться.» I feel like I'm drowning — two feet

— Боже, я ставлю пометку в своей голове больше никогда не давать тебе пить ром. Чимин выгнул брови, потому что не мог это терпеть. Нет, он конечно уже видел своего парня пьяным, видел его пиздец каким пьяным, в абсолютное говно, когда Чонгук и слова сказать не мог, когда он ловил вертолёты и даже когда блевал в ближайшие кусты или, если повезёт, в туалет. Но чтобы блять настолько. Чонгук напился до того состояния, когда передвигать ноги самостоятельно у него не получилось (и это только половина беды). Всю дорогу до дома Чимину приходилось придерживать Чонгука, чувствуя пьяный перегар вперемешку с ароматом парня. И если бы Чонгук спокойно давал себя тащить, даже просто закрыв глаза и передвигая ноги, никаких бы проблем не было. Чонгук, блять, просто сошёл с ума. Посреди дороги ухватился за задницу Чимина, сжимая её в обеих руках и вяло бурча о том, что если он не потрогает эти «подушки безопасности», то с места не сдвинется. Чимин слышал свист каких-то людей на противоположной части дороги, а потому каждый раз закатывал глаза, когда Чонгук делал что-то из ряда вон выходящее. И если бы он только один разок помял задницу, Чимин бы это пережил. Но ему, к сожалению, пришлось тащить Чонгука почти на себе, пока тот крепко вцепился одной ладонью в ягодицу, сжимая её до ощутимой боли. Чонгук хитро и пьяно улыбался, сверкая глазами. Он ругался на выскочивших по дороге собак на английском и корейском, мешая ругательства и удивляя Чимина — в жизни бы так быстро и очень чётко Чонгук точно не сказал. Но поругаться на собак — одно дело, а вот другое вести себя, блять, как собака, и начать гавкать на них в ответ. Чимин знатно так подохуел, когда Чонгук резво вырвался из его рук и с диким рычанием побежал на испугавшихся собак, что пустились в бега. Его парень нескончаемый идиот, это точно. Беда не приходит одна, когда парни подходят к дому (Чимин почти несёт Чонгука на своём плече, позволяя обнимать себя и говорить комплименты), то Чонгук замечает воду. И ему так не терпится искупаться в океане, что Чимину приходится тащить Чонгука в дом едва ли не за волосы, попутно отговаривая. Купаться с пьяным Чонгуком, который решит соревноваться с рыбами, кто быстрее плавает и кто дольше дышит под водой, Чимин вовсе не собирался. Чонгук конечно же дует губы и противится, пытается шагать самостоятельно и даже (почти) трезвеет, когда они оказываются в их домике. Чимин выдыхает с колоссальным облегчением, помогая своему парню опереться на стену. Стягивая обувь с ног, Пак снимает футболку, вытирая ею пот, струящийся по шее, лбу и груди. Он так сильно вспотел от духоты ночного воздуха, от того, что тащил Чонгука и сильно напрягался. Завтра он, вероятнее всего, и вовсе не встанет с кровати. Чонгук не двигается, опираясь спиной на стену, внимательно смотря на своего парня. Он обводит взглядом каждую мышцу, перекатывающуюся на его крепких руках, шее и спине. Чонгук почти не дышит — боится упустить что-то из виду. — Даже не думай, — Чимин знает этот взгляд своего парня, знает и понимает, чего он хочет. — Давай потрахаемся, — ставит перед фактом Чон, ударяясь затылком о стену позади себя и на секунду прикрывая глаза. — Давай ты протрезвеешь и мы с радостью потрахаемся, — Чимин наклоняется, поднимая одну ногу Чонгука, крепко удерживая её за голую кожу и стаскивая кроссовок. — Аааах, — Чонгук улыбается, впиваясь пальцами правой руки в волосы Чимина, пока пахом поддаётся вперёд, упираясь им в плечо брюнета. — Да блять, Чонгук, — Чимин хмурится, пока поднимает вторую ногу своего парня, стаскивая другой кроссовок. — Даааххх, вот так, — шепчет Чонгук, облизывая свои губы и прикрывая глаза. — Ну да, давай, — язвит Чимин, выпрямляясь и смотря в лицо брюнета, — поднимай мне член, мы же из-за этого бухали сегодня. — Могу встать на колени и поднять твой член ртом, — шепчет Чонгук, делая шаг вперёд и почти падая в объятия Чимина, находя губами его ушко, — могу вылизывать его долго и мучительно медленно, а могу сделать это быстро, позволить твоей руке вести, быть в моих волосах, могу насадиться всем ртом и ты используешь мою глотку так, как тебе только захочется. — Малыш, пожалуйста, — Чимин обхватывает ладонями щёки Чонгука, заглядывая в его пьяные, полные возбуждения глаза, — заткнись и иди спать. — Кончишь мне на лицо, — лицо Чонгука всё ещё стиснуто в ладонях Чимина, и Чон знает, куда давить, пока обхватывает запястья Чимина, держась за них, пока выставляет язык и прикрывает глаза. — Сука ты, Чонгук, вредная сука, — злится Чимин, опуская руки. Он хочет потрахаться, действительно хочет, но Чонгук пьян. И он может либо уснуть, либо его затошнит от сильных и быстрых движений. Да что угодно может случиться, переспать с пьяным человеком — русская рулетка. Вдруг он всё забудет, а на утро обидится, что пропустил секс? И будет долго донимать Чимина тем, что тот трахался «без него», но фактически с ним. Чонгук сложный человек, его нужно мягко направлять. Вот и сейчас Чимин мягко направляет его в сторону их спальни. Америка пиздец как сильно раскрепостила его парня, либо же это сделал ром? В их спальне стоит большая кровать, небольшой комод с одеждой и огромная стеклянная дверь вместо окна с видом на океан и пляж. Утром можно с лёгкостью отодвинуть штору в сторону, открыть дверь и выйти на небольшую терасу из тёмных досок. Дойти до пляжа, окунуться в океане и вернуться в дом. Чонгук протестует — не хочется ему спать! Только вот Чимин не спрашивает, он пытается делать во благо. Он сажает Чонгука на постель, легко надавливая ему ладонью на грудь. Чонгук от такого резкого и лёгкого движения падает на спину, распуская руки в стороны. В светлых простынях его загорелая кожа выглядит тёмной, бронзовой, такой манящей, что Чимину приходится кусать губы, сдерживая себя. Конечно, он уже возбудился. Член уже упирался в ткань трусов и шорт, создавая образ палатки. Ему много не нужно, когда это всё касается Чонгука. Особенно когда Чонгук ведёт себя так развязно и желанно, когда сам предлагает и ставит условия. Чимин бы выебал его до потери сознания, если бы знал наперёд, кончат ли они оба или нет. — И ты уйдёшь? — жалобно простонал Чонгук, приподнимаясь и опираясь локтями в постель. Он пошире раздвинул ноги, давая понять, что у него тоже стояк. — Уйду, принесу холодное мокрое полотенце, — говорит Чимин, отворачиваясь от своего парня и выходя из комнаты, слыша его стон. Чонгук вновь приподнимается, осматривая комнату, небольшой ковёр около комода и высокое зеркало на подставке. А ведь в такое зеркало приятно смотреться, когда они одеваются или умываются. А ещё, наверное, будет приятно посмотреть, как Чимин его… Осознание накатывает на Чонгука так сильно, что во рту собирается слюна. Блять. Он должен, обязан быть выебанным перед зеркалом. Ему так сильно хочется посмотреть на их секс со стороны, посмотреть на то, каким диким и возбуждённым бывает Чимин, пока ставит его на колени и грубо берёт сзади. Мыча от собственных мыслей, Чонгук опускает свою потную ладошку на грудь, под кожей так быстро стучит сердце. Двигая ладонью ниже, Чон вздрагивает, очерчивая пальцами кожу вокруг пупка. Брюнет облизывает губы, запускает левую ладонь в волосы, растрёпывая их, нанося себе полный беспорядок. Его пальцы долго теребят завязки на шортах и Чимин, найдя его в таком состоянии, точно прибьёт его, но разве Чонгук станет делать что-то, что не понравится им обоим? Широко ухмыляясь, Чонгук пропускает ладонь в трусы. Он ведёт короткими ногтями по лобку, царапая его, а после обхватывает член. Он давно не делал такое с самим собой в одиночку. И сейчас хочется лишь облизнуть ладонь и вновь вернуться к этому поглаживанию. Ступни находятся на полу, пока Чонгук чуть прогибается в поясницу, приподнимая колени и становясь на носочки. Ему так нравится ощущение потной горячей ладони на своём члене, ощущение того, как ладонь медленно проходит по всему члену, сдавливая горячую головку. Чимин отказывается от секса, значит, Чонгук потрахается один, сам с собой. Он же от секса не отказывается, с чего бы ему вообще сейчас слушать своего парня? Левая рука скользит вниз, пальцы подхватывают край шорт и трусов, стягивая их и оставляя на полу. Хочется стянуть и короткие носки, и футболку, но Чонгук лишь расставляет ноги свободнее, прикрывая глаза. Теперь он может двигать кулаком свободнее, надрачивая член. И возбуждается он за долю секунды, только думая о желанном сексе перед зеркалом. В этой комнате всегда было так жарко или Чонгук просто сходит с ума? Пот струится по вискам, футболка прилипает к спине, так удушающе жарко, что хочется ёрзать, снять с себя всю одежду. Чонгук забирается на постель с ногами, переворачивается, не сдерживая стон, пока его горячий член упирается в прохладу гладкого одеяла. Приподнимаясь и садясь на колени, Чонгук тянет за футболку, поворачивая голову в сторону дверного проёма. — Да ёбаный в рот, Чонгук, — Чимин замирает, стоя на пороге, держа в руках влажное полотенце, заботливо смоченное под ледяной водой. Чимин, если честно, надеялся на то, что Чонгук уже давно и крепко уснул, что он с него сейчас снимет одежду, оботрёт тело и лицо полотенцем и укроет тонкой простыней. Пак замирает, кладя одну ладонь на дверную ручку, забрасывая полотенце на свою шею. — Остановись, — просит Чимин, — пожалуйста. — Я хочу посмотреть на то, как ты трахаешь меня. Хочу сделать это около зеркала, — сам говорит, сам вздрагивает от своих же слов, стягивая футболку. Сам же плавно прогибается, словно сидит на члене, трётся задницей об одеяло, словно о член, откидывает голову назад. Чимин кусает губы, на долю секунды прикрывая глаза, а после бросая взгляд на зеркало. После, вновь на Чонгука, что творит сущий ад прямо на его глазах. Чонгук прогибается так плавно, отставляет задницу, упирается ладонями в постель и вновь поддаётся назад, словно кто невидимый пристроился позади него. Глаза горят огнём и пьяной, смелой дымкой, Чонгук распахивает губы и хмурится так, словно в его заднице не пустота, а член Чимина. Пак бы с радостью готов выдержать этот грех и иметь сильную волю, но ему лишь приходится впиваться одной рукой в ручку двери, а вторую запустить в свои штаны и обхватить стояк. Он ведь только что умывался прохладной водой, только что пытался думать об отвратительных вещах, чтобы убрать эту чертову непотребность. Блядский Чонгук, выводит его за долю секунды. — Аааахх, — стонет совсем высоко, жалобно и так просяще, что Чимин чуть с корнем не выдирает дверную ручку. Брюнет на постели взмахивает волосами, позволяя прядям упасть на своё лицо. Он приподнимается, вновь садясь задницей на свои ноги, упираясь коленями в постель. Подносит одну ладонь к лицу, облизывает кончики пальцев, игриво улыбаясь Чимину. Ведёт влажными пальцами по груди, касаясь одного соска. Поясница прогибается от удовольствия, а член дёргается так послушно. Чонгук обхватывает его одной ладонью, надавливая на основание и опуская ствол так, чтобы головка упиралась в постель. Немного болезненно из-за того, что у него стояк, но от этого так желанно и сильно. Пальцы второй руки Чонгук заглатывает под корень, почти давится, смачно вылизывая их с пошлым хлюпаньем. Водит кончиками по нижней губе, прикрыв глаза, почти трахает себя самостоятельно в рот, заталкивая пальцы глубоко. Выдавив из себя стон, Чонгук упирается ладонью, державшей член, в постель, бросая взгляд в сторону Чимина. Его глаза почти прикрыты, но он усмехается. Чонгук отводит ягодицу ладонью, смачно шлёпает по ней. На каждый шлепок ресницы Чимина вздрагивают. Пак не перестаёт двигать ладонью в трусах, поддаваясь хлюпающим звукам. Гук проводит ладонью по заднице, чуть передвигается по постели, продолжая коленями упираться в неё, только теперь разворачиваясь так, чтобы его парень видел только лишь его задницу. Чимин, блять, всё прекрасно видит. И видит то, как влажный от слюны палец Чонгука обводит анус, как медленно и легко он проникает внутрь, выходя обратно, наружу. Чонгук кусает губы, проводя тремя пальцами по расщелине, растирая вход по кругу и надавливая на него двумя пальцами. Он морщится, распахивая широко рот, пальцы входят туго, но свободно. Он должен смочить третий, чтобы тот вошёл, но перед этим Чонгук старательно двигает запястьем. Собственные пальцы давят на стенки, выходят из тела, входят вновь внутрь. Так чертовски неудобно, что Гук просяще скулит, прогибаясь в пояснице, выставляя свою попку для Чимина. Для Чимина, вытащившего из трусов руку. Для своего парня, что в несколько шагов преодолел расстояние до постели, стянув со своего плеча полотенце. И для своего любимого парня, что замахивается и бьёт его по заднице влажным полотенцем. Это чертовски больно, сильнее, чем удар ладонью. — Блять, — Чонгук вынимает пальцы и прижимается телом к постели, протягивая свою ладонь назад и поглаживая горящую ягодицу. — Вздумал издеваться? — с нотками грубости спрашивает Чимин, отбрасывая полотенце на пол, но шлёпая по ягодице ладонью, заставляя Чонгука вновь вжаться в постель, — раздвинь ноги шире. — Я хочу около… около зеркала. Чимин, пожалуйста, я хочу смотреть на это, — просит Чонгук, проезжаясь щекой по одеялу, пока Чимин подтягивает его за поясницу, вынуждая встать на колени. — Попроси меня, — Пак облизывает собственные губы и раздвигает ладонями покрасневшие ягодицы. Он плюёт на анус так смачно и обильно, сразу же растирая слюну большим пальцем, входя им внутрь. Чонгук поджимает пальцы на ногах, вздёргивает своей задницей вверх, чтобы было удобнее, больше, сильнее, желаннее. Он почти задыхается, когда на смену большому пальцу входит средний. — Пожалуйста, — выдавливает из себя Чонгук, сжимая в пальцах одеяло, натягивая его на себя, чувствуя второй палец внутри своего тела, — прошу, я хочу посмотреть на то, как ты трахаешь меня, как ты выглядишь перед зеркалом, как разрушаешь всего меня, заставляя плакать от удовольствия и наслаждения. — Мм, неужели хочешь потрахаться так сильно, что готов плакать от удовольствия? — Чимин не сдерживает лёгкой улыбки, наклоняясь и кусая за ягодицу, пока Чонгук сильно дёргается от неожиданности его действий. — Я хочу, так сильно хочу, — рычит Чонгук, чувствуя, как пальцы Чимина натыкаются на его простату, с силой надавливая и потирая чувствительное место, — ох, блять-блять, боже, пожалуйста. — Горячий, такой милый и славный, — тянет Чимин, вытаскивая пальцы и убирая их в свои трусы. Пак достаёт член, укладывая головку на ягодицу Чонгука. Придерживая горячий член у основания, парень медленно ведёт им до ануса, проезжаясь по коже и утыкаясь головкой в копчик. Обхватывая обеими ладонями ягодицы Чонгука, Чимин зажимает ими свой толстый член, сдавливая с обеих сторон и заставляя стонать не только Чонгука, но и самого себя. Бёдра двигаются так медленно и плавно, пока Чонгук поддаётся назад. Он каждый раз кусает губы, пока головка натыкается на анус, надавливая, но не входя. Низ живота сводит огромным желанием быть натянутым на член. Чтобы распирало по миллиметру, доставляя болезненное удовольствие, чтобы хотелось плакать от перевозбуждения и скулить, кричать, просить большего. Чимин отпускает ягодицы, напоследок сминая их в ладонях, пошлёпывая по ним и осматривая с любовью. Он любит всего Чонгука, даже такого вредного, даже когда его парень ведёт себя, как потасканная сука. Но он ведь нуждается, он нуждается в его объятиях, в его члене в своей заднице, в его взглядах и похвале. Пак подходит к маленькой тумбочке, доставая смазку, пока Чонгук спускается на ковёр, облизывая губы. Он упирается ладонями в пол и плавно, медленно, стараясь не упасть, перебирает коленями и ладонями до края ковра, с распахнутыми глазами наблюдая за собой. Он видит, что его глаза влажные, щёки приобрели розовый оттенок от смущения. Его волосы растрёпаны, а грудь вся покраснела. Он видит, как его член подрагивает от любого движения, как блестит смазка на головке. — Возьмёшь в рот? — спрашивает Чимин, подходя к Чонгуку, также бросая взгляд в сторону зеркала. — Только не глубоко, — просит Чонгук, поворачиваясь боком к зеркалу. Боковым зрением Чонгук видит, как выглядит, как упирается коленями в жёсткий ковёр, как оттопыривает попку назад, как виляет ею и укладывает ладони на колени. Такой покорный, что хочется кончить от такого вида. Усмехаясь, Чонгук чувствует ладонь Чимина на своём подбородке. Брюнет улыбается, поворачивает голову Чонгука в свою сторону. Придерживая член у основания, Чимин кусает губы, упираясь головкой в любимый изгиб. Чонгук медленно распахивает губы, вытаскивая язык и проводя им почти по всей длине, наклоняя голову и кусая за бедро. Чимин шипит, укладывая ладонь на затылок Чонгука, второй рукой обхватывая его волосы, спадающие на лицо, мешающие ему. Чимин держит Чонгука за волосы, делая маленький хвостик, пока его парень со стоном обнимает головку члена губами, распахивая их так широко, и так плотно сминая, доставляя удовольствие. Чимин и сам стонет, когда кончик острого языка упирается в уретру, скользит быстрыми, дразнящими движениями. Чонгук поднимает ладони, впиваясь пальцами в бёдра Чимина, царапая их, подтягивая ближе к себе. Заглатывает член он лишь наполовину, любовно обводя языком и даря много своей слюны. Чимин толкается пахом чуть в сторону, с наслаждением наблюдая в зеркале, как щека Чонгука натягивается от размера крупной головки. Шорты Чимина давно валяются около постели, около ног Чонгука он бросил смазку. Сам Чонгук голый, на его ногах лишь небольшие чёрные носки. Улыбаясь от этой детали, Чимин пропускает тот момент, когда Чонгук начинает быстро двигать головой, обхватывая его член губами, с чувством водя языком и вылизывая, словно самый сладкий и желанный леденец в мире. — Достаточно, — шепчет Чимин, чувствуя, что находится на исходе. Он отступает на шаг назад, присаживается на колени, обхватывая руками щёки Чонгука. Влажные губы упираются в сухие, глаза прикрываются. Члены соприкасаются, пока Чимин садится на задницу и выпрямляет ноги, двигая Чонгука ближе к себе, заставляя сесть на свои бёдра. Чонгук жмётся так близко, проезжается задницей и мошонкой по бедру брюнета, грудью соприкасается с его, стонет от требовательных пальцев на своей заднице, и почти скулит победно, пока обнимает Чимина за шею. Он здесь, перед зеркалом, сидит на его коленях, позволяя оставлять на своей шее сильные укусы, превращая их в синяки. Низ живота вновь пронизывает тягучими ощущениями, Чонгук прикрывает глаза, пока Чимин открывает смазку, выдавливая её себе на пальцы. Чонгук впивается зубами в голое плечо Чимина, царапая ногтями его спину, пока два влажных от смазки пальца входят в него. Чимин выдыхает, сгорбив спину, оттягивая одной ладонью ягодицу Чонгука в сторону, а пальцами второй руки вбиваясь ритмично и быстро, наслаждаясь звуками хлюпающей смазки и мурлыканьем около своего ушка. Чонгук впивается пальцами в плечи Чимина, выпрямляя спину, всё двигает задницей навстречу пальцам, растягивающим его внутри. Они оба потные, с каждым шлепком притираются всё ближе друг к другу, чувствуя сильный жар. Они оба задыхаются, когда Чонгук обхватывает Чимина за волосы, когда впивается требовательным поцелуем в его рот, вылизывая язык. Чонгук рычит в чиминов рот, когда ощущает третий палец внутри себя. Его бёдра так сильно дрожат, что хочется уже плакать. По груди каплями стекает солёный пот, Чимин тянется губами, чтобы собрать его, укусить вновь, довести до края. Чонгук наслаждается, сжимая шею Чимина, двигаясь на его бёдрах и поддаваясь на каждый толчок пальцев, входящих так сильно и глубоко. Задница Чонгука вся блестит от пота и смазки, ягодицы раздвинуты так широко, пока Чимин удерживает одну ладонь на его пояснице, направляя парня в движениях. Они словно в сауне, температура подскакивает такая сильная, что стеклянная дверь потеет. Либо Чонгуку кажется, пока он смотрит в другую сторону комнаты, где видно небо и то, как медленно наступает рассвет. — Вставь в меня член, — просит Чонгук скулящим, тихим голосом. Он охрип от постоянных мычаний и тихих вскриков, поэтому с наслаждением слезает с бёдер Чимина, укладываясь грудью на пол. Чимин кивает, приподнимаясь и выливая много смазки на свою ладонь. Чон облизывает губы, наблюдая в зеркале за Чимином позади себя. Гук разводит ноги широко, доставляя боль связкам и приоткрывает рот, пока видит, как его парень подсаживается ближе, надрачивая член одной ладонью. Чимин всегда смотрит на него открыто, искренне и с любовью. Но Чонгук впервые видит то, как Чимин обводит глазами его тело, с таким обожанием во взгляде. Пак кусает свои губы, от дрочки на руке видны выпирающие вены. Чонгук впивается пальцами в пол, чувствуя, как одно колено упирается в жёсткий ковёр, а член скользит по полу. Он не сводит взгляда с того, как Чимин подсаживается ещё ближе, как опускает ладонь пальцами вниз и вытирает смазку о всю промежность своего парня. Чимин так ласково оттягивает его ягодицу в сторону, а Чонгук замирает с распахнутым ртом, забывая дышать. Он неотрывно смотрит на то, как Чимин придерживает член, как поддаётся бёдрами ближе и прижимается головкой к анусу. Его взгляд блестит удовольствием, но он не спешит входить, лишь давит головкой на вход. Чонгуку хочется поддаться задницей назад, чтобы член наконец-то вошёл внутрь, чтобы растянул стенки и уткнулся в простату, заставляя выгибаться и кричать от удовольствия. Чимин ласково поглаживает дрожащие бёдра ладонями, оглаживает ягодицы, широко их раздвигая в стороны. Он осматривает его тело так открыто и бесстыдно, что Чонгук на секунду чувствует огромное, дикое смущение и желание прикрыться и сдвинуть ноги. Он знал, что Чимин его любит, но не знал, что настолько сильно. Становится стыдно за все случаи, когда он ревновал Чимина и думал, что его парень попросту уйдёт от него. Чимин улыбается, медленно скользит взглядом по спине Чонгука и блестящим от пота лопаткам, по влажному затылку и кучерявым волосам. Он скользит взглядом дальше и улыбка не сходит с его лица, когда в зеркале он утыкается взглядом в лицо Чонгука. Их взгляды сталкиваются, Чимин давит пахом и бёдрами, медленно входя. Глаза Чонгука так широко раскрыты, опухшие губы тоже не закрываются и капелька слюны собирается у края рта, пока Чимин вдавливает свои бёдра в бёдра Чонгука. Член медленно растягивает анус у самого входа, заставляя тонкую кожу натянуться. Смазка блестит и легко даёт проскользнуть в самую глубь. Чонгук чувствует, как царапает пол под собой, какое сильное охватывает его желание закатить глаза. Он видит, как Чимин протягивает одну ладонь к своим волосам, зачёсывая их назад. Как они, влажные, непослушно падают на лоб, прикрывая глаза и делая взгляд Чимина таким опасным. Пак чуть выходит и давит бёдрами сильнее и резче, входя внутрь. Он наклоняется, упирается ладонями в пол по обе стороны от Чонгука, наклоняясь к его телу, медленно ведя губами до плеча, кусая в самое чувствительное место у ушка. Чимин продолжает целовать его шею, бросая взгляд в зеркало. — Ты так наблюдаешь, — язвит Пак тихо, кусая за край покрасневшего ушка, — порно наяву, да? — Выеби меня, — срывается с любимых губ, голос Чонгука дрожит, как лист на ветру. — Выебать? Не просто трахнуть, а именно выебать? — спрашивает Чимин, вбиваясь пахом сильнее и замирая. Чонгук на грани, он чувствует это по его голосу, он видит это по его глазам, чувствует, как сильно он пульсирует и сжимает его член своей восхитительной дыркой. — Как любимую суку, — тихо шепчет Чонгук, дразня Чимина грязными словами, но смущаясь. Теперь-то он отчётливо видит все его эмоции, все его желание, он видит своё лицо и вставшие соски. — Сделать тебе хорошо, малыш? — спрашивает Чимин, поднимая одну ладонь и ведя ею по шее Чонгука, натыкаясь на его губы. Чонгук послушно распахивает губы, ожидая, что Чимин вставит пальцы в его рот, заставляя вылизывать их, обводить языком и смачивать слюной. Пак лишь затыкает его распахнутые губы ладонью, крепко прижимая её. Чонгук громко мычит в эту самую ладонь, пока Чимин начинает двигать бёдрами в ускоренном темпе. Он почти не выходит из его тела и толчки получаются такими сильными и глубокими, такими грубыми, что на тело накатывает невероятная доза наслаждения. Чонгук протягивает ладони вперёд, впиваясь в подставку для зеркала, жмурясь, пока Чимин трахает его, сжимая ладонью рот. Звуки льются из его рта, всхлипы и громкие вскрики, но заглушаются от ладони. Чимин чувствует, какой влажной она становится от слюней Чонгука, а сам Чонгук скребёт пальцами, чувствуя, как член с силой прижимается к полу, как зажата головка и от этого он получает дополнительную стимуляцию. Его задница горит, анус распирает так сильно, что прогибаться в пояснице больше не имеет смысла. Чонгук распахивает глаза, размытым от слёз взглядом наблюдая за крепкой ладонью Чимина, взбухшими венами на ней, за другой ладонью, где проявились мышцы. Он видит его крепкую шею, покрытую потом, видит его тёмный взгляд, полный страсти. Чимин словно самый любимый человек и насильник в одном лице. Чонгук вдруг ощущает себя так, словно в его комнату нагло проникли и выебывают из него все право на существование. И его это пиздец как заводит. Он знает, что Чимин всегда, при любом состоянии стремится доставить удовольствие сначала ему, он, хоть и будет говорить грубо или также трахать его, то никогда не пойдёт на поводу своих диких желаний. Чонгука ведёт с мыслей о том, как сильно Чимин двигается, как сильно он может вытрахать его. Его ведёт от собственных мыслей и возможности уговорить Чимина на ролевую игру с лёгким насилием. Слёзы уже текут из глаз, когда Чимин вдруг отпускает его губы, влажно и горячо целуя в шею. Пак становится на колени, снова тянет Чонгука на себя, призывая и того встать на колени. Без члена внутри Чонгук чувствует себя так, словно пробежал несколько километров — чего-то не хватает, хочется отдышаться и попить воды. Чимин придерживает своего парня за талию, влажной от слюны ладонью шлёпает по ягодице и раздвигает их в стороны, резко наклоняя голову вниз. — Чи… Чимин! — Вскрикивает дрогнувшим голосом Чонгук, когда горячий язык проникает в раскрытую дырку, как плотно Чимин сминает губами края ануса, практически целуя его и засасывая чувствительную кожу в свой рот. Чимин отрывается так быстро, вновь выпрямляясь, пока Чонгук упирается коленями в пол, приподнимая задницу. На руки опираться у него нет сил, голова так сильно кружится, поэтому приходиться лечь грудью на пол, вытянув руки вперёд. Это его любимая поза, Чимин всегда трахает его глубоко и сильно, в этой позе он всегда быстро кончает. Чонгук облизывает губы, впиваясь пальцами в подставку зеркала и наблюдая за тем, как Чимин подносит ладонь к губам, плюёт на неё и растирает слюну по члену, приставляя его в раскрытой дырке Чонгука. Он входит так плавно и легко, шлёпается бёдрами, по щетинистому лобку скользит слюна, смазка и пот. Чонгук жмурится, пока ладонью Чимин надрачивает его член, двигая в такт бёдрами. — Я кончу, — предупреждает Чонгук, распахивая влажные глаза. — Я не против, — улыбается Чимин, убирая ладонь от влажного члена. Он шлёпает Чонгука по ягодице так сильно, что Чона трясёт и он поддаётся вперёд, соскальзывая с члена. Тяжело дыша полной грудью, Чонгук сам поддаётся назад, сам двигается, плавно скользит задницей по члену, движет своей попкой так восхитительно, что Чимин не сводит взгляда с раскрывающейся и блестящей дырочки. Одобрительный шлепок прилетает на бедро, Чимин входит так глубоко, что на дне глаз снова появляются слёзы. Чонгук поджимает дрожащие губы и проглатывает желание расплакаться от дичайшего удовольствия. Он чувствует себя таким раскрытым и желанным, пока Чимин обводит пальцами его талию, сжимает её и давит на себя, не позволяя соскочить с члена. Шлепки и движения тел становятся такими громкими в тишине, что Чонгук задыхается. Он проглатывает скуления, мурлыканья, позволяя из горла вырываться лишь стонам, от которых Чимин прикусывает нижнюю губу, сильнее двигая бёдрами, в погоне за долгожданным оргазмом. Чонгук чувствует, что плачет, тянет ладонь к своему члену, охая от боли, только докоснувшись до него — так сильно у него стоит, что пачкает пол под собой. Чимин не останавливается, шлепающие и хлюпающие звуки добивают ослабшего Чонгука, из последних сил стоящего на коленях, что с огромной болью скользят по полу и части ковра, натирая кожу. Чимин бросает взгляд на зеркало, видит лицо Чонгука, полное наслаждения, видит его блестящие слёзы на щеках. По собственной спине течёт пот, а Чимин прокусывает губу и громко шипит от резкой боли в ней, вбиваясь бёдрами. Пальцы на ногах поджимаются от удовольствия, а Чонгук кричит в голос, зажимаясь так сильно, что Чимин чувствует лёгкую боль. Чон дрожит, кончая так сильно и много на пол под собой. Его бёдра ходят ходуном, а Чимин тормозит, поглаживая дрожащую спину и давая Чонгуку право выплеснуть всё своё наслаждение, плотно зажмурившись. Он плавно опускает его на пол, видя, как бёдра Чонгука всё ещё сотрясаются в послеоргазменной неге. Сам Чимин обхватывает член и додрачивает себе самостоятельно, чтобы больше не тревожить тяжело дышащего парня. Единственное, что он себе позволяет, это отодвинуть левую ягодицу своего парня и прижаться головкой к красной, натёртой от шлепков расщелине, обильно кончить, позволяя сперме стекать на анус и вниз, к мошонке. Чимин садится на задницу, также тяжело дыша, а после ложится на пол, с удовольствием прикрывая глаза. Его спина была так сильно напряжена, что лечь на неё сейчас — значит получить второй оргазм. Поворачивая голову в сторону своего парня, Чимин замирает, с жалостью рассматривая лицо брюнета. Он и не думал, что Гук будет продолжать плакать, зажимая себе рот. Чимин движется ближе, прижимает его к себе, пачкаясь в сперме, прижимает дрожащего от пережитого парня к своей груди. — Милый? — зовёт осторожно, нежно, ласково и тихим голосом, — котён? Что случилось? Где-то болит? — Спасибо, — шепчет Чонгук, всхлипывая и неожиданно улыбаясь, чувствуя себя так, словно сейчас до конца понял и осознал всю любовь, посмотрев на Чимина со стороны, — спасибо, я так тебя сильно люблю. Чонгук чувствует себя так, словно ему открыли глаза на многое. Он словно выплыл из марева тумана, словно надел очки с яркими линзами и увидел всю правду. Он знал, чёрт возьми, всегда знал, что его парень любит его. Чонгук видел это в поступках Чимина, слышал это в его словах. Но только сейчас смог увидеть своими глазами, раскрытыми правдой, только сейчас смог убедиться в этом. И осознание этого так сильно давит на его мысли, он так благодарен Чимину, так сильно хочется вжаться лицом в его шею и шептать слова о любви, чтобы его парень понял, что Чонгук чувствует. Он чувствует эту сильную любовь, он чувствует поддержку и обожание. И он готов дарить это в ответ. — Напугал меня, — удивлённым голосом шепчет Чимин, целуя во влажный лоб Чонгука, отодвигая его волосы за ушко. — Спасибо, — вновь шепчет Чонгук, потихоньку начиная приходить в себя и осознавать всё происходящее. — Как ты себя чувствуешь? — Хочу в прохладную ванну, — делится Чонгук. Чимин кивает, осторожно поднимается, помогая своему парню встать. Он слышит, как тот шипит, как хватается ладонью за поясницу и медленно, в развалочку идёт до ванной комнаты. Чимин включает свет, стараясь не смотреть на голое тело Чонгука, чтобы не возбудиться вновь. Чонгук не слушает парня, ложится на дно ванны и прикрывает глаза. Вода потихоньку набирается, окутывая уставшее, ещё немного пьяное тело Чонгука приятной негой. Согнуть колени и упереться спиной, пятками в дно — блаженство. Чонгук сонно моргает, наблюдая за голым Чимином, сидящим на бортике ванны. Его парень контролирует температуру воды, водя по ней ладонью, а Чонгук наблюдает за его спиной и задницей. Оказывается, пока Чимин растягивал его, он поцарапал ему спину. Хихикая, Чонгук прикрывает глаза, а Чимин с удивлением бросает взгляд на его лицо. — Всё хорошо? — Колени болят, — признаётся честно Чонгук. Чимин привстаёт, разворачиваясь к парню грудью и наклоняясь. Он набирает в ладонь воду, льёт на покрасневшие и разодранные колени, целует влажную кожу губами. Чонгук улыбается, не отодвигается, позволяет целовать свои покрасневшие колени и поглаживать бёдра кончиками пальцев. Он сам с нежностью запускает пальцы в волосы своего парня, аккуратно его поглаживая. — Мне кое-что очень сильно понравилось, — признаётся Чонгук шепотом, вновь смущенно краснея. — Что именно? — с любопытством спрашивает Чимин, укладывая подбородок на колено Гука. — То, что ты делал со мной. Ты был… словно… не знаю, как объяснить, но ты словно был насильником. — Гук, — Чимин испуганно распахивает глаза, — прости меня, малыш. — Нет, — Чонгук легонько шлёпает парня по макушке, — наоборот. Всё было так хорошо, но я чувствовал себя желанной жертвой и мне… мне это понравилось… — Ты уверен? Может это пьяное состояние или сильное возбуждение? — хмурится Чимин, пытаясь уточнить, с подозрением смотря на своего парня. — Я уверен. Давай мы с тобой как-нибудь поиграем… И… ну… Я уйду откуда-нибудь раньше, а ты пойдёшь следом и зажмёшь меня где-нибудь в переулке, сделаешь так, как тебе нравится, — Чонгук поднимает взгляд в потолок, потому что его ушки горят от покраснения, а сам он сильно смущается. — Ты хочешь быть в роли жертвы, я правильно понял? — Чимин удивлённо выгибает брови, набирая в ладошку воды и брызгая на лицо своего парня. — Ну, да, — Чонгук отплёвывается от воды и мстительно зажимает коленями челюсть своего парня, приплюснув его щёки. — Типа… изнасилование? Гук, но я не хочу тебя насиловать, — Чимин протестует, смешно бубня сквозь прижатые щёки. — Да не так, чтобы прям изнасилование, но… что-то близкое к этому. Мне это нравится, потому что я тебе доверяю, я знаю, что ты всё равно будешь делать так, чтобы я первым кончил, но меня это возбуждает. Извини, если тебе неприятно, можешь вообще катиться отсюда, из ванной, — хмурится под конец своей речи Чонгук, морщась и скрещивая руки на груди. — Ладно, я вроде понял, — кивает Чимин, потирая свой подбородок и обнимая ноги Чонгука, — ты хочешь, чтобы мы были незнакомцами, и я поймал тебя, заставив делать так, как нравится мне, применяя лёгкую силу и грубость, — уточняет Чимин, хитро улыбаясь. — Вроде того, — Чонгук жмёт плечами, расслабляясь, — ты не сделаешь мне больно и я не хочу чувствовать себя плохо, и я, Чимин, не буду чувствовать себя плохо от этого, я получу удовольствие. — Если на твоё моральное состояние это как-то повлияет, мы немедленно остановимся, — предупреждает Чимин, обдумывая слова своего парня. — Да, — тихо заканчивает Чонгук, склоняя голову к плечу, — спасибо. — Всё хорошо, котён, я за любое извращение, которое доставит тебе удовольствие, — широко улыбается Чимин, чувствуя сильный прилив воды, пока Чонгук вскидывает ладонь, брызгая лицо парня. В это утро они оба засыпают уставшими, вымотавшимися, без сил. Чонгук лежит на спине, закинув одну ногу на ногу Чимина, что также лежит на спине, раскинув руки в стороны. Стеклянная дверь задёрнута шторой, свет не мешает им, кондиционер работает исправно, не давая жаре и духоте распространяться в воздухе. Здесь всё ещё пахнет сексом и лёгким алкогольным перегаром, а первый, кто проснётся, обязательно откроет стеклянную дверь, запуская свежий воздух и принося стакан воды с кухни. Но не сейчас. Сейчас им нужен лишь крепкий сон, чтобы восстановить свои силы.