Пусанские супруги

mount everest — labrinth

Чонгук делает максимально глубокий вздох и достаёт из кармана брюк небольшую помаду ярко-алого цвета. Как хорошо, что его супруг ведётся на любую пошлость, которая только всплывает в голове Чонгука. И эта та пошлость, которая должна была случиться в обязательном порядке. Именно сегодня, когда на календаре их общая годовщина свадьбы, они оба взяли себе выходной, проводя день вместе. Утром они ходили по магазинам, днём ходили на море, чтобы поплавать, ближе к вечеру сходили в ресторан, где выпили пару бутылок вина и съели невероятно вкусную пасту со стейком. А ближе к ночи они, немного пьяные, заглянули в магазин, который находился в самом конце людной улицы, недалеко от их домиков у моря. Женщина-консультант посматривала слегка странным взглядом, но никак не комментировала происходящее, лишь показывая на палетке оттенки. Странная пара выбрала одну яркую помаду, заплатила за покупку и ушла. Уже дома Чонгук решил не рассказывать о том, зачем ему эта покупка, пока Чимин в нетерпении облизывал губы, дожидаясь объяснений. На самом деле Чонгука особо никогда не тащило с таких вещей, но если он напивался или слишком сильно возбуждался, то готов был попробовать чуть ли не все пошлости. А задуманное в его голове точно было пошлостью. В своей спальне они не стали включать свет, только подсветку, находящуюся на высоком вертикальном зеркале на подставке, стоящей на полу. Чонгук открыл их большую стеклянную дверь, позволяя светлой тюли зашелестеть от ветра по полу. Ступая голыми стопами по полу, Чонгук дошёл до их столика, подхватил стул со спинкой и поставил его напротив зеркала. — Садись, — сказал Чонгук своим тихим, утробным голосом. Чимин не мог не послушаться. Он шумно упал на стул, прислоняясь к спинке и смотря на своё отражение. Подсветка позволяла видеть лёгкие тени, но даже так обстановка выглядела возбуждающей. Чонгук выбрал подходящую песню и включил её, подсоединяя телефон к колонке, чтобы им обоим можно было оглохнуть. Подойдя к своему супругу со спины, Чонгук положил ладони на его плечи, слегка пригладив, поднял взгляд на зеркало. Чимин смотрел на него через отражение, прищуриваясь. И именно такой Чимин, в классических брюках с чуть завышенной талией, в широкой белой рубашке, с зачёсанными назад волосами выглядел слишком горячо. Чонгук не мог терпеть и точно не мог отказать самому себе в таком удовольствии. Ступая по полу на носочках, подходя к зеркалу и присаживаясь перед ним, зная, что Чимин прекрасно видит его лицо, Чонгук достал помаду из кармана своих брюк и открыл её. Шумные биты музыки подстраивались под стук сердца, Чонгук уже знал, что будет громко стонать в постели, но до неё ему хотелось сотворить дикость. Ему хотелось довести Чимина, вывести его на эмоции, вытащить из него… всё, что только можно было. Вытащить из него всю страсть. Всю похоть. Всю доминантность. Прислоняя помаду к губам, Чонгук чуть втянул носом воздух, ощущая, как приятно она пахнет. Чимин замер, едва распахнул губы. Его брови удивлённо приподнялись. Нет, конечно, он понимал, для чего нужна была помада, но весь этот процесс завораживал его. Обручальное кольцо сверкало на пальце той руки, которой Чонгук держал помаду. Он прислонил её к своей верхней губе и чуть надавил, ведя яркую линию по контуру. После обвёл вторую сторону верхней губы и опустился к нижней, проводя широким ярким следом. Он громко чмокнул губами, создавая лишний шум, едва ли слышимый из-за музыки. Чимин понял, что уже натягивает свою щёку языком, не сводя взгляда с супруга. Чонгук повторно обвёл помадой губы, делая их ещё ярче, пачкаясь и чувствуя приятное покалывание. Он закрыл помаду и аккуратно поставил её около подставки, поворачиваясь к своему супругу, продолжая сидеть на коленях. — Пошлый, — не выдержал Чимин, кусая собственную нижнюю губу. — Тебе нравится? — Чонгук спрашивал про свой внешний вид. Его дьявольские глаза горели огоньком, растрёпанные волосы и яркие алые губы давали зелёный свет. — У меня сейчас член встанет, — предупредил Чимин, громко хмыкая. Чонгук встал на ноги, выпрямился и сделал шаг вперёд, резким движением опуская горячие ладони на колени супруга, шире разводя их в стороны. Чимин заметно подобрался, сжал зубы и опустил взгляд на руки. Чонгук смотрел в лицо, не отрывая взгляда, но пальцами забрался выше по бёдрам, соскальзывая к внутренней стороне бёдер, а после поднимаясь к тазовым косточкам, надавливая на кожу через ткань одежды. Чимин шумно выдохнул себе под нос, когда ловкие пальцы Чонгука заскользили по торсу и поднялись к груди, следом к шее и плечам. Чонгук сел на колени, заставляя машинально и по привычке положить ладони на бёдра, чтобы удержать. Кожа супруга просто горела под одеждой, и если бы не вся ситуация, Чимин бы предположил, что у Гука просто поднялась температура. Но, кажется, температура поднимается сейчас у него, потому что Чонгук отнимает одну руку от своего бедра и подносит её к собственному лицу. Ебучая жизнь. Чимин сдерживается, чтобы не прислонить свои пальцы к губам, размазывая помаду по всему лицу. Он и правда уже твердеет, ощущая приятную тяжесть тела супруга на своих бёдрах. Своего любимого мужа. Чонгук обхватывает большой палец Чимина зубами, слегка покусывает и плотно обхватывает губами, всасывая его в рот. Он прикрывает глаза и втягивает щёки, а Пак держится, чтобы не отшлёпать дразнящего его парня. Надавливая большим пальцем на язык, Чимин пачкает его в слюне, а после наблюдает за тем, как Чонгук плавно и медленно открывает глаза, светя своими дрожащими ресницами. Его взгляд настолько похотливый, что ни один порно-актёр не сможет этого повторить. Коротко вздыхая, Чимин зачарованно смотрит в родное лицо, и даже на секунду теряется — Чонгук на его коленях всё тот же — родной и любимый, но такой повзрослевший, изученный до мельчайших деталей. Сглатывая слюну, Чонгук чуть прогибается в спине и наклоняется, смачно прижимаясь к краешку губ Чимина, оставляя яркий след помады. После он оставляет след помады на щеке и спускается к скуле, мажа по ней губами. Чимин бросает взгляд в зеркало, видя на своём лице яркие отпечатки. Чёрт, кажется, он знает, какую татуировку точно набьёт себе. Родные губы прямо под сердцем — однозначно да. Чонгук тем временем спускается поцелуями к шее, кусая её и чуть оттягивая кожу. Он не оставляет засосов, не хочет сильно размазывать помаду, потому даже слегка отстраняется. Его пальцы едва заметно дрожат, а взгляд давным давно поплыл. Чимин крепче сжимает пальцы на бёдрах супруга, оглаживает в одобрении и разрешает вытворять всё. Буквально всё. Чонгук цепляется пальцами за пуговицы и расстёгивает рубашку Чимина до самого конца, распахивая её в стороны. Он диким, практически ошалелым взглядом смотрит на то, как Чонгук опускается на колени прямо перед ним. И это то, что сегодня заставит Чимина слететь с катушек и умереть. Он сидит напротив зеркала, широко раздвинув ноги. Чонгук находится на коленях перед ним, снимает с него рубашку, отбрасывая в сторону и прислоняется губами к груди, смачно целуя. Чимин шипит — туше. Он спустит в своё бельё, если это будет продолжаться и дальше. Чонгук медленно и лениво скользит по груди, целуя особо любимые места, цепляет кожу зубами и обязательно зализывает покрасневшие участки кожи. Грудь Чимина светит яркими следами от помады, заставляя обоих чувствовать наивысшее чувство удовольствия. Пальцами Чонгук цепляется за пояс штанов мужа, снимает ремень, расстёгивает пуговицу и вжикает молнией. Чимин смотрит на отражение в зеркале, видя своё расцелованное тело. Он видит следы от помады на лице, шее, плечах, груди, торсе. Чонгук чуть грубовато тянет штаны и бельё вниз, оголяя возбуждённый член. Чимину жаль, что на стуле нет подлокотников, потому что прямо сейчас он бы вцепился в них и сжал пальцы до побеления. Ему бы нестерпимо сильно хотелось сжать в кулаке волосы Чонгука, но у него нет сил на это, потому что супруг морально высасывает из него всю жизнь. Тот плавно прогибается в спине, брюки натягиваются на ягодицах и бёдрах, а Чимин хочет отшлёпать и расцеловать родные участки кожи. Шумный выдох прямо на стоящий член. Чонгук показушно облизывает ладошку и обхватывает ею член, оголяя головку. Он поднимает взгляд на Чимина, смотря на него снизу вверх, ловит ответный и замирает, прищуриваясь. — Стерва, — срывается с губ Чимина, когда он видит, как яркие губы расплываются в хитрой улыбке. Это слово так легко слетело с губ, но оно не звучит обидным или оскорбительным — наоборот, ещё сильнее заводит Чонгука, заставляя шумно выдохнуть себе под нос. Его взгляд изменился. Через секунду он выставил язык и уложил головку члена на него, замирая в таком положении. Чимин снова толкнул язык за щёку и опустил ладонь в волосы Чонгука, ободряюще приглаживая. Вздох, член уже пропал во рту, а яркие губы растянулись на стволе. Чонгук прикрыл глаза, расслабляя горло и насаживаясь на член полностью, слегка давясь и шумно хлюпая. Чимин прикусил нижнюю губу и помог, подтолкнул голову за затылок ближе, чувствуя на своём лобке нос Чонгука, что уткнулся в него полностью. Запрокидывая голову назад, Чимин поджал пальцы на ногах и приподнял голову Чонгука, стаскивая его со своего члена. Глаза мужа уже были влажными из-за глубоко проникновения, а дыхание успело сбиться. Чонгук вновь попытался насадиться полностью, издавая горлом булькающий звук, пока Чимин шипел себе под нос, крепко держа волосы Чонгука и прижимая его лицо к своему паху. Чонгук возбудился настолько сильно, что смазка уже давно впиталась в его бельё. И через мгновение она может впитаться и в брюки. Выпуская член изо рта, Чонгук шумно сплёвывает на него сгусток слюны и смазки, размазывает кулаком по всей длине и особенно долго ласкает головку и уздечку, зная все чувствительные места своего супруга. Ещё немного натянуть, надавить, сжать, прокрутить запястье, вобрать в рот головку члена и втянуть щёки, принимаясь двигать головой. — Блять, — разрушенное слово сорвалось с губ Чимина, когда плотно сжатые губы стали двигаться по всей длине члене. Самому Чонгуку было неудобно быстро двигать головой, и поэтому Чимин помог, самостоятельно двигая его головой на своём члене, напоследок не отпуская, а вжимая в свой пах. Чонгук слегка дёрнулся и сжал бёдра Чимина, крепко зажмуриваясь. Он глухо застонал прямо с членом во рту, а Чимин прикусил нижнюю губу до красноты — он готов просто кончить. Уже. А Чонгук особо не старался. Пак убрал руку от волос и дал Чонгуку волю. Оба тяжело и шумно дышали, а Чонгук с наслаждением и особой любовью присасывался губами к члену, втягивая щёки и убирая падающие волосы за ушко. Он остервенело проводил по всей длине губами и был уже готов прикусить нежную и чувствительную кожу. Чимин сжал пальцами щёки Чонгука, слегка поднимая его голову вверх. Чонгук шумно дышал, помада слегка размазалась по лицу, а взгляд был заплывшим и блестящим от возбуждения. Их обоих глушила страсть. Хотелось сказать что-то о том, как сильно они друг друга любят, но вместо этого Чимин вложил все слова в поцелуй, вжимаясь в губы Чонгука, чувствуя, как тот поднимает руки и обнимает его за шею, прижимая ближе к себе. Их языки сплелись в танце, заскользили по губам, собирая вкус смазки и слюну, делясь этим. Чимин терпеть не стал, встал на ноги, подтягивая за собой Чонгука. Он толкнул его на постель, заставляя упасть на спину и сразу же наклонился к его штанам, расстёгивая их и снимая с одной ноги. Чонгук за это время успел только расстегнуть свою рубашку, но снять её так и не смог. Его супруг крепко обхватил бёдра и приподнял их вверх, сгибая Чонгука пополам, заставляя громко вскрикнуть от неожиданности. Выпрямляясь, Чимин шумно сплюнул прямо на промежность, удерживая в обеих руках крепкие и сочные бёдра мужа. — Раздвинь, — строгим, возбуждённым голосом. Чонгук сразу понял, поднял ладони к своим ягодицам, с силой раздвигая их в стороны. Чимин не скупился на ласку, размазал слюну по всей промежности и легко толкнулся языком в чистую дырочку, пока Чонгук шумно застонал, срываясь на высокий визгливый стон. Нет, Чимин не был намерен вылизывать своего супруга. Он снова сплюнул на анус и подставил пару пальцев, вводя их внутрь. Легко. Свободно. Приятно. Штаны продолжали болтаться на одной ноге, а Чонгук сразу же раздвинул ноги широко, сгибая их в коленях, позволяя Чимину пристроиться между бёдер. Пак обхватил член у основания, приставил к анусу и надавил головкой на вход, легко и плавно проникая. Только вставив до самого конца и соприкоснувшись телами, они оба громко застонали. Чонгук упёрся пяткой в поясницу Чимина, не позволяя выходить из своего тела. Пак шумно выдохнул и опустился на локти, грубо двигая бёдрами, загоняя член максимально глубоко. Взгляд Чонгука метался по всему лицу Чимина, цеплялся за следы от помады, а дыхание сбилось уже после пары таких шумных толчков. Штанина неприятно болталась на ноге, рубашка прилипла к потной спине, а Чонгук умирал от наслаждения в их с Чимином спальне. Он шумно вскрикнул и вцепился ногтями в лопатки мужа, царапая их на фоне всех чувств, видя, как на любимой груди расползаются следы поцелуев. Они продолжали целоваться, тянуть друг друга за волосы и кусаться, пока Чимин грубо входил к тело Чонгука, не переставая его трахать. Они практически ничего не говорили друг другу, лишь срывались на рычащие и высокие стоны. Уже на самом пике Чонгук сжал рукой собственный член, быстро надрачивая его, а Чимин вышел из любимого тела, вжимаясь в его член своим, отталкивая ладонь супруга в сторону и самостоятельно обхватывая два стола, додрачивая их. Чонгук кончил первым, но через несколько секунд его догнал и Чимин, обильно выплёскиваясь на живот супруга. Тяжело дыша, они оба удобнее улеглись. Чонгук всё-таки стянул штанину, вытер свой живот и снова упал на постель, смотря в потолок. Тело горело от наслаждения и жара, было липким из-за пота. — Пиздец, — едва слышно выдавил из себя Чимин, лежащий рядом, — я впервые не хочу мыться после секса. Чонгук победно улыбнулся, повернув голову в сторону, видя, как его любимый супруг водит пальцами по груди, словно физически ощущая следы поцелуев на своей коже. Не клеймо, а метка. Метка их горячей, сумасшедшей любви.