***
Сегодня, наконец-то, наступил семнадцатый день рождения Мишель. Подарков девушка сегодня не ждала. Ведь о дне рождении девушки знали только семейство Уизли, возможно, может вспомнил бы Драко Малфой. А из родственников, которые могли её поздравить у блондинки был только двоюродный брат — Феликс Розье, с которым они не общаются, и отец, который сейчас находится в бегах. Сириус Блэк. Мишель так и не получила, за время после их последней встречи, ни одного письма от мужчины. Словно, тот испарился. В Большом зале небо оставалось пасмурным; тяжелые, свинцово-серые тучи клубились над головами, когда Гарри, Рон и Гермиона изучали за завтраком новое расписание, а Мишель только вошла в зал. За столом Гриффиндора сидел почти весь факультет, но не хватало трех учеников; Ли Джордана, Фреда и Джорджа Уизли. Мишель пришлось сесть с «золотым» трио, чтобы скрасить свое одиночество этим утро. — Всем привет. А вы случайно не в курсе, где мои дети? — Ее радостное лицо светилось белым светом. Впрочем, как и всегда. Настроение Мишель было на высоте этим утром. — Доброе утро, Мишель. Нет, их со вчерашнего вечера не видно.— как-то загадочно подала свой голос Джинни Уизли, которая села рядом с аристократкой. Девушка начала смотреть по сторонам пытаясь найти этих трёх проказников. Наверняка эта троица решала, как волшебным образом повзрослеть и проникнуть на Турнир Трех Волшебников, вероятно, они забыли сейчас о ней. Вдруг на плечо блондинке легла чья-то рука, призывая тем самым её повернуться. — Кого-то ищете, красавица? — спросил бархатный голос у Розье. — Я…я не…— Седрик очень сильно испугал блондинку. Девушка опустила голову и робко улыбнулась, стараясь не замечать серых глаз, которые пристально рассматривали её в этот момент. Не дав ничего ответить Диггори, в Большой зал влетели близнецы, и бежав прям на блондинку, они кричали на весь зал : — С Днём Рождения, Мишель! Наша любимая подружка стала старше на целый год! — на весь зал вторили близнецы Уизли. — Ты же не думала, что мы забудем об этом славном дне? — пропел на весь зал Фред. — И мы как твои лучшие друзья, первые поздравим тебя. Прошу, мисс... Принимайте наш «скромный» подарок. — также как и брат пропел Джордж, протягивая ей небольшую красную коробку перевязанную большим черным бантом. Открыв коробку, девушка увидела внутри очень красивую книгу. Это был фотоальбом. Темно-красная обложка альбома была из кожи дракона, а внутри книги находились колдографии самой Мишель и близнецов. — О, ребята...Спасибо большое...— девушку так растрогал подарок близнецов, что аристократка пустила маленькую слезу. Девушка кинулась в объятия к братьям Уизли. Над ними послышался шорох многочисленных крыльев, и в открытые окна с утренней почтой влетело не меньше сотни сов. Мишель машинально подняла голову, но она не ждала ни от кого письм. Совы кружили над столами, высматривая адресатов писем и посылок. Вдруг на плечо девушки села красивая красная птица — Феникс. Где-то она видела этого красавчика. Мишель с улыбкой протянула руку к голове птицы, и благородная птица отреагировал мгновенно. Блондинка вспомнила, что это был друг директора школы. Фоукс принес Розье маленький сверток и положил его ей в руку. — Фоукс, спасибо. Какой красавчик...— широко улыбнулась Мишель, ласково поглаживая птицу по оперению. Феникс улетела к учительскому столу. Мишель уловила взгляд Альбуса Дамблдора, который тепло улыбался своей внучке. Розье сразу решила открыть этот сверток и обнаружила черный кожаный чехол для своей волшебной палочки.***
Сегодня у гриффиндорцев шестого курса был только один урок – Защита от Темных Искусств вместе с пуффендуйцами. Сидя в кабинете ученики ждали только нового профессора - Грозного Глаза. — Почему ты не говорила, что у тебя день рождения?— тихо спросил Седрик. Парень явно был расстроен, тем что не смог поздравить свою любимую девушку первой. Мишель мило усмехнулась: ведь и вправду она ничего ему не говорила, и даже не намекала ему. — Честно, я не знаю почему не сказала...Ты обиделся? — встревоженно спросила блондинка немного пододвинулась к Диггори. — Что? Нет, конечно. Просто мне было неловко, что все дарят тебе подарки, а я твой парень... Даже не смог поздравить тебя первым. — Да не переживай... Милый, у тебя есть целый день, чтобы очень хорошо поздравить меня и что-нибудь подарить мне. — Розье была рада и немного смущена, тем что он так переживает по поводу её дня. Вскоре из коридора донеслись клацающие шаги Грюма, и он вошел в класс — такой же странный и пугающий, как и всегда. Им даже была видна его шипастая деревянная нога, высунувшаяся из-под мантии. — Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проковылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам не понадобятся. Ребята спрятали учебники обратно в сумки. Некоторые ученики заметно волновались. Седрик нежно схватил Мишель за руку, думая что ей, возможно, было не по себе, от профессора. Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покореженного и усеянного шрамами лица и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как магический вращался по сторонам, устремляясь на студента, когда он или она отзывались. — Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своем присутствии. — Профессор Люпин написал мне об вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Темным Созданиям, Контрзаклинания - я правильно понял? — класс согласно зашумел. — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизаклятиям и на этом остановиться. Но в прошлом году вы с профессором Люпином хорошо постарались и ушли вперед, и профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, который собирается применить к вам запрещенное заклятие, не станет делиться своими планами, он не будет действовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бдительны и наблюдательны. Девушка была знакома с Аластром Громом, так сказать лично. Ведь этот человек, который сейчас преподавал её курсу предмет, когда давно, в темные времена убил её дядю — Эвана Розье. Эван изуродовал нос Аластра во время схватки, а тот в ответ убил его, но сам Грюм неплохо общался с еще одним её дядей — Ричардом Розье. Девушке определённо нравился подход маркоборца к преподаванию. — Итак... Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наиболее тяжело караются волшебным законодательством? Неуверенно поднялись несколько рук, в том числе Марка и Ли. Грюм кивнул Ли, хотя его магический глаз был устремлен на Мишель. Он узнал Розье, девушка это мгновенно поняла. — Ну, — робко начал Ли. — Я слышал об одном, кажется, оно называется Империус? — О, да, так точно. Вы абсолютно правы, мистер Джордан. Империус или Империо! — с чувством произнес профессор Грюм. Грюм с усилием поднялся на ноги — живую и деревянную, выдвинул ящик стола и достал стеклянную банку. Внутри бегали три здоровенных черных паука. Возможно, класс Розье был не единственный, кому он рассказывал про заклятия, ведь девушка заметила еще несколько таких банок. Мишель почувствовала, как некоторые девочки отодвинулись подальше. Грюм поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшебную палочку и негромко сказал: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шелковой нити, раскачиваясь взад и вперед словно на трапеции. Он напряженно вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечетку. Все засмеялись - все, кроме Грюма и самой Мишель. — Думаете, это смешно, да? — прорычал он.— А понравится вам, если я то же самое проделаю с вами? — смех мгновенно умолк. — Полная управляемость, — тихо заметила Мишель, когда паук сжался в комок и стал перекатываться по столу. — Да, Розье. Полная управляемость. Вы точно выразились. Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться, запрыгнуть в горло кому-нибудь из вас... Девушка невольно поморщилась, представля перед собой картину, как Грозный Глаз Грюм издевается над ее однокурсниками... — Были времена, когда множество колдуний и волшебников были управляемы при помощи заклятия Империус, — продолжал Грюм, и всё в классе поняли, что он говорит о тех днях, когда Волан-де-Морт орудовал в полную силу. — Вот была забота у Министерства - попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать .— рявкнул он, и все подскочили. Грюм подобрал кувыркающегося паука и водворил обратно в банку. — Кто еще знает что-нибудь? Другие запрещенные заклятия? — В воздух взвилась рука Анджелины и еще Фреда Уизли. — Да? — сказал Грюм, и его магический глаз, провернувшись, уставился на Анджелину. — Есть такое заклятие Круциатус, — отчетливо произнесла Джонс. — Заклятие Круциатус, — заговорил Грюм. — Надо бы чуть побольше, чтобы вы уловили суть. Повернувшись к классу, он вынул из банки следующего паука и посадил его на кафедру, где тот оцепенело замер, слишком напуганный, чтобы двигаться. Он нацелил палочку на паука и скомандовал: — Энгоргио! Паук вырос — теперь он был больше тарантула. Грюм снова поднял палочку и шепнул: — Круцио! В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но Мишель была уверена - будь у паука голос, он визжал бы изо всех сил. Грюм не убирал палочки, и паук затрясся и задергался еще неистовей. — Прекратите! — воскликнул один из близнецов Уизли. Мишель оглянулась на него. Это был Фред. Он смотрел вовсе не на паука, а на Киру со своего факультета - руки у той были стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса. Грюм поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться. — Редуцио! — приказал Грюм, и паук уменьшился до нормальных размеров. Грюм посадил его обратно в банку. — Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус... Оно тоже когда-то было очень популярно. Так.. Кто знает еще что-нибудь? Мишель огляделась. Судя по лицам, все были поглощены мыслями о том, что должно было случиться с последним пауком. — Ну? Давай, Розье. — девушка встала из-за парты и странно смотрела на профессора. — Я знаю, ты его знаешь... К доске, Розье. — с некой усмешкой посмотрел на аристократку Грюм. — Авада Кедавра, — очень громко произнесла Мишель, подходя ближе к бывшему мракоборцу. Несколько человек посмотрели на нее с тревогой, в том числе и Седрик. — Ага, — еще одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот Грюма. — Да, последнее и самое худшее. Авада Кедавра – Заклятие Смерти. Он снова запустил руку в банку, и, словно догадываясь, что сейчас произойдет, третий паук отчаянно заметался по дну, пытаясь увернуться от скрюченных пальцев. Грюм его все-таки поймал и посадил на стол. Паук бросился наутек по деревянной крышке. Грюм поднял волшебную палочку, и Мишель ощутила внезапный трепет, как от дурного предчувствия. Розье под внимательным контролем Грюма достала свою палочку и произнесла: — Авада Кедавра! Полыхнула вспышка слепящего зеленого света, раздался свистящий звук, будто что-то невидимое и громадное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинулся на спину - без единого повреждения, но безусловно мертвый. Несколько девушек сдавленно вскрикнули. Грюм смахнул мертвого паука на пол. А Мишель стояла как вкопанная под насмешливым взглядом профессора, но через секунду она отправилась к своему месту. — Ни порядочности, — спокойно сказал он— ни любезности. И никакого противодействия. Невозможно отразить. За всю историю известен лишь один человек, сумевший выдержать это.— и все в классе вспомнили о Поттере. —Авада Кедавра - заклятие, требующее для выполнения серьезной магической мощи. Сейчас вы все можете достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова - однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил. Но ничего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать.Возникает вопрос - если все равно нет противодействующего заклятия, то зачем я вам это показываю? Затем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу. — взревел он, и весь класс опять подскочил. — Итак — эти три заклятия ( Авада Кедавра, Империус и Круциатус ) известны как Преступные заклятия. Использования любого из них по отношению к человеческому существу достаточно, чтобы заработать пожизненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны противостоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное - вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья запишите это. Остаток урока они провели, записывая примечания к каждому из Преступных заклятий. До самого удара колокола никто не проронил ни слова, но как только Грюм отпустил их и они вышли из класса, всех буквально потрясло.***
После ужина все стали расходиться из-за стола. Мишель уже была в своей комнате, опираясь руками о подоконник, с наслаждением вдохнула ночной воздух. Ночь благоухала. Она стояла так долго, слушая, как грохочет по стеклу и металлу все усиливавшийся дождь. И вдруг почувствовала на своей талии чьи-то руки. Это был Седрик Диггори. — Почему ты здесь стоишь одна? — тихо промурлыкал ей парень. — Почему я не слышала как ты вошёл? —полностью проигнорировала предыдущий вопрос спросила блондинка. — Дверь была открыта... Как ты себя чувствуешь после ЗОТИ? — Все хорошо, правда! Грюм не очень любит мою семью, скажем так... Возможно, подсознательно, я была готова к этому. Поэтому все нормально. — Диггори кивнул. — Моя милая Мишель, прости, что ничего не подарил тебе на твой день рождения. — Ничего страшного... Мне ничего не нужно. Мне хватает и тебя, милый. — Мишель повернулась к нему и поцеловала Диггори в губы. Его губы дрогнули, и улыбка осветила лицо. Они стояли так некоторое время и не говорили ни слова, просто смотрели как дождь стучит в окно. Седрик посмотрел на Мишель и нежно улыбнулся. Было что-то новое в том, как он смотрел на этот раз, как будто видел ее впервые. Пальцы на ее запястье слегка сжались, а зрачки расширились. — Ты прекрасна, Мишель... Настало её очень улыбнуться, она опустила взгляд и смотрела теперь только на их сомкнутые руки. Сердце девушки забилось сильнее, и она положила свободную руку на грудь, чтобы не дать ему выпрыгнуть. Седрик отпустил ее руки, и Мишель положила ладони ему на плечи, опрокидывая на кровать, которая стояла позади них. Он не сопротивлялся, и его голова легко коснулась подушек. Нависая над ним, Розье наклонилась и поцеловала его. — С семнадцатилетием, милая? — произнес он, добравшись до ее губ, и опаляя их своим горячим дыханием. Мишель тяжело дышала, а щеки покрылись ярким румянцем. Седрик улыбнулся и вопросительно вскинул брови, ожидая только положительного ответа. Следующее, что она почувствовала, это как рука Седрика оказалась на ее животе, он прикусил мочку ее уха и нежно потянул ее. Ей было чертовски приятно. Стон удовольствия сорвался с ее губ, когда Седрик отпустил мочку ее уха, чтобы облизать кожу вокруг раковины. Ладонь Диггори уверенно гладила ее по животу, а его губы ласкали кожу за ухом, спускаясь горячими, нежными поцелуями все ниже по шее. Седрик обнял ее и притянул к себе. Парень убрал волосы с ее шеи, которые очень сильно мешали, и принялся целовать ее снова, на этот раз с гораздо большим рвением. Рука на животе Розье на секунду застыла, а затем пуффендуец прижал ее тело к себе еще сильнее. Мишель почувствовала, как между ног стало очень влажно, и покраснела. Рука на животе спускалась все ниже и ниже, пока не достигла края юбки. Седрик шумно вздохнул. — Ты уже такая мокрая...— он положил руку ей на плечо и произнес: — Давай мы это снимем?!— указывая взглядом на блузку девушки. Мишель кивнула. Да, конечно, да... Сто раз: да! Она сейчас очень хотела избавиться от лишней одежды, ее и его. Шёлковая блузка Розье уже была на полу, и девушка начала уже расстёгивать пуговицы рубашки своего парня, но ей было тяжело бороться с этими маленькими пуговицами. Седрик понял, что она немного не справляется, и помог ей сняв свою рубашку через голову и бросив на пол к блузке девушки. Его сильные руки заставили ее откинуться на спину. Диггори сел на нее сверху, сжимая ее бедра ногами. Он посмотрел на нее сверху вниз, и его зрачки расширились сильнее, дыхание участилось. Седрик заставил ее запрокинуть голову, обнажив шею. Он подался вперед и припал к ее горлу волной будоражащих, чувственных поцелуев. Мишель стонала под ним, трепеща и выгибаясь. Коварный пуффендуец воспользовался этим, чтобы снять с себя брюки. Она подняла руки и зарылась пальцами в его непослушные волосы. Язык Седрика без труда проник в ее рот. Мишель чувствовала вкус вишнёвой газировки и запах мужского тела, полного сексуальной энергии. Он поднял сначала одну ее руку над головой, затем вторую, и крепко прижал ее кисти к подушке. Между поцелуями он слегка покусывал ее губы. Свободной рукой он играл с ее правым соском. — Ммм, — он прервал поцелуй, чтобы прикоснуться кончиком носа к ее уху, — я чувствую, как ты возбуждена. Я хочу попробовать тебя...всю... — Господи! — выдохнула аристократка, крепче сжав его волосы. Он провел языком между ее вздымающимися грудями, стал целовать чувствительную кожу вокруг ее левого соска, а затем вдруг взял его зубами. — Черт! — застонала Мишель, когда ее сосок оказался между его зубами. Седрик принялся посасывать его, плотно сжимая губами и массировать рукой ее грудь. Когда он отпустил сосок и стал играть с ним языком. К ее ужасу, он тут же прервался, но только для того, чтобы обратить свое внимание на другую грудь и повторить то же самое с ней, за что был вознаграждён сладким стоном. Никто еще не прикасался к ней таким образом. Да, у нее был любовник до Седрика, но Виктор по сравнение с ним был слишком осторожен с ней. Закончив с грудью, он стал спускаться ниже, оставляя влажную дорожку на ее животе, пока не остановился у края юбки. Седрик медленно поднял ее юбку вверх по бедрам, обнажив то, что было скрыто лишь юбкой. — А ты всегда ходишь без белья? — Честно? Только сегодня... Что-то твердое и горячее коснулось ее там, внизу, а затем стало медленно входить внутрь. Негромкий крик сорвался с губ девушки, когда ее тело пронзила внезапная боль, и она вцепилась в плечи пуффендуеца, глядя ему в глаза. В следующий момент Седрик хлестко ударил ее по её красивой попке и схватил за бедро. — Ах! — она зажмурилась, почувствовав его полностью в себе. Она привыкла к совсем другим ощущениям, когда мужчина входит в нее медленно. Сейчас же это было похоже на то, что её просто хотят трахнуть как суку. Через мгновение Диггори опомнился и наклонился к ней, чтобы поцеловать в плечо и спросить, в порядке ли она. — Седрик...Прошу... Не останавливайся — чуственно прошептала Мишель. Парень послушно начал двигаться в ней, и в этот момент девушка не думала, ничего не видела. Все, что она сейчас чувствовала это то, как Седрик входит в нее снова и снова самым грубым способом из возможных. Она стонала, как шлюха, и чувствовала себя прекрасно. — Ммм...черт, Диггори...Да, да!— Она закусила губу, сдерживая вырывающиеся стоны, и сжала в руках белую простынь. Когда Седрик ускорился, то она уже не сдерживалась. Седрик почувствовал, как в паху завязался тугой узел требующий немедленной развязке. Зарычав, Седрик успевает выйти из нее до того, как изольется внутрь, так что он забрызгивает все вокруг белесой жидкостью и падает рядом на кровать, обнимая Мишель так, словно более хрупкого создания нет ни в одной из Волшебных Вселенных. — Я так люблю тебя, моя Мишель. — едва слышно шепчет он ей в губы. Мишель кое-как пришла в себя. Седрик крепко держал её в своих руках, и ласково выводил своими пальцами невидимые узоры на ее обнажённой спине. В происходящее верилось с трудом, лицо горело от прилившей к нему крови. Они лежали в постели, с наслаждением впитывали усталую нежность после такого...